Москва–Пермь.
Ждать можно годами, месяцами,неделями, минутами. Мне показалось, что прошла вечность за те десятки секунд ожидания в стартовом городке, где шла передача лыжной эстафеты с первого этапа на второй.
Первые лыжники уже растянулись в цепочку, подбегая к коридору, обозначенному флажками, где передавалась эстафета второму участнику касанием или толчком руки в любую часть тела. Мои соперники по этапу катили от меня по лыжной трассе к великанам елям, а я вглядывался вдаль, ища красный комбинезон Шурика.
Февральский мороз, яркое солнце, чистый снег придавали особую прозрачность воздуху на лыжном стадионе. Видны даже нагрудные номера лыжников , метров за пятьсот появляющиеся из леса и заканчивающих свой первый десятикилометровый этап, но нашего номера среди них не было. Приходилось ждать, согревая себя разминочными движениями.
***
Не так ли ждёт читатель продолжения понравившийся ему статьи.
Но нельзя убежать без касания. Нельзя выдавать "контент" вместо написанного текста.
***
Петрович выждал паузу и внимательно посмотрел на меня. Мы остались один на один, и я уже понял чем дело закончится.
—Отбой?— Петрович спросил больше для порядка, так как знал, что мне подкинуть нечего. Затем он собрал моих побитых королями дам, в том числе любимую червонную и положил их на край столика.У Петровича на руках осталось четыре карты.
—Держи!— два козыря щлепнулись на поверхность стола с характерным звуком, перебив перестук железнодорожных пар. Две шестёрки погонами украсили мне плечи.
После шестёрок последовали семёрки, восьмёрки. В конце концов дело дошло до тузов. Игра шла в плакартном вагоне поезда Москва – Пермь. Играли три студента-медика и один преподаватель пара на пару в подкидного дурака, отгородившись, на всякий случай, простыней от ненужных взглядов из коридора.
На самой верхней полке лежал багаж играющих : узкие двухметровые предметы числом пять, упакованные в серые удлинённые мешки.
Настоящих чехлов не было . Нам пошили какие-то мешки, куда мы и положили свои лыжи. Чехлы-мешки вышли очень объёмные, что впоследствии пригодилось, потому что на обратном пути, делая пересадку в Москве, мы набили их апельсинами, мандаринами, бананами и колбасой .
Петрович закончил игру. Обыграть в дурака Петровича было невозможно.
Он обладал исключительной памятью на карты. Единственное, что могло помешать Петровичу выиграть –
это или очень слабый партнёр или действительно невезение.
Что делать: поезд в далёкую Пермь шёл почти двое суток. Длинные предметы завёрнутые в серое сукно, томясь в ожидании Пермского снега, наполнили вагон ароматом лыжной смолы. Мы тоже достаточно долго лежали на койках и эта гиподинамия беспокоила Петровича. На остановках длительностью 15-20минут он выгонял нас на морозный воздух ,чтобы мы не растеряли набранной формы. Выгонял он и девчат. Мы приседали, прыгали, махали руками– двигались. Но эта остановка -5минут Зуевка 11.30
Ребята и Петрович вышли подышать. Я остался в купе, собирал карты.
Зашла Олька.
—Конфету хочешь ?— протянула мне карамельку, присела рядом. Простынь отгораживала нас от остального вагона.
Поцелуй получился не совсем точный, больше в щеку, чем в губы. Пока я обдумывал последствия поступка, Олькина ладошка описала полукруг, приближаясь к моей физиономии так медленно , что я успел рассмотреть на ней маленькие мозоли от лыжных палок, после чего раздался вялый, негромкий :"Шлеп!"
—Ты, что?— произнесла Олька, гневно повернувшись так, что моя повторная попытка стала бы точно удачней, но белая ткань с клеймом поезда "Кама",зашевелилась предупреждая, что пассажиры возвращаются на свои места.Я положил в рот карамельку. До места назначения оставалось часов шесть, семь.
Локомотив, продвигался в глубину страны СССР
Впереди нас ждали заснеженные лыжные трассы Перми, замершая Кама, встреча с Большим трамплином и с ещё одними встречающими.