Текст опубликован в книге "Воины-интернационалисты из Беларуси в гражданской войне в Анголе: 1975 - 1992". - Минск: Беларуская навука, 2017. - 354 с. - С. 46-63.
Хроника переломных моментов: операция «Саванна»
Операция «Саванна», начавшаяся 14 ноября 1975 года, – первое масштабное наступление войск ФНЛА, подкреплённых силами заирских подразделений, с севера, и УНИТА в союзе с мощной группировкой войск ЮАР с юга – на Луанду. На проведение в том числе и этой операции ЦРУ в 1975 году было потрачено около 32 миллионов долларов. Судьба молодой республики висела буквально на волоске, и спасли её, как и всегда, советское оружие и отвага кубинских добровольцев.
В октябре 1975 – апреле 1976 годов в Анголу, в том числе и через Конго-Браззавиль, для МПЛА и кубинцев было поставлено из СССР 200 танков Т-54, 50 плавающих танков ПТ-76, 70 танков Т-34-85, более 300 единиц БТР-152, БТР-60ПБ, БМП-1 и БРДМ-2, около 100 122-мм ракетных установок залпового огня БМ-21. Из СССР в Анголу также были направлены дальнобойные 122-мм артиллерийские системы Д-30, минометы, зенитные установки ЗИС-3-76, ЗГУ-1, ЗУ-23-4, ЗУ-23-2, ПЗРК «Стрела-2» и в огромных количествах современное стрелковое вооружение, боеприпасы. Солидно выглядели и поставки сложной авиатехники: 30 вертолетов Ми-8, 10 истребителей МиГ-17Ф, 12 самолетов-истребителей МиГ-21МФ[1]. Доставка оружия и особенно сложной авиатехники осуществлялась сверхтяжелыми самолетами Ан-22 «Антей», которые базировались тогда в Иваново. В составе группы, обеспечивавшей транспортировку грузов этими самолетами, в течение декабря 1975 – февраля 1976 гг., был гражданин Беларуси Б.И. Соболев.
Что касается кубинцев, то самолёты с ними в ноябре 1975 года стали приземляться в аэропорту Луанды каждую ночь. Они прилетали в гражданской одежде, везли форму и личное оружие в рюкзаках, и чуть ли не прямо с борта шли в бой: линия фронта проходила в 15 километрах от Луанды. Тогда же стали прибывать первые группы кубинских лётчиков-истребителей, база которых была размещена в Лубанго (5-й военный округ, провинция Уила). Эта тщательно разработанная и подготовленная операция получила название «Карлотта[2]». Отбор в кубинский экспедиционный корпус был довольно жёстким: обращали внимание и на боевые, и на моральные качества кандидатов, причём предпочтение отдавалось чернокожим (из соображений маскировки). Вообще решение Кастро «помочь африканцам» вызвало энтузиазм среди кубинцев и повлекло за собой массовую запись добровольцев в интернациональные отряды, которые в спешном порядке перебрасывались в Анголу и целью освобождения африканцев от «белых расистов»[3].
Примечательно, что между лидером МПЛА А. Нето и Фиделем Кастро был заключён договор о предполагаемом выводе кубинских войск из Анголы, начиная с формального прекращения боевых действий в начале 1976 года по 200 человек еженедельно! Однако, как отметил исследователь С. Лавренов, «этот договор остался на бумаге, а кубинский корпус – в Анголе, потому что гражданская война перешла в хроническую форму и временами резко обострялась[4]».
Первая группа советских военных советников (около 40 человека) во главе с полковником В. Трофименко прибыла в Луанду 16 ноября 1975 года; до этого они около недели провели в Конго (Браззавиле), буквально ожидая провозглашения независимости и возможности высадиться в столице Анголы. В составе этой группы были военные советники, специалисты и переводчики (курсанты ВИИЯ), в том числе белорусы В.В. Костраченков и А.А. Григорович. В начале 1976 года прибыла ещё одна группа советских специалистов, в составе которой был уроженец г. Речица Гомельской области В.К. Магонов.
Если кубинцы прилетали в Анголу в основном воевать, то задачей наших специалистов было помочь создать правительственную армию, научить ангольцев воевать и обращаться с оружием. Высшее предписание командования было следующим: непосредственно в боевые действия не вступать. Доходило до того, что тем, кто находился не в воюющем округе, а, например, в столице, не полагалось носить оружие, хотя на улицах стреляли. Приходилось «разживаться» им у воюющих кубинцев, которые охотно делились с советскими «старшими братьями» своими трофеями: можно было найти практически любое оружие, от израильских автоматов «Узи» до американских и немецких (времён Второй мировой войны) пистолетов. В то же время, если начиналось полномасштабное наступление противника, особенно на территории боевых округов, советникам и специалистам приходилось не просто «советовать» или «учить личным примером» – приходилось в бою защищать свою жизнь.
После поражения операции «Саванна» на протяжении нескольких лет война носила затяжной позиционный характер. В эти годы было проведено несколько относительно успешных наступательных операций ФАПЛА, одна из которых – 28 февраля – 1 апреля 1978 г. завершилась поражением группировки УНИТА в провинции Квандо-Кубанго, пленением нескольких десятков человек и ликвидацией военных баз[5].
В советской печати даже писали, что она практически закончена, только на юге продолжают «шевелиться сепаратисты»[6]. В то же время значительно сократилась помощь УНИТА со стороны США, роль ФНЛА практически сошла на нет.
Но война, тем не менее, продолжалась: продолжались бои, продолжались бомбардировки южно-африканской авиации мирных объектов. В мае 1978 года вооружённые подразделения армии ЮАР в рамках проведения карательных операций против СВАПО (Народной организации Юго-Западной Африки) вторглись на территорию Анголы и разгромили лагерь намибийских беженцев в городах Кассинга и Четекера. В результате 876 человек было убито, 200 взято в плен и несколько сотен человек взяли в плен[7]. Годом позже президент Анголы А. Нето уже накануне своей смерти выступил в ООН с предложением о создании демилитаризованной зоны на протяжении 50 километров анголо-намибийской границы – которое было отведено. Властям ЮАР крайне выгодно было использовать территорию Намибии как полигон и удобную базу для проведения наступательных операций на территории соседних «прифронтовых» государств.
В сентябре 1979 года произошло событие, получившее международный резонанс: южноафриканские «миражи» (бомбардировщики) разбомбили мебельную фабрику «Мадейраш де Уила» и военный склад[8]. Очевидцем этого был бывший бортпереводчик Ан-26 ГВС В.В. Шахновича, выпускник МГПИИЯ А.С. Шлык. Разбирательство этого дела проводилось под руководством Международного Красного Креста, как доказательства преступлений режима ЮАР.
В июне 1980 года южноафриканская пехотная бригада при поддержке трёх эскадрилий истребителей-бомбардировщиков «мираж», двух десантно-транспортных самолётов, 20 вертолётов «Пума», 32 артиллерийских орудий и 40 бронемашин почти целый месяц удерживала ряд районов провинции Кунене. Официальное объяснение властей ЮАР гласило, что военная операция проводится в рамках борьбы с отрядами СВАПО. Однако в качестве мишени для точечных ударов были избраны не базы СВАПО, а те населённые пункты Анголы, где располагались важные для экономики сельскохозяйственные и промышленные объекты провинций Шангонго и Каама. Все они в той или иной степени пострадали[9].
От «Протеа» до «Навстречу Октябрю»
Второй крупнейшей операцией ВС ЮАР на территории Анголы после провала «Саванны» можно назвать операцию «Протеа» – нападение отрядов армии ЮАР на территорию граничившей с Намибией провинции Кунене (5-й военный округ), которая официально была направлена на ликвидацию лагерей СВАПО, базировавшихся здесь, где бойцы СВАПО проходили специальную подготовку.
Из газеты «Красная Звезда» от 29 августа 1981 г.:
28 августа Ангола обратилась с официальной просьбой срочно созвать Совет Безопасности ООН для обсуждения вопроса об агрессии ЮАР против этой страны. В письме президента НРА Ж.Э. душ Сантуша генеральному секретарю ООН К. Вальдхайму указывается, что положение ухудшилось.
От 3 до 4 бригад регулярной армии ЮАР атаковали подразделения ВС НРА, занимающих позиции на ангольской территории более чем в 100 км от границы с Намибией.
В письме далее сообщается, что город Онджива подвергся воздушной бомбардировке и артиллерийскому обстрелу. В направлении к Шангонго войска расистского режима ведут при поддержке авиации наступление с участием примерно 125 танков и другой боевой техники.
С учетом серьезности обстановки, которая продолжает ухудшаться, говорится в письме, я прошу срочно созвать Совет Безопасности ООН, чтобы принять необходимые меры для предотвращения конфронтации еще большего масштаба. Совет должен потребовать немедленного вывода без всяких условий с территории НРА всех южноафриканских частей[10].
Вторжение отрядов ЮАР на ангольскую территорию началось около 22-24 августа 1981 года. 25 августа был окружен город Онджива. Сначала его обстреляли, а потом сбросили листовки приблизительно такого содержания: предъявителю сего при наличии при нем убитых офицеров, коммунистов и советские военных советников предоставляется право выхода из кольца[11]. На раздумье давался один день. В свою очередь, советник командующего 5-м военным округом приказал держаться до последнего и в плен живыми не сдаваться.
Для выхода из окружения решили разделиться: в результате части советников вместе с остатками 11-й пехотной бригады ФАПЛА удалось с боями выйти из окружения и выжить, а часть – погибла, и один человек – прапорщик Николай Федорович Пестрецов – попал в плен. В числе погибших были две женщины – жены сотрудников советской миссии в Ондживе – и советник замполита 11-й бригады, уроженец г. Быхова Могилевской области БССР, подполковник Иосиф Илларионович Важник. Тело И.И. Важника вместе с телами других погибших было переправлено в ЮАР и около двух лет лежало в морге в Йоханнесбурге. После освобождения из плена Н.Ф. Пестрецову пришлось доставлять этот страшный «груз 200», в котором, кроме прочих, было тело его жены, на Родину. И.И. Важник похоронен в Минске на Чижовском кладбище. 21 ноября 2010 года его вдове, Евгении Григорьевне Важник (проживает в Минске) был вручен памятный знак Союза Ветеранов Анголы в Москве.
Из воспоминаний бывшего военного советника, подполковника запаса Е.П. Чернецова, участника боёв на юге Анголы в провинции Кунене: «В гостинице встречаем чету Важников, Иосифа и Женю, из Нживы[12]. Тоже в отпуск (в июне 1981 г. – прим. А. К.-Т.). Поселяемся рядом. Женщины занялись своими делами, а мы с Иосифом отправились к Сунцову, доложились о прибытии. Он нам выдал наши офицерские удостоверения, вручил отпускные билеты и отправил в кассу за билетами на обратный путь, за 45 суток… Взяли мы билеты, доложили об этом и свободны, можем гулять!
В середине июля прибыл в управление, к Сунцову … Встретил Иосифа Важника. Он был в другой гостинице, приедет только к самолёту. Так что не погуляли мы с ним по Москве, как планировали, направляясь в отпуск.
Проторёнными маршрутами буры больше не пользовались, да и налетов на Лубанго больше не было. «Стрелы» тогда не пригодились. А вот сейчас! Очень уж много полетов авиации буров. И днем, и ночью. Ночью смотреть интересно, они даже не выключали аэронавигационных огней, и не думали скрываться. …В конце августа … в одно из воскресений, утром заметил, что все антенны локаторов вертятся, как ужаленные. И почти сразу же, около радиовысотометра, взрыв, но он продолжает работу… Бегом в дом, переодеться, а то в спортивном костюме воевать неудобно.
…В Кааме … новости оказались хуже некуда. 19-я бригада в Шангонго больше не существует, о советниках известий нет. 11-я бригада в Нживе сообщила, что окружена, но продолжает сопротивление. Говорят, что советник командующего округа послал в Нживу, советникам бригады, телеграмму с требованием сопротивляться до последнего, в плен не сдаваться. Но я этой телеграммы никогда не видел и аналогичной нам, в Кааме, не зачитывали.
В один из дней пришла информация, что 11-я бригада разбита полностью, некоторые советники погибли, и женщины тоже, кто-то попал в плен к бурам. И якобы буры концентрируют войска около Каамы.
В один из дней … из штаба округа получили распоряжение для советников: прибыть в Лубанго на сборы. Приехали, ребята встретили, отправленные ранее в округ, жены. И вышедшие из окружения советники из Шангонго и Нживы. Так я узнал, что … погибли Иосиф Важник, Женя Киреев и его жена Лида, Галя (Ядвига) Пестрецова. Сам Коля Пестрецов попал в плен к бурам, и, якобы, они считаю его советским разведчиком – спецназовцем. Нам рассказали очевидцы, где, как и что происходило[13]».
Из дневника Татьяны Худоерко, жены военного советника Алексея Худоерко, участницы событий в Ондживе в августе 1981 года: «И вот всё ЭТО началось 21-го августа 1981 года. К вечеру мы узнали, что Кааму, что севернее нас на 200 километров, сегодня днем бомбили, дорогу перекрыли и все пути к нам закрыты, но наш начштаба успел проскочить до бомбежки... На следующий день узнаем, что бомбили Шангонго – это уже 100 километров от нас на север.
25-го августа на нашу Нживу юаровцы сбросили листовки, что, мол, завтра, 26-го августа, ваш город будет снесен с лица земли. И те, кто хочет жить, пусть выходят на трассу без оружия в гражданской одежде и идут на север – никто вас не тронет. Но это была ловушка!
Мы всю ночь просидели в рефуже (убежище). Страшно вспомнить, что мы пережили, передумали тогда. И 26-го августа, как только солнце стало всходить, мы все покинули нашу миссию и переехали в убежище на КП: оно было больше и глубже. А то в нашем убежище стало тесно: туда привезли какой-то интернат. Бедные детки жили в нашем «красном уголке» и прятались в нашем убежище. Весь день 26-го и в ночь на 27-е августа было тихо, не было ни одного самолета. И вечером 26-го мы вернулись в нашу миссию успокоенные, что всё утихло. По радио слышали, что ноту протеста послали и Москва, и Куба, и Португалия. Думаем, что может юаровцы испугались, да ушли и не тронут наш город. Спали ночь спокойно. Утром … Мы услышали гул самолета, выскочили на улицу и увидели: летает над нами небольшой самолетик-рама и по нему анголане начали стрелять из зенитки. Нам показалось, что это кубинский самолет (а вдруг прилетел за нами!), а они по нему стреляют – даже жалели его! Но, увы, это был юаровский самолет-наводчик, и он сообщал данные истребителям, реактивным самолетам.
Прошло немного времени, и Коля (Н.Ф. Пестрецов – А. К.-Т.) сказал нам, что если мы сейчас не выберемся из нашей миссии, то нам конец. Город весь полыхал. Мы, женщины, схватились за руки и стояли, как вкопанные. Тогда он начал на нас кричать: «Вылазьте, говорю, а то нас сейчас тут всех перебьют, к чертовой матери!» Мы все кинулись бежать. Я бежала самая первая, но только до первого дома: потом вдруг ноги стали ватные и совсем не было духу бежать, губы пересохли. С горем пополам добежали мы до дороги, а там нас уже догнал Коля на машине. Мы попрыгали в неё и поехали до главного КП, где были наши мужья. Убежище там было большое: длинный коридор и по обе стороны много комнатушек, завешанных занавесками. Говорили, что нам на помощь должны вот-вот подойти кубинские войска. А в городе шел сильный бой и к 12 часам дня нам сказали, что в городе уже юаровские танки.
Ангольские войска начали отступление, а мы покидать убежище …Вокруг всё грохотало, а мы бежали к своей машине: я её не видела – Лёша тащил меня за руку. Она, оказалось, была в маскировочной яме. В нашей машине были: Лёша (муж Татьяны военный советник А. Худоерко. – Прим. А. К.-Т.) за рулем, я, Лида, Евгений, Томаш и ещё несколько «сигуранцев» облепили её снаружи, держась за борта. Мы ехали между деревьев по песку. Ехать было очень трудно. Нам вдогонку Фёдор – наш старший, кричал, чтобы мы ехали за техникой, а сам остался с переводчиком Леонидом. На другой машине ехали Коля за рулем, Галя, Вовка, Наташа, Юра, Рая и Иосиф (Важник – прим. А. К.-Т.).
Самолеты налетали каждые 5-10 минут, всё вокруг бухало. А эта «рама» летала и летала. Наша машина ехала первой; мы ехали от дерева к дереву и как только приближался самолет, мы все выскакивали и бежали подальше от машины. Так мы продвигались за техникой, которая от нас ушла очень далеко: она шла, не останавливаясь, и её сильно побили самолеты. Потом мы спохватились, что не видно второй машины.
Рядом страшно так бабахнуло, что задрожал воздух и ещё долго не было ни наших, ни Лёши. А потом видим, что едут они на нашей машине: свою они бросили, так как осколками пробило все шины. Все, естественно, мы в одну машину не поместились, да и страшно было на ней ехать: всё равно приходилось часто из неё выскакивать. Коля ехал за рулем и вез все наши самые необходимые вещи, а мы все бежали за машиной, перебегая от дерева к дереву. Лида, бедная, Лидия Прановна Киреева! Ей тогда было 40 лет, и она страдала астмой. И каково ей было бежать!? Она постоянно отставала от нас, и её муж Евгений Викторович тащил Лиду Прановну за руку, а мы добежим до ближайшего укрытия и ждем их. Лидия Прановна красная, как рак.
А потом мы все вдруг стали кашлять, потому что у всех начало першить в горле. И тут мы увидели, что вдоль дороги вспыхивают небольшие желтые облачка и поняли, что юаровцы применили химическое оружие. Мы сразу стали удаляться вглубь шан, подальше от дороги. Машину свою мы оставили, но впопыхах забыли в ней все продукты и воду! Хоть бы один лимон надо было взять! Никто тогда не подумал об этом – не до того было! И потом, мы не допускали мысли, что не вернемся больше к машине!
Мы залегли под дерево и небольшой кустарник, зарылись в листья, спрятав все белые, красные и прочие яркие полоски на наших платьях, у кого они были …. Вертолёт летал низко, очень низко – мы даже перестали дышать, а он всё кружил и кружил над нами. Я лежала вниз лицом, а Лёша вверх, и поэтому он рассказывал, что ему было видно: дверь вертолёта была открыта и здоровенный парень, белый, с закатанными рукавами стоял в проеме с автоматом и стрелял под деревья и по кустам. Не знаю, сколько он летал над нами, может 15-20 минут, но нам это показалось вечностью.
Мужчины решили, что мой Лёша, Иосиф и Толмаш сейчас пойдут к дороге и оценят там обстановку, а потом и мы, если юаровцев там нет, присоединимся и пойдем через дорогу на север. Они встали и пошли. Но только они отошли на несколько десятков метров, как я, обернувшись, увидела позади нас юаровских солдат и закричала: «Так вот они!» Мы бросились врассыпную, а они начали по нам стрелять … Юаровцы выпустили по нам несколько очередей, а потом перенесли огонь в сторону дороги. Потом Лёша рассказывал, что когда он увидел, что около тридцати юаровских солдат берут нас в кольцо, то он встал в полный рост и стал стрелять по ним из автомата. К нему присоединился замполит Иосиф Илларионович и юаровцы, забыв про нас, вступили с ними в бой. А после того, как Лёша бросил в них гранату, они вообще не смогли понять, куда мы подевались и двинулись в сторону дороги. Лёша говорил, что пули свистели над головой и он видел, как Иосиф тоже перебегал через дорогу…
Стрельба удалилась и стихла, а мы лежали за этим злосчастным заборчиком: рядом со мной лежали Рая и Вовка Сытенко, а чуть правее от нас ближе к заборчику лежали друг за другом Галка, Толик и Коля. У Гали разорвало пулей правое плечо – прямо кость всю раздробило. Она прохрипела раза три и сникла, рука стала синей. Я вытащила из кармана стерильный бинт и хотела бросить его Толику, который лежал рядом с ней, но Толик сказал: «Уже не надо…»
Я очень хорошо слышала, как юаровцы подошли к Николаю: он им что-то говорил, а они смеялись, как жеребцы. Коля остался возле Галки: он был в таком невменяемом состоянии, что ему, видно, было всё равно. Его взяли в плен. Боже! Какое страшное слово! И ведь накануне он говорил: «Братцы! Ничего не боюсь! Боюсь плена!» Временами раздавались выстрелы, но кто стрелял и в кого, мне было неизвестно. Заработала рация, юаровцы что-то передавали, но я слышала обрывки фраз, из которых поняла только отдельные слова: «Quarto tem! Onde estão os outros?» - «Четверо есть! Где остальные?».
Где-то на шестой или седьмой день дед привел к нам двух солдат ФАПЛА. Один из них был курсантом из Луанды. Днем они ходили нам за водой, переодевшись в гражданскую одежду – кеды, трусы и голый торс.
Потом мы послали их в город, чтобы сходили и узнали кто в городе. Они ушли, но вернулся только один курсант – его звали Матеуш., а тот, другой, сбежал. Вернулся он за нами с радостной вестью: нас на дороге ждет санитарная машина из Нживского госпиталя… Мы сели в машину и поехали.
Потом мы по радио услышали, как юаровцы говорили, что во время операции убиты два советских подполковника и две женщины, а один взят в плен – Н.Ф. Пестрецов. Мы были ошеломлены! Мы не верили! Не могло такого быть! Как убиты?! Наши товарищи убиты?! Тогда мы знали точно только про Галю. Потом, уже позже, мы узнали, что да, убиты и Лида, и Евгений, и Иосиф. А Коля точно в плену.
Через неделю нас, женщин, отправили в Москву, а мужчины остались»[14].
Резонанс пошел по всей Анголе, повсюду начались нападения партизан-унитовцев на правительственные войска, столкновения с советскими советниками. Именно в одной из таких стычек получил черепно-мозговую травму, последствия которой позже привели к получению инвалидности II группы, переводчик, белорус, уроженец г. Лида Гродненской области С.П. Баягин, служивший достаточно далеко от Ондживы, в Сауримо (восток Анголы, провинция Южная Лунда, 3-й военный округ).
Вопросы урегулирования конфликта в Анголе неоднократно обсуждались на высоком международном уровне, во время встреч министра иностранных дел СССР А.А. Громыко и госсекретаря США в 1982 году – вплоть до попытки прийти к мирному соглашению. Именно Громыко принадлежит утверждение, что Юг Африки – одно из двух возможных направлений (наряду со сферой неприменения ядерного оружия), в которых Советский Союз и США способны взаимовыгодно сотрудничать[15].
14 декабря 1983 г. была объявлена операция «Сафари»: 22 декабря юаровцы достигли Кассинги, пройдя от намибийской границы 200 километров вглубь территории Анголы. 25 декабря 1983 года была начата крупная (силами трех южных военных округов) операция войск ФАПЛА по разгрому формирований УНИТА и подразделений армии ЮАР. Одной из целей было полное освобождение от УНИТА провинции Маланже. Эта операция проводилась совместно ангольскими и кубинскими войсками, и увенчалась успехом. К сожалению, конкретных сведений о принимавших в ней участие военных советниках, тем более, о представителях Беларуси среди них, пока не найдено. В то же время, газета «Ранд дэйли мейл» (Йоханнесбург) сообщала: «По числу погибших солдат наше нынешнее вторжение в южную Анголу стало самым дорогостоящих после операции «Саванна» 1975 – 1976 гг.»[16].
Летом 1984 года произошло нарушение границы Анголы войсками южно-африканской группировки, сосредоточенной на севере Намибии, и вооруженные столкновения начались на территории 3-го, 4-го и 5-го военных округов. Ситуация стала по-настоящему опасной, поскольку, во-первых, ангольские бригады (особенно в округе Лубанго) несли большие потери, а во-вторых, в опасном положении оказались и кубинские соединения, которые базировались в районе Бенгельской железной дороги (провинция Бенгела), пересекающей Анголу, как и всю Африку, с запада на восток.
На уровне руководителей государств – президента Анголы Ж.Э. душ Сантуша и руководителя Кубы Фиделя Кастро – велась переписка по следующему вопросу: дать юаровским отрядам бой на юге страны, или отвести соединения ФАПЛА на рубеж Бенгельской железной дороги и дать юаровцам бой совместными силами. В итоге, под влиянием ГВС в Анголе генерала К.Я. Курочкина и консультанта ГШ СССР генерала В.И. Варенникова, было принято решение не отводить войска, провести операцию на юге страны, удерживая занятые рубежи и не пуская отряды ЮАР вглубь провинций 5-го военного округа, не далее приграничных с Намибией районов. Операция увенчалась успехом.
В течение 1984 – 1986 годов планировались и проводились отдельные операции по захвату неофициальной столицы УНИТА – города Мавинги в провинции Квандо-Кубанго. Это была территория 6-го военного округа, «самого боевого», в котором войска ФАПЛА контролировали только несколько населенных пунктов. Своеобразным южным форпостом влияния ФАПЛА в этом регионе был небольшой городок Куито-Куанавале, на остальной территории господствовала УНИТА. Целью многочисленных локальных операций, как УНИТА, так и спецподразделений ЮАР, было захватить этот город, поскольку тогда им открывалась беспрепятственная дорога во всю южную и юго-западную часть Анголы. Однако ничьи планы – ни правительственных войск по захвату Мавинги, ни противника по разгрому Куито-Куанавале – так и не были в эти годы реализованы.
Одной из главных целей войск УНИТА было блокирование сообщения Куито-Куанавале с центром провинции Квандо-Кубанго – Менонге, как наземное, так и воздушное. Части УНИТА минировали дорогу, осуществляли нападения на колонны ФАПЛА, а группы юаровских «охотников» пытались прерывать воздушное сообщение, сбивать – и часто успешно – летательные аппараты, самолёты, вертолёты, на борту которых находились не только ангольцы, но и советские военнослужащие, и которые пилотировали часто советские же лётчики. Именно из Куито-Куанавале летел самолёт Ан-12, бортовой номер 11747, сбитый 25 ноября 1985 года группой «охотников» во главе с капитаном юаровского спецназа Андре Дидериксом.
Весь экипаж и все пассажиры (которых было больше десятка) погибли. Среди них были уроженец г. Слонима командир экипажа капитан Сергей Васильевич Лукьянов и пассажир – советник начальника тыла 11-й пехотной бригады ФАПЛА майор Михаил Михайлович Жерносек (уроженец Витебской области, проживал в Бресте). В боях за Куито-Куанавале в 1986 году принимали участие бывший военный переводчик, выпускник МГПИИЯ, лейтенант (сейчас старший лейтенант запаса) Сергей Петрович Демидчик, бывший советник по артиллерии 13-й пехотной бригады ФАПЛА подполковник (ныне подполковник запаса) Пётр Павлович Бондаренко.
Ангольский «Сталинград»
В июле 1987 года началась крупная наступательная операция отрядов ФАПЛА «Навстречу Октябрю» (иной вариант названия – «Приветствуем октябрь»), подготовленная совместно ангольским командованием и советским советническим аппаратом. Целью операции в очередной раз было объявлено взятие Мавинги и последующий окончательный разгром формирований УНИТА на территории Анголы. Однако у плана этой операции был один недостаток, отмеченный всеми участниками событий, и специалистами, и переводчиками. Советское командование планировало свои действия в расчёте на такого солдата, к которому оно привыкло – то есть, на советского, который мог бы дойти в указанные сроки не только до Мавинги, но и, если поступит приказ, до Йоханнесбурга. Однако боевые качества солдат ФАПЛА были гораздо ниже, и военное мастерство – тоже. Конечно, за десять лет ФАПЛА стала вполне боеспособной армией, и с отрядами УНИТА её подразделениям справиться было бы вполне по силам. УНИТА – но не регулярной армии ЮАР.
На юге Анголы разгорелись ожесточённые бои, о которых участники, побывавшие до Анголы в других горячих точках, отзывались примерно так: «Таких ужасов, как здесь, в Афгане мы не видели…[17]». Бригады ФАПЛА поначалу завладели инициативой, и если бы не задержки в передвижениях и доставке боеприпасов и «издержки» ангольского командования, цель операции была бы достигнута. Но, не желая допустить окончательного разгрома УНИТА, в дело включились подразделения ЮАР, и, как вспоминал участник событий Игорь Ждаркин, «это стало началом провала операции, началом трагедии». В ход пошли тяжелые бомбардировки, и обстрелы, применение химического оружия, в результате которого отравились десятки людей, в том числе и военные советники 49-й бригады ФАПЛА. Бригады попадали в окружение, ангольские солдаты бросали оружие и технику, разбегались, только услышав о том, что в наступление идет батальон «Буффало». Так преимущество оказалось на стороне отрядов УНИТА, которые совместно с подразделениями армии ЮАР попытались захватить город Куито-Куанавале. Сражение за этот форпост ФАПЛА продолжалось почти год.
Положение правительственных войск было спасено только благодаря кубинским союзникам. К 16 ноября наступление УНИТА было остановлено в 10-15 километрах от Куито-Куанавале, однако бомбардировки города и окрестностей продолжались. Взлётная полоса в городе была разбита, сообщение по воздуху почти полностью прекращено, добраться до Куито-Куанавале из Менонге можно было только по единственной дороге длиной около 200 километров. Эта дорога, которая постоянно минировалась и обстреливалась, стала местной «дорогой жизни», поскольку только по ней доставлялись продукты и письма.
Затяжные бои продолжались до конца марта 1988 года. 23 марта отряды УНИТА и ЮАР предприняли решающий штурм, с применением тяжелой артиллерии и танков «Олифант». Штурм был отбит, а стратегическая инициатива перехвачена кубинскими подразделениями и бригадами ФАПЛА. К концу мая 1988 года кубинцы практически подобрались к границе Анголы с Намибией. Так было выиграно сражение, получившее звучное название «битва за Куито-Куанавале».
Претория запросила мира. В результате длительных переговоров между США, СССР, Анголой, Кубой и ЮАР 22 декабря 1988 года в Нью-Йорке было подписано соглашение о полном выводе войск ЮАР из Анголы и предоставление независимости последней африканской колонии, Намибии – в обмен на вывод и возвращение на родину кубинского воинского контингента. Это серьёзнейшее военное и политическое поражение ЮАР привело к смене политического курса в Южно-Африканской Республике и ускорило демонтаж режима апартеида в этой стране. И Фидель Кастро, и первый чернокожий президент ЮАР Нельсон Мандела утверждали, что победа под Куито-Куанавале стала поворотным пунктом в борьбе чернокожего населения ЮАР за свободу от политики апартеида[18].
Исследователь-африканист О.В. Опанасенко утверждает, что эта дипломатическая победа СССР стала возможна, в первую очередь, потому что и для Советского Союза, и для США, и для остальных явных и тайных участников конфликта стало очевидно, что чисто военной победы добиться ни у одной стороны не получится. Кроме того, эта война требовала всё больших и больших финансовых затрат: по самым приблизительным подсчётам, боевые действия на территории Анголы и Намибии обходились в 2 миллиона долларов в сутки[19].
Плюс ко всему, США и Великобритании стало невыгодно поддерживать Преторию – а без помощи извне экономика Южно-Африканской республики испытывала серьёзные затруднения, особенно в условиях кризиса 1985 года и резкого падения цен на золото[20]. Вывод войск ЮАР из Анголы завершился полностью к 1 сентября 1988 года: «Густые облака едкой жёлтой пыли висели над берегом Оваканго. Колонна танков, тяжёлых бронемашин и тупорылых грузовиков с солдатами, скрежеща сталью, вползала на понтонный мост. А когда последняя машина пересекла реку и оказалась на намибийской земле, южно-африканские сапёры принялись демонтировать мост … Конечно же, в глубине души каждый из них благодарил Бога, что остался жив. Ведь эти южноафриканские парни (их было около тысячи, почти половина – белые), последними пересекшие анголо-намибийскую границу, возвращались из-под Куито-Куанавале»[21].
Кубинское руководство учредило для участников этой битвы специальную боевую награду, весьма почётную – медаль «За оборону Куито-Куанавале».
Эти награды кубинские военачальники собирались вручить действительным защитникам города, своим военнослужащим – и советским, к которым они относились, как к братьям. Они даже попытались, предвидя сложности и склонность отдельных «штабных» присваивать себе чужие подвиги, доставить медали в Куито-Куанавале в обход советского командования, однако утечка информации произошла, часть наград ушла в штаб советской военной миссии. И всё же такой медалью награждено было около 90 советских советников и специалистов. На данный момент среди них выявлено пять представителей Беларуси:
уроженец Гомеля, советник командующего 6-м военным округом полковник Владимир Ефимович Альтшуллер;
житель Бреста, советник начальника политотдела 38-й десантно-штурмовой бригады подполковник (в настоящее время полковник запаса) Анатолий Павлович Давыдовский;
минчанин, специалист при офицере наведения ЗРК С-125, капитан (ныне майор запаса) Юрий Михайлович Морозов;
житель г. Барановичи, переводчик 25-й рейдовой бригады, лейтенант-двухгодичник (ныне старший лейтенант запаса, выпускник МГПИИЯ) Олег Аркадьевич Грицук;
уроженец Гомеля, переводчик 21-й пехотной бригады, младший лейтенант (ныне подполковник запаса) Игорь Анатольевич Ждаркин.
Участники этой битвы Ю.М. Морозов и И.А. Ждаркин были также награждены медалями «За боевые заслуги», П.П. Бондаренко – орденом Красной Звезды.
В последующие годы самым крупным военным событием стала операция «Зебра» – снова направленная на взятие Мавинги. Одновременно с этим продолжались военные операции локального значения, вывод кубинских войск из Анголы, и сокращение советского советнического аппарата, что было завершено к 1992 году. Гражданская война было приостановлена. После захвата бригадами ФАПЛА Мавинги и завершения ряда прочих операций, при посредничестве Португалии, США и СССР Ж. душ Сантуш и Ж. Савимби подписали так называемые Биссекские соглашения. Савимби признал лидера МПЛА легитимным президентом, боевые действия были прекращены, обе армии сосредоточены в 50-ти специально отведенных населенных пунктов. Были назначены всеобщие демократические выборы, на которых населению страны предстояло выбрать новую власть. Ангольское командование наградило своих и нескольких советских офицеров боевой медалью «За взятие Мавинги»; среди награждённых ею – председатель российского Союза Ветеранов Анголы, выпускник Минского суворовского училища Вадим Андреевич Сагачко.
Сокращение советского военного присутствия в Анголе началось после 1988 года – после вывода из Анголы южно-африканских и кубинских войск. Сначала сокращалось число советников, позже – специалистов. Как правило, по возвращении на родину бывшие советские советники и специалисты после 1983 года получали удостоверения участников боевых действий. Но, к сожалению, не все. Причины тому следующие. Во-первых, отметок в личных делах о пребывании в «горячей точке» не ставилось (ставилось «отбыл в распоряжение 10 ГУ ГШ СССР»), а во-вторых, само пребывание в Анголе (в отличие, например, от Афганистана) не считалось участием в боевых действиях – таковым признавалось только участие в боевых операциях. Таким образом, залогом присвоения статуса ветерана войны становились добросовестность командования и собственная настойчивость.
Долгий путь к миру
Что касается заключительного этапа гражданской войны, который начался сразу после проведения президентских выборов 1992 года и стал едва ли не самым кровавым в истории этого долгого и изматывающего конфликта, то к истории независимой Республики Беларусь этот этап не имеет непосредственного отношения. Поскольку наша республика не содержит миротворческие войска, а наши граждане не служат в миротворческих миссиях ООН, официально они не могли командироваться в Анголу в этот период, когда миротворческие миссии осуществляли в стране т.н. peace-keeping operations – операции по поддержанию мира.
Однако, в то же время, в Анголу продолжали летать гражданские лётчики, в том числе и из Беларуси. В течение 1996 – 1998 гг. было отмечено несколько случаев гибели российских самолётов, обслуживавших по контрактам внутренние ангольские авиалинии, или попадания экипажей в плен к УНИТА. Впоследствии, если лётчикам удавалось выйти на связь, оказывалось, что их переправляли на территорию Заира или Конго и там заставляли выполнять полёты на территорию Анголы – на аэродромы, находившиеся под контролем отрядов Савимби. Например, в октябре 1998 года во время полёта из Нзаги в Луанду пропал без вести самолёт Ан-12Б ГНЦ РФ ЛИИ им. М.М. Громова (работавший в Анголе по контракту с авиакомпанией Maweva. Судьба экипажа, командир которого – Кутявин Юрий Иванович – являлся гражданином Республики Беларусь, до сих пор остаётся неизвестной[22].
Этнические белорусы и уроженцы Беларуси, которые после развала СССР остались жить в России или в Украине и, соответственно, служить в российских или украинских вооруженных силах, могли быть командированы в Анголу для службы в составе контингента миротворческих миссий ООН. Точно так же белорусы и уроженцы Беларуси могли в разные годы эмигрировать в страны дальнего зарубежья и оказаться в составе тех же миротворческих миссий ООН уже по направлению тех государств, гражданами которых они стали.
Несмотря на подписание в 1994 году Лусакского протокола лидерами МПЛА и УНИТА Ж.Э. душ Сантушем и Ж. Савимби, боевые действия продолжались. В первую очередь – по вине Савимби. Именно Савимби ни разу не выполнил до конца обещание разоружить свои войска и всегда сохранял за собой в труднодоступных районах страны хорошо вооруженные и боеспособные отряды. После собственного проигрыша душ Сантушу на президентских выборах 1992 года Савимби отказался от предложенного ему поста вице-президента и возобновил вооруженное противостояние, поскольку хотел только одного – полной и безоговорочной собственной победы. Как высказались в интервью СМИ Франции и США 29 февраля 1992 года диссиденты УНИТА Тони да Кошта и Мигел Нзау Пуна, «пока Савимби будет находиться во главе руководства УНИТА, можете быть уверены, что в Анголе не наступит мир. Он против демократии, против всех и вся, против тех, кто мыслит иначе, чем он. Савимби приказал убить много людей. Жамба исключительно по воле Савимби превратилась в ад, застенок для заложников. Это хуже нацистского концлагеря. Савимби – предатель, предатель идеалов нашей борьбы, он предал наши принципы, предал наших друзей. Сегодня мы превратились в вооружённую группировку, которая не смогла приспособиться к демократическому режиму, и к открытому плюралистическому обществу»[23].
Ангольский историк-исследователь Б. даш Дореш Себастьяш утверждает, что одной из причин, породивших военно-политический конфликт в Анголе в конце сентября 1992 года, стало полное и открытое игнорирование Контрольной миссией ООН в Анголе публичных разоблачений, сделанных накануне выборов М. Нзау Пуна и другими бывшими высокопоставленными руководителями УНИТА (диссидентами, позже перешедшими в открытую оппозицию Ж. Савимби). Они утверждали, что в распоряжении Савимби в г. Ликуа на юго-востоке страны была сосредоточена армия численностью в 20-25 тысяч человек, включая подразделения спецназа, находившиеся вне контроля международных наблюдателей. Как ни парадоксально, представители самой ООН выступили с публичным заявлением, отвергающим подобную информацию.
Между тем, подразделения УНИТА действительно находились в состоянии боевой готовности и ждали только приказа к выступлению. Не признав волеизъявления народа, Ж. Савимби и подконтрольные ему силы развязали новую войну, которая за короткий срок унесла тысячи жизней ангольцев, вызвала огромные потоки беженцев. Количество убитых и оставшихся без имущества и крова с октября 1992 года превысило количество жертв за все годы гражданской войны 1975 – 1992 гг.[24] Кроме того, Савимби имел хорошую финансовую поддержку – поскольку УНИТА сохранил за собой контроль за крупнейшими месторождениями алмазов (в частности, в провинции Южная Лунда). Добытые старателями алмазы нелегально переправлялись в ЮАР, Израиль; есть сведения и о доставке их для огранки в Украину[25]. В итоге кровопролитие затянулось еще на десять лет.
Савимби неоднократно получал предложение занять пост вице-президент и интегрировать свои вооружённые отряды в правительственную армию. Однако, желая лишь бесконтрольной единоличной власти, всегда отказывался от этого и возобновлял боевые действия.
Война продолжалась, несмотря на присутствие в стране миротворческих сил ООН. Поскольку МПЛА после развала СССР отказался от марксистской составляющей своей идеологии, западные страны, ранее поддерживавшие УНИТА, стали оказывать помощь ангольскому правительству, вкладывать средства в добычу полезных ископаемых и способствовать наступлению мира. В частности, в 1994 – 1997 гг. в Анголе находились миротворческие войска ООН и гражданские силы в составе миссий (UNAVEM I – III), проводившие операцию по поддержанию мира в стране (peace-keeping operation)[26]. Их обязанности заключались в том, чтобы контролировать процесс распространения власти центрального правительства над всеми регионами страны, наблюдать за разъединением сторон и соблюдением условий перемирия. При этом военный блок отвечал за проверку информации о численности и передвижениях боевых подразделений сторон, наблюдение за выводом, размещением и демобилизацией отрядов УНИТА, руководство процессом сбора и хранения вооружений. Гражданские силы ООН контролировали деятельность ангольской полиции, занимались вопросами ее реформирования и интегрирования в нее бойцов УНИТА, оказывали помощь в разминировании территории и координировали работу в гуманитарной сфере[27].
Пик вооружённого противостояния пришёлся на 1998 – 2002 гг.: несмотря на достигнутые договорённости по мирному урегулированию конфликта и превращению УНИТА в обыкновенную политическую партию, Савимби сохранил несколько хорошо подготовленных вооружённых отрядов в состоянии боеготовности, желая сохранить за собой контроль над алмазодобывающими регионами и вообще иметь монополию на незаконный алмазный бизнес[28]. Работа миссии ООН фактически была сорвана действиями УНИТА. Тем более что мандат миссии не предполагал силовых действий. Участники операции по поддержанию мира (peace-keeping operation), в отличие от операции по принуждению к миру (peace-making operation), вообще не имеют права носить оружие.
Прекратилось же всё практически в одночасье: как только некому стало отдавать приказы о наступлении. То есть – после убийства Жонаса Савимби. Дело в том, что внутри УНИТА после 1999-го года формировалась т.н. «обновлённая» политическая оппозиция, главной целью которой было прекращение боевых действий и мирный конструктивный диалог с Луандой. Потому … не такой уж фантастической кажется гипотеза, что убили его свои же соратники, которым просто надоело воевать. Его преемник Антониу Дембо собирался продолжить вооруженную борьбу против МПЛА, однако вскоре он сам скончался от ранений, полученных в том же бою. Руководство УНИТА перешло к Паулу Лукамбе – стороннику компромисса с ангольским правительством. 30 марта 2002 года в городе Луэна – административном центре провинции Мошико было заключено соглашение о прекращении огня. УНИТА была окончательно легализована и стала партией парламентской оппозиции во главе с её лидером Исайаша Самакува.
Уважение или забвение, или чем встретила Родина
По подсчетам Союза ветеранов Анголы, на протяжении только 1975 – 1992 гг. в НРА было командировано приблизительно 12 тысяч советских военнослужащих, не считая гражданских специалистов (инженеров, медицинских работников, пилотов, журналистов и т.д.). Сколько среди них было представителей БССР, ещё предстоит подсчитать полностью, как ещё предстоит определить и само точное количество тех, кого по праву можно причислить к ветеранам войны в Анголе. Военные комиссариаты владеют только частью информации, остальное приходится устанавливать через архивы и личные связи, а многие документы до сих пор остаются засекреченными.
Многие участники войны в Анголе уже признаны воинами-интернационалистами, имеют соответствующие (хоть и небольшие) льготы, носят заслуженные награды. Но есть среди них и те, кто после возвращения на Родину попытался получить признание своих заслуг, однако столкнулся с непониманием и даже враждебностью, выраженными одной ставшей, к сожалению, крылатой фразой «Мы вас туда не посылали». Есть и те, кого несколько раз представляли к боевым наградам, но по каким-либо причинам эти представления не доходили до вышестоящего командования. В основном, это касается военных переводчиков: очень часто, когда их представляли к наградам, успехом почему-то это не увенчивалось. Публикация воспоминаний этих людей может снова привлечь внимание к этой проблеме и помочь восстановить справедливость.
Несмотря на относительно небольшие масштабы вовлечения наших соотечественников в вооружённый конфликт в Анголе, на протяжении 17 лет они направлялись туда, выполняли интернациональный долг в сложных климатических условиях, участвовали в боевых действиях против хорошо подготовленного противника, приобретали и теряли боевых друзей, а кому-то и вовсе не суждено было вернуться назад. Однако все эти люди достойны уважения и благодарности, их опыт, боевой и жизненный – изучения, понимания и перенимания, а их история – памяти.
[1] Коломнин, С. Ангола: как все начиналось / С. Коломнин //http://www.veteranangola.ru/main/publikacii/soldieroffortune/angolanachalo, дата доступа 20 апреля 2010 г.
[2] Таким названием операции увековечили имя легендарной чернокожей рабыни Карлотты – одной из предводительниц восстания кубинских рабов 1843 года. – Прим. А. К.-Т.
[3]Немеркнущая слава: от воинов-интернационалистов до миротворцев… - С. 110.
[4] Лавренов С.Я. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах… - С. 378.
[5] Паклин, Н. Ангола: поступь революции. Очерк второй / Н. Паклин // Азия и Африка сегодня. – М.: 1978. – № 10. - С. 18-20.
[6] Советская Белоруссия, 1976 – 1979 гг.
[7]Африканский Юго-Запад: опыт миротворчества / Ученые записки Института Африки РАН. Выпуск 20 / под ред. А.В. Притворова. – М.: Издательский Дом «XXI век – Согласие», 2000. – С. 21.
[8] Вышинский Ю. Юг Африки: документы обвиняют / Ю. Вышинский. – М.: Юридическая литература, 1983. – 152 с. – С. 107.
[9] Фитуни, Л. Ангола: пять лет по пути социалистической ориентации…
[10] Красная Звезда. – Минск: 1981 г., 29 августа. – С. 3.
[11] Коломнин, С. Русский спецназ…
[12] Вариант названия города Онджива – Нжива. – Прим. А. К.-Т.
[13] Чернецов, Е.П. Самые памятные дни… - С. 105 – 112.
[14] Худоерко, Татьяна. Дневник / Т. Худоерко // Глазами женщины // Союз ветеранов Анголы: официальный сайт [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.veteranangola.ru/main/womens_eyes/tatyana_hudoerko. – Дата доступа: 04.03.2016.
[15]Африканский Юго-Запад: опыт миротворчества… - С. 31.
[16] Васильев, Б. Грязные дела черного петуха…
[17] Ждаркин, И.А. «Такого не было даже в Афгане…» - С. 20.
[18] Коломнин С. «Ангольский Сталинград» / С. Коломнин: www.veteranangola.ru/main/publiracii/angolastalin, дата доступа 26 апреля 2010 года.
[19] Молев В. За ночью приходит рассвет. / В. Молев // Азия и Африка сегодня. – 1989. - № 5. – С. 5-8.
[20]Африканский Юго-Запад: опыт миротворчества… - С. 31.
[21] Молев В. За ночью приходит рассвет… - С. 5.
[22] Россия (СССР) в войнах второй половины XX века [участие российских (советских) военнослужащих в боевых действиях за пределами Российской Федерации (СССР) после Второй мировой (1946–2002)] — М.: Триада-фарм, 2002. - Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/rus_war/13.php. – Дата доступа: 13.12.2011 г.
[23] Дореш Себаштьяш, Б.Л. даш. Ангола. Современное состояние. Перспективы развития. Отношения с Россией / Учёные записки Института Африки РАН. Выпуск 7. – М.: ИА РАН, 1999. – С. 13.
[24] Дореш Себаштьяш, Б.Л. даш. Ангола. Современное состояние… - С. 17.
[25] Лавренов С.Я. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах… - С. 378.
[26] Подробнее о работе миротворческих миссий ООН в Анголе можно прочитать в воспоминаниях подполковника И.А. Ждаркина «Такого не было даже в Афгане…» - Прим. А. К.-Т.
[27]Африканский Юго-Запад: опыт миротворчества… - С. 65.
[28]Немеркнущая слава: от воинов-интернационалистов до миротворцев… - С. 112.
Благодарю всех, кто дочитал до конца. Комментарии, лайки, репосты приветствуются. Особенно ценно, когда есть замечания от участников событий. В том числе для этого я и работаю.