Как идёт в Челябинской области строительство новых храмов и восстановление старых? Сколько храмов должно быть в идеале? Изменился ли портрет верующего южноуральца за последние годы? Об этом в Светлую седмицу корреспонденту chel.aif.ru рассказал секретарь Челябинской епархии протоиерей Игорь Шестаков.
Сколько нужно храмов?
Наш регион единственный в стране, которому в ближайшее время предстоит открыть кафедральный собор. Освящение Кафедрального собора Рождества Христова в Челябинске запланировано на 2026 год. Возможно, по такому случаю в областной центр прибудет Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
chel.aif.ru: Отец Игорь, Какие ещё храмы скоро откроют свои двери для прихожан?
Игорь Шестаков: В 2025 году будут завершены отделочные работы в храме Александра Невского на Алом поле. А в Лазареву субботу открылся храм в городе Пласте. Великолепный, с прекрасными росписями, красивой территорией. С новыми храмами городские ландшафты преображаются до неузнаваемости. В июне в Рождественском сквере возле нового собора будет открыт памятник святым благоверным князьям Петру и Февронии. И памятник, и сам храм станут местом притяжения челябинцев, молодоженов и семей с детьми. Теперь подъезжаешь к Пласту или к Челябинску и видишь золотые купола. От этого меняется даже отношение к городу у человека, который к этому населенному пункту приближается!
- Сколько храмов нам не хватает?
- Не хватает храмов в Тракторозаводском, Металлургическом, Ленинском районах Челябинска. В региональных центрах один православный храм действует на 10−15 тысяч человек. В Челябинской области проживает 3,5 млн людей, вот и считайте. Но, конечно, цифры получатся весьма условными, ведь в регионе проживают не только православные христиане, много и мусульман... В первую очередь у людей вера в душе должна быть.
Для каждого храма нужна земля, выделенная на законных основаниях, поэтому все не быстро. В центре Челябинска нет такого земельного участка, чтобы поставить масштабный храм. В челябинской епархии у нас есть ресурсный центр, где работают специалисты, которые занимаются земельными вопросами и находятся в тесном диалоге с горархитектурой, землеустройством, чиновниками мэрии. Не всё можно взять. Бывает хороший участок, прекрасный, начинаешь смотреть план коммуникаций, а там тысячная труба идёт под землёй и всё – копать ничего нельзя, фундамент там не сделать. Решение этого вопроса – легковозводимые конструкции. Сейчас мы в фазе разработки пилотного проекта. Срок эксплуатации такого сооружения – 50 лет, при этом сэндвич-панели смотрятся эстетично, а возводить конструкции с их помощью незатратно.
- Что нужно сделать, чтобы начать строительство храма?
- Прежде всего получить благословение у правящего архиерея. Хорошо, когда инициаторы подбирают землю сами. Но если нет, мы пытаемся помогать. Город у нас большой и серьёзный. Нередко из-за земельных участков случаются конфликты интересов. Раньше кругом были стихийные стоянки, их организовывали на любом свободном клочке земли. Помню случай, когда мы пришли на муниципальные земли строить храм, а местные жители заявили, что это их земли и они их не отдадут, хотя никаких документов у них не было. В итоге сейчас там строится Храм иерусалимской иконы Божьей матери (на Комсомольском проспекте – прим.ред.).
Служить и радоваться
- Строительство новых храмов – это хорошо, но есть ведь ещё и старые. Их восстанавливают?
- В челябинской епархии так сложилось, что все разрушенные храмы находятся в одном муниципальном районе – Красноармейском. Дело в том, что до революции это был очень крупный кластер по производству товарного хлеба. Жили там исключительно крестьяне. В один урожайный год они собрались и построили маленький однопрестольный храм. В соседней деревне Нижняя Петропавловка крестьян было больше в два раза и доходы у них были выше, они на собственные деньги отгрохали целый собор. Но что сегодня происходит в этих населенных пунктах? Например, в селе Тавранкуль из 1200 жителей, которые жили там до революции, осталось менее 100 сейчас, а храм гигантский. Да, где-то мы элементарно зашили входы в храмы, чтобы, извините, не заходила сельская скотина, но в полном объеме восстанавливать эти храмы смысла нет. Где-то храмы восстановлены, например, в селе Лейпциг (Варненский район), в селе Орловка (Златоустовский). Но по факту дореволюционных храмов у нас в регионе немного – всего одиннадцать. Это не плачевные цифры.
Действительно, в восстановлении храма есть масса материальных сложностей. Порой возникает чувство, будто священник превращается в прораба, завхоза, который только и занимается тем, что ищет деньги, ищет строителей, выполняет все ремонтные работы...
Некоторые священнослужители этих проблем вообще не знают. Возьмем, к примеру, пос. Роза или пос. Томино, где от священника нужно только одно - служить и радоваться. Всё построено и продумано до мелочей. Что касается каких-то хозяйственных обязательств, так ведь это положение нашего устава. Батюшка должен за всем в храме следить и за всё отвечать. И даже посильно участвовать в строительстве.
Я был на Храме Христа Спасителя в Челябинске с момента котлована и закладки первого камня. Прекрасно помню, в каком отчаянии были строители, увидев жёлтый грунт на глубине и, как они говорили, что возвести на нем фундамент для такого огромного здания периметром 70 на 70 метров невозможно. В итоге мы решили заливать из бетона плиту полутораметровой толщины, которая будет лежать под основанием собора. Но сделать её надо было одной заливкой! Нельзя было останавливаться, иначе бетон превратился бы в монолит. И это был единственный случай, когда я более суток находился на строительной площадке. Но не потому, что я не доверял строителям или бетонщикам, в их компетенции никто не сомневался. Просто меня попросили об этом, в моем присутствии специалистам было легче работать. С этого момента молебны совершались регулярно, стройку кропили святой водой и продолжали её с Божьей помощью.
- Меняется ли портрет верующих на Южном Урале?
Меняется. С каждым годом прихожан становится все больше. У нас есть богослужебные журналы, мы всё можем подтвердить! В 90-е годы люди шли в храмы, но ничего не понимали. Приходили на Пасхальную заутреню, всё было красиво и торжественно. После заутрени начиналась Божественная литургия, поворачиваешься – а сзади никого уже не было. На нынешнее пасхальное богослужение заходишь в храм и понимаешь, что ты сейчас реально пройдешь только по этому проходу, потому что люди стоят стеной. Это очень отрадно видеть. И люди приходят не просто пасху встретить, не просто свечку поставить, а именно причаститься. К примеру, в Вербное воскресенье, на открытии крестильного храма Христорождественского собора молилось более 3000 человек, 800 из них причастились Святых Христовых Таин. Праздного любопытства и бестолковщины нет уже давно. Полупьяных захожан за последние 5-7 лет практически не стало.
О поездке к Благодатному огню
- Перед Пасхой вы совершили поездку за Благодатным огнем на Святую землю. Расскажете несколько подробнее?
- Я езжу в Иерусалим почти каждый год, и каждый раз выкладываю фото в соцсети. Некоторые начинают язвить, мол, «путешествие-лайт», «олинклюзив», «все включено». Ничего там не включено, всё выключено по полной программе, потому что на территории государства Израиль нам никто не рад. Один русскоговорящий мальчик в аэропорту Бен Гурион сказал нам, мол, ничего нет радостнее, чем видеть, как вы все отсюда уезжаете. Израиль - воюющее государство, оно никогда не было эфирно-воздушным, там всегда было непросто. Из-за напряжённой атмосферы в Иерусалиме в прошлом году нынче был введён ряд ограничений. Ходить разрешено только организованными группами и только с опознавательными знаками. Никакие туристы не могут попасть в храм Гроба господня. А в этом году русская миссия вовсе не получила аккредитацию на получение огня. Представьте себе, что нам в спешном порядке нужно было искать людей, которые пригласили бы нас поименно, пофамильно как бы к себе в гости, выступив принимающей стороной. Я думал, что они не существуют, но они нашлись!
Сам храм гроба господня вмещает около 5 тыс. человек. Но в этом году сказали: 2,5 тыс. и не больше. И наказали быть у входа на территорию храма за полтора часа до того момента, когда начнут открывать замки. И мы стояли. А потом еще отстояли службу с 9 часов утра до 14:20, пока не сошел огонь. Потому что если бы мы ушли, никакой возможности вернуться бы не было. Стояли мы четко за Сергеем Пашковым, собственным корреспондентом программы «Вести» в Израиле. Нам видно было всё. Как поймали того греческого полицейского и драку, которую потом показывали по ТВ. Как ругались арабы, потому что им не понравилось, что кто-то занял их место. Долго не могли организовать крёстный ход, все время шли какие-то люди, потом делегации – палестины сербы, болгары, румыны. Кричали все – полицейские, пожарные, люди друг на друга, гул стоял невообразимый. Когда начался крёстный ход, сил уже у нас хватало только на то, чтобы стоять и смотреть. Когда я увидел владыку Викентия, который шел чуть-чуть впереди римского патриарха, испытал мощный прилив бодрости и сил. Он воистину великий старец! И вообще всё, что происходило потом, воодушевляло. Я уже не думал о том, как тяжело стоять на ногах столько времени, и ни о чём другом.
- Очень много разговоров о том, откуда берется благодатный огонь. Есть те, кто утверждает, что «от зажигалки»...
- Во-первых, это пошло. Во-вторых, не на чуде Благодатного огня зиждется Иерусалимская церковь. Это эпизод, просто он яркий и привлекает внимание всех. Хочу огорчить хейтеров Благодатного огня: он существует. Если вы изначально настроены скептически, зачем тогда ехать? Если вы ни во что не веруете, думаете, вас что-то изменит? Измениться можете только вы сами. Огонь гореть должен в сердце.