Дверь хлопнула. Дряхлый старик медленно вышел на деревянное крыльцо и вгляделся в рассветное небо. Туман лежал, укрывая цветочные поля белым покрывалом. Трава гнулась под тяжестью утренней росы, а летний воздух был свеж и прохладен.
Он подошёл к влажным перилам и со вздохом облокотился на них.
Лицо его было спокойным и незримо радостным. Путь, по которому он шёл столько лет, кончался. И жалеть было поздно, да и в общем-то, не о чем.
Он сделал не всё, что мог. Но разве можно достичь всего? Разве хоть один человек, будь то величайший спортсмен или математический гений, ни разу не оступился, не сдался, не сделал меньше от теоритически возможного? - Нет. Никогда не будет. Идеальность вовсе не про людей. Это скорее их цель, которой никогда не добится. Но чем ближе к ней человек, тем он лучше, в первую очередь, сам для себя.
Верхушки дальних гор показались из-за облаков. Солнце взошло над долиной, и маленький домик пошатнулся от сильного ветра. Время заканчивалось. Старик ощущал это и потому полной грудью сегодня вдыхал обыкновенный воздух. Руки его подёргивались, не зная с чего начать и что сделать.
Что обычно делают люди в последний день?
Наверное, что-то особенное. Ведь нужно подвести итог, как в любом хорошем рассказе. Чтобы все исписанные листы не были исписаны зря.
Старик переступил порог и молчаливо оглядел единственную комнату, печку с ярким лоскутным одеялом, большой тёмный стол с чернильницей, газовую плиту, картины на стенах и бесчисленные стопки покрытых пылью книг.
Подошёл к столу и сел перед чистым листом бумаги. Задумчиво взял перо в подрагивающую руку. Затем взглянул на печатную машинку. Мотнул головой, отбрасывая сомнения, мысли, жизнь. И принялся писать.
Время от времени он вставал и ходил, спотыкаясь, по комнате, распахивал окно настежь и дышал, дышал..
Судорожно перекладывал книги: рассказы, очерки, фэнтези-истории, фантастику и просто мысли, не согласившиеся однажды остаться в голове.
Почтовый ящик пустовал. Ни одного письма - все умерли; некому писать.
Старик снова садился и писал. Писал, зачёркивал, кидал смятые листы на пол. А день всё шёл и шёл. Солнце неумолимо быстро катилось по небосводу.
В дверь еле слышно постучали и сморщенная временем рука дрогнула, чёрная клякса расплылась по бумаге. Старик оглянулся - всё было как и прежде. Но на пыльном красноватом ковре одиноко лежало письмо.
Он знал адресата.
Он медленно встал и нагнулся над свёрнутой бумагой.
"Джо. К сожалению, я думаю вы знаете, кто я и зачем пишу", - шёпотом прочитал старик и замер, слепо уставившись перед собой.
Он и правда знал.
"И вы так же знаете, что я ни в силах ничего изменить.
Вы знаете это, потому что тысячи раз убивали сами. Тысячи бездыханных тел покоятся на страницах ваших книг, и вы лучше других понимаете, что, как бы их обладатели ни были важны при жизни и какой бы ценной ни была сама их жизнь, каждый должен был только послужить основному сюжету, в определённый момент изменить ход его событий и уйти.
Все они были второстепенны, и это единственная причина их безвременной смерти. Но помните: без них история никогда бы не случилась".
Старик оторвал полные слёз глаза от бумаги и прижал руку к груди. Минут пять он просто стоял и молчал в память о всех тех, кому не выпал шанс стать главным героем собственного времени. В память о всех тех, чья жизнь была положена на алтарь, как жертва, что ведёт к победе других.
Затем он продолжил читать.
"Ваша жизнь изменила много других. Вы тот самый второстепенный персонаж, но несмотря на это изменили мир. Вы смогли. И я, признаться, этим горжусь. Горжусь, потому что знаю: вы отдали всё. Всё, что могли отдать. Вы мне точно не поверите, ведь вы человек, но это всё, что было возможно.
И теперь, когда я дала вам шанс это понять, обещаю: моё прикосновение будет не больнее вашего первого рассказа, не медленнее первой дописанной истории. Вы не успеете сказать мне ни слова. И не смейте говорить. Я и так знаю всё, что нужно.
И прошу вас только об одном. Разрешите себе вспомнить ушедших родных.
Это последнее, что вы должны успеть. Последнее, что только может быть важно.
...
На этом всё.
Додумайте все мысли, допишите последний рассказ..
Что тут ещё скажешь?
До скорой встречи. Спасибо за вашу жизнь.
Смерть".
Старик трясущимися руками положил прочтённое письмо, тяжело опустился на стул и посмотрел в окно.
Вечерело. Солнце скрывалось за верхушками гор. На небе неуверенно загорались первые звёзды.
Он трясущимися руками достал кастрюлю из шкафа, поставил её на плиту.
Все нужные ингридиенты нашлись в одном из ящиков. Он смешал их, и комната наполнилась сладковатым запахом лесных ягод.
За окном закричала какая-то птица, метнувшись в укрытие веток, и старик вздрогнул, уронив деревянную ложку.
Он чувствовал, что силы кончались. Тяжело было держаться на ногах, не пошатываясь из стороны в сторону.
Взяв наполненный стакан, он вышел на улицу и присел на скамеечку. Вечерний воздух головокружительно пах цветами. В траве стрекотали кузнечики. Шумел невдалеке хвойный лес, изредка перекрикивались птицы.
Старик сделал несколько глотков компота. Тяжело вздохнул.
Рука неожиданно дрогнула, стакан полетел вниз, разбился вдребезги. Осколки разлетелись вокруг, и взгляд старика затуманился. В глазах заблестели слёзы.
Покатились по сморщенным щекам.
Первое воспоминание принесло боль.
Он увидел свои тщедушные худые плечи, тонкие руки - безвольное детское тельце. Маленький мальчик сидел на крыльце, спрятав лицо в коленках, покачивался из стороны в сторону. А рядом сидел отец, что-то говорил и улыбался, прижимая его к себе.
Как же это было давно. После смерти матери старик, который ещё был мальчиком, провёл много бессонных ночей, опустошивших его. А сейчас это вернулось.
И вот уже тот же мальчик стоит под проливным дождём. И слёзы текут по его щекам, оставаясь незамеченными. И высокие, как фонарные столбы, люди снуют и смеются грубым раскатистым смехом.
Это день, когда старик остался один. Совсем один. Но тогда он не чувствовал ничего. Ничего, потому что было поздно что-либо чувствовать. Бессмысленно.
Старик моргнул, и попытался улыбнуться.
Картинка перед глазами исчезла, сменяясь другой.
Это был уже не просто Мальчик, это был лучший ученик колледжа, Джозеф Л.
Он, подпрыгивая, несся по улицам, размахивая исписанными листами, первым услышанным рассказом. Улыбался.
А затем старика накрыла темнота.
Быстро сменили друг друга наглый смех, громкие аплодисменты в гробовой тишине, шёпот и свист..
Старик вспомнил всё, что однажды предпочёл забыть.
Вот он кинулся обратно в дом. Схватил перо и в следующие несколько часов писал без остановки.
Откинув перо, он вновь пошатнулся. Время было на исходе. Но он успел.
Старик в последний раз обошёл дом, смахнул пыль с какой-то книги, поправил лоскутное одеяло, сложил исписанные листы в аккуратную стопку. Затушил огонь в печке, задул свечу на столе и полил цветы в стеклянной вазе.
Затем встал на пороге и с сожалением обвёл вглядом комнату. Перед глазами зашатались старые стены, готовые похоронить целый мир под своей тяжестью.
Он вышел. Небо было иссиня-чёрным, звёзды светили ярко. Под слабым ночным ветром шевелилась зелёная трава.
На другом конце долины он увидел очертания высокой фигуры. Плащ и коса чётко вырисовывались на фоне деревьев.
Он сошёл с крыльца и, не оглядываясь, медленно пошёл ей навстречу. Дорога сама появлялась под его ногами и была удивительно легка.
Медленно он шёл и шёл.
В голове не было ни одной мысли, ни одного слова, ни одной картинки.
"Всё кончено", - подумал старик.
И ошибся.