В творчестве Рахманинова принято выделять два основных перерыва. Про один из них мы уже рассказали в нашем выпуске — он был связан с отъездом Сергея Васильевича из России. В то время он перестал писать музыку, так как очень скучал по родине.
А первый перерыв случился, когда Рахманинову тогда было 24 года. Правда, непростой период в его жизни начался даже раньше, со смертью Чайковского — человека, которого Сергей считал не только эталоном музыканта, но и своим советчиком, покровителем в мире большой музыки. Смерть Чайковского стала тяжелым ударом для Рахманинова. Причем не только в моральном плане: без помощи Чайковского многие планы Сергея провалились. Его оперу «Алеко» перестали исполнять в Большом театре, без дирижирования Чайковского симфоническую поэму Рахманинова «Утес» не особо оценили в Европе, что привело к отмене его гастролей. Он не хотел писать музыку для денег, но все же они были ему нужны, поэтому он согласился преподавать. В педагогике он был слаб: его талант тут только мешал. Он не мог понять, почему такие легкие для него упражнения кажутся слишком сложными для его учеников.
Зарабатывать другими способами он не очень-то хотел. Как-то раз ему предложили отправиться на гастроли с итальянской скрипачкой Терезиной Туа. Турне было рассчитано на два месяца, но даже их Сергей не вытерпел. Он вернулся в Москву якобы из-за того, что ему не выплатили гонорар вовремя. Так и было, но истинная причина была в другом. Он не смог перенести дискомфорт постоянных разъездов, да еще и по провинциальным городкам. Рахманинова тяготил и банальный скрипичный репертуар. Зная, насколько неустойчивым было состояние нервной системы композитора, можно лучше понять, почему же провал его Первой симфонии так сильно отразился на его ментальном здоровье. Совпадение или нет, но Симфония значилась как op.13.
Здесь стоит отдельно упомянуть «Беляевский кружок». Первоначально он возник на основе «Могучей кучки», а позже группировался вокруг Митрофана Беляева. Это был богатый русский лесопромышленник, который очень любил музыку и делал многое для ее развития в России конца XIX века. Он субсидировал «Русские симфонические концерты» в Санкт-Петербурге — на них исполнялись произведения только русских композиторов. Когда Беляев услышал Первую симфонию Рахманинова, он предложил исполнить ее на одном из таких концертов.
Рахманинов сочинял Первую симфонию в период с 1893 по 1895 годы. Как Сергей говорил позже, он писал свое произведение легко, будучи уверенным в своих возможностях. Его наставники, однако, уверенность Рахманинова не подтвердили — Сергей Танеев усомнился в успехе этой Симфонии. Уже на репетиции, услышав, как звучит музыка в исполнении оркестра, Рахманинов пришел в ужас. «Извините, но я вовсе не нахожу эту музыку приятной», — сказал Сергею после репетиции Римский-Корсаков. Во время исполнения Симфонии Рахманинов не смог сидеть в зале: он спрятался на ступеньках лестницы, которая вела к месту, где располагался хор. «Иногда я затыкал уши пальцами, чтобы только не слышать звуков собственной музыки, несуразность которой терзала меня», — писал он позже. После концерта он все же нашел в себе силы пойти к Беляеву на ужин, устроенный в его честь, но вся вера композитора в свои силы рухнула.
Критика не заставила себя долго ждать. Цезарь Кюи писал о Симфонии в статье для газеты «Санкт-Петербургские ведомости» так: «Если бы в аду существовала консерватория, Рахманинов, безусловно, получил бы первую премию за свою симфонию, настолько дьявольскими диссонансами он угостил нас».
Из Санкт-Петербурга Рахманинов поехал сначала к своей бабушке в Новгород. Там он только и думал, что о своей неудаче — бабушка так и не смогла его утешить. В Москву он вернулся в таком же состоянии — целые дни он проводил в своей кровати, где снова и снова возвращался в те минуты своего позора. Он продолжал иногда давать уроки, просто чтобы заработать немного денег.
Его апатия продлилась больше двух лет — за это время он успел поработать и дирижером в Московской русской частной опере, и выступить на концертах Лондонского симфонического общества, где его приняли с почестями. Но депрессивное состояние его не отпускало. Знакомые Рахманинова даже уговорили Льва Толстого побеседовать с композитором и приободрить его, но все было тщетно. Тогда решено было обратиться к доктору Николаю Далю. Перед ним поставили цель: Рахманинов должен избавиться от апатии и снова сочинять.
Даль лечил его гипнозом: Рахманинов лежал в кресле и слушал одни и те же слова: «Вы начнете писать концерт. Вы будете работать с полной легкостью. Концерт получится прекрасный». И это помогло: Сергей вернулся к сочинению меньше, чем через полгода после начала лечения. Второй фортепианный концерт стал одним из самых известных произведений Рахманинова — и он посвятил его именно своему доктору Николаю Далю.
Еще больше историй из жизни Сергея Рахманинова вы можете узнать в нашем выпуске.