– Хромова Юлия Сергеевна? – сухо осведомился женский голос на том конце провода.
– Да, – на автомате ответила Юля, с трудом разлепив сонные глаза. Утренний звонок выдернул ее из тревожного сна. Женщина легла под утро, устав нервничать из-за мужа, которого поздно вечером увезла “Скорая помощь” с сердечным приступом.
– Сожалею, ваш муж, Хромов Илья Николаевич, скончался сегодня в реанимации в восемь тридцать утра, – осторожно сказал голос. – Примите соболезнования. Вам нужно подъехать сегодня до обеда для оформления документов.
Голос пропал, оставив в ухе противные короткие гудки. Юля тупо уставилась на трубку, не понимая, что это было. Она тряхнула головой, пытаясь прогнать остатки сна - сейчас ей казалось, что все это ей приснилось. Вот еще мгновение и она проснется. Все это не может быть правдой - вечером ей сказали, что стентирование прошло успешно и утром Илью переведут в палату общей терапии.
– Нет! – прошептала она, сжав трубку телефона. – Этого не может быть!
Юля набрала номер реанимации, который вызубрила со вчерашнего вечера и спросила:
– Я правильно поняла - мой муж, Хромов Илья Николаевич, умер?!
– Да, – ответил все тот же женский голос, – он скончался. Была сделана полная реанимация, но, к сожалению, безрезультатно..
Юля опустила трубку, села возле телефона на пол и замерла. Она не могла поверить, что все это происходит в ней на самом деле. “Так не бывает, это всего лишь сон.., – думала она, пытаясь понять спит или нет. – Сейчас я проснусь! Надо проснуться! Это не может быть правдой!”
Она снова набрала этот чертов номер реанимации и услышала мужской голос. Только он повторил все то же самое…
Больше она ничего не помнила. Очнулась, когда почувствовала едкий запах нашатыря, шибающий прямо в мозг.
– Очнулась, слава Богу! – голос соседки Маши звучал словно через вату. – Слышишь меня, Юль?
– Да, – тихо прошептала она, пытаясь сесть. – Илюша умер..
Соседка охнула и перекрестилась. Когда она открыла дверь Юлькиной квартиры, то увидела странное зрелище - женщина валялась на полу без сознания и трубка, висящая рядом, что-то говорила мужским голосом. Ничего не оставалось, как повесить трубку и метнуться за нашатырным спиртом. Кое-как приведя Юлю в себя, она выяснила, что тут случилось.
Через час они ехали в кардиоцентр, старательно объезжая пробки. Женщины молчали, словно были незнакомы друг с другом. Все оформление заняло не больше часа - им сказали, когда можно будет привезти одежду для покойного. Юлька безучастно смотрела, как Мария деловито выбирает гроб для ее Илюши, какие венки подойдут лучше всего и сколько это все будет стоить. Следующий день прошел как в тумане.
Юльку прорвало, когда она достала новенький пиджак Ильи для погребения. Она почувствовала его запах, такой родной, что казалось, что вот он сейчас войдет, обнимет и зароется носом в ее шикарные волосы. Женщина выла, как раненная волчица, прижимая к себе одежду мужа.
Этот пиджак она увидела на нем несколько суток назад, когда он вернулся из очередной командировки.
– Ты где так разоделся? – удивленно спросила Юля, обнимая мужа. – Где куртка твоя?
Илья Николаевич рассмеялся и покрутился перед женой.
– Что, не нравлюсь?
– Да, нет, красиво.., – пощупала материал Юля. – Где взял?
– Куртке пришел конец, – усмехнулся муж. – Случайно краска на меня попала. На стройке ходили с подрядчиком, а там ротозеи оставили ведро не закрытое. Вот и пришлось выбросить, а пиджачок купить!
Юлька рассмеялась, представив себе эту картину - муж, весь облитый краской.
– Тебе бы все смеяться, – погрозил он ей пальцем. – А я еле отмылся!
– Хорошо, что по голове не попало! – погладила она его лысину, – А то был бы как яйцо крашенное!
Они смеялись, словно дети, но внезапно Илья схватился за сердце и стал задыхаться. Что было потом, не трудно догадаться - “Скорая”, реанимация, бессонная ночь и утренний звонок, расколовший жизнь Юли пополам.
На похоронах она старалась не плакать, старательно прижимая платок к припухшим векам. Мужчины, коллеги Ильи, подходили и скупо говорили слова соболезнования. Юля кивала головой и пожимала крепкие мужские руки. У нее болело все - от макушки до кончиков пальцев, но она держалась.
Когда стали прощаться и она погладила пиджак мужа, который как влитой сел на ледяное тело, Юля услышала рядом с собой тихий голос женщины:
– И пиджак пригодился…
Юля оторвалась от тела Ильи и подняла глаза на молодую женщину. Она стояла, теребя концы черной кружевной косынки и не моргая смотрела на покойника. Что-то дернулось внутри у Юльки, но она собралась и велела закрыть гроб. Все закончилось очень быстро, включая поминки. Эта женщина не выходила у Юли из головы, она мелькала все время у нее перед глазами.
“Пиджак пригодился..,” – звенело в ушах, не давая сосредоточится на горе.
– Никита, – позвала Юля сослуживца Ильи, – кто эта женщина?
Мужчина потупил взгляд и не ответил. Юле стало нехорошо - она поняла, что эта женщина не сотрудница мужа. Превозмогая головокружение, она шагнула к ней поближе и спросила:
– Кто вы моему мужу?
Женщина опустила глаза и прошептала:
– Я жена его, у нас дочке два года…
Юльке показалось, что земля уходит из под ног, но Никита встряхнул ее и отвел в машину. Всю дорогу они ехали молча и только у подъезда Юля спросила:
– Ты знал?
Никита крякнул и кивнул.
– Давно это у них? – глотая ком в горле, выдавила Юля.
– Давно…
– Ну, да, конечно.., – обреченно качнула она головой. – И пиджачок пригодился…
Юлька вылезла из машины и, заплетая ноги, пошла домой. Все почернело внутри, словно обуглилось и женщина с трудом понимала, что она чувствует. Обида жгла душу сильнее утраты близкого человека. Юля пролежала остаток дня, всю ночь и начало утра неподвижно в супружеской кровати.
Ближе к обеду, она встала, умылась и посмотрела на себя в зеркало. На нее смотрело бледное подобие той Юльки, которая с радостью встречала своего Илюшу из командировок, верила, что она единственная и неповторимая женщина в его жизни. Она горько усмехнулась и сказала своему отражению:
– Предателей всегда расстреливают! Это мертвецы! А о мертвых или хорошо, или ничего. Прощай, Илья - ты для меня умер навсегда…