Иосиф Бродский утверждал, что в литературе, да и вообще искусстве, главное – это «величие замысла». Даже во времена Бродского русская словесность страдала от острого дефицита сей категории и на проектном уровне, не говоря об исполнении, а три недавних десятилетия и вовсе привели её на грань исчезновения.
Тем интереснее, и перспективнее для национальной литературы в целом, когда «величие замысла» явственно проступает у авторов, о которых в профессиональной среде ранее слышать не доводилось, а приходят они из каких-то иных, внегуманитарных сфер деятельности – из большого бизнеса, войны, спецслужб, государственного управления (впрочем, два последние пункта – пока мои «народные чаяния», как Ахматова это называла).
Пора назвать имя писателя – Макс Ганин, сделавший трилогию «Россия. Наши дни», которую составляют романы «Гипноз», «Административный ресурс», «Презумпция виновности».
Я внимательно ознакомился со второй частью, «Административным ресурсом», которая, на мой взгляд, является и сюжетообразующим центром трилогии, – во всяком случае, начальные главы и финал «АР» помогают понять многое, происходившее в «Гипнозе» (поскольку построение общей фабулы и хронотоп нелинейны) и предположить разрешение ключевых ситуаций в «Презумпции». К тому же в помощь нам есть серьезная рецензия Романа Богословского, помогающая разобраться в линиях и персонажах первой части. Словом, я вполне в состоянии оценить и «величие», и чисто технические детали замысла.
Для начала попробуем определиться с жанром, традицией и контекстом. Бизнес-сага, первоначально задуманная отчасти как семейная, но в процессе повествования семейные истории застывают на уровне экспозиции, а их персонажи играют сугубо служебную роль. Отметим, что и в «клановую», а-ля «Крёстный отец», сторону сага Ганина не уходит, члены команды, как и члены семьи – не слишком пестрый антураж вокруг главного героя – финансиста Григория Тополева. Кстати, автор в аннотации указывает: «Россия. Наши дни» – ещё и автофикшн. Но о том мы и сами могли догадаться – слишком очевидна почти нарциссическая влюблённость автора в героя, да и великолепное знание контекста вокруг Тополева – лыко в ту же строку. Подобное знание не дается даже пристальным наблюдением, а только личным переживанием и экклезиастовыми печалями.
Прежде всего вспоминается, конечно, Теодор Драйзер; если не сам писатель-коммунист послужил для Ганина литературной моделью, то, несомненно, его «Трилогия желания» («Финансист», «Титан», «Стоик») – образцом литературным. Рядом, надо полагать, и Френсис Скотт Фицджеральд с «Великим Гэтсби», экранизации экономических и гангстерских саг (отдельно – «Волк с Уолл-стрит» Мартина Скорсезе), но любопытнее взглянуть на отечественные и современные аналоги – каким образом в стране и её литературе осмыслен феномен нового русского капитализма?
Читать больше
⠀
Автор статьи: Алексей Колобродов – журналист, телеведущий, прозаик, куратор литературной мастерской Захара Прилепина, член Большого жюри Российской литературной премии «Национальный бестселлер», литературный критик «Печорин.нет».