Месть
Рано утром Павла разбудил лай собак. Он не успел хорошо поспать после Харькова, где от него отцепились сопровождавшие его хвостом от Запорожья два агента ЦРУ. В Россию они ехать не рискнули, видимо, была такая установка. Страхующий от конторы тоже остался в Харькове, решив, что на родной земле Павел в безопасности. Поезд стоял. Это был приграничный город Валуйки, и Павел поначалу решил, что пограничный контроль со стороны России теперь проводится с собаками.
Он встал и вышел в коридор, открыл окошко, вдохнул свежего утреннего майского воздуха и стал смотреть, как отошел локомотив, а затем был прицеплен спецвагон. Затем локомотив вернулся на свое место, так что теперь Павел ехал уже в четвертом, а не в третьем вагоне. К спецвагону подъехала крытая машина, и из неё стали выпрыгивать военные с автоматами и с собаками на поводках. Затем подъехала и спецмашина — автозак, перевозящий заключенных, в народе прозванный «черный воронок». Охранник открыл боковую дверцу и стал по одному вызывать заключенных. Они быстро выходили по одному и под лай немецких овчарок с заведенными за голову руками быстро проходили сквозь строй солдат внутренней службы с собаками на коротких поводках и садились на корточки перед вагоном, не опуская рук. Свирепые псы, натасканные на такие ситуации, заливались лаем и рвались с поводков. Перед сидевшими прохаживался прапорщик в портупее с кобурой, из которой выпирал ПМ, и делал перекличку. Тот, которого он называл, быстро поднимался, и схватив свой вещмешок, пробегал через коридор из солдат охраны, затем быстро вскакивал в вагон. Резкие команды охраны, истошный лай собак и полусогнутые фигуры одетых в телогрейки заключенных — от такого зрелища у простых граждан мороз пробегал по коже. Некоторые проходившие мимо женщины крестились, а мужики невольно отворачивались, и каждый из них думал, что не хотел бы оказаться на их месте. Наконец, все этапированные заключенные были в вагоне. Несколько солдат охраны с собаками тоже зашли в вагон. Прапорщик, оставшийся с четырьмя солдатами, дал отмашку дежурному по вокзалу. Локомотив свистнул и потянул состав.
До чего же хороша природа Центрально-Черноземной полосы, особенно в мае, когда зеленеет сочная трава, распускаются листья на деревьях, цветет сирень. А воздух напоен такими ароматами, что хочется дышать и дышать полной грудью. Поезд несся по коридору из густых посадок по обеим сторонам железной дороги. Павел продолжал стоять в коридоре напротив своего купе. Через открытое окно он наслаждался буйством природы, как когда-то в юности, проезжая в рабочем поезде Воронеж — Калач по этой же самой дороге от станции Колодезная до Боброва в те годы, когда учился в энергетическом техникуме в Нововоронеже. Всё здесь было любимо и дорого, всё было родное. А сейчас он ехал в Москву поездом Симферополь — Москва, стоял посередине вагона у открытого окна и радовался жизни. Вдруг слева дверь тамбура распахнулась, и в коридор шагнул человек с пистолетом в руках, целясь прямо в Павла. Павел успел только заметить, что это был рыжий, как появилась вспышка, и он почувствовал обжигающий удар в плечо. Сработал инстинкт, давно отработанный на тренировках, и Павел мгновенно упал на пол. Рыжий замешкался, соображая, убил или только ранил Павла. Лежа на полу Павел увидел второго, на другом конце коридора, который тоже держал в руке пистолет и хотел выстрелить, но ему помешал проводник, выходящий из соседнего купе со стаканами на подносе. Оттолкнув проводника, он пошел прямо на Павла, решив добить его. Но, не дойдя трех шагов и получив пулю в живот, начал медленно оседать, и, выронив пистолет, стал терять сознание. Павел выстрелил в него из своего кольта — «пистолета для жилетного кармана» (Vest Pocket Pistol), больше известного как самозарядный дамский пистолет двадцать пятого калибра. Развернувшись лежа на полу, Павел выстрелил в рыжего. Расстояние для дамского пистолета было большое для точной стрельбы, тем не менее он, кажется, задел его в бедро. Рыжего охватила паника. Почувствовав боль в ноге и поняв, что Павел будет продолжать стрелять, метнулся в тамбур и побежал в соседний вагон. Там он пришел немного в себя, но когда услышал лай собак, сообразил, что направляется к вагону, перевозящему осужденных по этапу. Бросив пистолет между вагонами, он стал метаться, как загнанный зверь, понимая, что, если Павел начнет преследовать его, то мышеловка захлопнется. Павел встал и подошел к раненому. Да, это был один из тех троих, доверенных Стасика. В вагоне поднялась паника, плакали дети, а некоторые женщины визжали в истерике. Мужчины, приоткрыв двери стали выглядывать из купе. Плечо кровоточило, но Павел, не обращая на это внимание, бросился вдогонку за рыжим. И тут сильнейший толчок опрокинул его на пол, затем второй и третий, послышался сильный скрежет, и поезд встал, словно наткнувшись на стену. Стало ясно, что кому-то понадобилась экстренная остановка и, этот кто-то сорвал стоп-кран. Наступила тишина, и только надрывный и непрерывный лай собак, доносился из вагона-тюрьмы. Павел встал и взглянул в окно. По полю, за посадкой по пахоте бежал рыжий, его настигала овчарка, а за ней бежали двое солдат внутренних войск — один с автоматом, а другой с пистолетом. Рыжий в испуге оглянулся и был сбит с ног в прыжке преследовавшей его собакой. Раздался истошный, испуганный крик поверженного на землю мужчины. Кинолог взял собаку на поводок, другой солдат надел на него наручники, и его повели обратно к поезду. «Четко сработано, – подумал Павел, – молодцы, службу понимают правильно, а вдруг это нападение на конвой с целью освобождения заключенных»? А в это время к нему и к раненому, расталкивая испуганных пассажиров, пробирались два милиционера с пистолетами Макарова на изготовку, а за ними семенила врач в белом халате с саквояжем в руке.
– Руки вверх, – скомандовал идущий впереди лейтенант. – Это вы стреляли в этого человека? – и он показал на лежащего на диванчике в купе бандита, которому врач старалась сделать перевязку.
– Да, я, – ответил Павел, – но сначала было бы неплохо на него надеть наручники. Вот его пистолет. – Он подал лейтенанту полиэтиленовый мешочек с лежащим в нем ТТ, – на рукоятке его отпечатки. Это поможет вам в расследовании. А сейчас пройдемте в моё купе, я готов дать показания о случившемся.
– Э, гражданин, да кто вы такой, чтобы приказывать нам, что делать? Где ваше оружие, чем вы стреляли? Наручники мы сами на вас наденем.
– Сначала ознакомьтесь, прежде чем принимать поспешные решения, – с этими словами Павел развернул своё удостоверение.
– Капитан КГБ. Первое управление внешней разведки, – вслух прочитал лейтенант.
– Так, лейтенант, за то, что вслух произнесли моё звание и контору, получите взыскание. Разве вас не предупреждали не засвечивать офицеров КГБ?
Лейтенант сначала покраснел, затем побелел и тихо произнес:
– Виноват, товарищ…– осекся он, – но я же не назвал ваше имя и фамилию.
– Ещё бы! – воскликнул Павел. – Тогда бы я имел право застрелить вас как разгласившего государственную тайну, – угрожающе проговорил он, издеваясь над лейтенантом. – Вы понимаете, что я на задании? И потом, я до сих пор не вижу вашего удостоверения, господин представитель власти, – продолжал он идти в атаку.
– Так, секунду,– он зашел в купе, и на глазах вконец испуганного лейтенанта сфотографировал его удостоверение на фотоаппарат, с которым никогда не расставался.
– Погодите, как вас там, офицер КГБ, вы же ранены! – закричала врач. Она промыла рану, глубокую, но всё же царапину, и перевязала её, усадив Павла на диванчик в коридоре.
– А теперь вам пора исполнить свои обязанности, – проговорил Павел. – Сержант, опрашивайте свидетелей, а вы, лейтенант, составляйте протокол, я готов дать показания по делу, – проговорил он, пропустив в купе лейтенанта и закрыв за собой дверь.
Состав дернулся и покатился, набирая ход. В Воронеже этих двоих бандитов — мстителей из ОПГ Стасика, одного на носилках, а другого в наручниках отконвоировали к спецмашинам, а в купе к Павлу заглянул сотрудник областного отдела КГБ. Он доложил, что информация о случившемся передана в управление в Москву полковнику Сергееву. Его ждут и желают счастливого пути.
«Итак, – подытожил Павел, – три часа назад в меня стреляли, и, если бы пуля прошла на десять сантиметров выше, то здесь, в Воронеже, были бы ещё одни носилки в морг. Такова могла быть цена за грехи тяжкие. Слава Богу, остался жив! Как только смогу, надо пойти в церковь исповедаться и причаститься. Но есть и хорошая новость — все трое бандитов нейтрализованы: один погиб в тюрьме на Украине, а двое других тоже уже в тюрьме, но в России. Надеюсь, наша российская «братва» их раскусит. И, самое главное, чтобы об этом не узнала Таня».
Спасибо, друзья мои, за интерес к этой книге. Скоро финал. Будет продолжение в третьей книге. Интересно ли вам? Пишите отзывы.