В полукилометре от нашего дома, на горке, ещё стояли деревенские дома, а за ними – были большие пруды, в которых в изобилии водились пиявки. Однако они никоим образом не пугали местных жителей, которые летом вовсю купались в застоялой воде.
Кстати, вода не цвела, говорили, что во время отступления Наполеона из Москвы французы здесь захоронили большую часть награбленных сокровищ, в том числе, серебра. Именно поэтому в летние дни в прудах всегда было немало ныряющего народа, каждый хотел прикоснуться к вожделенным богатствам.
Но были и просто отдыхающие. Мамы по привычке кричали детям: «Далеко не заплывайте! Если утонете, то домой можете больше не приходить!». Одинокие дамы, облачившись в купальники, любили официально показать свои прелести, возможно, клюнет какая-нибудь крупная рыбка?
Я по бережку иду по голубому
И купаю ножки белые в пруду.
Ни друзей у меня нет и ни знакомых,
Где же, где же друга милого найду?
Уж давно в себе я чувствую истому,
И давно уж перезрела моя грудь…
А я по бережку иду по голубому,
Так полюбите, полюбите ж кто-нибудь!
Но клевало не всегда… Зато бывали случаи менее приятные. И даже трагичные. Как-то два брата - местные жители – насосавшись самогона или вина какого дешёвого, полезли в холодную воду и стали с удовольствием там плескаться. Проходивший мимо участковый милиционер Федор Пантелеймонович Протасов сделал братьям замечание, которое «оскорбило» купальщиков. И они полезли из воды с кулаками на старшего лейтенанта.
Гулявший на берегу отец Генки Дорофеева, моего приятеля, бывший фронтовик, а затем главный инженер крупного московского завода, был не робкого десятка, а потому, решив помочь, попытался преградить дорогу двум деревенским жлобам. Те толкнули инженера прямо на милиционера. Дорофеев-старший, падая, постарался сохранить равновесие, вытянул вперед руки и совершенно без умысла схватился за мундир стража порядка, оторвав погон.
Участковый посчитал это за нападение, достал пистолет и выстрелил в воздух. Братовья разбежались, а Генкин отец был задержан за нападение на представителя власти. В итоге на суде он получил год, несмотря на общественных защитников с завода. Дорофеева-старшего исключили из партии, а после отбытия срока его с большим трудом взяли на родное предприятие инженером третьей категории.
Кстати, про тюрьму Генкин отец вспоминать не любил. Рассказал только как-то под настроение, что обитатели нижнетагильской исправительно-трудовой колонии номер 48 продемонстрировали редкий патриотизм, подготовив художественную программу для первомайского праздника. Разножанровое сценическое представление под названием "Россия - родина моя" открылось хором осуждённых, исполнивших "Я люблю тебя, Россия". Звучали также самокритичные частушки, стихи про любовь, даже бетховенская "Лунная соната". Апофеозом действа стал лирический шлягер зоновского барда о родимой колонии:
Край державы опорный,
Здесь Демидов творил,
Шоферская колонка,
Дымный Нижний Тагил.
Припев дружно подхватили все участники концерта:
Свердловская область,
Город Нижний Тагил,
ИТК-48,
Суд с которой сроднил.
(Стихи: Николай Синотрусов).
* * *
Автор благодарит за доброе отношение, лайки, подписку, комментарий, это можно делать всем. Что позволяет лучше понять ваши вкусы и пристрастия.