Лето наступило также неожиданно, как и +20кг на весах Алины.
Было первое воскресенье июня. Она так и не похудела к лету, как и предыдущие 10 лет подряд своей 36ти летней жизни.
Однако в этот раз она даже не пыталась взять себя в руки. Она не отсчитывала дни, не ограничивала себя в сладком, мучном и молочном. Она устала от всего этого.
«Зачем делать тоже самое, что я делала раньше, если это все равно не привело меня ни к какому результату?» - эту фразу она повторяла, как мантру, каждое утро, смотря на себя в зеркало и ненавидя себя изо дня в день сильнее и сильнее.
Решение "не взвешиваться" было принято вместе с выносом весов из дома, которые она захватила, когда выкидывала ёлку в январе. В этом году она избавилась от неё ещё до Рождества.
Парень бросил её в канун Нового Года ровно в тот момент, когда они закончили украшать ёлку 31 декабря. Совместная поездка к друзьям в загородный дом превратилась в одиночное путешествие Артёма и одинокое распитие семи бокалов красного вина Алиной.
Правда одиночным его путешествие было только до дома, потому что на тусовке его ждала девушка, к которой он уже 2 месяца как подкатывал. Новогодняя ночь должна была стать для него финалом. Он поставил на кон всё.
Единственным незаконченным делом было расставание с Алиной, потому что он устал носить острый камень на своей душе и утаивать от неё, что чувства давно угасли. Точнее они начали угасать на фоне нового разгорающегося пламени.
В его голове расставание было идеальным. Он не хотел обижать, не хотел скрывать. Наоборот, он думал, что если честно поговорит с Алиной, то они смогут расстаться друзьями.
Только он не учёл, что выбранное время для расставания может быть самым жестоким. Новый год для Алины всегда был любимым праздником ещё с детства, когда собиралась вся семья за большим столом и можно было есть сколько угодно и пойти спать во сколько захочешь.
Мама всегда ставила бутерброды с красной икрой на отдельный столик и Алина знала, что это для неё. На этой отдельной тарелке сливочного масла, намазанного на белый хлеб было больше, чем на остальных. Ни в один другой день и праздник ей не разрешали есть столько хлеба и масла, потому что уже в 10 лет мама заметила в ней предрасположенность к полноте.
Правда она не замечала, да и не могла даже знать, что именно эти материнские ограничения стали первой причиной, когда Алина начала скрывать от своей мамы покупки сладостей и чипсов после школы.
Она съедала их так быстро, даже не понимая вкуса. Максимум 2 минуты уходило на пачку печенья, которым можно было накормить всех друзей. Но она съедала всё одна. И делала это так, чтобы никто не видел. Главное, чтобы не узнала мама.
Даже отец, когда приходил с работы не совсем в трезвом состоянии, доставал из кармана какие-то конфеты, протягивал ей руку и говорил: «Только матери не говори. И фантики в мусорку не бросай. Завтра выбросишь на улице»
И вот она сидит за столом одна. Уже давно не ребёнок. На столе гора фантиков от конфет и последний бутерброд с маслом и икрой. Она может ни от кого ничего не прятать и даже не выбрасывать сразу бутылку из под вина.
Мама ничего не скажет. Её не стало полгода назад.
Но она по-прежнему продолжает себя винить, будто не может выполнить её указание "вот это не есть" или "вот это не пить". Она не может себе позволить забыть, но одновременно не может и это выполнить.
И поэтому можно сказать, что она перестала жить собственной жизнью. А какую жизнь и в каком теле она хотела бы прожить просто не знает.
Спустя полгода после нового года она встала на весы в гостях у подруги и увидела те самые +20 килограмм, которые набежали также неожиданно, как и наступило лето.
«Странно, а ведь по утрам каждый день я этого и не замечала...»
- - -
продолжение следует...