Сафари в Нью-Йорке.
— Ну что, Майкл, как у нас говорят, don't make promises you can't keep. Once made, keep them. Не давайте обещаний, которые не можете выполнить, а пообещав — выполняйте их.
— А у нас знаешь как говорят, Джейк? Назвался груздем — полезай в кузов. А ещё вот такой поговоркой я руководствуюсь: хороший экспромт — это хорошо подготовленный экспромт.
— Ну что ж, Майкл, давай готовиться, — проговорил Джейк, когда они оказались дома. — Ты в Нью-Йорке первый раз, поэтому спрашивай всё, что тебя интересует. Будет не очень хорошо, если ты не сможешь оторваться от этих лопухов. Нам надо удержать нашу репутацию разведчиков-нелегалов на высоте. Я не хочу увидеть снисходительную улыбку Джона.
— Я тоже, Джейк. Ну что, рванём по магазинам? Мне кое-что необходимо прикупить для маскарада.
— Ты о чём, Майкл? Тебе одежда нужна?
— Да, Джейк, и не только.
— Тогда вот тебе рекламный справочник, там ты найдёшь всё, что тебе нужно, с доставкой на дом — не забывай, что ты в Америке, да ещё в Нью-Йорке, — с этими словами Джейк положил перед Павлом огромный цветной фолиант под названием «Всё что пожелаете».
Павел очень обрадовался такой возможности, это намного упрощало задачу, и он погрузился в изучение предложений для удовлетворения своего спроса, поставив рядом с собой телефон. Через некоторое время у консьержа стал заплетаться язык от сообщений о прибытии нового курьера очередной торговой фирмы, салона или магазина. А Павел не успевал проверять покупку, примерять и расплачиваться. Когда эта карусель к Павлу закончилась, другая завертелась вокруг Джейка. К обеду заказы закончились. Теперь необходимо было всё примерить и распределить на два пакета. С помощью Джейка Павел на карте определил места «схронов», то есть камер хранения, возможность беспрепятственного доступа к ним в течение суток и наличие туалетных комнат. То же самое сделал и Джеймс. Теперь, когда в теории планы были разработаны, осталось произвести рекогносцировку на местности. Этим они и занялись после обеда, объездив не только Манхэттен, но и Гарлем, Бруклин и Бронкс. Вернулись они к вечеру. До начала сафари на них оставалось двенадцать часов. Ещё раз повторив между собой оба плана, они поужинали и легли спать.
А утром два джентльмена — на вид средние клерки одного из банков с Уолл-стрит, белые воротнички, или коммивояжёры торговой фирмы, находящихся за Пятой авеню в районе торгового центра, — не спеша вышли на 89-й стрит района Верхний Вест-Сайд и направились на Бродвей, о чём-то непринуждённо между собой переговариваясь. Они не могли видеть, как метрах в двадцати от них, также не спеша, выйдя из тени деревьев, следом направился человек среднего роста в светлом летнем костюме, в шляпе и тёмных защитных очках. Сопроводив обоих до остановки автобуса, идущего в направлении Пятой авеню, он прикоснулся правой рукой к полям шляпы и остался стоять на месте, когда оба джентльмена вошли в общественный транспорт, а за ними — коротыш в джинсовом костюме. Доехав до площади Колумба, они вышли из автобуса, направились к двум разным входам метро «59-я улица — Коламбус-Сёркл» и, спустившись по эскалатору, осматривая друг друга на предмет хвоста, вошли в два соседних вагона. Хвоста не было. На станции «Катидрал-паркуэй — 110-я улица» они вышли и направились к самому большому бутику Гарлема. А там, открыв ячейки камер хранения, вытащили большие пакеты с одеждой и прошли в туалетные комнаты. Встретившись обратно в холле и положив в те же ячейки камер хранения пакеты, они критически осмотрели друг друга. Перед Павлом стоял усатый полисмен в тёмных очках в полной экипировке, в портупее, с рацией на груди, пистолетом в кобуре и в надвинутой на брови форменной многоугольной фуражке. А перед Джеймсом Кларком — стильный фотокорреспондент с фотоаппаратом на груди, с усами, бородкой, низкими бакенбардами, в джинсах, кроссовках «Reebok», спортивной куртке и лёгком кепи. Так они постояли около двух минут на расстоянии метров семи, запоминая друг друга, и пошли к выходу. Полисмен направился к метро, а репортёр — к нью-йоркскому Центральному парку. Они разошлись в разные стороны до следующей их встречи, назначенной через два часа в летнем кафе в сквере рядом с концертным залом «Дэвид-Геффен-холл», на пересечении Бродвея и авеню Коламбус. Павел взял напрокат велосипед и начал своё путешествие по парку, останавливаясь в живописных местах и делая интересные снимки. Хвоста за ним не было, да и кому придёт в голову, что объект наблюдения вместо того, чтобы скрываться, спокойно раскатывает на велосипеде по парку? Павел взял это на заметку. В этом были и преимущества, и недостатки. Преимущества — в том, что в парке довольно легко затеряться и, чтобы найти отдельного человека, спрятавшегося, например, на дереве, необходимо основательно прочёсывать парк, хотя, если с собаками, это не особенно сложно; а недостаток состоял в ограниченном количестве выходов: если их блокировать, то клетка захлопнется. А сейчас ему было не только удобно, но и приятно среди буйно цветущей растительности деревьев и кустарников. Весенний воздух был буквально напоён разными ароматами и был свежим. Павел так погрузился в эту прелесть буйства природы, что на некоторое время забылся, зачем он здесь. Доехав до 65-й стрит, он оставил велосипед и дальше пошёл пешком. За столиком в кафе уже сидел Джейк, потягивая кофе и затягиваясь сигарой. Перед ним на столике лежал номер «Нью-Йорк таймс». Павел подошёл, спросил, может ли он присесть рядом, и начал уже было садиться, как получил отрицательный ответ, быстро встал, прихватив газету. Найдя свободный столик, он сел, заказал кофе и развернул свежий номер газеты. От неожиданности он заулыбался и наполнился радостью. На первой полосе он увидел статью Джеймса Кларка под названием «Разоружение — путь к миру», о ликвидации МБР на Украине, а ниже и свою статью, гораздо меньше по объёму, но почти без сокращений, под названием «Контроль над ядерным оружием — основа доверия». Это уже был его практический успех на новом поприще журналиста-международника. Из газеты на столик выпал лист бумаги, исписанный текстом от руки. Он гласил: «К наблюдению за нами кроме агентов ЦРУ привлечена полиция Нью-Йорка. Распределение между ними таково: полиция — улицы и весь внешний контур, а агенты — внутренний контур, то есть все здания, культовые, общественные и тому подобные. Полицейский, обнаружив объект, ведёт его по улице, а если тот входит в здание, передаёт его нашим преследователям от ЦРУ. Такой договор между Джоном Вудом, майором Агентства национальной безопасности, и шефом Департамента полиции, комиссаром Нью-Йорка Фрэнком Адамсоном. Насилие исключается, только фиксация и добровольная сдача при непосредственном обнаружении и контакте. Будь осторожен, наши фото размещены в общественных местах: на вокзалах и в аэропортах. Игра заканчивается в четыре утра. После двух часов ночи мы можем идти спать, если не поймаемся раньше. Удачи. Встречаемся в 4:00 дома».
То, что активно будет привлечена полиция, при беседе с Джоном Вудом не обговаривалось, хотя и так было ясно, что двенадцати агентам не по силам проследить в Нью-Йорке за двумя профессионалами-нелегалами. В случае реального проникновения вражеского агента в Нью-Йорк на уши были бы поставлены все спецслужбы, включая контрразведку ЦРУ, ФБР и полицию. Так что грех было обижаться — силы в этой игре были равны. Только было непонятно, как майору удалось подключить полицию, если, как он заверил, игра проводится неофициально. На самом деле оказалось всё просто: связи — это мощный фактор в любом деле. И вот как сработали эти связи между майором Агентства национальной безопасности и комиссаром полиции Нью-Йорка, который прослужил двадцать три года в полицейском управлении Нассау, работая в отделах по борьбе с наркотиками и по особо важным делам и директором «Агентства международной юридической помощи Нью- Йорка». И Джон Вуд, и Фрэнк Адамсон в одно время работали в Латинской Америке. Они работали под прикрытием над выявлением параллельно по своим каналам наркотрафика из Колумбии в США, периодически обмениваясь информацией. В одной из перестрелок между наркобаронами и агентами по борьбе с наркотиками на одном из ранчо красавчика Микеле, близ города Кали, через который морским путём переправлялись крупные партии кокаина, а затем доставлялись в Панаму и Никарагуа, Джон Вуд спас жизнь Фрэнку Адамсону, которого тяжело ранили в грудь. Он сумел отбить один катер у наркоторговцев и вывезти Фрэнка в Эквадор.
Расклад сил Павлу был понятен: ЦРУ с полицией работали в тандеме.
«Теперь это настоящий экзамен — круче, чем в Чернигове, — подумал Павел. — Нежелательно упасть в грязь лицом, ведь не зря же я совершенствовался на Украине, но то, что здесь сложнее, и дураку понятно. Хотя стоит ли показывать себя безупречным? Может, не стоит так умничать? А если провалиться? Ну, вот взять и оказаться в их руках? Что я нахожу, если выиграю эту игру, и что теряю, если будет наоборот? Рассмотрим варианты. В первом случае это вызовет досаду и ненужную ревность у Джона Вуда, и с этим осадком подмоченной репутации, связанным с Павлом, он будет жить оставшуюся жизнь. Ну а если наоборот, то он удовлетворит своё самолюбие, сохранит репутацию и даже будет благодарен мне. А мне, возможно, предстоит здесь работать и ещё не раз придётся обращаться в его агентство оформлять разные документы. Но надо обставить всё так, чтобы было правдоподобно». Он вспомнил наставления капитана Сергеева перед выполнением своего самого первого задания на Кубе, когда он ещё не был сотрудником КГБ: «Нельзя переиграть, точно так же как и не доиграть, чувство меры — прежде всего, тогда тебе поверят. Одним словом, на тонкой грани, а точнее, на границе света и тени». Сергеев был первым и хорошим учителем, которого подвести было нельзя. «Итак, пока играю серьёзно, а потом надо поддаться. Ну, дерзай, Павел-Майкл, — сказал он себе. — С Богом!» Стратегия была определена, теперь дело за тактикой. Он посмотрел на часы: было без двадцати минут час.
Друзья, ваша подписка и комментарии мне, как автору, совсем не повредят.