Не первый десяток лет особое место в списке увлечений жителей постсоветского пространства занимает тематика постапокалипсиса. Большой популярностью пользуются произведения этого жанра в кино, литературе, и особенно - в видеоиграх. Однако что так цепляет людей в этой тематике, и какое место она занимает в нашей культуре - простого сиюминутного развлечения или чего-то гораздо более глубокого? Попробуем разобраться.
Постапока́липсис (постапокалиптика, англ. post-apocalyptic fiction), жанр или сеттинг научно-фантастической литературы и популярной культуры в целом, в котором повествуется о последствиях глобальной катастрофы. Действие постапокалипсиса разворачивается либо непосредственно после катастрофы, либо через долгое время после неё.
История этого жанра намного древнее, чем многие предполагают. Множество мифологических сюжетов в различных культурах посвящено уничтожению человечества и последующему его возрождению силами героя. Подобные сюжеты, связанные с наводнением, можно обнаружить в мифологии Древнего Шумера (миф о благочестивом царе Зиусудре), Библии (сюжет о Ное и Ноевом ковчеге) древнескандинавской мифологии (Рагнарёк) и т. д. Первым же относительно современным обращением к этой теме считается роман Мэри Шелли "Последний человек" 1826 года. Современники не оценили историю о человечестве начала 21 в. и его уничтожении вследствие распространения загадочной болезни, однако уже в 60 годах 20 века книга получила второе дыхание. И это не с проста.
Уничтожение Хиросимы и Нагасаки, Холодная война и вполне реальный страх тотального ядерного апокалипсиса во второй половине XX века заставил многих задуматься - а что будет с человечеством, если это случится? Словно ядерные грибы после дождя стали появляться произведения, исследующие тематику. Cреди них литературные произведения (Будет ласковый дождь, 1950), (Хризалиды, 1955), кино (Парень и его пёс, 1974), (Безумный Макс, 1979), позднее - видеоигры (Wasteland, 1988), (Fallout, 1997)
В Советском союзе с постапокалиптикой было трудно. Официальный курс на светлое коммунистическое будущее никак не вязался с панорамами полного уничтожения цивилизации. Поэтому советские фантасты помещали подобные сюжеты подальше от родной страны - в выдуманные зарубежные города или вообще на другие планеты. В итоге советская фантастика подарила нам всего несколько яркий произведений этого жанра, однако каждое из них в итоге стало культовым. И в этом кроется первая причина особых отношений России и постсоветского пространства с постапокалиптикой.
Знаковость
По-настоящему хрестоматийными для всей мировой постапокалиптики стали два произведения, рожденные в Стране Советов. это "Пикник на обочине", философская фантастическая повесть братьев Стругацких, впервые изданная в 1972 году, и её культовое продолжение-экранизация, фильм-притча режиссёра Андрея Тарковского "Сталкер" 1979 года. Уже в них появляется множество знаковых тропов, за которые в последствии будут цепляться творцы в этом жанре. Это и загадочная, опасная, но вместе с тем ужасно притягательная Зона отчуждения, порожденная неизвестным катаклизмом. Это и неизменно сопровождающие Зону образования - аномалии, опасные ловушки неясной природы и артефакты - ценные предметы, несущие своим владельцам как благотворное, так и вредоносное влияние. Это, в конце концов, харизматичные персонажи, душой и телом связанные с Зоной - сталкеры.
Цепляющий тематический план этих произведений глубоко переплетается с его идейно-философским содержанием. Влияние разумных, казалось бы, существ на этот мир, природа человеческих желаний, поиски смысла жизни и т.д. Во многом не разгаданные смыслы этих произведений в купе с их ярким содержанием глубоко засели в умах и сердцах жителей постсоветского пространства.
Уже в наше время опыты братьев Стругацких подхватили украинские и российские творцы. Речь о не менее культовых, чем "Пикник", сериях книг Дмитрия Глуховского "Метро 2033", сериях видеоигр "S.T.A.L.K.E.R" и "METRO". Тропы Стругацких в них помещаются на знакомые мотивы: Чернобыльскую зону отчуждения и постапокалиптическую Москву. До боли знакомые пейзажи забытых деревень, проселочных дорог, заброшенных заводов и панелек - всё это в оболочке увлекательных жанровых приключений: путешествий через полчища опасных мутантов, различных фракций и бесчисленных сражений с недоброжелателями. И пускай идейное содержание этих творений уже не сравнится с первоисточниками, они все равно глубоко запали в душу целому поколению.
Однако, у подобного отхода от первоначальных идей Стругацких и Тарковского есть и обратная сторона. Для многих сеттинги игр потеряли свое первоначальное значение. Молодые люди не видят ужаса в руинах цивилизации, для них имеют значение только веселые пострелушки в необычных декорациях и уход от реальности.
Уход от реальности, например, в игру, как защитный механизм служит цели уменьшения страхов, ослабления напряжения, снижения сопротивления и превращения трудностей в более терпимые. Приняв на себя конкретную роль, например, в постапокалиптической игре (Сталкер) человек характеризуется в рамках этой конкретной роли отсутствием повышенной тревожности, неврозов, страхов, адекватной самооценкой, реалистичным уровнем притязаний, чувством принадлежности к группе
Считает психолог, руководитель центра профессионального развития Сыктывкарского медицинского колледжа им. Морозова Татьяна Парначёва.
Казалось бы, не все так плохо? Но у каждой медали есть и обратная сторона:
Проблема то в том, что некоторые исследователи считают, что хоть психологическая защита, способствует поддержанию эмоционально-чувственного баланса личности, но при этом может являться причиной неадекватной социализации личности. Психологические защиты закрепляют установившуюся психологическую структуру личности при межличностных конфликтах.
Считает эксперт.
Эстетика без эстетики
Один из элементов особой связи постапокалиптики и постсоветского пространства многие видели сами, невооруженным глазом, порой даже не догадываясь об этом. Так выразился о нём младший научный сотрудник Инжинирингового центра Казанского Государственного института культуры Кирилл Юдин:
Покосившиеся избы, разбитые дороги, разрушенные заводы и хмурые многоэтажки. Это визуальные образы не только постапокалиптики, но и нашего собственного окружающего мира. Мы буквально выросли на декорациях к постапокалиптическому произведению.
Подобная связь с эстетикой - вещь в общем-то уникальная для постсоветского пространства. Конечно, и в зарубежных произведениях на эту тему визуальная составляющая создается на основе реальных образов. Так, серия Fallout иронически обыгрывает через призму постапокалипсиса образ американских 50-ых, а нашумевший The Last of Us показывает показывает отвоеванные природой каменные джунгли современных американских городов. Но всё это, по сути, лишь фантазии на тему, ответ на вопрос "А как бы выглядело то или иное место или образ после апокалипсиса?"
В наших же реалиях даже фантазировать не надо. Северные города - призраки, заброшенные деревни, даже высохшие моря, полные проржавевших остовов кораблей - места совершенно реальные, доступные для посещения любого фаната этой темы (чем собственно фанаты рады пользоваться).
Однако, не все склонны согласиться с подобным пессимистичным взглядом на пейзажи постсоветского пространства. Да, все вышеперечисленные визуальные образы имели и имеют место в реальности, однако мир не стоит на месте.
Разруха, нищета, грязь - всё это осталось в 90-ых, нулевых. Всё меняется, и рано или поздно руины вовсе уйдут в прошлое.
Немного о реальности
Разумеется, эти руины появились не из пустого места. Всё это - свидетельства нашего личного апокалипсиса, пережитого страной в 90-ых. Отчасти именно уходом от него, от неприятной реальности, была вызвана одна из первых волн популярности фантастики, в том числе и постапокалиптической, в постсоветском пространстве.
люди, долгие годы жившие благополучно, комфортно, стабильно столкнулись с хаосом, неопределенностью, постоянно меняющимися условиями жизни. Некоторые из них испытывали страхи нереализованности, напрасных ожиданий, был снижен локус контроля, поэтому срабатывали защитные механизмы как противодействие одолевающим их страхам. В том числе и уход от реальности.
Подтверждает эксперт-психолог.
В подобной призме увлечение постапокалиптикой понимается именно как развлечение, при том имеющее явные недостатки:
Главной задачей психологической защиты понимают устранение психического дискомфорта, а не реальное решение ситуации.
Загадочная постапокалиптичная душа
Что ощущает человек, попавший в мир постапокалипсиса? Необозримый простор, свободу воли и направления, но вместе с тем какое-то незримое чувство боязни этого самого выбора, тесноты, сдавленности, страха. Меланхолией проникнут и мир Стругацких, и метро Глуховского, и Зона отчуждения. В обитателях этих миров, этих мест, не важно позитивные они или негативные, веселые или серьезные, ощущается какая-то светлая грусть, необъяснимая печаль.
Знакомое ощущение? Всё это может быть очень близко нашему человеку, ведь в этом описании ясно угадывается феномен, как минимум для России имеющий право называться национальным.
Всё это - та самая русская тоска.
Само сознание русского человека близко к постапокалиптическому. Многим в мире нравится бродить по пустошам, ощущать себя в этих фантастических мирах, но только у наших людей явственно проявляется духовная связь с ними.