Племянница. Часть 35
Марианну нашли достаточно быстро в третьей травме, с ее заведующим у Зины были прекрасные отношения. Его жена рожала у нее трижды, а потом еще и его сестра обращалась. Решила родить третьего ребенка в сорок лет, второй раз замуж вышла.
Прежде всего Зина отправилась в палату, пропустили именитого врача без проблем, помнили еще знаменитость. Как раз в тот день на посту сидела пожилая медсестра, она узнала Зину, расплылась в улыбке, поздоровалась и радушно проводила к Марианне.
Маленькая, сухонькая старушка тихо лежала на приподнятой спинке кровати. Зина профессиональным взглядом сразу все оценила. В палате четыре человека, все послеоперационные, хлопот с ними много, возможно, что и ночью. Значит, Марианна не будет высыпаться, а еще и боли у нее, наверное.
— Маришенька, — Зина наклонилась и обняла подругу, — да как же ты, родная моя?
— Ой, Зинуля! — тепло улыбнулась Марианна. — А ты как здесь?
— Почему не позвонила? — пошла в наступление Зина.
— Зачем же тебя зря беспокоить? Приехали, погрузили, привезли! Смотри, какая палата хорошая, а кровать какая, Зина! Управляемая! — гордо сообщила старушка и показала, как она с ней справляется: опустила и снова подняла спинку.
— Удобно! — радостно сообщила старушка.
— Ой, — спохватилась Зина, увидев девственно чистую тумбочку Марианны. — Я так перепугалась, мы так спешили, что ничего тебе не принесли.
— Ничего не надо, — поспешно заметила Марианна. — Кормят так, что я и половину не съедаю.
— Ладно, решим! — деловито сказала Зина. — Пойду с твоим врачом повидаюсь.
Лечащим врачом оказался как раз-таки заведующий отделением Константин Георгиевич. Он поднялся навстречу Зине с радостной улыбкой:
— Ого, какие люди к нам пожаловали! Зинаида Васильевна! Какими судьбами! Присаживайтесь.
Доктор указал на диван, затянутый белоснежной простыней.
— Вот, никак не могу от старых стандартов отойти! Только белое признаю. Сестра-хозяйка шипит, но меняет каждый день. Здравствуй, Зиночка! — врач с удовольствием обнял Зину.
— Привет, Костя! Как дела? Как жизнь? — Зина придирчиво оглядела седого, крепкого телосложения Константина. — Выглядишь прекрасно! Много работы?
— Подкинуть хочешь? — лукаво подмигнул он.
— Уже! — кивнула Зина.
— Да ты что! — удивился врач. — Кто же?
— Марианна Кузнецова.
Доктор расплылся в улыбке:
— Премилейшая женщина! Но Зина! — тут же стал серьезным доктор. — Ей нужна операция, и непростая, иначе ходить не будет. Перелом несложный, но без операции никак. А она отказывается, говорит — не хочу никого напрягать. Поминает старые времена, мол, как раньше без операций обходились. Я ей говорю, так на костылях всю жизнь маялись или вообще не ходили. А она мне — сколько мне уж там осталось. Зина, ты должна на нее повлиять. Так нельзя! Никто не знает, кому сколько осталось.
— Костя, ты прав! Операции быть! Однозначно! — твердо сказала Зина. — Все, что требуется, сама исполню лично.
— Вот и славно, Зинуля! Вот и славно. Ну-ка, заглянем в график… да какой график, — махнул рукой доктор, — сегодня же и сделаем. Я дежурю. И главное, Зина! Все у бабульки отлично работает. Сердце как у молодой, давление как у космонавта. А вот свалилась! Говорит, огород поливала.
— Эх, Костя, знал бы ты, какая доблестная это женщина.
— Уверен! Ты только с доблестными дружишь! Или родственница?
— Почти, — уклончиво ответила Зина, — скажи, что потребуется после операции?
— Уход, Зина! Главное — забота. Месяц ходить не сможет, а потом нужно будет заново учиться.
— Все сделаю! — кивнула Зина. — Как за родной матерью смотреть буду!
Зина протянула руку врачу, тот с удовольствием ее пожал.
— Сегодня же! Договорились.
Зайдя в палату, Зина сообщила:
— Операцию тебе сегодня сделают, через неделю выпишут. Я договорилась.
— Да ты что? Какая операция? — замахала руками Марианна.
— Молчать! Не спорить! — рявкнула Зина. — Ко мне поедешь после операции, на курорт!
Зина рассмеялась своей шутке и добавила:
— Ты же говорила не тянуть. Вот я и не тянула! В Покровке я живу. У него! — добавила многозначительно. — Туда тебя и повезу.
Когда Зина ушла, Марианна закрыла глаза, через мгновение из них потекли слезы. Старушка вспомнила ту страшную колдунью, из-за которой Зина пришла к ней когда-то много лет назад. Еще тогда колдунья хохотала и повторяла: «Ты же сама и разрушишь счастье этой дуры! Я позволю ей узнать, что такое настоящая семья, но ты, именно ты разрушишь все!»
Марианна не поняла в то время, как она может разрушить чье-то счастье.
Зина вернулась через полчаса, молча выгрузила сок, яблоки, печенье.
Марианна схватила ее за руку: — Не надо операцию, давай я лучше здесь полежу подольше, пока заживет, на мне все как на собаке. Ты же знаешь.
— Да как ты не понимаешь. Ходить не будешь! Вообще! Мне проще за тобой полгода поухаживать, чем всю жизнь. На дачу тебя увезу, там знаешь, какая красота! — заключила Зина.
Марианна заплакала, она понимала, что попала в ситуацию, выхода из которой нет. Сделать операцию — нужен уход после. Не сделать операцию — тоже нужен. Одно старушка знала точно: Зина ни за что ее не оставит. Вот хоть кол ей на голове теши.
— Ты че ревешь? — строго спросила Зина. — Алексей, знаешь, какой у меня добрый!
Приехав вечером на дачу, Зина сразу же сообщила:
— Алеша, представляешь, Марианна моя попала в больницу, ногу сломала так неудачно, ей сегодня сделают операцию. Я должна ей помочь, за ней ухаживать надо будет примерно месяц, ну и потом еще… не знаю! Как пойдет!
— Уезжаешь? — ахнул Алексей Никитич.
Зина открыла было рот, чтобы сказать, что намеревалась привести Марианну на дачу, но вдруг опомнилась и подумала, а какое у нее есть право тащить сюда совсем незнакомую старушку, и Зина кивнула:
— Да, надо ехать. Видно не судьба нам, Алешенька, быть счастливыми! Прости, но я должна быть с Маришей.
— Зина, как же так? Ты что, всю
Землю хочешь объять своей добротой?
— Она мне очень помогла в свое время. Настала моя пора помогать. Я нужна ей, у нее никого нет. Совсем одна!
Алексей хотел что-то сказать, но передумал. Ему стало страшно. У него есть дети, внучка и внук. Они ему родные, но нет у него и десятой доли той теплоты души, что есть у Зины, чтобы вот так самоотверженно, наплевав на свое личное счастье, помогать совершенно чужим людям.
— Зина, а как же я? Ты тоже мне нужна, — отважился сказать Алексей Никитич.
— Лешенька, родной, — Зина погладила по щеке мужчину. — Ты здоров, и у тебя все хорошо.
— Зин, ну что, я должен тоже заболеть, чтобы ты осталась со мной?
— Леш, не рви мне душу и не заставляй говорить гадости. Мы пожилые люди, нельзя.
— Какие гадости? — опешил Леша.
— У тебя есть дети, внуки. Они должны ухаживать за тобой. Не я.
— Зина, найдется кто-нибудь, кто будет с Марианной.
— Уже нашелся. Этот кто-нибудь — я. Все справедливо. Понимаешь меня? Есть люди, которым надо помогать. А есть те, которые сами помогают.
— Ох Зина, Зина! Ты весь мой мир с ног на голову поставила.
— Пойду я, Леша, Регинке надо сказать, собираться будем.
Она не стала говорить Алексею, что Марианну выпишут только через неделю, и они могли бы еще целых семь дней наслаждаться счастьем. Зачем? Перед смертью не надышаться, — так говорила ее мама когда-то давно. Это верно.
Внутри Зины будто действительно что-то умерло. Она была абсолютно уверена, что Алексей не просто тут же согласится, чтобы Марианна была у них, а предложит свою помощь. Она думала, что он будет деловито договариваться о перевозке больной, решать, в какой комнате ее разместить, предложит свою помощь по уходу. Она не сомневалась ни минуты, что будет именно так!
Но ничего этого не случилось. Это слово «уезжаешь» резануло Зину острее ножа!
— Прости, Леша, — Зина еле сдерживала слезы. — Давай прощаться.
— Зин, ты так говоришь, словно навсегда. Мы же будем видеться? Ты позволишь мне бывать у тебя?
Зине хотелось ответить: «Нет!»
Ей хотелось крикнуть: «Предателей не привечаю!»
Но она сдержанно-вежливо сказала:
— Конечно, Леша, я буду только рада.
Алексей почему-то подумал, что Зина счастливее, чем он, хотя уходит тяжело работать в маленькую квартиру, где помимо нее еще будет лежачая больная и молодая женщина с ребенком.
А он, оставшись в хоромах, со своим единственным другом Рикки был бесконечно несчастлив.
— Зина, — вскрикнул он и хотел сказать: «а знаешь, давай привезем твою подругу сюда. Зато вместе будем».
— Да, — с надеждой оглянулась Зина.
Приятное тепло полыхнуло внутри. Ну наконец-то! Конечно! Как она могла плохо о нем подумать!
Сейчас он скажет! Сейчас!
— Нет, ничего! — покачал головой Алексей, понимая, что это был всего лишь порыв. Порыв длится секунду, а жизнь длинная.
Ах, если бы не мудрость прожитых лет, которая иногда хуже безрассудства.
— Иди, Зина, промолвил он. — Ничего. Как-нибудь!
Зина кивнула и тяжело поднялась в спальню.
— Региша, собирайся, мы утром уезжаем, — промолвила Зина и горько заплакала. — Так надо.
Татьяна Алимова
все части повести здесь ⬇️⬇️⬇️