Следующим серьезным испытанием на профессиональную пригодность для Макеевской спасательной станции после Рыковской трагедии стал взрыв газа и пыли на шахте «Итальянка» в Макеевской волости Таганрогского округа области войска Донского, произошедший 1 марта 1912 года.
Шахта «Итальянка» («Италия») была заложена в 1900 году Русско-Донецким Обществом. На момент аварии входила в состав общества «Русский горный и металлургический Унион». Последнее было учреждено в Париже французским капиталом в 1910 году с целью эксплуатации горнопромышленных предприятий в России и 2 июля 1911 года получило высочайшее разрешение оперировать в России.
Унион заключил с Русско-Донецким Обществом, Российским обществом водных, шоссейных второстепенных рельсовых путей (бывшее Марковское общество), а также с французским Генеральным обществом чугуноплавильных, железоделательных и сталелитейных заводов (Макеевский металлургический завод) договора аренды всех предприятий названных обществ.
Состав правления общества был полностью французским, уполномоченным членом правления в России был Оланьон Клавдий Эмардович. Русским представителем Униона выступал горный инженер казачьего происхождения Леонид Михайлович Мешков. Директором каменноугольных рудников Униона на момент аварии был Иван Августович Тостивен, его заместителем (главным инженером) Людвиг Петрович Перро. Оба ведали общими вопросами управления, которые в основном сводились к наблюдению за коммерческой стороной деятельности предприятия.
Технический ответственный за шахту «Итальянка» персонал состоял из главного инженера рудника Константина Александровича Дитмана, заведующего шахтой В.А. Блохина и заведующего вентиляцией шахты Комарского. Горный инженер Дитман был уполномочен Тостивеном на полное производство всех горных работ на шахтах, входящих в состав северного района. Ему было дано право принимать на службу и увольнять заведующих отдельных шахт и другой технический персонал, а также на расходы, связанные с безопасностью работ. В его обязанность входил, и контроль над соблюдением Правил и законов. Дитман в сою очередь передоверил часть своих обязанностей заведующему шахтой горному инженеру Блохину, что было официально оформлено.
Шахта «Итальянка» была относительно небольшой, располагалась в балке между слободой Макеевка и поселком Дмитриевским, в 2,5 верстах от последнего. Разрабатывала два пласта: «Алмазный» мощностью 1,0-1,25 м и «Берестовский» мощностью 0,7-1,0 м. Размеры шахтного поля: 650 м по падению, и 650-750 м по простиранию. Угол падения пластов составлял от 15 до 25 градусов.
Вскрытие шахты первоначально начиналось с прохождения наклонной шахты «Берестовский уклон». Впоследствии были пройдены до Алмазного пласта два вертикальных ствола: углеподъемный, который пересекал Берестовский пласт на глубине 47 метров и Алмазный пласт на глубине 90 метров, а также вентиляционный ствол небольшой глубины до Алмазного пласта. Пласт Берестовский, помимо наклонной шахты вскрывался квершлагами.
Производительность шахты за 1911 год составила 2700000 пудов угля, из них 1850000 пудов приходилось на Алмазный пласт. Число рабочих на шахте составляло 450 человек, из них около 280 человек было занято работой в подземных выработках. Дневная смена обычно составляла около 160 человек, из них около 100 человек приходилось на Алмазный пласт.
Шахта газовая, первой категории. Выделения гремучего газа, в основном, происходили из пласта Алмазный и в предшествующий аварии период были в пределах нормы. Борьба с пылью в шахте не велась. Шахта проветривалась вентилятором системы Сер, мощностью 36 сил, установленным в специальном здании на вентиляционном стволе и работающим на всасывание. Кроме этого дополнительно участвовал в проветривании воздух, подаваемый электромотором компрессора для работы подземных лебедок. Общее количество воздуха, поступающего в зону работ, составляло около 750 м3/мин.
Далее о том, что собственно произошло. Около 3,5 часов дня, когда дневная смена частично выехала на поверхность (в тот день она составляла 175 человек), а в шахте оставалось 92 человека, произошел взрыв, как потом выяснили гремучего газа и пыли. Силой взрыва сорвало южную часть обшивки копра углеподъемной шахты, а также заблокировало клеть и обожгло несколько человек в клети у ствола. Весть о случившимся быстро распространилось по окрестностям. Через полчаса вокруг шахты собралась большая толпа, в надежде узнать о судьбе своих товарищей и родственников.
Об аварии незамедлительно было сообщено Окружному инженеру Макеевского горного округа Юго-Восточного горного управления Александру Александровичу Сикорскому, который прибыл со своим помощником Карлом Эрнестовичем Гроссманом. Они предприняли меры к восстановлению порядка в надшахтном здании, удалив отсюда беспорядочно толпившихся рабочих. Для усиления притока воздуха в шахту Сикорский приказал разбить окна в надшахтном здании. По телефону были вызваны полсотни казаков и наряд полиции, которые оттеснили толпу на почтительное расстояние. Была вызвана спасательная команда с Макеевской станции.
Спустившийся в шахту технический персонал и окружной инженер выяснили, что произошел взрыв на Алмазном пласте. Сикорский, осмотрев динамитный погреб, установил, что динамит не был причиной взрыва. Выехав из шахты, распорядился об исправлении ствола и проводников шахты и занялся организацией доставки материалов для спасательных работ.
Через 40 минут (по материалам судебного дела, через час) прибыла команда Макеевской спасательной станции во главе с заведующим Дмитрием Гавриловичем Левицким и его помощником Николаем Николаевичем Черницыным и приступили к спасательным работам. В шахту спустились по Берестовской наклонной шахте, и вышли на Алмазный пласт. Оценили масштабы катастрофы, разбились на две команды в главе с Левицким и Черницыным и стали обследовать выработки, искать и выводить пострадавших и выяснять расположение и выдавать трупы. До 10 часов вечера 1 марта было извлечено 10 раненых и 16 трупов. В первоначальный момент работы были затруднены наличием газообразных продуктов взрыва, использовались аппараты. Из-за попыток проникнуть к месту взрыва, были извлечены на поверхность в бесчувственном состоянии от отравления угарным газом помощник директора рудника Перро и заведующий шахтой Блохин. В спасательных работах участвовала артель Екатерининского рудника во главе с горным инженером Александром Александровичем Цишевским, а также другие инженеры с окрестных рудников, в том числе первый заведующий Макеевской станцией Иосиф Иосифович Федорович. Кроме этого, помощь в доставке по свежей струе воздуха жертв аварии оказывали ученики школы горных десятников им. Вагнера.
К 8 часам утра 2-го марта были найдены 3 раненых и извлечено 16 трупов, а еще через 3 часа - 18 трупов. За время работы 1-2 марта спасательной команды Макеевской станции было выдано на поверхность свыше 10 пострадавших и 50 трупов. Итоговое количество жертв, извлеченных из шахты, составило 52 человека, последние 2 трупа были извлечены 7-8 марта.
Пострадавших и раненых на поверхности принимали и оказывали помощь 3 врача Русско-Донецкого общества, 3 врача с соседних рудников. Потом пострадавшие были помещены в больницу Русско-Донецкого общества, где дежурили 2 врача. Впоследствии от полученных ран и отравления угарным газом скончались 4 человека. Таким образом, суммарное количество погибших составило 56 человек. По данным судебно-медицинского осмотра установлено, что причиной смерти практически всех погибших, было отравление угарным газом.
Первые похороны жертв состоялись 2 марта при большом стечении народа в 4 общих могилах, на приходском кладбище молельного дома «Всех Святых» в поселке Дмитриевском. В этот день было похоронено 44 человека, остальные похоронены на следующий день. Крайне неприятное и тяжелое впечатление на рабочих произвели поспешные похороны жертв трагедии, некоторых похоронили даже без опознания. Но надо отдать должное рабочим, никаких эксцессов или нарушений порядка не было. Венки на могилы от администрации положены были только 6 марта. В соответствии с законом 1903 года семьям пострадавших и погибших были выплачены пособия.
С первого момента после получения известия о катастрофе, было организовано расследование этой катастрофы по двум линиям: по судебно-правовой и по производственно-технической. С целью дознания по поводу катастрофы из Таганрога на место трагедии прибыли лица прокурорского надзора, помощник окружного начальника подъесаул Вениамин Александрович Пронин. Расследование вел следователь по важнейшим делам Таганрогского окружного суда Николай Михайлович Малевич.
На место трагедии, 2 марта, скорым поездом из Новочеркасска, выехал исполняющий обязанности начальника Юго-Восточного горного управления действительный статский советник Владимир Иванович Лазарев. Он возглавил специальную комиссию по расследованию причин катастрофы. Министром торговли и промышленности на помощь ему был направлен член горного совета Департамента Яков Иванович Хованский, работавший много лет на Дону, вместе с Вагнером и Лазаревым. В комиссию вошли также профессора Александр Александрович Скочинский, Александр Митрофанович Терпигорев, Владимир Александрович Ауэрбах, помощник начальника горного управления Южной России Леонид Павлович Семянников, окружной инженер Таганрогско-Хрустальского округа Георгий Исидорович Добровольский, Никандр Васильевич Шишкин и еще несколько горных инженеров.
6-9 марта комиссия спускалась в шахту для исследования на месте причин взрыва. Было выяснено, что взрыв произошел в седьмой продольной выработке на сопряжении с тупиковой наклонной печью. Причиной скопления гремучего газа стало нарушение проветривания глухой печи длиной 20 метров из-за некачественных вентиляционных сооружений. Печь проветривалась с помощью деревянных щитов, вместо положенной вентиляционной двери в продольной выработке был навешен парус. Источник воспламенения точно не установлен, в месте эпицентра находились трое погибших рабочих. Локальный взрыв распространился по всей шахте из-за последующего инициирования взрыва угольной пыли. Это было определено по наличию кокса на крепи, характеру произведенных взрывом разрушений, положению тел погибших. Работа комиссии была завершена 16 апреля.
Предопределяя выводы комиссии и следствия, Хованский выразил мнение, что нормы борьбы с пылью четко не прописаны, и необходимо производить исследовательские работы по изучению взрывчатости пали. Для этого, должна быть создана исследовательская станция, о значении которой разговоры велись уже более 10 лет. Второй важной причиной несчастия, он назвал невысокий уровень образования шахтеров и посетовал на не менее долгий процесс организации системы нормального горнотехнического образования, особенно низших курсов для рабочих. Эти обе задачи были решены в следующем 1913 году.
С 4 мая, в течение нескольких дней, в Таганрогском окружном суде, состоялся процесс, на котором объявили виновных в трагедии и вынесли приговор. Процесс вел товарищ (помощник) председателя суда Константин Николаевич Марк, обвинение предъявлял товарищ прокурора Алексей Николаевич Беклемишев. Были заслушаны показания 27 свидетелей, в числе которых были Сикорский, спасатели Левицкий, Федорович и Черницын. Левицкий и Федорович не присутствовали на слушаниях по уважительным причинам, показания дал только Черницын. Эксперты, о которых уже говорилось, изложили нарушения действующих правил, которые могли привести к трагедии и подтвердили предварительные выводы причин взрыва.
Виновными признаны горные инженеры Дитман и Блохин, штейгер Комарский, вентиляционные десятники Таперкин и Шумилов. По совокупности показаний свидетелей, отчасти благодаря хорошей защите адвокатов, обвиняемые получили символическое наказание по несколько месяцев тюрьмы и гауптвахты. Позже по апелляции Новочеркасской судебной палаты приговор и вовсе был отменен, осталось лишь наказание Блохину (1,5 месяца гауптвахты).
Работу спасателей можно назвать успешной, но она сводилась в основном к извлечению трупов. Быстрой ликвидации несчастья способствовал ряд благоприятных обстоятельств: близкое расположение шахты от станции, отсутствие сильно отягощающих ликвидацию последствий в виде пожара и сильных разрушений, сохранение нормальной работы вентиляции, близкое расположение больницы, уменьшенное количество рабочих из-за пересмены. Несомненно, спасательной командой были проявлены мужество, высокая работоспособность, умелые действия, желание помочь товарищам, оказавшимся в беде; было важно показать значимость спасательного дела. И хотя спасено было всего несколько человек, команда Макеевской станции по рапорту Сикорского, начальником Юго Восточного горного управления была представлена к наградам: золотыми и серебряными медалям «За спасение погибавших».
И напоследок информация к размышлению: о занимательных фактах и парадоксах жизни.
На процессе пламенную заключительную речь произнес присяжный поверенный (адвокат) обвиняемых Михаил Петрович Араканцев, член I и II Государственной Думы от области войска Донского. В ней было сказано, что рядом с подсудимыми должны сидеть гг Перро и Тостивен, те кто распоряжается финансами и выделяет средства на безопасность . Прошло более ста лет, в современных реалиях, ничего не изменилось!
Упоминаемые в этой статье многие персонажи, горный инженеры Дитман, Скочинский, Федорович, Мешков, Шишкин, Добровольский, были выпускниками 1900 года Санкт-Петербургского Горного института.
Указом от 9 декабря 1912 года, золотыми медалями «за спасение погибавших» для ношения на груди на владимирской ленте, были награждены состоящие по ГГУ коллежский асессор Дитман и титулярный советник Мешков. Наверное, не за «Итальянку»! Ну, все равно удивительно! Тем более, что сам Дитман, сообщил на суде, что он «не при делах», так как до 8 марта 1912 года он отбывал наказание за аварию 1909 года?!
По некоторым данным, сразу после аварии киностудией «Братья Поте» был снят и показан в Харькове документальный фильм «Ужасная катастрофа 1 марта в шахте Русско-Донецкого общества «Итальянка»». Правда это или легенда? Неизвестно!
В документальной повести Владимира Евграфовича Мухина «Поднадзорный Черницын», есть описание взрыва и работы команды Макеевской спасательной станции на шахте «Итальянка», правда с идеологическим подтекстом советских времен.