- Мама, я дома! – крикнула из прихожей Татьяна Петровна, едва переступив порог своей квартиры.
Ответа не последовало.
- Ты слышишь, мам?! – повторила дочь.
Снова тишина. Сердце у Татьяны Петровны упало куда-то вниз, в висках запульсировало: «Мама умерла!»
Женщина со всех ног, не разуваясь и не раздеваясь, бросилась в комнату матери, распахнула дверь: мать сидела живая и здоровая, смотрела телевизор и пила чай с сухарями, которые предварительно размачивала в чашке.
На Татьяну Петровну враз навалилась сильная слабость, ноги подкосились, она с трудом шагнула к стулу, стоявшему у двери, и тяжело на него опустилась.
- Ну вот что ты за человек, мам? – всё ещё держась за грудь с правой стороны, проговорила Татьяна. – Неужели так трудно ответить? Я уже подумала бог знает что!
- Не дождёшься, даже и не мечтай! – злобно ответила Анна Никитична, не поворачивая головы от экрана. – А скажи честно: рада будешь, коли я помру?
- Опять ты за своё? – как-то обречённо не то спросила, не то констатировала факт Татьяна Петровна. – Что я снова не так сделала?
- А ты время видела?! Если не видела, шлялась неведомо где, только бы к матери домой не идти, то я тебе скажу: без десяти семь уже! – прищурив свои вострые глазки и пронизывая ими дочь, резко и чётко проговорила Анна Никитична. – А ты должна быть дома в восемнадцать пятнадцать! В крайнем случае – в двадцать минут седьмого! Если же ты приходишь позже указанного времени, я это понимаю как неуважение ко мне, твоей родной матери, пренебрежение своими дочерними обязанностями и бунт, который должен быть наказан!
Татьяна Петровна с трудом поднялась со стула и хотела было пойти переодеться и вымыть руки, как мать яростно крикнула: «Стоять! Я тебя ещё не отпускала!»
В груди Татьяны Петровны внезапно и молниеносно поднялась такая волна агрессии, что женщина сама испугалась на какую-то долю секунды. Она повернулась к матери и сказала с нескрываемой злобой и ненавистью:
- Знаешь что?! Я не в армии, а ты не мой командир! Сидишь здесь у меня на всём готовом, накормлена, ухожена, одета-обута – вот и сиди! А то быстро отправишься в свой домик на постоянное место жительства! Сил уже нет терпеть твои вопли!
Ой! Что тут началось! Анна Никитична театрально задохнулась от негодования (хотя возмутилась она вполне искренне; просто получилось это как на показ); вскочила; с упрёками в чёрствости, неблагодарности, даже подлости дочери бросилась за ней вслед.
Татьяна Петровна зашла в ванную комнату и закрылась изнутри. Мать барабанила в дверь, продолжая свои оскорбления и унижения. Кричала так, что по батареям снизу постучали, давая понять, что «надоели вы уже со своими скандалами»! Дочь не открывала.
Тогда Анна Никитична решила воспользоваться своим самым сильным аргументом, который всегда действовал безотказно, если дочь выходила из-под контроля:
- Если ты сейчас же не выйдешь и не попросишь у меня прощения, то я тебя прокляну! И не будет тебе ни счастья на этом свете, ни покоя на том!
И замолчала, приняв высокомерный вид, с которым всегда выслушивала извинения дочери.
Возникла пауза, мать уже хотела было повторить свою угрозу, как дверь ванной комнаты стала медленно открываться, потом появилась дочь и сказала внятно:
- Мне кажется, мама, что ты давно уже меня прокляла. Потому что я не знаю другого объяснения тому, почему я так мучаюсь и страдаю, почему терплю эти издевательства с твоей стороны, почему я одна: без мужа и без детей. Так что пл.ev.atь я хотела на твои угрозы. Хуже, чем сейчас, мне уже не будет, - и резко захлопнула дверь перед носом обескураженной матери.
- Г..на! Т..рь! Как ты смеешь так со мной разговаривать?! – закричала Анна Никитична через некоторое время, спохватившись.
Но Татьяна Петровна уже не слышала её слов. Она громко включила музыку (в её просторной ванной комнате всегда стоял радиоприёмник) и встала под душ.
Женщине хотелось смыть с себя весь груз многолетних обид и унижений, полученных от матери; всю ту боль, что изгрызла душу при размышлениях: «За что?! Почему?!» Сейчас она уже не искала ответов на эти вопросы, в одночасье поняв, что это совершенно бессмысленно и даже вредно, так как не позволяет отпустить проблему.
Татьяне Петровне пятьдесят лет. Она главный бухгалтер на заводе литья и нормали. Хорошая зарплата, большая квартира, достаток во всём. А счастья нет…
☘️☘️☘️
Когда-то давно, едва окончив девять классов, юная Таня сбежала в город от вечно недовольной матери, её нескончаемых упрёков, тычков и подзатыльников, обвинений в грязных намерениях.
- Где ты шлялась после уроков? Пятый час уже! Хозяйство кормить пора, а тебя нет!
- У нас дополнительные занятия по математике были, нельзя пропускать, - оправдывалась дочь.
Математика давалась девочке легко, и она её любила. Да и Ирина Фёдоровна поддерживала свою любимую ученицу и советовала после школы поступать на учителя математики.
- На кой ляд тебе эта математика, если свиньи не кормлены! Что ты ж..ть будешь, если не заколем поросёнка по осени?! – и мать отвешивала дочери увесистый подзатыльник, тем самым поощряя её активней заниматься домашним хозяйством.
Или другой диалог из ряда многочисленнейших подобных ситуаций.
- Ты куда это нарядилась, с.у.ч.-а малолетняя? – спрашивала мать у своей единственной (но почему-то совершенно нелюбимой!) дочери в девятом классе.
- Мам, у нас в школе репетиция к выпускному, - со слезами, подступавшими к глазам, и злостью оправдывалась девушка.
- Да пошла эта твоя школа …! Нечего туда по ночам таскаться! – остервенилась мать.
- Ну какая ночь? Семь часов ещё только! А я ведущая, мне нельзя не прийти! – спорила Таня.
- Цыц, я сказала! Не смей матери перечить! – женщина стукнула кулаком по столу. – У-у-у! Вся в отца, ко.бе.ля! Такая же гуля..ща..я!
Таня начинала плакать, но, как только мать отворачивалась или теряла бдительность, тут же убегала из дома. И каждый раз по возвращении Анна Никитична дочь била и осыпала ругательствами.
☘️☘️☘️
И вот Татьяна в городе.
Не разобравшись толком, что, куда, где, она подала документы на парикмахера. Вскоре поняла, что ошиблась с выбором. Через год документы забрала и отнесла их в торговое училище. Там тоже было общежитие и стипендия. Однако на этот раз не сложились отношения с девочками в комнате: они хотели веселой жизни, а Таня – учиться. Девчонки как могли выживали из комнаты эту «ч.о.к.ну.ту.ю».
Тане помогла её школьная учительница математики, Ирина Фёдоровна. Сама она была городская, но после распределения и отработки так и осела в их деревне.
В городе у неё жила мама, Нина Андреевна, которая и взяла на квартиру девочку. Без оплаты. Ну, может, что когда помочь по дому. Для деревенской девчонки эти домашние дела в двухкомнатной квартире казались игрой и не составляли никакого труда.
По окончании училища Таня отработала кассиром в магазине три года. Жила всё так же на квартире у Нины Андреевны, но уже за оплату: совесть не позволяла девушке пользоваться гостеприимством, когда она уже получала зарплату.
А Ирина Фёдоровна всё подталкивала девушку к высшему образованию. И Татьяна поступила на заочный факультет по специальности бухгалтерский учёт, анализ и аудит.
Так эта девочка, загноблённая родной матерью, не потерялась в этом мире и стала достойным человеком.
Правда, нелегко ей всё это далось.
☘️☘️☘️
На третьем курсе Таня забеременела. Отец ребёнка, узнав эту новость, скрылся в неизвестном направлении. Девушка доработала до декрета и поехала в деревню к матери. Не могла же она обременять своими проблемами чужих людей.
Кстати, мать всё это время знала, где находится её дочь. Татьяна где-то через год после ухода из родительского дома написала письмо, в котором она и повинилась перед матерью, и попросила прощения, и объяснила, почему так поступила. Девушка хотела, чтобы у неё была мама, чтобы они с ней были дружны и близки; чтобы она могла изредка приезжать в родной дом…
Анна Никитична тогда ответила дочери коротко: «Ты сбежала, как последняя т..v..арь, пота.sku.ха. Домой не возвращайся – не пущу!»
Поступив в университет, Татьяна ещё раз написала матери. Но на этот раз ответа не получила вообще никакого.
И вот она, беременная и несчастная, последним автобусом вернулась в деревню и постучала в двери родного дома. Было семь часов промозглого, сырого и ветреного ноябрьского вечера. В окнах ещё горел свет, значит, мама не спит. Сердце у девушки билось так, что болью отдавалось в висках. Таня и радовалась, и боялась одновременно.
Когда Анна Никитична открыла дверь и увидела Таню, глаза её вспыхнули огоньком злобы и одновременно удовлетворения: вернулась, каяться будет, в ноги упадёт… Но, следом за лицом дочери увидев её большой живот, мать озверела:
- Ах, ты ж …!
Невозможно представить себе, что из женщины может вылиться столько грязи и пошлости в адрес своего собственного ребёнка. А из уст матери, как из переполненной нечистотами бочки, всё это лилось, лилось нескончаемым потоком. Таня стояла измученная, продрогшая, пристыженная, голодная и плакала. А ещё она действительно стала перед матерью на колени, просила прощения и умоляла не прогонять её.
Накричавшись вволю, Анна Никитична подвела итог своей речи:
- Убирайся с глаз моих! Видеть тебя не желаю!
И захлопнула перед носом Татьяны дверь.
Возвращаясь домой последним автобусом, Таня хотела избежать лишних встреч на селе, лишних взглядов и неудобных вопросов. Сейчас же она поняла, что поступила опрометчиво: уехать в город сегодня не на чем.
«Куда идти? Что делать?» - девушка была в отчаянии. И ей даже в голову не пришло пойти к своей учительнице, Ирине Фёдоровне.
Таня потихоньку пробралась в сарай, прилегла на соломе. Её всю трясло, и было очень холодно. Так прошла ночь. Рано утром, задолго до рассвета, девушка выбралась из сарая и пошла на автобусную остановку.
После всех пережитых потрясений Татьяна ребёнка потеряла. Это была бы девочка…
☘️☘️☘️
И как-то так случилось, что при всей её прогрессивности, современности, у Татьяны в голове образовался пунктик в отношении матери. Ей стало казаться, что есть какая-то её вина перед Анной Никитичной, что это всевышний наказал Таню несчастьем в личной жизни за неуважение к маме, за её дерзкие поступки, за её неблагодарность.
Прошло двадцать лет. Татьяна Петровна уже состоялась как личность; у неё уже была хорошая должность, квартира и машина.
И женщина снова решила налаживать мосты с мамой.
Приезжала, но Анна Никитична, промурыжив дочь на пороге, отправляла её с таком восвояси. Звонила, однако мать бросала трубку, едва поняв, что звонит дочь. А односельчанам рассказывала, как её Танька раскаивается, обливается слезами, просит прощения за свою давнишнюю дерзость, легкомысленность и неуважительное отношение к ней, её матери; как на коленях упрашивает переехать жить к ней в большую квартиру.
- Ой, Ань, не верит тебе никто! Если бы тебя звала Татьяна к себе жить, то неужели бы ты не согласилась? То ли дело в городе жить на этажах, а не здесь навоз месить да со свиньями валандаться! – сказала ей однажды соседка.
Анна Никитична разозлилась и решила доказать этим деревенским д.ра.м, что дочь в полной её власти и сделает всё, что бы она ни потребовала.
В очередной приезд Татьяны Петровны она согласилась поехать к ней жить. Чтобы это не выглядело в глазах дочери как слабость, она придумала, что уже не однажды вызывала скорую помощь, что врачи находят проблемы с сердцем, что у неё высокое давление…
☘️☘️☘️
И вот уже четыре года Анна Никитична живёт у дочери в городе. Манипулирует ею, как только заблагорассудится! Установила для Татьяны жёсткие рамки: что готовить, когда готовить, сколько раз в неделю делать в её комнате генеральную уборку, сколько раз купать её (да ещё и немощной прикидывается, чтобы дочь её таскала на себе в ванну и из ванны); когда выключать телевизор и свет во всей квартире, чтобы не мешали ей спать; все выходные дочь должна сидеть дома: вдруг матери станет плохо; подруг (а тем паче – друзей) – всех вон и т.п. А если вдруг неблагодарная дочь выходила из-под контроля (что случалось регулярно), то устраивала ей жуткие сцены с оскорблениями, слезами, причитаниями и симуляцией сердечных приступов…
Татьяна Петровна всё это терпела, надеясь умилостивить мать и заслужить у Вселенной прощение.
☘️☘️☘️
Вплоть до сегодняшнего дня. Сегодня чаша терпения женщины переполнилась, чувство вины выключилось, а на его место вновь встала давно забытая юношеская дерзость.
Стоя под душем, Татьяна Петровна вдруг с полной ясностью поняла, что нет её вины перед матерью. Да даже если она и была, то давно уже оплачена слезами и страданиями. Что мать просто вздорная, бессердечная женщина. И это только её, матери, проблема и больше ничья.
И приняла решение.
- Так, мама. У тебя сегодняшний вечер, чтобы собрать свои вещи. Завтра с утра я отвезу тебя назад в деревню, - сказала Татьяна, выйдя из ванной.
Анна Никитична лежала на своей тахте, изображая сердечный приступ.
- Зрители уже разошлись, так что смывай грим, - добавила она, выходя.
Мать, шаркая ногами. Пошла за ней следом.
- Как ты можешь? Мать при смерти, а ты … - и изо всех сил пыталась выдавить из себя слезу.
Татьяна Петровна взяла телефон и набрала номер скорой:
- Здравствуйте. У нас женщина, шестидесяти девяти лет, сердечный приступ. Адрес?
Мать бросилась к дочери и выбила телефон из её рук.
- С…ка ты, а не дочь! Ненавижу! И зачем только я тебя родила?!
- Говорю тебе ещё раз: собирай свои вещи. В шесть утра мы выезжаем. Если ты не соберёшься, то отправишься домой без вещей, - жёстко сказала Татьяна.
Анна Никитична ещё долго что-то бубнела в комнате. Татьяна этого не слышала: она надела наушники и включила свою музыку.
Утром она отвезла мать в деревню. И больше не искала с ней встреч. А когда пришло время, просто и без лишних эмоций соблюла все ритуалы.
🎀С вами была Татьяна Ватаман.