Первая мысль написать мемуары возникла у меня в тот момент, когда гигантский транспортный корабль, где я был одновременно и пилотом, и штурманом, вышел, наконец, из пояса Койпера, закрывающего уютную колыбель человечества от враждебного космоса. Подобно Колумбу, Крузенштерну и Невельскому – этим древним титанам эпохи великих открытий – я устремился в неизведанные на тот момент дали, одержимый лишь одной надежной. Открыть что-то новое.
Солнце превратилось в небольшую, но еще яркую горошину. С каждым часом она сжималась все сильнее в кормовом иллюминаторе. Впереди было несколько десятков парсеков космического путешествия, казавшихся до той поры неодолимыми. Непосредственной угрозы от астероидов больше не было. В трюме спали крепким сном десять тысяч смельчаков, которые должны заселить новую планету. И я посчитал идею неплохой возможностью развеять скуку.
Однако быстро завершить труд не получилось. В дороге хватало забот. Прошло много времени. Даже по моим, практически бессмертным, меркам. И только три тысячи лет спустя, когда я снова оказался один среди космической пустоты, в бесконечной дали от моей родной Луны у меня, наконец, появилось время систематизировать свои записи и рассказать эту занимательную историю от начала и до конца.
Я сижу в удобном кресле – для стариков это важно. Пью экзотический напиток из фиолетовой мякоти плодов дерева гхи, сорванных на планете с труднопроизносимым для вашего уха названием. Радуюсь, что виноделам, которых я довез в целости и сохранности, наконец, удалось синтезировать напиток, одинаково полезный и для желудка людей, и для нашей системы смазки. Надо лишь капнуть туда чуточку специальной никелевой присадки. И сибаритствуя, словно Хемингуэй, неспешно нанизываю отдельные главы на нитку моей истории.
Итак, что же стало отправной точкой эры Великой галактической экспансии человечества, которой я был не только свидетелем, но и самым непосредственным участником. И даже – не буду скромничать – инициатором.
В итоге тех событий, о которых я буду рассказывать, люди получили необычные знания и смогли, наконец, преодолеть свою хрупкую и смертную природу. После чего начали строить огромные корабли и, подобно древним мореплавателям, устремились за триллионы километров от родной Земли. Надеясь стать хозяевами жизни там, где ступени иерархических лестниц еще не были заняты миллионами других претендентов. Так появились известные ныне величественные замки на ледяных скалах Триипеста, огромные жилые «пузыри» в бескрайнем океане Кеплера. Не говоря уже про эко-города в пышных джунглях планеты Аш-Ди.
Как это нередко бывает в старинных романах, начало истории было мирным и даже обыденным. Во всяком случае – вовсе не героическим. В мой плейлист, который я любил послушать по утрам, ворвались сатирические куплеты времен мексиканской революции. Подруга откопала раритет в полузабытой базе звуковых файлов, в оставленном кем-то из гостей старом планшете, и скинула мне прямо в древнем формате MP3. Вместе со скрипами и шумом, характерным для такой древности. Наша меломанка уверяла, что именно и только такой формат лучше всего подходит для подобного рода старины.
Это была песенка La Cucaracha. Кажется, на испанском. К началу моего рассказа люди добились больших успехов в робототехнике и генной инженерии. Однако так и не сумели вырваться за пределы Солнечной системы, умудрившись сжечь по дороге практически все запасы ископаемого топлива. Из-за чего бодро начавшееся освоение космоса притормозилось. Сейчас это уже звучит смешно, но к тому моменту они даже не перешли на единый язык. Испанский был тогда то ли вторым, то ли третьим по числу пользователей из тысяч других в их мире.
Таракан, таракан
Бегать уже не может,
Потому что у него нет
Двух задних ножек.
Кажется, эти незамысловатые строки имели еще и какой-то политический смысл. Но на тот момент он уже давно забылся. Да это и не казалось мне важным. Мотивчик был веселым. Я пританцовывал и… упорно работал. Махал в такт белой пластиковой шваброй. Как и многие юнги за века до меня, старательно смахивал несуществующие пылинки с идеально чистой палубы под неусыпным взором боцмана или капитана. Ну хорошо – в моем случае не с палубы, а с металлического пола лунной станции, отливавшего матовым сумраком из-за содержавшихся примесей в железе. Для моего рассказа это мало что меняет. О том, что капитан хоть и не стоит рядом, но практически все замечает и видит, я тогда еще не знал.
За месяц до этого мой предшественник сломался – окончательно развалился коленный сустав. Такое случается со старыми моделями, где осталось еще слишком много металла, подверженного коррозии и старению. Он был из тех, кого люди по старой привычке называли роботами.
Мое тело к тому моменту уже год как лежало в пластиковой коробке на складе, дожидаясь чего-то подобного. Главный ИИ станции решил не тратить время на починку архаики и приказал активировать замену. Перед моими глазами быстро вспыхнули командные строки, и я проснулся.
Как вы уже, наверное, догадались, я не человек. Представитель третьего поколения кибермеханизмов. Наши создатели называли нас синтетиками, поскольку тела покрывались синтезированной кожей, неотличимой от человеческой даже при прикосновении. Да и визуально мы, в отличие от более ранних роботов, уже практически ничем не отличались от людей. Даже могли видеть сны. Правда, только во время подзарядки. У каждого свои стимуляторы, что поделаешь.
Так вот. В начале того дня я слушивал веселый сюрприз и радовался возможности двигаться. Несложный математический расчет позволил выстроить идеальную схему движения – экономную и эффективную. Рутинная работа превратилась в задорный танец. В роли партнерши была швабра, хвост которой кружил и порхал, будто шлейф бального платья.
Я был полон радости и наивного оптимизма и, разумеется, даже не помышлял о том, чтобы спорить с начальством. Сейчас бы я обязательно спросил: зачем в сотый раз натирать коридор на третьем подлунном уровне, заглубленном в местный грунт на добрые тридцать метров. Последний челнок прилетал с Земли полгода назад. Это был автоматический корабль, который доставил оборудование, элементы питания и смазку на два года вперед. Он подключался через герметичный стыковочный модуль. Людей, которые бы могли занести на своих подошвах лунную пыль, тут давно не было. Станция уже пять лет работала в автоматическом режиме, поставляя баллоны гелия-3 и результаты научных исследований на материнскую планету.
Но наши алгоритмы пишут не роботы, и даже не те редкие и очень продвинутые механизмы, которые наделены искусственным интеллектом и полной автономностью. А люди. Они смертельно боятся самой простой лунной пылинки. Ведь это на Земле ветер, море и солнце так их вылизывают, что стирают все острые края. Видели в глобальной энциклопедии камни с берегов земных морей? Вот, примерно то же самое, только во много раз меньше.
У нас же на Луне атмосферы можно сказать и нет - кстати, до сих пор. Хотя если бы люди не транжирили их на всякие глупости да действовали сообща, уже вполне могла быть. Пусть и искусственная. Ресурсов и мозгов у них бы вполне на это хватило. Но человечество готово было тратить миллиарды долларов на борьбу с фантомами и разработку тупиковых технологий, но так и не удосужилось создать рядом со своим хрупким домом пригодного для жизни "запасного варианта".
Верхний слой почвы Луны – это тончайшая пудра, каждая крупица которой в десять раз меньше песчинки. Хотя небольшие фрагменты гравия и крупные камни тут тоже встречаются. Ведь когда-то здесь тоже безумствовали вулканы и с неба падали метеориты.
Но на моей родной планете – а я считаю Луну своей малой родиной – нет морей и ветра, как у вас, на Земле или на других колонизированных вами планетах. И потому некому стесать острые углы. Все эти пылинки возникли только благодаря перепаду температур. От дня к ночи она колеблется порою на 300 градусов. Поэтому даже мелкие частички миллионов развалившихся при ударе о поверхность метеоритов сохранили свой первозданный вид. Они по-настоящему кровожадны и зубасты. Защищают себя острыми гранями.
Дышать такой пылью – смертельно опасно. Она способна разорвать легкие в клочья. Да и нам, синтетикам, не полезна – замучаешься потом вымывать прилипчивую грязь и менять смазку. Даже после самой нежной и бережной мойки приходится долго восстанавливать внешний слой, полируя многочисленные микроскопические царапины.
Впрочем, вернусь к своей истории. Примерно на втором куплете смешной испаноязычной песенки моя беспечная жизнь, можно сказать, и завершилась, хотя тогда я не сразу это понял. В абсолютную стерильность, которую я холил и лелеял, проник коварный и наглый варвар. Эталонный грязнуля. Разбив все мои надежды стать идеальным уборщиком и получить со временем долгожданное повышение по службе.
Нет, он был не рыжим, как говорится в детских сказках. Скорее - бурым. Или даже светло-коричневым. Главное - бесстрашным и очень наглым. С таким раздутым до планетарных размеров любопытством, что я в первые минуты даже растерялся.
Он выбежал из-под тумбы, на которой стоял искусственный фикус, ярким зеленым пятном украшавший унылый серый фон. Остановился, огляделся, пошевелил своими длиннющими усами. И рванул к моей швабре.
Много позже я узнал, что представители его вида жрут все подряд. Моя синтетика вполне могла его заинтересовать из чисто гастрономических соображений. Так же, как и пластиковое тело моей партнерши по танцу. Но на тот момент никакой опасности для себя я не осознал. Потому резких движений не делал.
Возможно, это меня и спасло. Подбежав, негодяй принюхался. Но потом отвернулся и уверенно полез вверх – я даже руки не успел отдернуть.
Кто это был? Ты, мой читатель, уже догадался, я знаю. Cамый настоящий таракан! Мама, наверное, читала тебе о нем сказки. Их колонии все еще часто встречаются в мрачных подвалах земных небоскребов на промышленных окраинах больших городов – там, где царят антисанитария и мусор.
Разумеется, на тот момент я вовсе не был в этом уверен. Где-то в центральном архиве станции справка о нем наверняка хранилась, но очень далеко и глубоко. Ведь появление такого зверя на герметичном и удаленном от Земли почти на четыре сотни тысяч километров высокотехнологичном объекте было чем-то немыслимым.
Я вообще тогда еще только осваивался в этом мире. Изучал самые простые эмоции и имел лишь необходимый минимум знаний – загрузить весь объем в наш «мозг» сразу невозможно. Никакие платы не выдержат мгновенного притока эксабайтов. Тем более, такие нежные, как наши, которые могут деформироваться от перегрева. Обучение искусственного интеллекта синтетиков идет постепенно – примерно год. За этот период мы превращаемся из бездушной пластиковой игрушки в аналог человека со всеми присущими ему знаниями, моторикой движений и… эмоциями. Ровно через год специальный совет принимает у нас экзамен и выбирает нам модель поведения. Мы получаем базовую эмоцию, ядро характера, стратегию мышления и основной набор мимики и пантомимики. Благодаря всему этому одни из нас становятся политическими лидерами, другие инженерами, третьи поэтами. Мы осваиваем любую из наиболее актуальных для человечества и нашего профиля профессию. Получаем личное жилище, где уже создаем пространство по своему усмотрению. Можем даже завести мужа или жену, если найдем себе половинку. Словом, становимся неотличимы от людей.
Пока я все обдумывал, что вам сейчас рассказываю, бурый наглец добежал до вершины швабры, уселся на нее и стал осматриваться. Сначала потянулся к моему лицу, вытянув усы на максимальную длину. Я решил клацнуть зубами. Возможно, если бы я его вовсе просто раздавил, история (причем всего человечества) пошла бы совсем по другому пути. Но тогда я хотел лишь его напугать и оттолкнуть.
Зверь в ответ дерзко дернул тельцем, но вступать в конфликт не стал. Напротив, гордо повернулся ко мне попой и, поднявшись на задних лапах, уставился в даль коридора, будто капитан звездного фрегата. Разве что фуражки на усах у него не было. Хотя направление малыш выбрал верное – в дальнем торце тяжелая шлюзовая дверь отделяла мой коридор от складского отсека базы. Там хранились не только запчасти для синтетиков, но и консервированная еда для живых организмов. Для людей, конечно, не для тараканов.
Видимо, что-то решив, рыжий проныра лихо сбежал вниз и, не попрощавшись, шмыгнул за свое прежнее укрытие. Аккурат к последнему аккорду испанской песенки. Пришел, увидел, наследил. И что теперь делать?
Конечно, я бросился туда. Отодвинул фикус и обнаружил глубокую трещину в металлической обшивке, своими зигзагами напоминавшую разряд молнии. Она разрывала металл на пару миллиметров в ширину и тянулась сантиметров на двадцать вертикально. Разумеется, я тут же схватил анализатор движения воздуха, опасаясь утечки. Но ее не было. Ни оттуда, ни туда воздух не тянуло. Так что повода для глобальной тревоги не было.
Пришлось встать на колени и просканировать черную расщелину. Там явно что-то находилось, только поначалу было непонятно, что именно. С досады я с силой толкнул металл, и тот, к моему удивлению, поддался. Верхний слой, как оказалось, лишь имитировал грубый металл, хотя был дверцей небольшого, примерно на двадцать сантиметров в глубину и сорок – в ширину, тайника. Внутри лежали два старых, давно вышедших из употребления кислородных баллона, несколько значков и… миниатюрных флешек – еще под древний формат USB-с. Еще там был один практически рассыпавшийся в труху носовой платок. Занятная вырезанная из фольги фигурка, не слишком похожая на человека, будто поделка ребенка. И три патча, которые космонавты обычно носят на левой груди комбинезона. Один был на русском, другой - на китайском и третий - на английском. У самой дальней стены стояла фотография трех улыбающихся мужчин. Светловолосого голубоглазого крепыша, смуглого, с морщинистым лицом азиата и практически шоколадного индуса с фиолетовым тюрбаном на голове, который не слишком сочетался по цвету с блестящим, словно новенький алюминий, пухлым комбинезоном. Видимо эта троица была из числа участников той самой первой команды, осваивавшей станцию после завершения монтажных работ. Вытащив фотографию, я прочел на обратной стороне их имена и приписку от руки: «Если ты нашел тайник, пополни его и молчи».
Я посветил лучом и внимательно осмотрел все углы этого маленького пространства. Таракана тут не было. Хотя за металлом был уже пористый камень, и небольшое насекомое вполне могло убежать в одну из маленьких дырочек. По правилам, нужно было немедленно все дезинфицировать и доложить об инциденте начальнику. Но что я ему мог сказать? Предъявить нахала не представлялось возможным – тот улизнул. Да и сам факт его присутствия на нашей станции был настолько диким, что босс просто мне не поверил бы. Скорее, чтобы я не занимался фантазиями, загрузил бы каким-то не самым приятным делом – вроде бери побольше, неси подальше. Как вариант – отправил бы в ангар, оттирать звездную пыль с шасси байков разведки. Очередная автономная экспедиция как раз вернулась из кратера Штефлера, где подтвердились большие запасы изотопа гелия-3 в реголите. Именно там, видимо, и будет построен новый обогатительный комбинат – еще больше прежнего, сейчас добирающего последние крохи полезных элементов из предгорий лунных Альп. И утром по общей сети искали добровольцев для рытья первых котлованов.
Ну или вовсе включил бы в состав группы в следующую поездку на обратную сторону Луны – в вечный полумрак, в котором скрывались черные инфернальные тени. В той части свет ослабевал с каждым километром. Для подсветки моим собратьям приходилось расходовать запасы своих аккумуляторов, быстро сжигая этот жизненно важный ресурс. Пару новичков, как мне рассказали старожилы, там как-то забыли. В результате, в синтетические тела пришлось полностью переустанавливать личность.
Что же касается дезинфекции, то дихлофоса у меня, понятно, тоже не было. Поэтому сыпанув от души хлорки, я быстро протер все те места, к которым мог прикасаться таракан. Запах, конечно, тут же шибанул по рецепторам, из-за чего пришлось временно приглушить тревожные сигналы системы предупреждения. Представляю, как бы сейчас отреагировали люди, появись они рядом. Кого-нибудь точно пришлось бы отправить в медблок. Я на пять минут усилил работу системы вентиляции, и едкий химический аромат постепенно улетучился.
После чего отключил фонарик. И как не было его жаль – я только-только получил его на складе – положил рядом с патчами и решил забыть об инциденте.
К тому же у меня были свои дела. И гораздо более приятные. Меня ждал… массаж, получить который я мечтал уже два дня. Не удивляйтесь. Нам, синтетикам, втирают смазку в кожу – не делать же это через шприц или клизму, как на заре времен. И втирал не какой-нибудь старый скрипящий робот или другой темнеющий от времени механизм. Сегодня дежурила милая Светочка. Моя наставница, советник и… тайная симпатия.
Настоящее имя, конечно, у нее было более соответствовавшее ее биомеханической природе – восемь тройных цифровых комбинаций с начальной литерой «C». Но она требовала, чтобы я называл ее исключительно по-человечески. Причем, по-русски. Хотя сама она была собрана на дочерней фабрике НАСА где-то в Азии. Барышня была таким же синтетиком, как и я. Только более опытным и уже прошедшим свой экзамен, после которого ей позволили сформировать характер.
Как я говорил, людей на станции в тот момент не было. Поэтому массажисты не перерабатывали. Мы могли использовать ее кабинет и обязательную процедуру смазки для долгих разговоров на разные темы. И конечно – для флирта. Кажется, я ее забавлял, но меня это не останавливало. А что вы хотите? На тот момент я как губка впитывал любые знания и старался определить границы моих возможностей и прав.
Поэтому я решил и вовсе выбросить этого таракана из головы – на тот момент фраза показалась двусмысленной, но разбираться тогда я просто не хотел. Подхватил швабру и ведро. И направился в хозяйственную комнату. Чтобы, сдав весь инвентарь, устремиться на встречу с прекрасной кибермеханической феей. Сочетать приятное с полезным.
Еще минут пять мне потребовалось, чтобы добраться до жилого блока. И как только я занес руку, чтобы постучать, массивная дверь каюты плавно скользнула вверх. На пороге появилась Она. Более красивых девушек я пока не встречал (правды ради, там вообще с этим было не густо).
После экзамена мы получаем не только характер. Наши создатели дают нам выбор – сохранить базовую внешность или придумать индивидуальный образ. Благо возможность тюнинга закладывается в нашу конструкцию изначально. Кто-то старается создать что-то новое, складывая мозаику из идеальных, по их мнению, подбородков, бровей, глаз и других элементов организма. Другие – просто копируют известных на Земле персонажей. В основном, артистов и спортсменов. Нередко – поддаваясь на уговоры своих хозяев, желающих видеть возле себя сексапильных мачо или пухлогубых силиконовых блондинок.
Светлана тоже поддалась этой моде. Формы тела и черты лица она скопировала с мисс Россия позапрошлого года. Изменила лишь два элемента. Цвет глаз – вместо серых, практически бесцветных она предпочла сочную зеленую глубину. И цвет волос – не тепло пшеничных полей, а пепельный снег, похожий на поверхность Луны. Став в результате седеющей женщиной-вамп с изумрудными глазами.
Светлана даже заказала с Земли журнал с фотографией оригинала. Не поленилась распечатать центральный постер и определила его на свободную стену справа от входа. На картинке счастливая русоволосая красотка искренне и открыто улыбалась. А поза выгодно подчеркивала все аппетитные изгибы ее тела. Когда моя подруга оказывалась рядом, они выглядели практически как однояйцевые близнецы. Сколько похожие друг на друга, столько стремящиеся отличаться.
Помимо цвета глаз и волос было еще одно существенное отличие. У синтетической копии земной красавицы улыбаться так же открыто и беззаботно – и вместе с тем, притягательно – пока не получалось. Школы… как его… Станиславского явно не хватало, хотя подруга очень старалась. Практически каждый вечер тренировалась перед тем, как встать на подзарядку. Но что-то каждый раз было не так. Видимо, на заводе неточно настроили одну или несколько лицевых мышц. Ошибка, может, на микрон, но она была определяющей. Улыбка выходила милой – но того неподдельного, искреннего счастья, увы, не получалось. Впрочем, меня это не отталкивало. Земная красавица была где-то очень далеко. А ее почти точная копия – вот она, даже потрогать можно.
Ее же, наоборот, это злило. Я старался не попадаться ей на глаза в такие моменты, но сегодня, похоже, ошибся. Когда дверь в ее каюту открылась, на ее лице можно было прочесть не радость от новой встречи, а, скорее, едва сдерживаемый гнев северной ведьмы. Вместо глянцевой улыбки я видел вытянувшиеся в тонкую нить не накрашенные губы, отталкивающий взгляд биомеханических глаз и скрещенные на груди руки. Полный комплект, говоривший, что лучше было бы переждать страшную бурю где-то в тихой гавани. Например, в дальней кладовке под охраной полностью автономных и совершенно безбашенных экскаваторов (парни, если вы это читаете, я готов проставиться лучшим антифризом, который только найду. Но вы знаете, что я прав). Если удастся их запрограммировать соответствующим образом, эти берсерки не пропустят к тебе никого живым. Один ковш – полторы тонны. И представьте, как он крутится будто пропеллер. Впечатлило?
Вместо лилового коктейльного платья оригинала – с глубоким разрезом на правом бедре и внушительным декольте – на Светлане был серый комбинезон с желтыми вставками на карманах. Как по мне, метаморфоза в одежде ее совсем не портила. Напротив, я, наверное, еще бы долго не решался заговорить с богиней. Простая одежда незримо снимала барьер восхищения и робости перед настоящей красотой. Но не сейчас.
Продолжение следует...
Автор: Вадим Кленин
Источник: https://litclubbs.ru/articles/49490-glava-1-vstrecha-s-razvedchikom.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
