На дореволюционном плане города эта улица обозначена как Железнодорожная. С июня 1920 года она стала именоваться Интернациональной. Нынешнее название — в честь Коммунистического Интернационала — носит с 22 июля 1925 года.

Центральное здание на улице Коминтерна – это железнодорожный вокзал. Первый мурманский вокзал построили в 1916 году. Приземистое продолговатое здание было обшито узкими досками («вагонкой»). Отапливалось оно печами.

Отсюда в апреле 1918 года уезжал в Петроград поэт Николай Гумилёв. Он был в числе военнослужащих, возвращавшихся из союзных миссий домой, в Россию. В Мурманск Николай Степанович прибыл из Англии на пароходе «Handland» с небольшой остановкой в Гавре. Его коллега по Цеху поэтов Вадим Гарднер описал это плаванье, продолжавшееся 12 суток, в стихотворном дневнике. Вот отрывок из этой поэмы:

Я, в настроеньи безотрадном,

Отдавшись воле моряков,

Отплыл на транспорте громадном

От дымных английских брегов.

Тогда моя молчала лира.

Неслись мы вдаль к полярным льдам.

Три миноносца-конвоира

Три дня сопутствовали нам.

До Мурманска двенадцать суток

Мы шли под страхом субмарин —

Предательских подводных «уток»,

Злокозненных плавучих мин.

Хотя ужасней смерть на «дыбе»,

Лязг кандалов во мгле тюрьмы,

Но что кошмарней мертвой зыби

И качки с борта и кормы?

Лимоном в тяжкую минуту

Смягчал мне муки Гумилев.

Со мной он занимал каюту,

Деля и штиль и шторма рев.

По воспоминаниям Павла Лукницкого, в Мурманске Гумилёв приобрёл оленью доху, в которой затем щеголял по Петербургу, вызывая восторг и зависть у зрителей. Вот отрывок из воспоминаний Ирины Одоевцевой, описывающей Н. С. Гумилёва и его приобретение: «На эстраде, выскользнув из боковой дверцы, стоял Гумилев. Высокий, узкоплечий, в оленьей дохе, с белым рисунком по подолу, колыхавшейся вокруг его длинных худых ног. Ушастая оленья шапка и пестрый африканский портфель придавали ему еще более необыкновенный вид.<…> Гумилев пришел вовремя. Он всегда был очень точен и ненавидел опаздывать. — Пунктуальность — вежливость королей и, значит, и поэтов, ведь поэты короли жизни, — объяснял он, снимая свою оленью доху и ушастую шапку, известную всему Петербургу. В те дни одевались самым невероятным образом… но все же гумилевский зимний наряд бил все рекорды оригинальности. <…> — Я сегодня получил академический паек. И сам привез его на саночках, — рассказывает он. — Запрягся в саночки и в своей оленьей дохе чувствовал себя оленем, везущим драгоценный груз по тайге. Вы бы посмотрели, с какой гордостью я выступал по снегу».

На мурманский вокзал из Петрограда в июне 1918 года прибыл последний премьер-министр Временного правительства Александр Керенский. С вокзала его путь лежал в порт, откуда с подходящей оказией он выедет за рубеж. В эмиграции Керенский проведет 52 года и напишет о своей жизни мемуары. А вот как в этих воспоминаниях он рассказывает о Мурманске: «Наконец мы приехали в Мурманск, бывший в то время скучным, заброшенным городком. Все пассажиры пошли прямо в порт, занятый союзниками, хотя сам город подчинялся советской власти».

16 ноября 1922 года в здании вокзала начался пожар, сильный ветер раздул огонь, и через два часа его не стало.

Второй вокзал открылся 27 марта 1923 года. У бревенчатого здания была островерхая средняя часть, где над вывеской "Мурманск" были укреплены портрет В.И. Ленина, звезда с серпом и молотом и часы с круглым циферблатом. Перед центральным входом появилась площадка со скамейками.

Долгое время вокзал был для горожан основным источником информации: сюда шли за новостями (почта поступала нерегулярно, телефоны были, в основном, служебные, а радиоточки были не у всех). Особенно много мурманчан приходило к вокзалу, когда прибывал вагон-"синематограф" - передвижной кинотеатр. При вокзале даже функционировала железнодорожная баня (подобная практика была в 1920-е годы обычной, бани работали на станциях Имандра, Кола, Кандалакша и других).

Железнодорожная баня на станции Мурманск в 1924 году попала на страницы фельетона Михаила Булгакова «На вес золота» из цикла «Банные дела». В нем голые люди сиротливо сидят в предбаннике станции, ожидая, когда в бане дадут горячую воду: «Что делают эти белые голые люди? Почему они сиротливо сидят в предбаннике ст. Мурманск Мурман. жел. дор.?

— Шш! Они дожидаются горячей воды. Они не уверены, что таковая сегодня будет.

Пожалей их, читатель! Если даже они дождутся этого счастья, им предстоит долгое 2-часовое ожидание в очереди. Ибо, горячая вода в сей бане — на вес золота.

Дело в том, что управление не желает увеличить котлы для нагревания воды.

А это необходимо».

Как появился этот фельетон? В середине 1920-х годов Михаил Булгаков сотрудничал с газетой «Гудок», по заданию которой разбирал письма с жалобами, поступавшие с разных станций и полустанков Советского Союза, а потом превращал их в фельетоны. Так к писателю попал сюжет с Мурманской железной дороги.

В 1920-х годах рядом с вокзалом находился городской базар. Побывавшая здесь московская журналистка Зинаида Рихтер так описала это место в очерке: «За Полярным кругом»: «На площади стаями бегают собаки, северные лайки… Над палатками Севзапсоюза и торговцев китайцев поднят красный флаг. В стороне на снегу, сбившись в кучу, стоят олени с большими грустными глазами и ветвями на голове. На них приехали лопари из ближайших чумов с оленьим мясом и шкурами».

На мурманский вокзал в июне 1929 года прибыл пролетарский писатель Максим Горький. Это была его вторая поездка по стране. Он побывал в Минске, Москве, Нижнем Новгороде, Самаре, Астрахани, Ростове-на-Дону, Ленинграде и Мурманске. Путешествие по Кольскому полуострову продолжилось три дня: с 23 по 25 июня.

В очерке «На краю земли» писатель так описывает свои первые впечатления от города: «Когда поезд подкатился к Мурманску, часы показывали время около полуночи, а над океаном, не очень высоко над его свинцовой водой, сверкало солнце. Разумеется, я читал, что здесь "так принято", но, видя первый раз в жизни солнце в полночь, чувствуешь себя несколько смущённым и сомневаешься: честно ли работают часы?».

Мурманск поразил писателя развернувшимися то здесь, то там стройками: «На пустынном берегу Ледовитого океана, на гранитных камнях, местами уже размолотых движением ледника и временем в песок, строится город. Именно – так: люди строят сразу целый город... Всюду идет стройка общественно-служебных учреждений.

— Это будет больница, а там — клуб, исполком,— говорят мне».

И даже экскаватор в изображении Горького выглядит исполинским чудовищем, вгрызающимся в северную землю: «Железное чудовище с длинной шеей и глубокой пастью на месте головы гремит цепями, наклоняет шею, вырвав из холма кусочек весом в добрую тонну, поворачивает шею, приподнимает ее и, бескорыстно высыпав добычу на платформу, снова наклоняется к земле». Так писатель стал свидетелем срытия небольшого холма на месте соединения улицы Коминтерна и Шмидта – Красной Горки. Срыли её для отсыпки портовых территорий.

Почетного гостя привезли на парад. На стадион (он находился на месте соединения нынешних улиц Коминтерна и Привокзальной) он прибыл в конном экипаже, который называли «шарабаном». Здесь писатель наблюдал марш физкультурников, болел за футболистов. С этой встречи и сохранился единственный снимок Горького в Мурманске.

В годы войны с этого вокзала происходила эвакуация мурманчан: уезжали на восток женщины и дети. Главный герой повести «Судьбы» мурманского писателя Николая Блинова провожает на вокзале свою семью в июне 1941 года: «В тусклом небе висело неяркое солнце. Желтым светом окрашивало оно ряд двуэтажных бревенчатых домов, но по-летнему одетых детей и женщин, мужчин, нагруженных корзинами и чемоданами… Люди и вещи медленно двигались от домов к вагонам. Шорох множества ног, вздохи и всхлипы женщин, ребячий лепет и слезы…Осторожный толчок – и поезд тронулся… Быстро, слишком быстро проплыли мимо окна с заплаканными лицами… Мы стояли и смотрели. Шеренга мужчин в ватниках, кителях, комбинезонах молча провожала состав глазами… Отчаянно хотелось быть с ними… прикрыть собой дорогое, самое дорогое, что увозили в неизвестность зеленые вагоны».

В 1943 году мурманский вокзал запылал от возгорания на путях вагонов с боеприпасами. Этот пожар описал в своём очерке «Мой Мурманск» Борис Блинов: «Полутёмное помещение вокзала. Дневной свет в окнах пожелтел от огня, отсветы на потолке, на стенах. Слышны близкие разрывы. Что-то шипит и шлёпается в стены. Кругом беснуется толпа. У мамы незнакомые страшные глаза. Нам нужно выбраться наружу. Она больно держит нас с братом за руки и куда-то тащит. Навстречу нам столб огня и дыма. Трудно дышать. Мама что-то кричит и поворачивает в другую сторону. Нас толкают, мнут, наступают нам на ноги… С толпой, как пробка из бутылки, вылетаем на улицу и бегом, бегом к «виллису», где уже все собрались. Залезаем, усаживаемся, все возбуждены, встревожены… За окном бегут люди, всюду разбросанные вещи, кошёлки, чемоданы. Слышен вой пролетающих снарядов, крики о помощи… причина пожара была известна: от паровозной искры загорелся состав с боеприпасами».

Десять лет после пожара лет роль вокзала выполнял обычный барак. В нём устроили билетные кассы, зал ожидания и даже комнату матери и ребёнка.

Центральный корпус нового вокзала вступил в строй в 1954 году. В 1959 году с помощью вертолета на куполе вокзала установили пятнадцатиметровый шпиль со звездой. Тогда же появилась и Привокзальная площадь. На ней посадили голубые ели и установили памятник в честь первопроходцев космоса.

Новый вокзал встречал лидера кубинской революции Фиделя Кастро, посетившего Мурманск в 1963 году. К его визиту готовились в обстановке полной секретности. Но сохранить его визит в тайне не удалось. «В Мурманске, - вспоминал в своих мемуарах переводчик кубинского лидера Николай Леонов, - уже все шушукались «по секрету» о прилете Фиделя. В городе никогда в эту пору не красили заборы, а тут десятки маляров без устали наводили марафет. Снег еще лежал сугробами, и красили до кромки снега. Работа уже велась несколько дней, и в ряде мест снег успел подтаять, обнажив незакрашенные полосы, что придавало всей «живописи» загадочный сюрреалистический оттенок. Повсюду развешивали флаги. Оркестр пожарников в «секретном» порядке разучивал гимн Кубы».

Посмотреть на знаменитого кубинца хотели хотя бы одним глазком. Привокзальная площадь 27 апреля 1963 года, кажется, собрала всех жителей. На вокзале соорудили трибуну. На ней стояли руководители области, Анастас Микоян и сам Фидель с окружением. Все махали шапками, пели "Куба - любовь моя". В Мурманске Фидель Кастро пробыл два дня.

Первый и третий мурманские вокзалы сравнивала московская писательница Вера Кетлинская, приехав в Мурманск в 1970 году: «Первый деревянный вокзальчик был под горкой, к нему добирались «пешедралом» через пустырь, а потом тропкой, оскользаясь на спуске. Сейчас большой каменный вокзал с подземными переходами вроде бы приблизился к центру». Дочь контр-адмирала К. Ф. Кетлинского, командующего Мурманским укрепленным районом, она уехала из города в 1920 году.

А второе и третье здание вокзала сравнивал писатель-маринист Николай Михайловский, оказавшийся в городе в конце 1970-х годов. Вот отрывок из его повести «Этот долгий полярный день»: «Выйдя на привокзальную площадь, я вспомнил 1942 год: барак на месте нынешнего здания, увенчанного куполом и шпилем, и единственное «такси» того времени – лошаденку, запряженную в сани-розвальни». Николай Григорьевич Михайловский во время войны был корреспондентом газеты «Правда» на Северном флоте, в Заполярье он приезжал и в послевоенные годы. Впечатления о Севере легли в основу его документальных повестей «Североморские были», «Этот долгий полярный день», «Только звезды нейтральны…».

Напротив вокзала – дом № 9/1 по улице Коминтерна. В нём жил мурманский писатель, журналист и краевед Александр Миланов. В память о нем на торце здания установлена мемориальная доска. Лучшие произведения поэта – о Кольском Севере, о людях, которые здесь живут, и о заполярной природе.

Кроме стихов, он писал художественную прозу, выступал как литературный критик и литературовед. Нашел целый пласт забытых стихотворений Николая Рубцова, которые печатались во время его службы на Северном флоте в «Комсомольце Заполярья». Перу Миланова принадлежит галерея портретов заполярных литераторов. Он интересовался историей Кольского края: в 1996 году газета «Вечерний Мурманск» опубликовала серию очерков Александра Миланова под рубрикой «О Мурманске с любовью». Немало времени и сил он потратил на составление «Словаря русских северных архаизмов». На протяжении многих лет Миланов тщательно собирал старинные северорусские слова, отрывки из словаря публиковал в газете «Рыбный Мурман».

Вспомним одно из стихотворений заполярного автора, посвящённого любимому городу.

Этот город северный портовый,

Светом сполохов осиян,

Изогнулся огромной подковой

Перед выходом в океан.

Вдоль залива разросся вольготно

На уступах сопок-террас.

Да минует плохая погода

Этот город.

А значит, и вас,

Старый друг мой,

знакомый,

ровесник,

Всех, с кем Мурманск навек породнил,

Одарил и судьбою, и песней,

И созвездьем полярных светил.

На северной стороне улицы Коминтерна, в доме № 13, находится Мурманский областной художественный музей, в прошлом это здание было известно как ТПО – транспортно-потребительское общество железной дороги, одно из первых каменных зданий в городе. Его построили в октябре 1927 года. Трехэтажное здание мурманчанам тех лет представлялось настоящим "небоскрёбом". Здесь работали магазины (1 этаж - продуктовый, 2 этаж - промтоварный) и столовая (3 этаж).

Известная советская журналистка и писательница Татьяна Тэсс, оказавшись в 1929 году в Мурманске, обратила внимание на необычное здание: «Украшенный с фасада флагом и круглыми часами, полярный универмаг обширен и гулок, как вокзал. Стоя на возвышении, он выделяется среди остальных домишек, как петух между кур».

Здание сильно пострадало на время Великой Отечественной войны. Был разбит стеклянный купол - достопримечательность, украшавшая его до войны. Он так и не был восстановлен. О разрушении купола вспоминает один из героев романа Дмитрия Коржова «Мурманцы 1942»: «Он прошёл мимо ТПО, стеклянный купол которого бомба расколола ещё в первую военную зиму… Бомба провалилась внутрь здания, но на счастье не взорвалась. Пашка помнил, как бережно, внимательно, будто ребёнок, извлекали её бойцы аварийной службы».

Мурманский писатель Борис Блинов в очерке «Мой Мурманск» вспоминает, как впервые оказался в этом здании: «Дом ТПО… на фоне «деревяшек» выглядел, как дворец. Я попал в него впервые в 1944 году, но и тогда был поражен его красотой и великолепием. Верхний этаж со стеклянным потолком занимал ресторан… А первый и второй предназначались для торговли продуктами и промтоварами. В доме находилась своя пекарня, в которой выпекался великолепный белый хлеб, за ним и после войны с раннего утра занимали очередь… И пока отец по премиальным талонам на втором этаже выкупал железную кровать, я мог вдоволь находиться по первому и насмотреться на роскошества. Высокий зал с колоннами освещали четыре большие хрустальные люстры. Во всю стену висел громадный портрет Сталина… Зал пропах копчёностями, сырами, вкусной едой, от сумасшедших запахов кружилась голова».

19 декабря 1989 года в здании ТПО открылся первый специализированный выставочный зал. 17 января 1990 года выставочный зал был преобразован в Мурманский областной художественный музей.

Мурманский областной художественный музей

Путешествие по улице Коминтерна мы завершаем у дома № 15. В прошлом здесь располагалось Мурманское морское пароходство. В 1964 году пароходство объединили с Северным государственным морским пароходством и на их базе создали Северное морское пароходство (с базой в Архангельске). А в Мурманске было организовано Управление арктического и ледокольного флота Северного морского пароходства.

Управление арктического и ледокольного флота. 1964 год

Как раз в это время вышла в свет повесть Евгения Велтистова «Электроник – мальчик из чемодана». В книге главный герой, Серёжа Сыроежкин, мечтает устроиться на работу полярником. В положительном исходе дела он был совершенно уверен: достаточно было попасть в Мурманск, в «полярное управление». Скорее всего, Сыроежкин мечтал оказаться именно здесь – в доме № 15 на улице Коминтерна: «Придя домой, он лег на тахту, стал думать о своем будущем. Завтра он садится в поезд и уезжает в Мурманск. Там живет Сима Маликов, приятель по черноморскому лагерю. У Симы можно будет остановиться, пока пойдут переговоры с Полярным управлением. «Я круглый сирота, – скажет он, – один на белом свете. И прирожденный полярник. Зимой хожу без шапки. Могу работать кем угодно. Если надо учиться – выучусь».