Когда я был ребенком/подростком, то этих птичек на окраине нашего села было, как говорят, «море». Стаи стрекочущих белых птичек шумно перемещались от проталины к проталине. Конечно, мы, подражая взрослым, которые весной только и говорили, что об охоте на гусей и уток, тоже хотели охотиться или, если угодно, играть в охоту. Поэтому почти все ходили с рогатками. Родители конечно ругались на нас и грозили печальными последствиями «дружбы» с рогаткой. «Шары добудешь!» - говорили нам обычно. Если находили и изымали наши орудия охоты, то мы изготовляли новые. Была целая технология для изготовления хорошей рогатки: особая крепкая ложа для камня, специальный жесткий жгут. И вот так, с полными карманами камней («патронов» как мы говорили) охотились мы на стайки этих самых пуночек. Подкрадешься, из-за бугра выглянешь – ага вот они бегают по проталине, поклевывают что-то. Ну и начнешь «палить» из рогатки в ту стаю. Попасть удавалось редко. Вспугнутые птицы вереща взмывали роем над нами. Порой кто-то из нас более меткий все же зашибал птичку-другую.
Рогатки конечно хорошо, но более эффективным орудием охоты на этих северных пуночек были силки из конского волоса. Бралась штакетина сантиментов по 30-50, в ней проделывались тонкие отверстия, в которые вставлялись витые из конского волоса (из хвостовой части) петельки. Такие планки из штакета раскладывались на проталинах. Пуночки или «путанцы», как у нас их называли, прилетали кормиться (мы еще рассыпали крупы, крошки и прочее) и, как вы уже догадались, они попадали в наши петельки. Интересно было наблюдать как стая птичек приземлилась на наши силки. Спустя время мы бежали доставать попавших в петельки бедняг.
Складывали по карманам нашу «дичь». А потом ходили в походы и заготовленную нами птицу готовили как шашлык на костре. Птички казались вкусными, то ли от того, что сами их добывали, то ли от того, что на свежем воздухе любая еда вкуснее. В общем, за ушами трещало от удовольствия. Так мы получали первичные охотничьи навыки. И ведь мы этого ничего не придумали. О рогатках, силках, съедобности пуночек узнавали от старших, от тех же отцов. И просто делали все также как делали они. Какая-то связь поколений проявлялась в этих незатейливых охотничьих забавах. А что теперь? Теперь из рогаток никто не стреляет (что конечно хорошо), и силки никто не ставит, да и «путанцев» (пуночек) очень уж мало стало. Каждую весну они прилетают к нам, только стало их куда меньше чем в моем детстве, о котором я всякий раз вспоминаю, услышав их задорное верещание