Дорога была ухабистая, чуть выпустишь руль — и знакомство с трактористом тебе обеспечено. И всё же мне было хорошо. Там, в деревне, меня ждала тётя Маша с блинами, но до неё ещё нужно было добраться.
Увидев за холмом черепичные скаты крыш, я чуть расслабился и, как оказалось, слишком рано. Первая же яма стала моей. Правое колесо вывернуло, и пришлось тормозить уже в поле. Выбравшись из машины, я оглядел два метра пропаханного поля. С досадой подумал, что тракториста мне не видать. Зло сплюнул, забрал с заднего сиденья сумку, закрыл машину и, попинав колесо ни в чём не повинной машины, направился в сторону деревни.
В деревне меня встретили лаем. Свора собак окружила один дом до тёти Маши. Я громко крикнул и топнул ногой, свора отхлынула, но держалась недалеко, злобно скаля зубы. Выявив явного главаря, высокого кобеля с длинными провисшими ушами, я размахнулся сумкой, чтобы стукнуть того по носу.
— А ну, не трожь!
Я осторожно повернулся, стараясь не выпускать из поля зрения собак. За шатким забором стоял сосед тёти Маши, Пётр Сергеевич. Он злобно сверлил меня взглядом, крутя в руках незажжённую папиросу.
— А это ты, Николай! — обрадовался он, мигом смягчившись. — А ну, нельзя, свои! — прикрикнул он главарю и поманил меня к себе пальцем.
Стая неохотно расступилась, и я подошёл к соседу.
— Спички есть? — с ходу начал он, пока я задумчиво рассматривал загнанный во двор трактор.
Я демонстративно похлопал себя по карманам. Сосед, вздохнув, просто сунул незажжённую в зубы.
— Привычка, — пожал он плечами. — Так ты к Марии, ну, иди, иди, она с блинами с самого утра возится. А монстра где своего забыл, или кто подкинул?
Тут я немного стушевался, но пришлось признаться, что машина в поле. Как далеко в поле, я благоразумно умолчал.
— Ять тебя, Колька! — сразу вызлился Пётр Сергеевич. — Я это поле на своём горбу пахал, а ты его так! — Он ещё много чего злобно сказал, мрачно жуя папиросу, но всё же машину вытянул.
Я думаю, ему просто лень было возвращаться обратно, да и скучно было. А я какой-никакой, но собеседник.
В доме тёти Маши было светло и просторно, ещё в сенях я почувствовал чудесный запах блинов и парного молока. В сердце приятно защемило, а на губах расцветала идиотски счастливая улыбка. Встречали меня с любовью и причитаниями. Тётя Маша была всё такой же жизнерадостной пышкой. Своих детей она не имела, а меня искренне любила, как и я её. Мне всегда было приятно возвращаться после вахты именно сюда.
— Ну, что, жену ещё не завёл? — лукаво поинтересовалась тётя Маша, подкладывая мне блинчик.
Если бы не тяжёлая работа, я бы давно уже не ходил, а катился колобком. От блюд любимой тётки было просто не оторваться.
— Нет ещё! Никто не готовит, как ты! — привычно отшутился я, наконец отваливаясь от стола.
Тётя Маша не злобно замахнулась на меня полотенцем.
— Как найдёшь ту самую, не вздумай её ни с кем сравнивать. Лучше ты не сделаешь, а отношение испортишь.
Я согласно покивал и прикрыл глаза. До чего же тут хорошо: свежий воздух, уют. Скоро будет банька и вечерние посиделки за самоваром. Вечер был уютным, тёплым. Лёгкий ветер отгонял назойливую мошкару. Я вышел во двор, чтобы подтянуться на турнике. Всё же работа работой, но спать с полным желудком тяжеловато. Пока пять раз потянулся, увидел силуэт соседа за забором, тот приветственно помахал рукой. Доделав свои упражнения, решил подняться к нему. Пётр Сергеевич сидел на старой скамейке у дома, жуя травинку.
— Последняя была, — вздохнул он на мой удивлённый взгляд.
— Вот давно не курю, а пожевать хочется, что с этим делать, не знаю.
Мы помолчали. На небе только начали появляться звёзды, и я просто смотрел на них, любуясь и отдыхая душой.
— Может, выпьем? — предложил сосед.
Я пожал плечами. Выпить мне не особенно хотелось, но если нужна компания После второй рюмки Сергеич решил завести задушевную беседу:
— Знаешь, как оно бывает. Ты живёшь себе, работаешь, женился вот, детей хочешь, а никак. Но у тебя столько работы, что вроде и некогда об этом думать. А потом жена умирает, и ты смотришь в зеркало, где на тебя злобным прищуром оглядывает седой старик, который потратил свою жизнь. Просто потратил. Жену видел мало, потому что работал. Дом не достроил, некогда было. По друзьям-знакомым не ходил по той же причине. Я бы и сейчас работал, только здоровье не то. И тут меня догнала жизнь эта. Знаешь, от жизни не убежишь, она всегда догонит. Только вот не знаю я, что с ней делать.
Мы выпили ещё и ещё. Пока тётя Маша не погнала меня домой. Утром я уже ехал домой, так и не попрощавшись с соседом. Но его слова застряли в голове. А что делаю я в перерыве между работой? Езжу к тёте Маше, общаюсь с родителями, и всё. Снова вахта. И ведь денег достаточно, но жизни нет…
Не могу сказать, что я начал налаживать жизнь сразу, но к следующему моему приезду к тёте Маше я привёз чудесную девушку Алёну. В деревне было по-старому, только заборы моей тётки и Сергеевича обновились в одном стиле, я не сразу заметил, что и перегородка между ними исчезла.
— Это как так? — тихо спросил я её, когда Алёна пошла разбирать наши вещи.
Тётя Маша только лукаво улыбнулась, и я только сейчас понял, что она расцвела. А потом всё же созналась:
— Да, паренёк к нам приблудный, детдомовский, в деревню в том году пришёл. Парнишке двенадцать лет, а смышлёный как взрослый. Все дворы обошёл, хотел денежку заработать. Мы ему так дать хотели, а он ни в какую. То сорняки прополет, но забор попытается поправить. В общем, загнал его Сергеич к себе, в баньке помыл, накормил и у себя оставил. Сказал, если так жить не хочешь, будешь по хозяйству помогать. Ну, и живут вместе, дело уже к зиме, а паренёк всё рвётся, говорит, хочу мать отыскать, в глаза посмотреть. Ну, а я же вижу, что прикипел мой сосед к мальчишке, я возьми да и ляпни:
— А усынови ты его. А что, наследников нет, никто против не будет. А сосед, похоже, и сам об этом думал.
— Кто, говорит, позволит: старый я, и жены нет. А мальчишке материнская рука нужна. Вот если бы ты, Машка, женой мне стала, тогда и подумал бы.
— А ты что?
Я от таких новостей даже пирожки жевать перестал, которые у тётки всегда лучше всего выходили.
— А я что, — хитро подмигнула она. — Через полчаса мои с рыбалки вернутся. Мы ещё с Петром не определились, в каком доме жить будем, только огород общий. И мальчишка у нас общий, его, кстати, Григорием зовут.
— А почему мне не сказала? — Я, конечно, был и рад, но как обида засела.
— А что говорить? Жизнь надо жить, а не разговаривать о ней.
Копирование, без согласования автора, запрещено.
Будем рады подписке😘
#Рассказ #Литература #Бытовой_рассказ #Деревня #Семья #Усыновление #Добро #Дети
Писателю для вдохновения, чтецу для голоса👌