Арабский центр политических исследований в рамках «Тарджуманской серии» опубликовал книгу Александра Дугина « Постмодернистская геополитика: эпоха новых империй» — общие очертания политической географии в XXI веке
В книге рассматриваются вопросы геополитики вообще и ее постмодернистские проблемы в частности. В ней рассматриваются важнейшие этапы развития науки политической географии, рассматриваются основные теории и течения в этой науке. В ней глубоко и подробно рассматриваются основные черты современного этапа новейшей истории. Эпоха однополярной глобализации, попытка Соединённых Штатов Америки укрепить свою гегемонию в мире, требования и последствия усилий некоторых стран по препятствованию однополярной американской глобализации и созданию многополярного мира. Книга также объясняет стремление России, Китая и других стран создать Евразийский альянс как альтернативный или параллельный проект американской глобализации.
Постмодернизм: Запад, Восток и Россия
Постмодернизм основан на предпосылке, что модернизация традиционного общества завершилась успешно, и что секретов больше не существует ни в социальной, ни в политической, ни в экономической сферах. Такова реальность на Западе или близка к ней. Гегемония Запада на планете Земля сегодня достигла большей степени, чем когда-либо прежде, и мы столкнулись с полной иллюзией, что все региональные элиты незападного человечества интегрированы в контекст «современности». В этих обстоятельствах наблюдается интересный феномен: Запад постепенно делегирует полномочия, связанные с «постмодернизмом», незападным элитам. Это означает создание нового парадигматического пространства, которое призвано постепенно заменить «модернистские» правила и системы после того, как недостаточно современные общества были эффективно и окончательно лишены своих традиционных черт.
В русском «постмодернизме» можно выделить две основные линии. Первая линия является чисто «колониальной» и представляет собой не что иное, как западный «постмодернизм», примененный в России «компрадорскими» интеллектуальными элитами, от которых требовалось создать четкий вектор процесса ускоренной модернизации, в котором все, что было по сути «нерелигиозным», демонтировалось быстрыми темпами «русскими псевдомодернистами». Таким образом, постмодернизм сыграл роль индикатора и регулятора модернизационного пути. Постмодернизм в России по своей функции в 1990-е годы был формой гиперколониализма. Этот крайний колониализм силой и насильственным путем навязал «конец истории» странам, история которых в целом была направлена на избавление от этой логики и ее опровержение.
Что же касается второго направления постмодернизма, то оно развивает то, что ранее было выброшено за порог современной эпохи, то есть премодернизм после того, как он был преобразован и получил новое лицо. Это наивный взгляд составляет основу человеческого существования, его подсознания, его материальной природы и вообще всего очень древнего. По сути, речь идет о том, что в результате процесса «nettoyage par le vide» (этот термин восходит к Джану Барвулеску) начинают проявляться ключевые архаические черты. Это влечет за собой возможность того, что это можно назвать «возвращением великих веков» (Le retour des Grands Temps) (термин также восходит к Джану Барвулеску и является названием его последнего романа), означая возвращение к прежним временам - модернизму и переоценке всего того, что ранее было от него отброшено на острие современности. И тогда мы возвращаемся к теме империи. Это связано с тем, что идея империи ранее игнорировалась на пороге современной эпохи, особенно с началом становления буржуазного национального государства. По сути, империя принадлежит премодернизму и обеспечивает баланс между индивидуализмом и тоталитаризмом, и этот баланс основан на очень древней позиции по онтологии, по обществу и по культуре.
Таким образом, постмодернизм — это, с одной стороны, процесс, завершающий современность, утверждающий ее финальный аккорд как событие крайнего нигилизма, а с другой стороны, предполагающий внедрение очень старых элементов в область, ранее выжженную современностью. Затем постмодернизм поднимает вопросы, которые были политически недействительны на протяжении всей современной эпохи.
Глобализация и ее варианты
Глобализация обычно подразумевает две разные вещи, поэтому и возникает путаница понятий. Первое определение глобализации (фактической или реальной) заключается в том, что это процесс, происходящий на местах с целью навязать западную экономическую, политическую, культурную, технологическую и информационную формулу всем странам мира. Эта глобализация курируется «Богатым Севером» (странами НАТО) и «Золотым миллиардом» и направлена на усиление контроля этих стран над миром. Это форма «неоколониализма». «Богатые» контролируют «бедных», а более развитые контролируют менее развитые; Это приводит к тому, что развивающиеся народы и страны теряют то, что осталось от их «суверенитета», и тогда у них остается только один из двух вариантов: либо интегрироваться в мировую систему, либо стать «изгоями», «осью зла».
С экономической точки зрения, глобализация настаивает на необходимости повсеместного принятия либеральной модели экономики наряду с радикальной денежно-кредитной политикой и принятием финансизма (развитие рынка банкнот, компаний венчурного капитала и т. д.). Что касается политического аспекта, то истинная глобализация подчеркивает необходимость установления либеральной, демократической и светской системы в широком и всеобъемлющем масштабе, а также доминирование идеологии «прав человека», «открытого общества» и «гражданского общества». Это постепенно приводит к упразднению государственных институтов и ведомств власти в различных странах.
Второй вид глобализации — это «гуманитарная» глобализация — чисто теоретический проект, распространяющийся в гуманитарных (часто «левых», экологических, научных и т. д.) кругах развитых стран. Гуманитарная глобализация рассматривается как развитие диалога между культурами и цивилизациями после окончания столкновения в биполярном мире. В этом смысле «глобализацию» можно понимать как «глобальный обмен опытом» и интенсивный диалог между различными акторами, а не как навязывание Западом экономической, культурной, политической, информационной и ценностной модели остальным странам. Такая глобализация предполагает отказ и искоренение «колониального» («расистского») подхода. Он стремится предоставить различным народам свободу выбора пути своего исторического и культурного развития.
Эта глобализация также допускает разнообразие социально-политических и экономических систем. Она носит мирный характер и ведет к ликвидации ядерного оружия во всех странах, включая Соединенные Штаты, или допускает (на переходном этапе) появление ядерных полюсов, которые ограничивают друг друга, и, возможно, их можно назвать многополярной глобализацией, в отличие от однополярной глобализации.
Для России лучше и целесообразнее занять антиглобалистскую позицию, используя смягченную версию «гуманитарной глобализации», а не радикальную и экстремистскую версию. Более реалистично для России заявить о своей поддержке и приверженности «многополярной или региональной глобализации».
Геополитика газа
Когда мы говорим о геополитике газа, мы говорим о том, насколько система газоснабжения и добычи газа, а также его транспортировка и сбыт совместимы с конкретной геополитической моделью. Если мы рассмотрим экономику Евразии абстрактно, с чисто экономической точки зрения, не обременяя ее никакими соображениями, то увидим, что сбалансированность газового рынка привела бы к быстрому, гармоничному и стабильному развитию этих евразийских стран. Давайте представим, что никаких политических причин, мешающих России поставлять газ в Европу, Китай и Турцию нет. Благодаря такому чисто теоретическому подходу к экономике этих стран, особенно в условиях зависимости экономик Европы и Китая от энергетики, и принимая во внимание, что эти экономики по своей природе активны, обе получат устойчивую базу для достижения сильного и устойчивого развития. То есть у них будут гарантии на будущее.
Терроризм: ереси XXI века
Трактовка феномена терроризма как глобальной угрозы (его демонизация) является отличительной особенностью мифов, распространенных в либерально-демократических обществах светского типа. В этих обществах проявляется своеобразие самой политической системы. Характер террориста изображается психологически и политически и классифицируется в этих обществах как воплощение «другого», «чужого» и «врага». Террорист — идеальный пример социальной дискриминации, изгоя. Кроме того, все компоненты терроризма, будь то политические, геополитические или психологические, относятся к комплексу условий, вынесенных за рамки социальных норм.
В сочетании с успехами, достигнутыми глобализацией, осуществленной Атлантическим полюсом, и сопровождающей ее либеральной системой ценностей, категория, классифицируемая как террористическая, будет постепенно развиваться и распространяться, охватывая все социальные, политические и религиозные группы, различные этнические группы и даже специфические психологические модели, которые не интегрируются и не согласуются с либерально-демократической моделью цивилизации. Если однополярные течения начнут развиваться позднее за счет геополитического баланса, понятие международного терроризма может стать самостоятельной социальной, политической и цивилизационной категорией.