О спектакле «Авиатор» театра «На Трубной» ("Школа современной пьесы")
Чем время нравственнее пространства? Вопрос.
Михаил Щербаков
Тема полета и преодоления времени и пространства всегда оставалась такой же заманчивой, как недостижимой. Но если преодоление пространства в наших силах, то переместиться во времени можно только мысленно. Однако то, что невозможно в реальности, возможно в искусстве. И, как любое условное допущение, фантастические перемещения из эпохи в эпоху допускаются для решения важных нравственных вопросов — вернее, их постановки.
Герой сценической версии романа Евгения Водолазкина Иннокентий Платонов — ровесник прошлого века. Он родился до революции, он помнит Блока, его юношеские мечты разбиваются о страшное время, в котором довелось жить после революции. После научного эксперимента он просыпается в 1999 году, и постепенно мучительная память возвращается к нему. Прошлое он видит из настоящего, и в этом большая правда художественного произведения. Ни писатель, ни режиссер, ни актеры, не жили и не могли жить при Сталине. Феномен массовых репрессий рассматривается из благополучного 21 века (роман написан в 20015 году), поэтому острота впечатлений, почерпнутых из документальных источников, сочетаются в нем с глубоким анализом нравственного состояния общества, допустившего свое собственное расчеловечивание.
Вместе с авиатором Платоновым мы взмываем в небеса, в высокие сферы, над которыми время не властно, совершая удивительный полет по волнам памяти — тех страшных воспоминаний, которые до сих пор потрясают звериной жестокостью, считающейся в те времена нормой.
Находясь в стадии рефлексии, лишенное личной боли и горечи, наше поколение не может не возвращаться к делам давно минувших дней, тем более, что отголоски кровавой эпохи все отчетливее звучат в наши дни. Перед нами — спектакль-предостережение, где прошлое возникает в настоящем. Всегдашний вопрос русской интеллигенции: «кто виноват?» получает неожиданное решение.
Платонов считает, что наивно было бы думать, что во всем виноват Сталин. Напротив, Сталин появился по запросу самого общества, нуждающегося в «сильной руке», «порядке» и «справедливости». Только сталинская справедливость часто оборачивалась против самых активных ее поборников.
Мечта об обществе справедливости, вдохновляющая революционеров серебряного века, нуждалась в опоре, но когда она ее получила, справедливость перестала быть справедливостью. Первыми во враги народа попали и были уничтожены романтические революционеры, сидевшие по царским тюрьмам и каторгам. В спектакле много шокирующих подробностей, вопиющих деталей страшного века, где жизнь и достоинство человека не стоили ровно ничего.
Платонов — человек с обостренным чувством справедливости. Он не умеет быть равнодушным. Его благородная натура жаждет хотя бы частичного ее восстановления, но трудно быть Дон Кихотом без рыцарских доспехов. Тем не менее, Платонов совершает убийство ради ее восстановления.
Совершив акт насилия, человек неизбежно становится частью системы насилия, против которой он восстает. Сталинский лозунг «Цель оправдывает средства» становится его лозунгом. Убийца совершает двойной удар: один удар наносит жертве, другой — себе. Удар в себя не заметен, но бьет наповал, прерывая прежнюю жизнь, меняя ее до непоправимого.
В спектакле очень тонко и глубоко показана трагедия человека, ступившего на этот путь. Физические страдания сочетаются с муками совести, по силе и глубине не уступающие традиции Достоевского. Платонов все время возвращается к той точке невозврата, когда было совершено убийство. В спектакле сильно и глубоко звучит тема нравственного осмысления проступка и его последствий, по-разному преломляющихся в дальнейшей жизни героя.
Тема глубокого покаяния — не только перед Богом, но и перед жертвой — передана с первозданной силой ощущения бесконечного ада, в котором вынужден жить Платонов. Он приходит к выводу, что есть вещи более важные, чем справедливость: любовь. Милость. Эта вечная истина всегда внове. Алексей Гнилицкий создает образ человека, дважды раздавленного эпохой, и только под конец жизни осознавшего великую истину, сделавшую его свободным.
Художественные эффекты и сценография спектакля погружают зрителя в особое пространство, куда прорываются разрывы облаков, пересекаются различные эпохи, свет и воздух сменяются кошмарами больниц и камер, подобно Дантовым кругам ада и рая. Игра света и тени превращается в обрывки воспоминаний, постепенно возвращающихся к Платонову черно-белыми кинокадрами, странным образом копируя настоящее.
Музыка поднимает ввысь, как и положено абстрактному искусству. Все сценические эффекты работают на создание особого состояния, доступного человеку в результате неустанной душевной работы, которую зритель совершает вместе с актерами на протяжении всего действия — в этом огромная заслуга режиссера Алины Кушим и художника Александры Дашевской
Каждый из нас становится Авиатором, свободно парящим над суетой, рассыпающейся на множество несущественных точек, в свободном пространстве пересекающихся воздушных потоков. В этом необыкновенном полете заключена сила большого искусства, от которого хочется жить.