За что попал под суд Гайдар – Певец первых пермских ОПГ – Легко ли быть молодым сатириком? – Банда дубровских с Урала – Тимуровская пиар-акция – Рекламный ролик длиной 80 минут – Биограф Гайдара, ставший экстрасенсом, и его «Мишень для газетных киллеров» – Старая тема: махинации на рынке жилья – Маршак против Мальчиша-Кибальчиша – Фельетоны с психиатрическим уклоном – Гайдар наш Мисима: пелевинские разгоны в «Полете над гнездом врага» – «Усталая с работы пришла под вечер мать»… почему сыну попало за чтение про Тимура
Книжная выставка «Жизнь ни во что. ПрОклятый писатель с уральской закалкой» завершает свою работу в Белинке. А куратор Евгений Иванов делится еще несколькими историями о прославленном писателе, которые легли в основу выставки.
[это вторая часть статьи; первая часть здесь]
ПОДАЮЩИЙ НАДЕЖДЫ ПИСАТЕЛЬ-САТИРИК
Работая в газетах «Уральский рабочий» и в пермской «Звезде», Гайдар выступал в основном в качестве штатного фельетониста, как и Булгаков, кстати. Фельетон, согласно словарю – это художественно-публицистический жанр, отмеченный критической, часто сатирической, направленностью и острой злободневностью. В России жанр фельетона в XIX веке представлен в творчестве В.Г. Белинского, Н.А. Добролюбова, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина. Ныне практически исчезнувший газетный жанр.
Настоящему сатирику тоже должна быть присуща отвага. В Перми Гайдара даже однажды отдали под суд за фельетон о хобби одного следователя, который вечерами играл в оркестре ресторана, и так сказать, порочил мундир. О суде писала центральная «Правда».
В «Уральском рабочем» 23-летний зубоскал и борец с отдельными недостатками опубликовал 13 фельетонов за 3 месяца с февраля по апрель 1927-го (и всего один серьезный очерк «3000 вольт»). Вот их список, отметим мастерство заголовка: «Шел солдат с похода, зашел солдат в РИК», «Краткое описание ЖАКТа № 196 с некоторыми отвлечениями в область мировой истории», «Смерть примиряющая», «На почве национальной ненависти», «Р-романтика», «Человек на веревке», «Авторитетные слова», «Отрезанный ус», «Хватит гвоздей», «Ярлык», «Таинственный незнакомец», «Пасхальный фельетон».
Что бичевал Гайдар? Например, жуликов на рынке аренды жилья. Тема актуальная и сейчас. С этим Аркадий столкнулся сам, пытаясь найти квартиру в Свердловске. Липовые объявления, сдача помещений, не принадлежащих черным риэлторам. Дважды писал со смехом сквозь слезы по психиатрическим вопросам. Как ученицу злонамеренно объявили в школе сумасшедшей. Или описывал, как отец держал свою действительно психически больную дочь в хлеву на привязи. Мог ли Гайдар тогда предвидеть, что критически настроенные потомки и к нему приклеят ярлык буйно помешанного?
«НАПАДАЛИ С КРИКОМ, УМИРАЛИ СО СМЕХОМ»: СКАЗАНИЯ ОБ УРАЛЬСКИХ РОБИН-ГУДАХ
Фельетонист Гайдар параллельно печатал в газетах, где работал, еще и свои первые прозаические произведения в формате романа-фельетона. Термин возник во Франции, и означал публикацию с продолжением в периодической печати. К этой практике часто прибегал Дюма, так выходил «Граф Монте-Кристо». Молодой автор также обратился к авантюрному жанру. Это была «недетская» литература. Она была что называется: «основана на реальных событиях». По сути, эта была дилогия. В отечественной классике ближайший аналог «Дубровский», апология благородных разбойников. Если Робин Гуд обосновался в Шервудском лесу, то герои первой русской революции, воспетые Гайдаром, орудовали в пермских лесах. Александру Лбову, грозе Мотовилихи, была посвящена повесть «Жизнь ни во что» (впервые увидела свет в пермской «Звезде» в 1926-м, тогда же вышла отдельным изданием), его последователям братьям Давыдовым повесть «Лесные братья». Она печаталась газетными подвалами в «Уральском рабочем» из номера в номер с 10 мая по 12 июня 1927 года. Это может быть самое малоизвестное произведение Гайдара, поскольку 50 лет было доступно лишь в подшивке нашего печатного органа, впервые и единожды в книжной версии появилось только в 1987-м.
Именно на эту публикацию откликнулся Павел Бажов, а он в ту пору тоже пока еще журналист и не более: «В таких условиях было заметным литературным явлением, когда на страницах «Уральского рабочего» стала печататься с продолжением повесть Аркадия Гайдара, который тогда работал в газете… Может быть, в ней было немало недостатков… но помню, какое огромное впечатление произвела эта повесть на читателей. Видимо, люди сразу почувствовали, что пришел новый человек, раскрывший тему революционной романтики увлекательно и просто».
По некоторым признакам, Лбов и Давыдовы создали первые уральские ОПГ – организованные преступные группировки, члены банды имели клички. Мятежники с большой дороги вели себя дерзко: партизанили, грабили богатых, устраивали массовые беспорядки, вступали в вооруженные стычки с представителями правопорядка, боролись за народное дело как могли, даже собирались захватить город Пермь, понимая, что обречены на провал. Опередили свое время, лет через десять они стопудово стали бы красными командирами. Эпиграф, предпосланный первой повести гласил:
«Эта повесть — памяти Александра Лбова, человека, не знающего дороги в новое, но ненавидящего старое, недисциплинированного, невыдержанного, но смелого и гордого бунтовщика, вложившего всю ненависть в холодное дуло своего бессменного маузера, перед которым в течение долгого времени трепетали сторожевые собаки самодержавия.
Памяти разбойника Лбова и его товарищей: Демона, Грома, Змея, Фомы, Матроса и многих других, имена которых окутаны уже дымкой легенд по рабочему Уралу.
Памяти тех, которые нападали с криком, умирали со смехом и во время нервных, безрассудно смелых схваток ставили свою собственную ЖИЗНЬ НИ ВО ЧТО».
БИТВА С ГАЗЕТНЫМИ КИЛЛЕРАМИ
«Пожалуй, ни на кого из развенчиваемых ныне классиков советской литературы не вылили столько помоев, как на Аркадия Гайдара. <...> О Гайдаре пишут с какой-то прямо-таки патологической злобой и ненавистью. Владимир Солоухин сочинил на эту тему даже целую повесть: документальную, как он её называет», - так отозвался в свое время на затяжную травлю «прославленного писателя и храброго комиссара» из детского стихотворения критик Бенедикт Сарнов, автор текста «Мы из Страны Гайдара».
Не считая «солоухинской бомбы», порочащие статьи печатались пачками и в центральной, и в местной прессе, в толстых журналах, на ведущих телеканалах транслировали передачи, снятые солидными журналистами, с обвинениями во всех смертных грехах.
На борьбу с этим шквалом нападок и фейков едва ли не в одиночку поднялся самый крупный, с советской еще закваской, знаток жизни и творчества писателя Борис Камов (1932 – 2018), автор серии подробных биографических исследований (даже последнему военному периоду 1941 года он посвятил отдельное издание «Партизанской тропой Гайдара»), к тому времени заделавшийся еще целителем и экстрасенсом. Он даже врачевал в Морозовской детской больнице, с помощью методов экстрасенсорики искал причины болезней, в основном у детей со злокачественными заболеваниями крови, критиковал советских сексологов за оправдание онанизма. Со всей горячностью опытного защитника он вступил в бой в конце нулевых, выпустив в ответку на все происки и бредни 500-страничный том «Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров». Книге была присуждена почетная журналистская награда России – премия Артема Боровика «Честь. Мужество. Мастерство».
Досталось на орехи всем. В выражениях автор тоже особо не стеснялся. Прилетело и екатеринбургской молодежной газеты «На смену» за громкую публикацию, наделавшую когда-то много шума по всей стране. Материал под названием «Кровавые ночи и «окаянные дни» живописал очередное чудовищное преступление – массовую казнь, совершенную командиром полка Голиковым. Камов, мягко говоря, «пожурил» уральских журналистов по многим пунктам, прямо назвав статью «безответственной, бездоказательной, исторически, орфографически и стилистически невежественной». Укорил новое поколение насменовцев за некрасивый поступок и по территориальному признаку, и за предательство цехового братства, ведь Гайдар, будучи в Свердловске, сам служил газетчиком, и тогда же сдружился с молодыми сотрудниками газеты «На смену». Пребыванию Гайдара в городе на Исети Камов посвятил вот такой теплый абзац:
«Аркадий Петрович ходил и ездил по городу в поисках тем для своих публикаций. К обеду возвращался в редакцию. Диктовал машинистке фельетон или писал его набело от руки, сдавал ответственному секретарю и шел в местный архив. Там до самого закрытия он читал старые документы и газеты. После этого возвращался в редакцию или шел домой и писал до «первых петухов» повесть «Лесные братья (Давыдовщина). Спал не более пяти часов. А иногда вовсе не спал: не хватало времени».
КУЛЬТ ВОЛОНТЁРА
Гайдара можно с полным правом считать зачинателем первого массового волонтерского движения в стране. Он его придумал в одиночку и гениально воплотил в жизнь. По-нынешнему говоря, это была масштабная пиар-акция. Гайдар запустил социальную рекламу по всем экранам страны – ролик длительностью в 80 минут по собственному оригинальному сценарию, обратившись к такому эффективному средству пропаганды как кино. Постановщик картины Александр Разумный до конца не верил в успех предприятия, и ошибся, реклама оказалась вирусной. Программа действий, переработанная в текст повести, была напечатана не в виде книги, а печаталась частями в многотиражной газете «Пионерской правде», и фактически распространялась в виде рекламных листовок по почтовым ящикам. Движение было привлекательно еще и тем, что было по сути неформальным, а не обязаловкой, и имело игровую форму. Результат превзошел все ожидания, через пять лет (и лет военных) волонтеров имени Тимура насчитывалось 3 миллиона душ. По приблизительным оценкам за все время активного существования движения в нем приняли участие около ста миллионов человек.
И идея по-прежнему жива, говорящий факт: в 2020 году повесть «Тимур и его команда» выдержала 8 (!) различных переизданий.
А первым исполнителем роли Тимура в кино был Ливий Щипачев – сын поэта-уральца, уроженца деревни под Камышловым Степана Щипачева.
ПОЛЕТ НАД ГНЕЗДОМ ВРАГА
На заре своей туманной писательской деятельности Виктор Пелевин тоже не смог обойти молчанием яркую фигуру Гайдара, создав гонзо-текст в тексте новеллы «Полет над гнездом врага» из романа «Жизнь насекомых». Он приписывается творческому дуэту Всуеслава Петухова и Семена Клопченко-Конопляных. В первом сведущие в литературоведении люди без труда опознают модного критика 90-х Вячеслава Курицына, начало карьеры которого по стечению обстоятельств тоже связано с Екатеринбургом-Свердловском. Пелевин, который никогда не лез за матерным словом в карман, уведомляет, что опубликован сей опус не где-нибудь, а в первом номере альманаха «Треугольный .уй», «в практически единственном квазиактуальном постэстетическом эпинофеномене современного литературного процесса». Чтение обзора загадочной маман происходит за ширмой на фоне довольно замысловатого спаривания насекомых Сэма и Наташи. «Примечание: Мнение авторов может не совпадать с мнением редакции. «Полет над гнездом врага. К пятидесятилетию со дня окукливания Аркадия Гайдара...»
Далее Пелевин вволю оттаптывается на мифологемах, садистских трактовках поведения маленьких гайдаровских героев, не забывает и знаменитую фейковую фразу «Снились люди, убитые мной в детстве». Аналогичному пелевинскому троллингу семнадцатого уровня подвергались, как мы помним, Николай Островский в «Омон Ра» и Василий Иванович в «Чапаеве и Пустота».
«— Но кто смотрит на этот удивительный и все время обновляющийся мир? —вопросил голос за ширмой. — Кто тот зритель, в чувства которого мы погружаемся? Можно ли сказать, что это сам автор? Или это один из его обычных мальчиков, в руку которому через несколько десятков страниц ложится холодная и надежная рукоять браунинга? Кстати сказать, тема ребенка-убийцы — одна из главных у Гайдара. Вспомним хотя бы «Школу» и тот как бы звучащий на всех ее страницах выстрел из маузера в лесу, вокруг которого крутится все остальное повествование. Да и в последних работах — «Фронтовых записях» — эта линия нет-нет, да и вынырнет: "Боясь, что ему не поверят, он вытягивает из-за пазухи завернутый в клеенку комсомольский билет... Я смотрю ему в глаза. Я кладу ему в горячую руку обойму... Ой, нет! Этот паренек заложит обойму не в пустую кринку...»
«Но нигде эта нота, — усилился голос, — не звучит так отчетливо, как в «Судьбе барабанщика». Собственно, все происходящее на страницах этой книги — прелюдия к тому моменту, когда барабанной дроби выстрелов откликается странное эхо, приходящее не то с небес, не то из самой души лирического во всех смыслах героя».
«В этом смысле Сережа Щербачев — так зовут маленького барабанщика — без всяких усилий достигает того состояния духа, о котором безнадежно мечтал Родион Раскольников. Можно сказать, что герой Гайдара — это Раскольников, который идет до конца, ничего не пугаясь, потому что по молодости лет и из-за уникальности своего жизнеощущения просто не знает, что можно чего-то испугаться, просто не видит того, что так мучит петербургского студента; тот обрамляет свою топорную работу унылой и болезненной саморефлексией, а этот начинает весело палить из браунинга после следующего внутреннего монолога: «Выпрямляйся, барабанщик! — уже тепло и ласково подсказал мне все тот же голос. — Встань и не гнись! Пришла пора!» Отбросим фрейдистские реминисценции...»
«— ...всегда были сложные отношения с ницшеанством. Достоевский пытался художественно обосновать его несостоятельность — и сделал это вполне убедительно. Правда, с некоторой оговоркой: он доказал, что такая система взглядов не подходит для выдуманного им Родиона Раскольникова. А Гайдар создал такой же убедительный и такой же художественно правдивый, то есть не вступающий в противоречие со сформированной самим автором парадигмой, образ сверхчеловека. Сережа абсолютно аморален, и это неудивительно, потому что любая мораль или то, что ее заменяет, во всех культурах вносится в детскую душу с помощью особого леденца, выработанного из красоты жизни. На месте пошловатого фашистского государства «Судьбы барабанщика» сережины голубые глаза видят бескрайний романтический простор, он населен возвышенными исполинами, занятыми мистической борьбой, природа которой чуть приоткрывается, когда Сережа спрашивает у старшего сверхчеловека, майора НКВД Герчакова, каким силам служил убитый на днях взрослый. «Человек усмехнулся. Он не ответил ничего, затянулся дымом из своей кривой трубки (sic!), сплюнул на траву и неторопливо показал рукой в ту сторону, куда плавно опускалось сейчас багровое вечернее солнце».
«— Итак, — сказала женщина за ширмой, — что написал Гайдар, мы более или менее выяснили. Теперь подумаем, почему. Зачем бритый наголо мужчина в гимнастерке и папахе на ста страницах убеждает кого-то, что мир прекрасен, а убийство, совершенное ребенком, — никакой не грех, потому что дети безгрешны в силу своей природы? Пожалуй, по-настоящему близок Гайдару по духу только Юкио Мисима. Мисиму можно было бы назвать японским Гайдаром, застрели он действительно из лука хоть одного из святых себастьянов своего прифронтового детства. Но Мисима идет от вымысла к делу, если, конечно, считать делом ритуальное самоубийство после того, как его фотография в позе Святого Себастьяна украсила несколько журнальных статей о нарождающемся японском культуризме, а Гайдар идет от дела к вымыслу, если, конечно, считать вымыслом точные снимки переживаний детской души, перенесенные из памяти в физиологический раствор художественного текста».
«СКАЗАЛ БЫ АВТОР КНИЖКИ…»
Лично самому Гайдару посвящено немало героико-возвышенных стихов, написанных собратьями по перу. В период канонизации автора, конечно, не могли остаться в стороне и не внести свое веское поэтическое слово главные мастодонты советской детской литературы Сергей Михалков и Самуил Маршак, куда ж без них. Последний отметился даже двумя стихотворениями, словно заглаживая прошлую вину, он, надо отметить, кардинально пересмотрел свои взгляды на творчество Гайдара. В 1930-е годы Маршак принял в штыки только что напечатанную «Военную тайну», накинулся с критикой на Мальчиша, посчитав его образ «отвратительным», призывающим к безрассудному самопожертвованию. Стихи у мэтров и у менее известных поэтов получились плакатными и по большому счету вторичными. Ведущая их тема – Гайдар всем ребятам пример, абсолютный Вожатый, он вдохновляет на подвиг, его книги учат стойкости и мужеству, они секретный пятый элемент для правильного взросления отпрыска: «Его берут с собой в поход юннат и будущий геолог».
Или:
Живут сегодня среди нас
Тимур, и Гек, и Чук.
Их по поступкам узнают.
И это не беда,
Что по-гайдаровски зовут
Героев не всегда.
Страницы честных, чистых книг
Стране оставил в дар
Боец, Писатель, Большевик
И Гражданин — Гайдар…
Намного более удачное, можно сказать, самое душевное стихотворение «про Гайдара», пусть и нравоучительного характера, что с лихвой искупается легкой иронией, сочинил ленинградский поэт и драматург, создатель текстов популярных песен Владимир Лифшиц (1913–1978). Он выступал главным образом как автор стихотворений для детей. Сам тоже боевой офицер. В 1941 году пошел в народное ополчение, участник Великой Отечественной войны. Был заместителем командира стрелкового батальона по политчасти на Ленинградском фронте. В сентябре 1944 года ранен в бою, демобилизован в звании майора. Приведем этот стих полностью.
РАЗГОВОР
Усталая, с работы
Пришла под вечер мать
И видит, что у сына
Не прибрана кровать.
Что стынет чай в стакане,
Что пол не подметён.
Что, лёжа на диване,
Читает книжку он.
И мать ему с обидой
Промолвила: — Сынок,
Когда-нибудь ты маме
Хоть чем-нибудь помог?.. —
А сын ответил хмуро.
Едва взглянув на мать:
— Ты, мама, про Тимура
Мешаешь мне читать!
Уверен я, ребята.
Что если б жил Гайдар —
Прославленный писатель
И храбрый комиссар, —
То этому парнишке,
Что так встречает мать,
Сказал бы автор книжки
(Вернее, мог сказать):
«В тебе, наверно, совесть
Заснула, паренёк!
Прочесть сумел ты повесть,
А вот понять не смог...»
Книги в библиотеке:
1. Прижизненные издания
- Жизнь ни во что (Лбовщина). — Пермь : Пермкнига, 1926. — 72 с. Инв. номер: 651621-КО
- Мои товарищи : [рассказы]. — [Москва] : Молодая гвардия, 1932. — 156, [3] с. Инв. номер: 83591-КХ
- Дальние страны : [повесть]. — [Москва] : Молодая гвардия, 1932. — 87 с. Инв. номер: 83647-КХ
2. Гайдар на Урале
- Гайдар у реки Магнитной : рассказы. — Челябинск : Южно-Уральское книжное издательство, 1974. — 42, [1] с. Инв. номер: 1578458-КО
- Гинц С. М., Аркадий Гайдар на Урале : страницы биографии. — Пермь : Пермское книжное издательство, 1965. — 276 с., [12] л. ил. Инв. номер: 1208888-КО
- Гайдар А. П., Уральские рассказы и повести. — Пермь : Пермское книжное издательство, 1983. — 279, [1] с. Инв. номер: 1895334-КО
- Гайдар А. П., История о неуловимом билете : рассказы, очерки, фельетоны. — [Москва] : Молодая гвардия, 1965. — 128 с., [9] л. ил. Инв. номер: 1229621-КХ
3. Биографические издания
- Гайдар А. П., Две школы Аркадия Гайдара : автобиография, повесть, фотографии, документы, воспоминания : [для младшего и среднего школьного возраста]. — Ленинград : Детская литература, Ленинградское отделение, 1988. — 153, [56] с. Инв. номер: 2074514-КХ
- Камов Б. Н., А. П. Гайдар : грани личности. Принципы творчества. — Москва : Советская Россия, 1979. — 168, [2] с. — (Писатели Советской России). Инв. номер: 1789505-КХ
- Камов Б. Н., Аркадий Гайдар : Мишень для газетных киллеров. — Москва : Олма Медиа Групп, 2011. — 532, [16] л. ил., портр., факс. ; Инв. номер: 2344257-КХ
- Камов Б. Н., Партизанской тропой Гайдара : рассказ-поиск : [для среднего и старшего возраста]. — Москва : Детская литература, 1968. — 272 с., [27] л. ил., портр. Инв. номер: 1366550-КХ
4. Новые издания
- Обрез. — Москва : Ad Marginem, 2012. — 173, [1] с. Инв. номер: 2367102-КХ
- Повести для детей : восемь произведений в одной книге : [для среднего школьного возраста]. — Москва : АСТ, 2021. — 859, [2] c. — (Золотая классика - детям). Инв. номер: 2434537-КХ(А)
***
Выставка к 120-летию Аркадия Гайдара «Жизнь ни во что. «ПрОклятый писатель» с уральской закалкой» продлится в Белинке до 16 мая. На выставке вы познакомитесь с библиографическими редкостями, с ранними произведениями, журналистскими работами молодого автора, начинавшего свой литературный путь именно на Урале. Книг на выставке – 37, ровно столько лет было отмерено Гайдару на этой земле.
Автор публикации и куратор выставки: Евгений Иванов, отдел культурно-массовых коммуникаций Библиотеки им. В. Г. Белинского