У меня была подруга-армянка. Она сдала комнату молодому парню и подружилась с ним, познакомила с ним и меня. А он был бывшим беспризорником, детдомовцем.
У него остались друзья из детдома, которые были младше его, и с которыми он продолжил общаться. Он познакомил с ними и меня.
Одной из них была молодая девушка, лет 15ти.
Я как-то особенно сильно с ней подружился. Заботился о ней, подкармливал, угощал. Много гуляли, рассказывал ей сюжеты, которые прочел, читал ей книги.
Относился к ней как к дочери, ничего плохого не делал. Именно как к дочери, а не как к женщине - не обнимал, не целовал, за руки не брал, не флиртовал. Даже не думал тащить в кровать - ни тогда, не позже. Вообще до нее не дотрагивался. Просто общался и заботился. Как о цветке.
Она крала для меня маленькие шоколадки в магазинах. Те, которые в стойках около кассы, дарила их мне и говорила: "Это тебе-е-е-е, В-и-и-и-тя".
Я говорил: “Зачем ты их крадешь?”
Она: “Чтобы подарить тебе”
Я: “Давай я куплю, а ты мне их подаришь?”
Она: “Так нельзя, это подарок”
А потом, в один день, она взяла меня за руку, посмотрела в глаза, и попросила её удочерить. Взять к себе. Обещала слушаться, и учиться хорошо, и готовить, и уборку делать, и никогда не бузить, не пьянствовать, не курить и не водить друзей. И вообще делать всё что я скажу. И выучить всё, и научиться всему, что я скажу.
И быть самой лучшей дочерью. И любить меня сильно-сильно, сильнее любого мужчины, будущего мужа, детей. И заботиться обо мне в старости. И даже защищать - если потребуется.
Я сказал, что к сожалению не смогу - молодым одиноким мужчинам не дают удочерять девочек 15 лет.
Она замолчала, съежилась, погрузилась в себя. Даже, кажется, не заплакала. Сидела так минут десять.
А потом попросила больше никогда с ней не разговаривать и не встречаться.
И пошла куда-то в темноту.
Я попытался ее проводить, но она закричала, что будет звать на помощь, если я пойду за ней.
Я смотрел как она уходила. И ничего не мог сделать.
Она ушла. Больше я никогда ее не видел.
Мне потом через пару лет наши общие знакомые рассказали, что её, вроде как, два раза пытались удочерить.
Но она отказывалась.
И как-то я себя после этого чувствую полным уродом.
Наверно, не надо давать человеку надежду, если не можешь её реализовать. Никогда не иметь намного легче, чем иметь, и навсегда потерять.
Мне очень стыдно и совестно за это. Одна из немногих вещей в моей жизни, о которой я сожалею. Много отдал бы, чтобы этого не допустить, или как-то исправить.
Она клёвая была. Хорошая девчонка. Тихая, добрая, не испорченная. Чистая душа.
Она рассказывала мне, как они с другими детдомовцами разрабатывали разные схемы как подворовывать разные продукты в разных магазинах - и сетевых, и частных. Так, чтобы не палиться и чтобы не создавать ощутимого ущерба, чтобы этого не замечали.
Она объясняла, что выгодно таскать по чуть-чуть. Так, чтобы сотрудники магазина не замечали, и не терпели ущерба. Она говорила, что когда замечают, принимают меры. Но и их самых жалко.
Чистая душа. Я видел. Немножко разбираюсь в людях, внутреннее чутье редко подводит. Другое дело, я не всегда ему следую.
Уже мало что помню.
Помню, что она была хорошей.
И симпатичной - худенькая такая, высокая. Блондиночка. Глаза, не помню, то-ли голубые, то ли фиолетовые. Уже с трудом вспоминаю ее лицо. Руки её были всегда очень холодными. Хотелось взять и согреть, но я никогда этого не делал.
А вот голос помню - тихий, нежный, вкрадчивый. Как будто, она все время была наполовину в каком-то другом мире - потустороннем, волшебным, своём.
И запах - волос, кожи, и ее дешевого шампуня. Но он не портил образ, а как-то дополнял и обогащал.
Чистой душой была она.
Но потерянной - когда мы познакомились. Была в стороне, когда мы начинали с ней общаться. Но постепенно приближалась. Как Лис из “Маленького Принца”. Потом открылась и доверилась. И вот так вот вышло.
Вроде она говорила что-то про бабушку. Кажется, она сначала у бабушки жила. А потом бабушка умерла, и её забрали в детдом.
Но я не помню, это было давно.
Кажется, у неё сначала отец умер - на стройке или как-то так, на работе погиб.
Потом мать, не перенесла.
Но я уже очень плохо помню ту историю.
Надо было как-то по другому с ней поговорить. Надо было, не знаю, общаться с ней и объяснять, как мир устроен, лет до 18. А потом уже легче было бы.
Но я не знаю, моя это сфера ответственности или нет.
Получилось как у Маленького Принца с Лисом.
Я её приручил.
А потом ушел. Не смог взять с собой.
***
В общем, думать надо, как и с кем ты себя ведешь. Особенно, когда ты, взрослый мужчина, общаешься с молодой девушкой возраста расцвета ее чувств. Или с молодым парнем этого возраста, если вы - взрослая женщина.
Взрослым взрослого делают не седины. А опыт, ответственность и способность себя ограничивать. А ещё - привычка думать о последствиях. И о результатах своих действий в долгосрочной перспективе.