С Маринкой мы дружили с детства. Жили в соседних домах. У меня были папа и мама. У нее – мама и бабушка. Без папы. Так что финансово им приходилось нелегко. Их жалели и помогали всем домом. Мы с мамой часто мою одежку дарили. Нарядов у меня было более, чем достаточно.
Однажды на день рождения мне подарили куклу с чудесными вьющимися волосами, одетую в модный костюм. Мягкая на ощупь она казалась живой! Счастливая, я схватила игрушку и побежала к Маринке.
- Ничего особенного. Она не разговаривает и не плачет, - презрительно заявила подружка. – Вот если бы Барби с домиком и одеждой или хотя бы монстра. А так…. - Маринка отвернулась и побежала на детскую площадку играть с другими детьми.
- Ну и что вслух не разговаривает. Просто это кукла волшебная и никто, кроме меня ее голоса не слышит, - чуть не плача от обиды, подумала я.
А через день, когда я на минутку отошла от лавочки на которой сидела с игрушками, ожидая Маринку, кто-то выколол у куклы глаза. Маринка сказала, что когда выходила, то видела убегавшего мальчишку…
Господи, как же я тогда рыдала! Мне было жалко мою Каролину, так я назвала свою любимицу. Слепой я полюбила ее еще больше, укладывала ее в игрушечную кроватку, целовала и обещала вылечить. И это удалось! Папа нашел отличного мастера, который вернул Каролине «зрение».
А потом мы с Маринкой пошли в школу. Я - в дорогую частную. Маринка - в обычную. Виделись с подружкой иногда. Когда у тети Светы случался очередной роман, Маринка ночевала у нас. К нам она прибегала после скандалов с мамиными «мужьями». Она выпрашивала у меня джинсы и курточки, чтобы похвастаться перед одноклассницами. Однажды взяла модный серебряный браслет и потеряла. Мама тогда здорово ругала меня за небрежное отношение к вещам. Но я ведь не могла предать нашу дружбу с Мариной и рассказать правду!
Так шли годы. Из детей мы превратились в девушек-подростков. Маринка покрасила волосы в золотистый цвет и стала настоящей красоткой с высокой грудью, тонкой талией и длинными, хотя и наклеенными ресницами. Мальчишки бегали за ней табуном.
У меня был только один. С Сережей мы учились в параллельных классах. Он был спортсменом-разрядником и часто списывал у меня домашку. После тренировок и танцевальной студии мы встречались в парке, гуляли, заходили в кафе, которое уже считали «нашим» и целовались.
Я не знакомила его ни с кем из подружек. Маринка заметила нас сама. Уж не знаю, как у нее это вышло, но через месяц, кафе стало уже не «наше», а «их».
- Ну я же не виновата, что Сережа разлюбил тебя, а полюбил меня, - равнодушно бросила мне подружка в качестве извинения. – И вообще у нас с ним все серьезно.
Те, кто пережил предательство двух самых близких людей, поймет меня. Я не плакала, впала в ступор, вымерзла изнутри, стала неживой. Видя мое состояние, родители перевели меня в другую школу. Я продолжала усердно учиться, забивая учебой дикую боль, накрывавшую меня по ночам.
Еще через два месяца от нас ушел отец. «Полюбил другую», - объяснила мне мать. – «Она на четыре года старше тебя». «Брошенками» мы стали вдвоем. Часами сидели рядом, обнявшись, и молчали.
Нашу большую четырехкомнатную квартиру пришлось продать. Деньги поделили. Мы с мамой купили двухкомнатную «хрущебу» на окраине. Оставшиеся средства мама благоразумно положила на депозит. Отец стал получать «серую» зарплату и алименты выходили копеечные. Рассчитывать нужно было только на себя.
Без денег Маринке с матерью мы оказались неинтересны. Наши пути разошлись.
Тратить время на учебу в вузе я не стала. Закончив девятый класс, поступила в кулинарный колледж. Это был лучший в городе колледж. Его студенты проходили практику в самых шикарных ресторанах города, а самые способные оставались там работать.
Мать была в шоке от того, что ее «перспективная» дочка пошла в ПТУ. Но выбирать не приходилось. С дипломом, но без стажа работы, она с трудом устроилась воспитателем в детский сад. Свести концы с концами мы не могли. Я пошла работать официанткой. Выживать стало легче.
Трудно поверить, но творить на кухне шедевры мне понравилось. «Мастер-шеф» стал любимой передачей, а субпродукты, которые стоили дешевле мяса – идеальным материалом для моих экспериментов. Я добавляла в них горчицу, разные виды меда, мариновала в кефире и соевом соусе, училась улавливать малейшие вкусовые нюансы и эффект от различных сочетаний специй. Там, среди разделочных столов, варочных поверхностей, духовок и пароконвектоматов я чувствовала себя, как рыба в воде. Подружилась с поварами, приходила к ним до начала смены, бесплатно чистила овощи, училась работать со специальными ножами и копила на набор своих.
В ресторане меня работать оставили. Еще через три года я поняла, что созрела для открытия своего бизнеса. Закончила курсы бухгалтеров и уговорила маму снять деньги с депозита. Место для своего кафе нашла не сразу. Помог мой бывший, любимый Сережа. Он уезжал за границу и сдавал в аренду полуподвальное помещение тренажерного зала. В память о былой любви отдал за копейки, лишь бы не пустовало.
Я взяла кредит и открыла кафе. Ставку сделала на комплексные обеды днем, ужины под тихую живую музыку по вечерам и «детские дни» по утрам в выходные. Заказала рекламу в соцсетях. Не говорю, что быстро, но дело пошло. Гости поражались, что из дешевой речной рыбы, легких и печени можно готовить такую вкуснятину! Просили рецепты. Кулинарные курсы для экономных хозяек стали дополнительным источником дохода. Место становилось модным.
Однажды в нем появилась моя подруга детства Марина. Дорого одетая, в сопровождении пожилого джентльмена, она сразу же стала высказывать недовольство:
- Что это за забегаловка? Куда ты меня привел? Я же хотела пообедать в приличном ресторане! - раздраженно твердила она спутнику.
- Но, Мариночка, тут кормят недорого и вкусно, а у нас сейчас с деньгами напряг, - извиняющимся тоном отвечал мужчина. – Ты же не хочешь готовить дома.
- Я тебе сразу сказала, что кухня не для меня. Я натура тонкая, творческая, должна заниматься саморазвитием, - парировала Марина.
Услышав знакомый голос, в зал вышла я.
- Зоя, ты тут работаешь? - с презрительным удивлением окликнула меня подруга.
- Можно сказать и так, - ответила я. – Это мое кафе.
Марина удивленно вскинула брови.
- Ну тогда накорми нам с Вадиком побыстрее и повкуснее. А то мы спешим, - произнесла она, словно делая одолжение.
- Рекомендую паштет из утиной печени а-ля фуагра, гусиные желудки, томленные в ореховом соусе, салат «Цезарь» или «Французский завтрак», - сказала я.
- Да, – ответил мужчина. – А еще ваш вкуснейший коктейль - «Девственная Мэри».
- Все за счет заведения. Сегодня вы мои гости, - я была горда тем, что мола позволить себе широкий жест.
Марина расплылась в довольной улыбке:
- Я на днях забегу, пообщаемся.
Через пару дней она действительно зашла.
- Покорми, - попросила она. – Заодно и поболтаем.
За едой Марина рассказала, что Сережа ее бросил, когда узнал о беременности. После аборта детей она иметь не может, да и не хочет. Замужем была трижды, но не срасталось. Сейчас живет с этим хмырем, потому, «что жить-то нужно. Не работать же идти!». Платить за обед подруга не посчитала нужным.
На следующий день подружка пришла обедать уже вдвоем опять «за спасибо».
Потом была просьбы отдать ей мои ненужные вещи для детского дома, в котором она часто бывает, как волонтер, устроить благотворительный обед для его воспитанников, отослать бесплатно десерты к празднику в пансионат для стариков, над которым она шефствует.
А когда она «ощастливела меня известием о своем дне рождения на пятьдесят человек, отпраздновать который Марина собралась в моем кафе, я решила «закрыть лавочку».
- Давай обсудим меню и сумму заказа, - спокойно предложила я.
- Ты же не станешь брать денег с лучшей подруги, - обезоруживающе улыбнулась Марина в ответ.
- Почему не стану? Кафе – моя работа и мой бизнес. Я должна закупать продукты, платить налоги и коммуналку, оплачивать труд сотрудников, - возразила я.
- Но ведь я не работаю! У меня нет таких денег! Твоя мама кормила нас бесплатно, а ты решила нажиться на той, которая всю жизнь была рядом, - возмутилась подруга.
- Ты была рядом, когда могла от нас что-то получить. А когда мы остались на мели, выплывать пришлось нам самостоятельно. Кстати, если нет работы, могу на полставки взять тебя к себе уборщицей, - отрезала я.
Марина гордо вскинула подбородок:
- Ты еще пожалеешь, что отказала мне. Всем расскажу, что отравилась после обеда у тебя. Проверками задолбают.
Я подошла поближе и тихо, но грозно прошептала:
- Только попробуй! По судам затаскаю за клевету! Еще и моральный ущерб заплатишь! Ну или отработаешь со шваброй и тряпкой, - уже улыбаясь сказала я.
Через две недели, Марина пришла и попросилась на работу.
