Его везли в фуре с самого Кавказа к Северодвинску, более точных данных нет. Кому понадобился осёл в вечной мерзлоте – тоже неясно, может быть, другому ослу или ослице? Осёл стоял в клетке, тупо смотрел в темноту, слушал рёв двигателя, подпрыгивал на ухабах. Чтобы отличать день от ночи и совсем не свихнуться с ума, ему устроили щель, как водителю танка, через которую он очень ограниченно иногда всё же любовался проплывающим за бортом зелёным пространством.
…Тут машина остановилась. Открылась сзади дверь, водитель открыл клетку и сказал:
-Выходи на прогулку, Шурик.
Осла так и звали человеческим именем. Сухонький, взъерошенный он вполне соответствовал такому киношному имени.
Шурик сошёл по выдвинутому трапу на твёрдую землю, радуясь надёжной тверди под копытами, как моряк после длительного плавания. Машина стояла возле каких-то небольших домиков. Рядом неспешно ходили люди, знакомо пахло кизяком и шашлыками. За домиками зеленел лужок с недавно пустившейся в рост после снежного плена травкой.
— Вот тут и пасись, пока мы отдыхаем, - с этими словами водитель накинул на шею осла ремень, к которому был привязан на длинной верёвке кусок железнодорожного рельса.
Теперь время для Шурика остановилось.
Галдели люди в гостиничных домиках, всё также в воздухе носился запах шашлыков. Потом всё стихало, чтобы вскоре начаться заново.
Ночью было холодно, северо-восточный ветер основательно пронизывал кавказскую шкуру. Осёл вдруг обнаружил, что становится меньше в размерах. К утру его бил озноб, а уменьшение тела всё продолжалось. Он со всей ослиной упрямостью подался назад, и голова высвободилась из ремня.
-Пойду, хоть постою где-нибудь за ветерком, - решил он. И зацокал по асфальту к огням видневшегося невдалеке городка.
Справа виднелся дорожный знак. На нём было написано мудрёное, почти китайское, название. Осёл умел разбираться в буквах, жизнь заставила. Если, скажем, человека провезти за много дней через всю страну, и он будет видеть в щель только дорожные знаки да аншлаги, то и он буквы любого языка выучить сможет. А чего говорить про смышлёного Шурика. Не зря же его человеческим именем назвали. За дорогу он несколько раз видал название «Хабаровск». Вот и тут было что-то похожее.
Может, туда и привезли? Стало решил идти дальше.
Дальше, справа по курсу, ему встретился удивительный лес с крестами, весь уставленный внутри железными изгородями. Шурику стало интересно. Он зашёл в открытую дверь одной такой изгороди, увидел каменную плиту с изображением человека. Рядом на столике лежали конфеты и рис. Вокруг никого, Шурик не стал ждать приглашения. Истомлённый голодом, он решил, что стол приготовлен для гостя, вроде него. Всё съел, облизнулся, поднял голову, улыбнулся небу, радуясь своей свободе. В таком сказочном лесу век бы жить! Вкусно, и работать не надо. Вот как здесь хорошо-то!
Но тут захлопали крылья, и на спину упал какой-то груз. «Наверно, райский ангел», - подумал Шурик. Но ангел заговорил с ним почему-то вороньим сердитым голосом:
-Что, балдеем. И то, что чужую еду навернул, совесть не мучает… Ещё и нужду справь для полного блаженства, прямо на надгробие! Ты откуда такой взялся?
-С Кавказа, - просто ответил ангелу Шурик.
-А крылья где?
-Какие крылья? – отвечал он вопросом на вопрос.
-Хочешь сказать, что ты копытами сюда притопал?
-Почему, на машине привезли, - он показал головой на бегущую машинами к Северу дорогу.
-Слушай внимательно, пассажир. Сейчас сюда уборщики мусора придут с мётлами и лопатами, я думаю им твоя деятельность не понравится. Если не хочешь превратиться в шашлык, выгребай отсюда свои копыта!
И ослик почувствовал, как спина освободилась от груза. Сразу же одновременно послышались тяжёлые взмахи крыльев и голоса людей. Осёл выскользнул из ограды, радуясь уменьшению в размерах. И услышал за спиной крики:
-Смотри, кабан забрался, заряди ему лопатой меж ушей. И Шурику прилетело что-то тяжёлое и увесистое по тощему заду, как будто камень.
-Слушай, да это не кабан. Тут целый осёл… или мне мерещится!
Уборщики быстро приближались к лавирующему не так скоро на сытый желудок между оград ослику. Но его спас грозный глас с неба:
-Р-реинкар-рнация, р-реинкар-рнация…
Уборщики остановились, поглядели на стоящую рядом ель.
-Что это было?
-А то, что Миша (это был, вероятно, третий член их команды) наш в магаз ушёл. И ведь давно его уже нет, запропал где-то? Уж не он ли ослом стал?
-Почему стал, ты его и так ослом часто зовёшь. Вот и накаркал. А я ему по заду ещё и кирпичом засадил!
И они хором заорали:
-Миша, возвращайся, мы тебя и такого любим, ты у нас, хоть какой, всегда будешь третьим, главное товар нам из магазина принеси!
-Чего орёте. Я уже тут. И нечего меня с ослом сравнивать, сами вы – ослы! – сказал им Миша-третий из-за спин. Он зашёл с другой стороны и накрывал из торгового пакета «полянку» на столике, где только что позавтракал Шурик
Труженики кладбищенских покоев сразу же потеряли интерес к ослу. Им хотелось теперь быстрее покушать и выпить за здоровье Миши, оставшегося в человеческом облике:
-Ну и напугал ты нас… Ещё этот голос с неба!
-Может, всё же ты побыл сначала кабаном, потом ослом и стал опять Мишей?..
-На могилах кощунствуете, - заметил на их насмешки Миша.
…А напуганный Шурик под эти несвязные отдаляющиеся разговоры спешил обратно к машине, напряжённо думая о быстром переходе из рая в ад на земле:
-У нас на Кавказе ослов больше любят!
Зато птицы тут хорошие, заботливые. Только бы не уехал мой большегруз! В нём жизнь неспокойная, но менее опасная.
Из встречных машин неслось:
-Вай, Вахтанг, гляди ишяк наш идёт. Как исхудаль!
-Папа, папа, ослик топает, из «Бременских музыкантов» сбежал. Там в точности такого показывали.
А одна машина, отъехавшая от гостиничных домиков ему навстречу, конкретно остановилась. Какая-то женщина через открытое окно, погладила ослика по тому месту, где только что побывал кирпич:
-Пойдём со мной, дорогой Шурик, накормлю, не обижу, вокруг меня все такие же ослы, только все сытые, Шурик-мишурик… - она ещё раз погладила его ласковой рукой с большим перстнем на пальце и добавила, -
-Ладно шагай дальше. Заждались там тебя уже. И умчалась, обдав газами рычащего тигром дорогого автомобиля.
-Откуда она знает моё имя? - удивился Шурик, начал вспоминать лицо, но ни до чего недо вспоминался.
Наконец он пришёл к своему хлеву на колёсах. Водитель теперь тоже был похож на Шурика. Похоже, отдых не сделал его здоровее. Помятый, похудевший, взъерошенный, он сделал вид, что совсем не удивился приходу подопечного:
-А, это ты? А я уж думал не придёшь, путешественник-Кук. Что, не больно ласково приняли аборигены? - заглянул он в грустные ослиные глаза и почесал осла за ушами. Шурик отметил, что руки водителя и приласкавшей его на дороге женщины имеют особый одинаковый запах - еле уловимой человеческой доброты.
Оказавшись вновь в фургонном стойле и получив настоящую порцию питания, Шурик размышлял, разгрызая магазинные овсяные шарики: «Выпала же мне судьба быть сегодня Шуриком, Мишей-третьим и путешественником Куком, оставаясь при этом просто ослом! А этот город не так прост, как мне показалось с первого раза».
Машина, кряхтя на взгорках, тащила его вместе с остальным грузом, к новыми неожиданным приключениям, без которых жизнь любого живого существа бессмысленна, а уж нашего, не по природе разумного осла-то, - тем более.