Мистическое совпадение, историческое предначертание преемственности власти или подтасовка фактов со стороны членов королевской фамилии? Но в тот же самый день и в тот же самый час в 1786 году за сто до смерти ЛюдвигаII, родился его дедушка, Людвиг I. Такое совпадение казалось маловероятным и по всей Баварии тут же начали распространяться ложные слухи о том, что будущий король родился двумя днями раньше, и что реальная дата его рождения была сфальсифицирована.
Известно, что именно 25 августа католическая церковь празднует День Святого Людвига. Юный принц стал, таким образом, одним из самых несчастных детей, чье имя и день рождения попадали на эту дату. Маленькому ребенку практически невозможно было точно определить, все же по какому случаю собираются гости? В радость от празднований дня рождения всегда примешивались религиозные мотивы.
Вдобавок к имени Людвиг мальчик был также наречен именами Фридерик Вильгельм, как это было принято для потомков мужского пола в прусских семьях его матери. Эти последние имена, однако, в реальной жизни мало использовались.
На момент рождения принца Людвига, его отец Максимилиан был все еще Крон Принцем. Престол занимал его отец король Людвиг I, и Максимилиану не удавалось надеть корону до 1848 года.
1848 год - именно в этом году родился брат Людвига принц Отто. В порыве отцовской гордости, Крон Принц Максимилиан выразился «Какое замечательное чувство быть отцом», но его энтузиазм очень быстро прошел. Отношения Максимилиана с сыновьями были холодными и отдаленными. Между ними не было сердечного тепла и близости. Отец плохо понимал своих сыновей, да, похоже, и не стремился к этому. Он почти никогда не улыбался им. Детям практически не приходилось рассчитывать ни на отцовскую, ни даже просто на мужскую поддержку отца. Вместо этого Максимилиан только наказывал своих детей за малейшие проступки и непослушание. Будучи весьма строгим, не только к своим сыновьям, но и к самому себе, Максимилиан, бывало, выносил наказание самому себе, что было весьма странно и непонятно для слуг. Но что поделать? Максимилиан рассматривал физические наказания, как необходимую составляющую роста и важное средство воспитания.
Анализируя записи одного из секретарей Франца фон Пфистермейстера, можно узнать, что « Король видел своих сыновей, принца Людвига и принца Отто от силы только один или два раза в день: в середине дня, во время второго завтрака и вечером за общим обеденным столом. Отец редко бывал в их апартаментах, где они росли и занимались. В случае, если они встречались где-либо во дворце, он просто предлагал им руку для рукопожатия и затем стремительно уходил». Позже, тридцатилетний Людвиг писал, что его отец всегда обращался с ним: « снисходительно, приветствуя холодными словами, сказанными мимоходом, как бы, между прочим».
Мать Людвига Мари, была прусской принцессой, дочерью принца Фридриха Вильгельма Карла. В молодости, она была весьма хорошенькой, с голубыми глазами и темными волосами. Ее портрет украшал знаменитую галерею красавиц короля Людвига I, которая и по сей день находится во дворце Нимфенбург. Судя по портрету, красота Мари была весьма деликатной, можно даже сказать классической, ее облик был полон благородства и некоторой скромности, как и положено члену королевской фамилии. Позже, когда она стала взрослой женщиной, ее глаза приобрели некую глубину, а во взгляде появилось нечто многообещающее. По свидетельствам очевидцев в более зрелом возрасте она выглядела даже более привлекательной, нежели в молодости.
У матери Людвига был доброжелательный и неконфликтный характер. Но, по мнению придворных, ей не хватало «изюминки». Она казалась окружающим довольно скучной, бесцветной, недалекой, простой и весьма прозаичной. Во многом это объяснялось тем, что у нее почти вообще не было каких-либо интеллектуальных, поэтических, музыкальных или иных интересов. Руководствуясь правилами проведением особ ее ранга и соответствуя своему времени, она проводила время в заботе о цветах или занималась работой по управлению домом и слугами, иногда вышивала. Она не любила театр и заявляла даже с некоторой гордостью, что никогда не читала книг. Мать Людвига любила свою красивую деревню Швангау в верхней части Баварии и вошла в туристическую историю региона как первая женщина, которая любила длительные пешие прогулки в Альпах.
Крон Принцессу Марию часто видали без устали карабкающуюся в горы вместе с маленькими принцами. Кстати, в наши дни вокруг замка Хоэншвангау, в котором семья проводила большую часть времени, особенно летом, замка Нойшванштайн, а также вокруг Альпийского и Лебединого озер проложены пешеходные маршруты.
Огромное число любителей пешей ходьбы - одиночек и организованных групп единомышленников с самого раннего утра штурмуют местные вершины гор.
Можно встретить и молодые семьи, часто за спиной или на груди у отца или матери, удобно устроившись в мягком кресле-рюкзаке путешествуют их маленькие 3-4 месячные отпрыски.
Такой образ наивной, доброй матери, несомненно, с позиции здравого смысла располагал к тому, чтобы у нее установились хорошие отношения с ее экзальтированными сыновьями. Но, к сожалению, контакты мамы Мари с детьми были далеки от того, чтобы считаться даже удовлетворительными. Франц фон Пфистермейстер сделал такой вывод в своих воспоминаниях: « Королева имела мало представлений о том, как построить хорошие отношения с принцами. Она навещала сыновей в их комнатах более часто, чем отец, но была неспособна вести себя с ними так, чтобы дети ее понимали. Таким образом, между ними не суждено было вырасти настоящей нежности».
Людвиг имел мало общего со своей матерью в течение всей своей жизни. « Моя мать не понимает меня вообще», - заявил он Рихарду Вагнеру и в 1876 году. Он писал: « Как приличествует, я люблю и уважаю мою мать Королеву. Но, тем не менее, невозможность близких отношений с натурой такой, как она, отнюдь не моя ошибка».
В более поздние годы в своих чувствах к матери он дошел до того, что возненавидел мать до такой степени, чтобы относиться к ней, как к « вдове моего предшественника». Странно, но он полагал, что такое отношение к собственной матери заставит ее относится к нему с уважением, как к сильной личности. В записях Людвига можно найти такие слова, относящиеся к матери: «Я монарх, а она только мать и в то же время мелкая сошка». Такая ситуация, возможно, требует комментариев профессионального психолога.
К сожалению, образование принцев Людвига и Отто сложно назвать удовлетворительным для особ их ранга. Они получили частное образование в домашних условиях и находилось оно в руках людей с ограниченным воображением. От своих воспитателей, гувернеров и наставников они почерпнули слишком мало и были далеки от обладания знаниями, которые соответствовали бы их статусу. Руководящим принципом их образования были положения духовного характера, которые можно было бы назвать «не от мира сего», а также непогрешимая строгость в исполнении режима дня и в ежедневных упражнениях.
Мальчики росли сильными в физическом отношении и довольно рано повзрослели. Они проводили долгие часы в ежедневных занятиях. У них не было ни конфет, ни карманных денег. Им выдавались очень скромные суммы на личные расходы. Контакты с другими детьми их родители не рассматривали слишком важными для личностного развития. Готфрид фон Бэхм, автор признанной за образец биографии Короля Людвига писал: « Жизнь двух принцем протекала весьма просто. Это был один из общих моментов недоразумения в высших классах общества того времени. Детям никогда не позволялось есть вдоволь. В результате, жизнь будущего Короля сложно было назвать очень счастливой, если бы его добрая нянька Лили, или кто-либо другой из слуг не приносил голодным детям из жалости какие-нибудь оставшиеся от общего стола продукты, или не давали принцам что-нибудь свое, например, припасенную ими ранее более обильную и сытную пищу». Другими словами, дети короля Баварии, принцы королевской крови голодали, как какие-нибудь оборванцы. Они не могли даже поесть вдоволь. Но всем этим строгостям принцы подвергались из тех соображений, чтобы сделать их трудолюбивыми, сознающими свой долг правителями, поощрить, таким образом, их стремление к сдержанности и простоте. Насколько такое воспитание было правильным?
Будущее показало, что этот метод воспитания потерпел неудачу и оказался очень неэффективным. Изъяны характера, которые проявились в жизни принцев позже, во многом могут быть объяснены практически полным отсутствием удовольствий и проявлений любви в их раннем детстве со стороны близких. Возможно, именно такое суровое воспитание стало причиной того, что Людвиг, будучи уже взрослым мужчиной и монархом, тратил большие деньги и вел довольно расточительный, почти что сказочный образ жизни, который как казалось многим не соответствовал его долгу по отношению к доверенной ему стране.
Возможно, именно потому, что будучи ребенком он никогда не получал ничего подобного?
Деньги во времена его правления лились как вода, и казалось, что взрослый король как будто играет в игрушки, воплощая наяву свои детские мечты.
Возможно, щедрые побои, которыми король Людвиг награждал своих слуг, были памятью о бесчисленных наказаниях, примененных к нему самому его собственным отцом? Нелюбимым и нелюбящим отцом? Может быть, его обжорство, в результате которого он рано потолстел и потерял королевскую статность и красоту, возникло именно из-за голодных лишений в детстве?
Мог ли его энтузиазм по поводу абсолютной монархии иметь отношение к его восхищению Бурбонской Династией Королей, или происходить от законов чести членов и кавалеров Ордена Святого Георга?
Возможно, корни его частых припадков гнева и проявлений безудержного темперамента ведут назад, в его детские годы, во времена насильственного привития навыков умеренности во всем, в еде, в чувствах, в играх, в отношениях? Была ли его привычка превращать ночь в день негативной реакцией на детские годы, когда необходимо было вставать слишком рано? Несомненно в этом есть доля истины. И это богатый пласт для любителей психологических исследований.
Некоторые очевидцы того времени, когда Людвиг был еще Крон Принцем делятся воспоминаниями, что «молодые принцы Людвиг и Отто, были очень статными, красивыми и очаровательными детьми, каких можно было только пожелать». Действительно, внешне принцы были весьма привлекательны. Об этом свидетельствуют и их фотографии в юные годы.
Несмотря на домашнее образование и отсутствие хороших педагогов, Людвиг был интеллигентным и довольно образованным человеком, он довольно много читал. Однако став взрослым, наделенным властью человеком, как показывает история, не смог применить свои таланты в одинаковой степени во всех областях жизни. Еще в юном возрасте он проявлял склонности к строительству и живо интересовался архитектурой. Хотя у него был гораздо меньший дар к музыке, но он обладал весьма тонким слухом и весьма чувствительным сердцем. В записях Франца фон Пфистермейстера можно найти такое высказывание: « Для его бывшего учителя по фортепиано, день, когда он дал последний урок Крон Принцу был одним из самых счастливых, вследствие явного отсутствия таланта у этого знаменитого ребенка».
Рихард Вагнер впоследствии также подтвердил, что « Король абсолютно без музыкального таланта и предлагает вниманию окружающих только поэтический дух».
С другой стороны, молодой Людвиг был великолепным пловцом и наездником. Он великолепно держался в седле, был вынослив и, учитывая его привлекательную внешность и стройную фигуру, представлял весьма красивое зрелище, когда скакал на лошади.
Правда, у него был жесткий характер и довольно вспыльчивый нрав. Однажды, как свидетельствуют очевидцы, он даже пытался убить своего брата Отто за несоблюдение субординации.
К счастью его намерения были во время раскрыты и действия, последствия которых были бы весьма плачевными, остановлены. Правда, воспоминаний, связанных с крутым нравом короля не так много. Как мужчина и монарх он обязан был даже по статусу иметь волевой характер, в чем ему невозможно отказать. Но более всего интересно, то, что, не обладая в чем-то даже детской восприимчивостью к красоте окружающего мира, его звуков и форм, не сумев сохранить в себе этой детской « наивности мышления», мечтая о реализации сказочных планов по строительству замков и музыкальных театров, он не смог бы оставить столь яркий след в истории, и заставить потомков пытаться долгие годы понять загадки его жизни и смерти. Нет, несмотря на странности его поведения, его нельзя назвать безнравственным или испорченным. В этом можно согласиться с наблюдениями Ф. Шиллера: «Наивность мышления никогда не может быть свойством испорченных людей и принадлежит лишь детям и по-детски мыслящим людям». 2008. Москва-Вена- Хоэншвангау, Херренкимзее, Линдерхоф, Нойшванштайн, Мюнхен.