1.
…Вечерело. В начале ноября темнеет рано. И, подъезжая к базе, Рогов издали увидел свет в окне её маленького кабинета. «Значит, на месте»- облегчённо подумал он, представив себе, как вот сейчас, минут через пять, она, тоже, наверное, соскучившаяся по нему за этот месяц, опять трогательно уткнётся своим веснушчатым носиком ему в шею. …Или в щёку. А он опять вдохнёт пряный, волнующий и …подзабытй уже, запах её рыжеватых, светлых волос. Ситуация обрела, наконец, определённость. Ибо созвониться в течение этого месяца - почти не получалось. Там, где находилась её база, всегда были проблемы с мобильной связью. Она либо была очень неустойчивой, либо …отсутствовала вовсе.
Машину он оставил у запертых ворот. Прошёл через калитку на территорию базы, дошёл до небольшого здания, где находились её скромные апартаменты со светящимися сейчас окнами.
Стукнув, приличия ради, пару раз в дверь, Рогов, не дожидаясь приглашения, привычно вошёл в её маленький кабинет и…
В кабинете, на её месте, за её столом, сидел один из её конюхов, прежде знакомый уже Рогову. Кудлатый, и разбойничьего вида. Раньше, глядя на него, Рогов часто думал: «Какой типаж! Ему бы в кино Стеньку Разина играть!».
«Привет! А где директор?»- справившись с секундной растерянностью, спросил Рогов.
«Здравствуйте! Я Вас слушаю»- отозвался конюх.
« А Иринка - то где?» - спросил снова Рогов, уже начиная понимать, что здесь, за прошедший месяц его отсутствия, случились какие-то существенные перемены. Прежде кудлатый дальше порога в этот кабинет не заходил…
«Ирина Павловна у нас больше не работает - ответствовал конюх. - А директор здесь теперь - я» (И, при этих последних его словах, во взгляде конюха мелькнуло…торжество. …Или Рогову это только показалось?...).
- ?! …И давно не работает?
- Да, как Герата пала, так, неделю, может, спустя - и уволилась.
- Что значит: «Герата пала»?
- Так умерла. А Вы, что, …не знаете что ли ничего?!
Новость, обрушившаяся на Рогова, казалась совершенно невозможной. Герата, потрясающей красоты, грации и изящества лошадь, ещё совсем юная, меньше года, как под седлом, какой-то там охренительно дорогой и редкой породы, выращенная Иринкой с жеребячьего возраста …вдруг умерла. В это никак не верилось. И хотелось, чтобы всё, только что сказанное конюхом, оказалось …просто его злой, глупой шуткой.
- …Как умерла?! От чего? Что тут у вас случилось?
- Да - …прободная язва желудка. Утром в стойле мёртвой нашли.
- ?! У лошади?! Прободная язва желудка?!
- …Бывает вот и такое… Соломончика ещё с собой прихватила. Умирала, видать, тяжело. Билась. Излягала его всего. Через два дня и он пал…
( Соломончик - это пони. Маленький друг Гераты, деливший с ней стойло).
«…Дела-а… А где она сейчас? Дома?» - спросил ещё директора - конюха Рогов.
- Кто? Ирина Павловна? Нет. Она вообще из города уехала. Совсем. (И в глазах его опять, как показалось Рогову, мелькнуло торжество).
- А …куда уехала?
- Ничего никому из наших не сказала. Куда-то на работу её пригласили. Какой-то «новый русский».
…Это место, этот кабинет, эта конно - спортивная база, созданная с нуля, в бывшем коровнике пригородного совхоза, в провинциальном небогатом городе, энтузиазмом и фанатичной увлечённостью Иришки, показались теперь Рогову чужими и враждебными. Ошарашенный новостью, поняв, что дальнейшие расспросы конюха больше ничего ему не дадут, он пошёл к машине.
…Зачем-то Рогов всё же поехал к её дому. Знакомые, плохо освещённые улочки. Выбоины в асфальте… Последнее время у Иринки были серьёзные, нарастающие проблемы во взаимоотношениях с местной, вновь избранной администрацией. (Она про это Рогову неоднократно говорила. Но, он не очень-то вникал). Эту свою конно - спортивную базу и школу верховой езды она начала создавать несколько лет назад, ещё будучи старшеклассницей. Одна. Без сколь - нибудь серьёзной поддержки, без сколь - нибудь серьёзных денег. Только на своём безудержном энтузиазме, на большой любви к лошадям (Маниакальной! Всепоглощающей любви!), на собственной юношеской энергии ещё не битого жизнью человека и на скудные, эпизодические субсидии городской администрации. А теперь, юридически, её детище являлось собственностью города. Лично Ириске здесь …не принадлежало теперь ничего. В том числе и Герата, счастливо ею купленная жеребёнком на каком-то конезаводе. Относительно недорого. Как выбракованная. (Не дотягивала до стандартов породы по росту). «Она у меня - маленькая, да удаленькая!» - говорила про неё Иришка.
Потом, когда Ириска стала привозить Герату на выставки и конно - спортивные состязания, появилось много людей с деньгами, горячо желавших эту лошадь купить. Городу предлагались за неё такие цифры, от которых его администрация лишилась сна. Прессовали Иринку методично и последовательно. Говорили ей про нужды городских пенсионеров, про необходимость ремонта школ, городских коммуникаций… Но она за Герату стояла насмерть! В памяти Рогова многократно, снова и снова повторялась сейчас услышанная от неё прежде фраза: «Всё, что меня здесь теперь держит, так это - лошадь. И вот теперь, это ВСЁ …перестало быть. Ирина уехала неведомо куда.
Про то, что какой-то нувориш (ново-раш) предлагал ей работу: заниматься его личными лошадьми и учить верховой езде его детей, она тоже Рогову говорила. Просто - разговора - ради. Ибо тогда обладание Гератой для неё перевешивало всё: и постоянные сложности по работе, и постоянную нехватку денег, и перспективу приятной, безбедной жизни в подмосковном поместье нувориша.
Эта чёрная, тонконогая кобылица, безупречных пропорций, очень подвижная, резвая, играющая, с блестящей шерстью и влажными, умными, как у овчарки, глазами очень напоминала …фарфоровую статуэтку. Только - в натуральную величину и живую. Среди всех остальных лошадей иришкиной базы она была - как яркий самоцвет среди обычных стекляшек. Теперь… Гераты нет…
2.
Дверь её квартиры открыл пьяный мужик лет пятидесяти. «Отец её - догадался Рогов. Хоть и видел его впервые. – Уже и сюда влез!» Это был - очень плохой знак. В своё время, Иринка, с великим трудом, через суды, разменяла родительскую квартиру и разъехалась с алкашом - отцом. Свою жилплощадь родитель почти сразу же профукал и жил у собутыльницы. И вот теперь папа «квасил» в Иркиной маленькой квартирке. Если уж она это допустила, значит… сжигала за собою мосты. Делала своё возвращение сюда максимально невозможным…
- Добрый вечер! Вы, как я понимаю, отец Ирины. Так?
- Ну, …да-а. Тут теперь живу. А чего надо-то?
- Она – мне сказали - уехала из города. Вы знаете, куда?
- …А …ты – кто ей будешь?! - с пьяной заносчивостью, тормозя каждое слово, отконтрвопросил мужик. И …Рогов понял: ничего он не узнает и тут. Зря ехал.
- Ты - её … что ли?! - услышал он ещё вдогонку сверху, когда спустился на этаж вниз и уже открыл входную дверь подъезда.
Рогов вышел в неуютную ноябрьскую темноту…
3.
Он возвращался в Москву. Холодною и дождливой осенней ночью. Не спешил. («Уже некуда торопиться. Сегодня я …серьёзно, необратимо опоздал»). Руки и глаза вели машину, будто на автопилоте. А мысли Рогова витали в других сферах. «Почему она мне ничего не сообщила? Молча исчезла. Вообще - ото всюду. Никто ничего не знает теперь о ней. Впрочем, конно - спортивный мир – реально тесен. А Ирина Белова в нём – личность известная. И вряд ли она из него сможет совсем исчезнуть. Нужно поездить по спорт - базам, побывать на ипподромах, конных состязаниях. Поговорить с лошадниками. Наверняка она, в конце концов, где-то объявится. И кто-нибудь что-то сможет о ней сообщить. …Как, всё же, неожиданно и быстро это – хорошее и важное в моей жизни – пресеклось. А ведь началось это необыкновенно романтично».
Рогов проехал поворот на Электросталь. Именно здесь это, «необыкновенное романтичное» и начиналось.
Несколькими месяцами ранее…
4.
Одинокая светловолосая фигурка в джинсах и бежевой короткой крутке стояла у дороги на холодном мартовском ветру. Судя по степени красноты носа - стояла давно. И уже - подзамёрзши. Стояла в населённом пункте. И - на автобусной остановке. Значит, скорее всего, - не путана. Девушка не голосовала. Но Рогов, тем не менее, остановился. («Ну как мимо такой проехать?!»).
Остановился так, чтобы напротив девушки оказалась вторая, задняя дверца. Ибо, из практического опыта вывел: эта мелочь вызывает больше доверия у потенциальных попутчиц. Им, в этом случае, как бы сразу переуступается инициатива. И садятся они в машину …чуть охотнее.
Девушка, малость помедлив, сделала пару шагов вдоль машины, подошла к передней правой дверце. Рогов опустил на ней стекло. «А до поворота на Электросталь подвезёте!» - ёжась спросила она, глянув прежде в салон и убеждаясь, что Рогов в машине - один. (Сквозь тонированные стёкла ей сначала не была видна внутренность авто).
- Поехали! – с напускной равнодушной благожелательностью кивнул Рогов. (Проявление излишней заинтересованности тоже настораживает попутчиц. Это, для него, было так же - давно проверенным наблюдением). Было жаль, однако, что девушка ехала только до поворота на Электросталь. Т.е., совместного пути - на полчаса. А потом Рогову предстояли - ещё два часа скучного одиночества, до пункта следования.
Она села рядом.
- А Вы сами-то куда едете? Не в Бронницы случайно?
- Нет. Я - прямо. - Рогов назвал город, областной центр, куда ехал.
- Да-а?! А я - как раз оттуда! Из области. Сейчас - поворот нужный проехала на автобусе. Теперь вот, возвращаюсь. А номера, я посмотрела, у Вас московские. К нам, значит, - на дачу едете?
- Да. И на дачу - тоже. А тебе сейчас в Бронницы что ли надо?
- Да - почти - да! Не доезжая километров десять. Опаздываю уже. Работа. Приезжаю сюда по выходным. Даю уроки верховой езды одной состоятельной мадаме.
- Оу! Ты - амзонка?
- Громко сказано. Сейчас я - наставница, опаздывающая на урок.
- …Хочешь, чтобы я тебя туда отвёз? - Рогов сделал акцент на слове «отвёз». Правильно в таких предложениях расставлять акценты - важный фактор, способствующий их (предложений) принятию.
- А …сколько я вам за это буду должна?
- Ну… до Бронниц - не близко. Я согласился бы туда ехать за… адын! Никак не меньше. - (У Рогова… пошёл кураж).
- …Адын …чего?! - напряглась попутчица.
- Адын раз ты позволишь мне себя поцеловать.
По лицу девушки было видно, что что-то в этом роде, подразумеваемое под «адын», она предполагала, только подозрения её были, видимо, …существенно более радикальными. Слова Рогова её и успокоили и… не понравились одновременно.
- …Вообще-то у меня деньги есть. – Отозвалась она.
- Приятное совпадение. У меня тоже.
- …Но, в любом случае, я еду с Вами только до поворота на Электросталь.
Рогов с улыбкой сожаления притворно сокрушённо вскинул руки, как бы говоря этим жестом: «Вольному - воля!». И включил остановленное, было, воспроизведение аудио - книги: «Ай гоу ту Хайфа!». Ехали молча. Рогов чувствовал: ни за что теперь ему не надо нарушать это молчание первым!
«…А у меня - контрпредложение! – После затянувшейся паузы воскликнула девушка. - Вы, как я понимаю, в нашем городе бываете регулярно. Так вот, я там конно - спортивной базой заведую. Вы ко мне приедете, и я устрою Вам шикарную конную прогулку. Вы замок Храповицкого видели?»
Рогов понял, что позиция попутчицы вовсе не столь категорична и тверда, каковой она её заявила вначале. («Или вправду, очень опаздывает?»). Игру, похоже, был смысл продолжить.
«Замок Храповицкого? ...Слышал про такой. Интересно, конечно, было бы побывать. Только... какой же пустяк мы сейчас делаем предметом торга!» - отозвался он.
- А - да о чём мы вообще говорим?! Бред какой-то!
- …М-м… Ну да! Ты, пожалуй, права. Я сейчас вдумался: Мужчина хочет поцеловать очаровательную девушку. – Ну - бред же!
- Девушку, которая ему …в дочери годится.
- Х-м!... Может, …мне тебя удочерить?
- …Ещё и ёрничаете всё время! Не к лицу Вам.
Рогов почувствовал себя пристыженным. Опять умолк.
-…И что Вам за радость с того, что я вас поцелую! Не понимаю я вашего предложения. - Опять, после паузы, нарушила молчание девушка.
- Ты и вправду меня не поняла - откликнулся Рогов. - Это же я тебя хочу поцеловать. Тебе нужно …только мужественно это перенести. И всё.
- Я - Вас… Вы - меня… А я и разницы не понимаю!
- Разницу я вижу в том, что…, мне почему-то кажется, что я это умею делать …лучше.
- Да кто бы сомневался- то! Тренируетесь, наверное, с утра до вечера.
- Ну... "с утра до вечера" - конечно преувеличение. Только, если случай сам представится…
- Не мой случай. (Произнесено это было, впрочем, совсем уже не безапелляционно. Почти примирительно).
- Ну… Не смею настаивать. Впрочем, если ты куришь, то я, пожалуй, сам отзываю своё предложение об оплате. И отвезу тебя, куда тебе нужно, …просто так. Безвозмездно. (Поворот на Электросталь уже был близок. А Рогову теперь очень не хотелось, чтобы она просто вышла на этом повороте, и всё).
- Я! - обрадовано подхватила попутчица спасительную версию и тут же, видимо, сообразив, что Рогов сам, умышленно, ей эту лазейку для бегства открыл и по достоинству оценив это, закончила фразу совсем не так, как, видимо, хотела вначале: «Я… не курю» - тихо произнесла она.
« Наша взяла!» - сохраняя внешнюю непроницаемость, мысленно возликовал Рогов. И уже свернул с Нижегородского шоссе на Электросталь.
5.
«Ну хватит. Хватит!» - Мягко, но настойчиво отстранялась девушка. - Вы, по-моему, уже перебрали свой лимит. У меня такое чувство, что я … переплачиваю».
Рогов наконец отстал.
- …Ну я пошла? Я ничего Вам больше не должна?
- Ничего …к сожалению. Теперь, получается, я тебе должен. Я ведь …перебрал свой лимит.
- И - правда. Как же нам теперь быть-то? – Она хитро улыбалась.
- В другой раз подвезу тебя со скидкой.
- …Договорились.
- …А ещё, насчёт конной прогулки: Могу я воспользоваться твоим приглашением? За отдельную, разумеется, плату?
- Ну, если за отдельную плату, то можете. …А кого хоть мне ждать-то?
- Рогов я.
- …А имя у Рогова имеется?
- Вне всяких сомнений. Только… тебе - не слабО будет называть меня по имени? Ты ведь, судя по всему, - человек воспитанный. Боюсь, непреодолимо ты будешь сбиваться на имя - отчество. А когда девушка называет меня Сергеем Николаевичем, я чувствую себя как бы отставляемым на дистанцию, относительно её. Уже - безнадёжно тогда за ней ухаживать.
- …Какой Вы многоопытный, Сергей Николаевич. И уже – ухаживать за мной… декларируете намерение…
- Ну, мне и – «финтить», в данном случае, - тоже, считаю, - не к лицу. «Иду на Вы». С открытым забралом.
- …Импонирующая позиция. Ладно. Рогов, так Рогов. Пожалуй, и вправду - будет удобнее Вас так называть. Как приедете, спросите Ирину Павловну, директора. Это я. Телефон запишите. Дозвониться, правда, будет непросто. Связь плохая. Но среди недели меня там практически всегда можно застать. …Ну, удачи Вам, Рогов! До встречи!
- До встречи, Ирина Павловна.
Девушка вышла из машины и направилась к красивому новому особняку из красного кирпича. Рогов смотрел ей вслед, пока она не скрылась за калиткой. «…А годочков-то директору Ирине Павловне - не более двадцати четырёх» -подумал вслед ей Рогов. Потом развернул машину и отбыл в обратном направлении.
6.
Сначала Рогов выдерживал паузу. К Ирине – свет - Павловне ехать не спешил. Но вспоминал её часто. Те, несколько минут процесса «расчёта» ею за его транспортные услуги приятно волновали его теперь в воспоминаниях.
…Она, с притворным вздохом обречённости, откинулась на сидении и сомкнула веки. Рогов видел её губы, чуть тронутые ироничной усмешкой: «Правда, что ли, умеете лучше?» Но первое прикосновение она ощутила …совсем не там, где ожидала. Рогов приник губами к середине её левой скулы, сразу спустился ниже, к шее… Он не видел её лица, но ему казалось: на нём сейчас …выражение озадаченности.
Не задерживаясь на шее, пока она решает: не заявить ли ей протест, поднялся опять к скуле. Теперь, трогая губами нижнюю часть её щеки, отделяя каждое прикосновение друг от друга секундными интервалами, он добрался до её левого ушка. Он видел его прямо перед своими глазами, под прядью её светлых, рыжеватых волос: пунцовое, горящее. Там, за ушком, снизу, есть такая маленькая впадинка. Если откинуть светлую, рыжеватую прядь, взять губами мочку уха, сделать лёгкое всасывающее движение, а, затем проникнуть языком в эту впадинку на одну - две секунды, кружа при этом безымянным пальцем левой руки вокруг её правого ушка и проникая им в такую же впадинку справа, можно , если повезёт, услышать непроизвольное, порывистое – женское - на вдохе: «А-ах!» (Но может и не повезти. Степень чувствительности этой зоны у женщин очень разнится).
«А-ах!»- услышал Рогов непроизвольное - на вдохе. Это восхитительно! Теперь можно спуститься к шее, под скулой продвинуться к подбородку, подняться и поймать наконец её губы…
…Они уже – полураскрытые. Ещё - не отвечающие. Но уже… - покоряющиеся.
Подобно тому, как только что он целовал мочку её ушка, Рогов взял губами сначала левую часть её верхней губы. Затем переместился на право… И ощутил на своём затылке ласкающее движение её руки. Оно было секундным, непроизвольным. И девушка, сама поймав себя на этом, сразу же стала отстраняться: «Ну хватит! Хватит! По-моему, Вы уже перебрали свой лимит!» Но оно, это движение, было! Рогов чем угодно в том мог поклясться. Непроизвольное, ласкающее…
7.
И ещё одно соображение удерживало пока Рогова от визита к его попутчице: Он …никогда прежде не ездил верхом. Было несколько эпизодов в детстве, когда его сажали на лошадь и катали. И одна давняя конная экскурсия на Кавказе. Но это вряд ли можно было считать достаточным наездническим опытом. А обнаруживать своё полное неумение перед Ириной Павловной ему почему-то не хотелось очень. Потому, он стал брать уроки верховой езды. Благо - возможность для этого имелась: В его дачном селении жила семья, имевшая лошадей и зарабатывавшая тем, что ездила с этими лошадьми в областной центр, катать детишек в городском парке. Кони у них имели нрав, с виду, тихий, покладистый и флегматичный. Но Рогов не раз видел, как дети из этой семьи пускали своих флегматиков в лихой галоп по полям за селом.
Взявшаяся его учить девочка, лет четырнадцати, посмотрев, как Рогов подошёл к лошади, объявила ему, что он не умеет ничего. Совсем. (Это он и сам подозревал). И терпеливо повела процесс обучения от самых азов: как подходить, как держать повод, как отрегулировать стремена и подпругу, как садиться в седло, как держаться во время движения и многим прочим премудростям, наработанным человечеством за тысячелетия симбиотического общения с лошадью.
Первый же его практический конный заезд в сопровождении четырнадцатилетней наставницы едва не закончился для него трагически. Наставница оседлала для Рогова, как для начинающего, послушную и покладистую гнедую кобылу Ноту. Сама же ехала на жеребце редкой, каурой масти. По кличке Ветер. Жеребец этот был уже явно – в возрасте. Но, годам вопреки, - норовист, нетерпелив и подвижен. Он забавно напоминал мужичка, постаревшего бывшего красавца – мачо. Теперь – потрёпанного, но никак не желающего угомониться, признать очевидное: «Ты уже стар, парень». И всё ещё воображающего про себя: «Да я ещё - Ого-го!»
Поначалу двигались лёгкой рысью. Переходили на шаг. Наставница Саша ехала на Ветре впереди. Но за Роговым внимательно следила. Останавливалась периодически. Делала свои замечания, давала очередные наставления. Рысили по заброшенным, заросшим луговыми травами полям, перелескам. Но в одном месте маршрут имел крутой подъём в горку. И на этом подъёме Нота Рогова, прежде следовавшая в арьергарде за Ветром Саши, ускорилась и чуть вырвалась вперёд относительно жеребца. На пол лошадиной головы всего, но… Далее произошло нечто, совершенно для Рогова неожиданное. Жеребец резко рванул вперёд, вылетел вихрем на горку и там перешёл в стремительный, нарастающий галоп. Нота последовала за ним. Рогов едва удерживался в седле. И каждое следующее мгновение мог из него вылететь, а темп лошадиного галопа всё нарастал. «Она с ума что ли сошла?! - подумал Рогов про свою наставницу Сашу. – Для первого дня обучения это - слишком уж круто».
А Саша периодически оборачивалась и что-то ему кричала. Но, из-за дробота лошадиных копыт, из-за свиста ветра в ушах и хлещущих по его лицу веток, Рогов никак не мог понять, разобрать - что именно. В конце концов он расслышал слово: «Остановитесь!». Рогов натянул повод. Нота послушно сбавила скорость, перешла на рысь, затем остановилась. Рогов видел, как метрах в трехстах впереди Саша энергично наматывает себе на руку левую сторону уздечки жеребца и заворачивает ею морду Ветра круто влево. Тот храпит, крутится на месте, с него летят хлопья пены, но остановиться он никак не может. В конце концов, опыт и властность Саши взяли над жеребцом верх. Он постепенно успокоился. Саша подъехала к Рогову: «Вы целы?! Я Вас предупредить забыла! Нельзя вперёд Ветра выезжать. Он же всю жизнь на ипподроме, на бегах прослужил. У него рефлекс включается, если кто хоть чуть вперёд него выйдет. Сдохнет, а никому себя обогнать не даст!»
- Да – нормально всё! Мне даже очень понравилось – бравурно ответствовал Рогов. Но, про себя подумал: «А предупреждать – таки надо».
Месяц прошёл. И Рогов уже ездил довольно прилично. И, лишь обретя уверенность наездника, осознал вполне степень своей предусмотрительности. Теперь он рассчитывал произвести на свою попутчицу существенно более выгодное впечатление.
Он позвонил ей: «Я прибыл. И уже стучусь в ворота Вашего города». Было начало мая. Они условились, что Рогов приедет в её владения в ближайшую пятницу. День Х обрёл, наконец, конкретную дату.
8.
Конноспортивную базу он отыскал без труда. Машину оставил у ворот. Вошёл в калитку. Его сразу же остановил молодой мужик, очень колоритной внешности. Кудлатый, чернявый, и разбойничьего вида. Прям - киношный атаман шайки романтиков с большой дороги. Только не в красной рубахе, и не с кистенём за поясом, а в обыкновенном, для времён нынешних, камуфляже.
«Вы к кому?»- обратился он к Рогову.
- Мне бы директора вашего увидеть, Ирину Павловну.
Кудлатый махнул рукой в сторону загона: «Во-он она!». Издали Рогов узнал знакомую светловолосую фигурку, гарцующую верхом на лошади. …На совершенно необыкновенной лошади. Это даже издали бросалось в глаза. Рогов тогда впервые увидел Герату.
Светловолосая наездница тоже узнала Рогова. Помахала ему приветственно рукой. И продолжила своё занятие. Подойдя ближе, Рогов смог разглядеть лучше и девушку, и её лошадь, представлявших вместе весьма эффектное зрелище. Амазонка, распалённая скачкой, раскрасневшаяся, с горящими глазами, не проявила никаких особых эмоций в связи с появлением Рогова. Она лишь сдержанно ему улыбнулась, Крикнула: «Подождите! Я скоро закончу!» И упражнений своих не прервала, продолжила скакать по загону, управляя лошадью. А её лошадь… -М-м! Что это была за лошадь! Рогов и представить себе не мог прежде, что кобылица может быть столь нереально красивой. Вороной масти, с гладкой, блестящей шерстью, тонконогая, удивительно пропорциональная, будто вырезанная талантливым резчиком из цельного куска лабрадорита, она была, заметно, чуть меньше обычных лошадей. Но от этого «чуть» красота её только выигрывала. Это лишь подчёркивало её изящество, утончённость, грацию. Влажные, чёрные глаза кобылицы выражали напряжённое внимание. ( «Прям - как у овчарки!»- отметил про себя Рогов) Она с готовностью исполняла команды наездницы: То пускалась в галоп, то рысила. То шла каким-то странным, искусственным, механическим шагом, то легко перемахивала через барьер вместе со своей хозяйкой в седле. Энергия, неуёмная жажда движения, прямо зримо рвались из её лошадиного существа. И, лишь подчиняясь воле амазонки, она эту жажду в себе сдерживала.
Ирине Павловне явно льстило то восхищение, с которым Рогов разглядывал её лошадь. Рогов замечал довольную, сдерживаемую улыбку на её лице, когда она проносилась мимо него, вдоль ограждения загона. Видимо, эта кобылица была предметом самой большой её гордости.
Закончив наконец, она соскочила с седла и крикнула маячившему у ворот кудлатому: «Семён! Уводи!».
Тот, заперев калитку изнутри, дошёл до загона, принял у амазонки лошадиный повод, повёл кобылицу в конюшню. А наездница, легко перелезши через ограждение загона. Предстала перед Роговым, в облегающих рейтузах и высоких берейторских сапогах.
«Неотразимо смотритесь, Ирина Павловна!- приветствовал её Рогов. - На лошади Вы просто великолепны!»
«Спасибо! Тоже, тренируюсь с утра до вечера. – Ответила она. - Ну что, пройдём в мой офис?! Там нам будет удобно провести переговоры относительно …Вашей отдельной платы».
9.
Они прошли от загона к обособленно стоящему на территории базы, в дальнем её углу, на возвышении, одноэтажному зданию, скромных размеров. Вошли внутрь. Через небольшую приёмную проследовали в совсем маленький её кабинет. Хозяйка, включив телевизор, сказала Рогову: «Поскучайте тут пока. Я пойду душ приму». И, взяв из шкафа, положив в пакет всё, необходимое ей для душа, ушла.
Рогов оглядел её кабинет. Очень обычный, скромный. Два шкафа. Один - со стеклянными дверцами. Второй - с глухими. Стол, компьютер с принтером, вращающееся офисное кресло, несколько гостевых стульев, портативная рация на столе. Из окна кабинета была видна большая часть территории базы: корпус конюшни, примыкающий к нему загон, въездные ворота и дорога за территорией, по которой он сюда приехал.
Цветочная пустая ваза в кабинете тоже имелась. Стояла на подоконнике. Рогов, пока директриса отсутствовала, дошёл до своей машины. Вернулся с привезёнными цветами, поставил их в вазу.
Потом пощёлкал пультом телеканалы, полистал журналы на столе, пока, на конец, не вернулась хозяйка кабинета.
Она сразу обратила внимание на розы, появившиеся, за время её отсутствия, в вазе. «Спасибо! Приятно очень!» И по лицу её было видно: она действительно рада этому знаку внимания со стороны Рогова.
«Кофе пить будем? - Спросила она - Или чай?» - Доставая, при этом, электрический чайник из шкафа.
- Предпочитаю чай. И с тортиком. Он у меня в машине имеется. Пойду принесу.
- Предусмотрительный Вы гость, Рогов! Деликатный. Врасплох не застаёте.
Рогов пил чай. Хозяйка кабинета - кофе.
«За мною, надеюсь, по старой дружбе, сохранена привилегия обращения на «ты»? - Спросил он Ирину.
«Ну, не отбирать же теперь обратно у Вас эту привилегию! После всего того, что между нами было...» - иронично улыбнулась она в ответ.
Разговоры разговаривать начали, конечно же, с темы о лошадях, о её работе.
- А для директора ты …довольно молодо выглядишь.
- Кто- то умный сказал, что с возрастом, этот недостаток у всех проходит. Я же эту конно - спортивную базу с нуля начала создавать. Ещё, когда в школе училась. На пустом месте. Кому же ещё тут быть директором?!
- ?! Сразу же вопрос возникает об источнике средств. Откуда капиталы?
- Эх!... Ну и вопрос Вы спросили! В основном у городской администрации выклянчивать приходилось. Спонсоры местные иногда что-то подкидывали… Было, в общем, непросто. И сейчас с этой стороной дела - непросто. Глава городской администрации вот сменился недавно. «Новая метла по-новому метёт». Требуют теперь от меня составления каких-то бизнес – планов, перехода на полное самофинансирование. База - то - на балансе города. А с чего самофинансироваться? С каких доходов? – Вразумительно растолковать не может. Потому, что сам не знает. Повысить плату за занятия - не реально. Половина подростков вообще перестанут посещать нашу базу. Состоятельных людей здесь, вдали от Москвы, немного. Есть несколько человек богатых, которые и лошадей своих у нас, на пансионе, держат, и обучение, тренировки прилично оплачивают. Но, для самофинансирования этого всё равно недостаточно. Крутимся, как можем. Выживаем…
Несколько раз заходил Семён. По явно надуманным, вроде как, требующим директорских указаний, поводам. Ему – чувствовалось - очень не нравилось то, что Рогов так засиделся в директорском кабинете. «Да он …ревнует!» - скоро сообразил Рогов. А Ирина в конце концов его выпроводила: «Семён! Я всеми этими не срочными вопросами занимаюсь до пяти вечера. Сейчас моё рабочее время давно закончилось. Отложим все эти дела до понедельника». Произнесла этот монолог Ирина Павловна, не повышая голоса, но …очень внятно и веско, отделяя каждое слово. «Вау! Да эта девочка - и вправду, директор. Всамделишный!» - подумал Рогов. А Семён, недобро на него глянув, молча удалился.
«Конюх. Дежурит сегодня - Сказала про Семёна, когда тот ушёл, Ирина. - Неприятный, в общем, товарищ…».
За окном уже начало смеркаться. «Ну что, поедем, на лошадках покатаемся? - заговорила она опять, после паузы, хитровато улыбаясь. - Шикарную экскурсию за отдельную плату сейчас уже не получится устроить. По причине позднего времени, отложим до другого раза. А сегодня ограничимся просто прогулкой, бесплатной». Не дожидаясь его ответа, она взяла портативную рацию со стола, скомандовала: «Семён! Янычара и Чайку выводи!». Затем обратилась к Рогову: «Вы машину загоните на территорию. Целее будет».
Мрачный Семён открыл Рогову ворота, впустил его на машине на территорию базы. Затем запер их снова. Рогов доехал до загона, где его ждала Ирина, уже облачившаяся вновь в рейтузы и высокие берейторские сапоги. В загоне предвкушающее - нетерпеливо разминались две лошади, выведенные Семёном: светло - серый, длинногривый жеребец и гнедая кобылица. «Идёмте со мной!» - позвала Рогова Ирина.
Она привела его в помещение, где хранилась конная сбруя. Сначала, спросив его о размере обуви, какую он носит, подобрала ему сапоги. Затем деловито, руководствуясь какими-то, одной ей ведомыми соображениями, она стала выбирать, из имеющегося в её закромах, сёдла.
- Берите вот это и вот это - указала она на выбранное.- Несите к загону.
Седлая лошадей. Она обстоятельно объясняла Рогову азы премудрости верховой езды: Как подходить, как держать повод, как отрегулировать стремена и подпругу, как садиться в седло, как держаться во время движения. Рогов смиренно слушал. Потом, когда кони были готовы, …легко и уверенно вскочил в седло Чайки.
Глаза амазонки сначала удивлённо расширились. Но, поняв в следующую секунду, что Рогов её, малость, дурачил, а сам уже имеет опыт обращения с лошадьми, усмехнулась - себе - сдержанно: «Да он, оказывается, не только в машине целоваться умеет».
Через открытую Семёном калитку они выехали за территорию конно - спортивной базы.
10.
"…Странно, что я не чувствую боли… Резкий, короткий толчок в спину. Я смотрю на свою грудь. Прямо у меня перед глазами из неё торчит медный наконечник дротика. Вокруг древка пузырится розовая пена из моих лёгких. И виден окровавленный осколок раздробленной кости. …И никакой боли. Т.е., я чувствую боль. Но другую, прежнюю. Приятную боль спины, только что располосованной в пылком страстном экстазе её ногтями. Прокушенное ею моё плечо …ещё сладко ноет. А БОЛИ СМЕРТИ …не чувствую. Но явственно её вижу. В виде торчащего из моей груди дротика и пузырящейся кровавой пены вокруг его древка…
Внезапно, жгучей волной, мой разум захлёстывает отчаяние от осознания только что совершённой непоправимой глупости: «Зачем я повернулся к ней спиной?! Я ведь уже знал тогда, догадался, кто она…»
...Небо как-то странно поехало: сзади – сверху – вниз - вперёд. Послышался сухой, короткий треск древесины. «Древко дротика сломалось - уже безразлично подумалось. - Это я упал навзничь».
Угасающим, сознанием я уже бесстрастно отмечал: Вот она склонилась надо мной, уже поверженным и не опасным. Её серо-голубые глаза не выражают ничего, никаких чувств, кроме …будничной сосредоточенности. Она деловито вытаскивает из моей груди торчащий обломок своего дротика с наконечником. «Следов не хочет оставлять - подумал я. – Наконечник - то – амазонский». Длинные её, светлые, рыжеватые волосы коснулись моего лица. И я …снова ощутил восхитительный, близкий запах её груди, которую я ещё несколько минут назад ласкал. …Точнее: одну только левую грудь. Ибо, на месте правой, под сбившейся туникой, оказался …неровный, некрасивый, похожий на след от ожога, рубец.
Потом …и её, и небо надо мной, и весь земной мир затянула непрозрачная белая пелена. И я увидел себя, стремительно несущимся по какому-то узкому тёмному тоннелю. В далёком конце которого был виден необыкновенно яркий, торжественный свет…
…А она вернулась в свои Приазовские степи. И, спустя положенный срок, становище амазонок огласил …первый крик рождённой ею дочери.
…Девочке потом тоже выжгли правую грудь. Чтоб не мешала стрелять из лука. И, став девушкой, она тоже тайком приходила в мир людей, чтобы зачать ребёнка. И тоже убивала потом своих случайных любовников… Как делала это её мать. И мать её матери…"
…Почему-то именно сейчас, следуя за Ириной на своей Чайке, Рогов вспомнил этот свой недавний, странный сон. Яркий, цветной, эмоциональный. Виденный им буквально накануне его поездки на конно-спортивную базу. …А Ирина, в этот самый момент оглянувшись, улыбнулась ему как- то странно, загадочно, непонятно. Предвкушения необычной остроты впечатлений от этого вечера уже пьянили Рогова.
Кони сначала шли по обочине дороги, вдоль асфальта, шагом. Потом, когда свернули по тропе от дороги в поле, сами перешли на рысь. Видимо, маршрут этот был им хорошо знаком. И они уже сами знали, где и как им надо идти.
Незаметно опустилась на мир ночь. Рогов поднял глаза к небу, воскликнул, про себя, восхищённо: « М-м...! Полный звездец!» Ехали шагом. По грунтовой дороге через перелесок. Рогов остановил лошадь посреди широкой поляны. Смотрел в небо и проникался справедливостью слов Канта. Звёздное небо - одна из двух вещей, достойных вечного удивления. Над горизонтом стоял блистательный Орион, перетянутый трехзвёздным поясом. Кассиопея высокомерно демонстрировала свои прелести: вытянутая W, очертаниями напоминающая женскую грудь. А Вон - Змееносец, 13-е зодиакальное созвездие. Почему-то бытовой астрологией игнорируемое. Даже Алькор, крохотный, почти невидимый, визуальный спутник звезды Мицар в изломе ручки ковша Большой Медведицы, сейчас явственно просматривался.
Ирина, заметив, что он отстал и остановился, вернулась к нему.
- Что?! Потеряли созвездие Пегаса?
- …В городе такого неба не увидишь – ответил Рогов. - Живём, как на дне мутного водоёма. Да и ...не смотрим мы в городе на небо. Всё больше в ...асфальт упираемся взглядом своим…
- Не люблю больших городов - откликнулась Ирина.- Большой город меня подавляет. В Москве, к примеру, всегда остро чувствую себя такой бесконечно малой, ничего не значащей величиной! Всегда хочется оттуда поскорее уехать.
- Странно. Большинство-то, как раз, в Москву стремятся. И остаться там …жаждут.
- Большинство, по–моему, гонятся за иллюзиями, которыми большой город их дразнит и манит. А в конце этой гонки большинство это ждёт …разочарование, недовольство прожитой жизнью и зависть к тем, кто, как им кажется, ближе них к тем иллюзиям продвинулся.
- Ты …может и права. Но, лишь отчасти. Город, это - , прежде всего, - культурная среда.
- Да что Вы говорите?! – иронично улыбнулась Ирина. - Мне, наверное не везёт. И культурная среда от меня там старательно и умело прячется. А сталкиваться приходится со средой… состязания амбиций, честолюбий, самомнений, тщеславия. А наш город небольшой. Соответственно, и амбиции тутошние уменьшены до терпимых размеров. Жить можно.
- В Москве, стало быть, уровень амбиций и тщеславия – нетерпимый до невозможности?
- Да с ними там постоянно, даже на самом низовом, бытовом уровне сталкиваться приходится! Недавно вот, искала один, нужный мне дом на бульваре Железняка. Смотрю, женщина стоит перед новой, видимо, совсем недавно заселённой высоткой и машет рукой ребёнку, стоящему на лоджии этой высотки. Спросила её про искомый дом. Она мне объяснила: «Войдите вон в тот двор! Увидите там такую …сраную панельную пятиэтажку. Вот это - как раз он и будет!» Одно слово. А какой красноречивый штрих к портрету москвички, и к тамошней культурной среде. Да даже студенты - филологи меж собой изъясняются там посредством мата. Нет! Про культурную среду, Вы, по- моему, погорячились.
- Ну, не будем спорить. Только факт ведь, что в столицу люди стремились и стремятся.
- Я не стремлюсь. Хоть и зовут туда периодически. Работать. Только там я буду простым конюхом при чужих лошадях. А здесь у меня своих конюхов - четверо. Да ещё человек тридцать энтузиастов, как взрослых, так и подростков, постоянно занимающихся конным спортом.
- Симпатичная жизненная философия у Вас, Ирина Павловна. Как учил нас товарищ Цезарь: «Лучше быть первым в Галлии, чем вторым в Риме!»
- Да не рвусь я в первые. Ни в Риме, ни в Галлии. Я лишь стараюсь выстраивать свою жизнь так, чтобы чувствовать от неё удовлетворение, радость, осмысленность собственного бытия. Мне очень нравится дело, которым я занимаюсь. Я, в общем, довольна местом, где живу. Уже - по одному тому, что здесь я имею возможность заниматься любимым делом. В своей среде, любителей лошадей, я – не последний человек. Семьи - да. Пока что нет. Но в Москве ведь с этим - не проще.
- Мягко сказано.
...Потом ехали вдоль реки. Сначала - лёгкой рысью. Затем Ирина пустила своего Янычара в галоп. Чайка Рогова сама устремилась за ним. «Ту-тук! Ту-тук! Ту- тук!»- синхронно выбивали глухую дробь их копыта в тишине лесной ночи. Рогов не управлял лошадью. Та сама, ориентируясь по несущемуся впереди жеребцу, скакала, куда нужно. А куда нужно? - Рогов не знал и сам. И не задумывался сейчас над тем. Эта стремительная ночная скачка, дробное, ритмичное «ту-тук!», близость золотоволосой амазонки, галопирующей впереди на сером коне, эмоционально захватили его. Он сейчас пребывал в, столь не часто испытываемом им прежде, состоянии какой-то безудержной удали, до предела обострённого, ликующего ощущения радости жизни. Хотелось что-то кричать от избытка переполнявших его чувств. А Иринка, летящая впереди, вопила, как настоящий индеец: «У-лю-лю-лю-лю-у!» И рассыпалось это её «у-лю-лю» прыгучим эхом где-то за Клязьмой, в предутренних туманах…
Возвращались назад под утро. Кони прекрасно знали дорогу домой. Не нуждались в управлении наездниками. Энергично рысили сами. Приехав на базу, Рогов с Ириной расседлали коней, передали их Семёну. Потом Рогов повёз на своей машине Ирину к ней домой. Отъезжая от базы, он в зеркало видел, как мрачный Семён, закрывая ворота, недобро смотрел им вслед…
11.
…Месяц поисков никаких результатов не принёс. Ирину Белову в мире лошадников, конечно, знали. Но никто ничего не мог сообщить о том, куда она могла уехать. Многие высказывали различные предположения, версии. Рогов тратил на проверку этих предположений силы и время. Но все они, в итоге, оказывались пустышками. В уверенность Рогова относительно скорого положительного результата его поисков потихоньку вкрадывался элемент сомнения. Кто-то однажды высказал предположение, что она, возможно, за границу уехала. Профессионал её уровня без особых проблем смог бы там устроиться. Рогов в эту версию не поверил. Но и совсем её не исключил.
Так, за месяцем месяц, проходила зима. Время медленно, но неуклонно притупляло болезненную остроту потери в душе Рогова. И умаляло его поисковую энергию неизменной их безрезультатностью.
Мало – помалу, незаметно для себя он стал погружаться в состояние меланхолического депрессняка. Особенно тоскливо было зимними одинокими вечерами. Когда Рогов, приходя домой, включал фоном телевизор, доставал из холодильника запотевшую бутылку» кристалловской» и, периодически подливая в рюмку, предавался грустным воспоминаниям о своей русоволосой амазонке, невесть куда вдруг пропавшей. И какая же это …мучительная отрава, поздняя мужская любовь. С её, тревожно ожидаемой в перспективе, и почти всегда оказывающейся неожиданной, потерею любимой… Пьём-с!...
12.
В комнате, на видном месте, на подоконнике у Рогова лежал теперь небольшой клиновидный камень. Глядя на него вечерами, с рюмкой в руке, Рогов вспоминал их, с Иришкой, летнюю поездку к морю, когда они этот камень нашли.
Они возвращались с прогулки по алой от цветущих маков степи. Проходили мимо высокого степного кургана.
«А пойдём, поднимемся на курган» – предложила Ирина.
С грунтовки, по свежевспаханной целине они дошли до подножия степного исполина и поднялись на его верх. С вершины древнего скифского могильника открывался изумительный вид на все четыре стороны света. На тёмную, ультрамариновую синь моря, на степь, серебрящуюся ковылями. На дальние курганы-могильники, такие же древние свидетели былых эпох, как и тот, на коем они сейчас стояли. На разноцветные лоскуты степи, то синие от цветущего шалфея, то алые от крымского дикого мака, чередуемые участками вспаханных полей и поднявшихся изумрудно - зелёных посевов. А когда шли от кургана обратно к дороге, Рогов увидел вдруг на свежевспаханной земле странный камень клиновидной формы.
- Что ты нашёл?
- …Тс-с! (Рогов в трепетном благоговении рассматривал поднятый им каменный клин с полукружным сквозным вырезом на стороне, противоположной от клиновидной.
- Ты нашёл скифский клад?! – прикалываясь, шёптала в ухо Рогову Ириска. Ты со мной поделишься?
- Он, как раз, уже поделён. Это – лишь его половинка. Но, смотри: поверхность разлома – свежая. Его наверняка сломал, по отверстию для рукоятки, трактор, что вспахивал тут целину. А до этого, он многие тысячи лет пролежал тут целым. Давай поищем. Вторая половинка где-то рядом должна быть.
Они ходили кругами вокруг того места, где Рогов подобрал свой каменный клин, ковыряя носками кроссовок свежевспаханную почву.
- А что это, всё-таки, такое есть?
- Это – фатьян. Не золото, конечно. Но, он – очень древний, возможно, на много старше пирамид.
- Фатьян… Чем-то похоже на чепрак.
- Помимо конской терминологии существуют и другие. Историческая, например. Это – древний каменный топор. Фатьяновская культура. Она же – культура сверлёных боевых топоров.
- Боевых?
- Да. Это – исключительно – оружие войны. Ни для чего другого он не годится. Деревья рубили, древесину обрабатывали другим каменным топором, кремнёвым.
- …Мы не это ищем? – Ирина, нагнувшись что-то подняла с пашни.
- Yes! Оно! Рогов приложил найденный Ириной фрагмент к своему поверхностями разлома. Каменные половинки совпали, однозначно демонстрируя: ещё недавно они были единым целым.
- А в каком музее нас с этим …фатьяном в нетерпении ждут?
- Да у музеев недостатка в таких экспонатах нет. Фатьяновцы ведь были – креативные и борзые ребята. С размахом. Наследили своими топорами на дистанции от Западной Европы до китайской Хуанхэ. От Северной Двины до долины Инда и Иранского нагорья.
- Ого! Масштабы однако. А название – такое родное, сермяжное: фатьяновцы.
- Так родные и есть. «Ярославские робята». Жили они там, впрочем, за несколько тысяч лет до появления самого Ярославля. В пансионат вернёмся, я лучше тебе там о них расскажу. У меня, на ноуте, есть, что показать по данной теме. Интереснее будет.
- Заитриговал. Я напомню. А с этим как поступим?
- А пусть мой фрагмент останется у меня. А твой – у тебя. Как символические половинки вообще всего того, что имеет смысл, лишь будучи целым.
- Ага. Прониклась философской глубиной озвученной мысли. Согласна.
- Фатьянов я уже много повидал. Но этот необычен тем, что - …маленький. А бывают кувалдометры килограмм по девять. Представь, какую мощную мускулатуру этим …палео-ярославцам надо было иметь, чтобы им орудовать в бою.
- Этот, может, …женский?
- Так, я к тому и клоню. Женщины в те времена тоже могли не хило за себя постоять. А эти приазовские степи, согласно древним легендам, были когда-то царством амазонок. Фалестрия, легендарная красавица-воин, царствовала, по преданиям, как раз в здешних краях. Может, это оружие …ей и принадлежало? Маловероятно. Но и, …возможно ведь. Отчего бы не пофантазировать?...
- Фалестрия… Какое звучное, царственное имя. Я его запомню.
13.
- Вот… - (Рогов вечером, в номере пансионата, открывал нужную страницу на ноутбуке). – Фатьяново – деревня не далеко от Ярославля. Существует и ныне. Я там однажды побывал. Люди жили там со времён, за четыре с половиною тысячи лет до наших дней. Остатки их поселений, могильники нашли ещё в позапрошлом веке. И, по имени деревни, назвали фатьяновцами, фатьяновской культурой. Но используются ещё и другие названия. Подчёркивающие другие, характерные для неё признаки: культура сверлёных боевых топоров, культура шнуровой керамики, культура ладьевидных топоров. Но, под разными названиями имеется в виду одна и та же историческая общность. Вот несколько фото фатьяновцев, реконструкции антропологов. (Рогов открывал фотографии на экране).
Знакомые – всё лица.
А это боевые сверлёные топоры, которые они придумали. (Он открыл следующую картинку).
Я это фото сделал в музее г. Владимира. А вот в Ярославском музее фатьяновцы никак не представлены, что, на мой взгляд, - более, чем странно. Ведь с фатьяновцев, по сути, и началась история нынешнего мира. Историк А. Буровский, например, предлагает даже поставить в Фатьяново памятник перво - ариям, родоначальникам цивилизации. Оттуда они начали своё движение по миру во всех направлениях. В том числе и юго-западном. Свидетельством их расселения является и наш фатьян, что мы сегодня нашли в степи.
- Честно говоря, я о них впервые слышу.
- Это школьный курс истории у нас так написан. В нём почему-то многие важные вещи замалчивают, как совершенно не важные. Или упоминают так, чтоб сразу купировать у школьников интерес к этим важным вещам. Как, скажем, о скифах прочтёт ребёнок в учебнике: «это кочевой ираноязычный народ», и всё. Более ему скифы не интересны. Про то, что скифы – наши прямые предки, что владения русов соседи называли "Великая Скифь" он уже не захочет узнать.
- …Как – то слишком, для меня, не просто поверить что историю начинали эти фатьяновцы. А античные цивилизации?, А Греция? А Троя?
- Хороший вопрос. С чем, кстати, ассоциируется у тебя слово Троя?
- Ну… Гомер, Троянская война, Елена, Одиссей, раскопки Шлимана, золото Шлимана.
- Понятно. Как у статистического большинства, в общем.
А вот о том, что помимо золота в троях (именно множественное число!) Шлиман нашёл кое что ещё, и это "ещё" он ценил гораздо выше золота - знает существенно меньшее количество людей.
А нашёл он, в частности, вот это: (Рогов открыл фотографию троянских ритуальных каменных топоров,хранящихся в Пушкинском музее на Волхонке).
...От них исходит живая, тёплая энергия.
Их совершенство завораживает
На них можно смотреть часами.
И потом, часто мысленно к ним возвращаться...
Возвращаться, прежде всего, с вопросами: каково их происхождение? Назначение? ПОЧЕМУ Шлиман ценил эти находки превыше всего, найденного им в Трое? Быть может, он что-то сокровенное, по этой теме, знал?
Эти топоры изготовлены из лазурита, нефрита и жадеита. Т.е., из материала красивого, но хрупкого (Особенно лазурит). А значит, эти топоры предназначались уже - явно не для войны. Они несли в себе некий особый сакральный смысл для троянцев. Они ведь давно уже освоили металлообработку. Для чего же им, знавшим медь, бронзу, железо, золото – наконец, вдруг возвращаться к изготовлению топоров из камня? Ответ, по-моему, очевиден: это - следование некоей, освящённой традиции, не позволявшей отказаться от камня в изготовлении столь статусных вещей. Традиции очень древней. Исходящей ещё из неолитических времён истории, принесенной их предками со своей прародины. КАКОЙ? – Ответ и здесь очевиден. Это – Русская равнина.
- Не слишком ли смелое предположение? Не круто ли взнуздано?
- Так это подтверждает и современная генетика. Гаплогруппы фатьяновцев совпадают с троянскими.
- А с русскими?
- С русскими – само собой. И – с индийцами. В высших индийских кастах. Три с половиной тысячи лет назад арии и до Индии добрались.
- Ну, про это я что-то читала. Не знала только, откуда они пришли.
- Корова, кстати, священная в Индии, видимо была обожествлена ещё в Фатьяново. Археологические данные свидетельствуют, что фатьяновцы разводили коров, употребляли в пищу их молоко. Но мяса коровьего не ели, хотя вегетарианцами не были. Видимо, соответствующее религиозное табу существовало у них уже в те далёкие неолитические времена.
И отголоски этого табу дожили на территории Северо – Восточной Руси вплоть до времён Ивана Грозного. По свидетельствам европейских путешественников, за употребление телятины в пищу, в то время полагалась смертная казнь.
- …Не понимаю я твоих фатьяновцев. Ну, почему они корову обожествили, а не лошадь?
- Во – первых, корова была приручена существенно раньше. Лошадь всё тормозила с приручением. И ездили, поначалу, на быках. Во-вторых… Вот рассказывал мне однажды дедок один о голоде в 30-е годы: "Хто корову сохраныв, те, на молочке, выжили. А те, хто коровок порезав, те - усе потом перемёрли!" Вот так вот! Съели коровок, и - лишь не надолго отдалили тем свою голодную смерть. А представь теперь, что люди живут на территории Росси 4500лет назад. Где снег лежит по шесть месяцев в году. А из окружающих их девственных лесов никто им гуманитарную помощь не пришлёт. Рассчитывать следует лишь на себя и …на своих коровок.
И как им на неё, коровку свою, не молиться? Не почитать её, не дорожить её здоровьем и долголетием, если она - решающее условие выживания их и их детей?... Видимо поэтому, "сверлёные топоры" относились к корове, как к священному животному. Причин для возникновения коровьего культа в нашем климате существенно больше, чем в климате индийском. И корова в наших, ...жарких лишь изредка, краях имела крайне важное для выживания значение, как постоянный источник полноценной белковой молочной пищи.
Но, вернёмся к нашим фатьянам. Или…уж - ну их на фиг? Не устала ещё?
- Нет-нет! Продолжай пожалуйста. Я слушаю.
- Я постараюсь быть предельно краток.
Как ты, наверное, заметила, троянских топоров четыре.
А это – так называемый Бородинский клад. Хранится в ГИМе, на Красной площади. Найден существенно севернее Трои, в районе Одессы. Эти фото, как и другие, по теме, есть в интернете. При желании можно найти.
И со Шлимановской находкой у него подозрительно много общего.
- Сверлёных топоров в нём – так же четыре.
- Уровень мастерства изготовления тоже очень высок.
- Дата закладки Бородинского клада почти совпадает со временем Троянской войны: 1 500 лет до н.э.
В кладе, вместе с бородинскими сверлёными каменными топорами хранилось и металлическое оружие. Причём, очень искусно изготовленное, с инкрустацией золотом.
Как говорят, две случайности уже тянут на закономерность. Это обстоятельство, очевидно, свидетельствует о том, что топоры эти – тоже, уже - явно не боевого, а какого-то ритуального, церемониального назначения, как и троянские. Подобно троянским, они были, скорее - реликвиями, используемыми в церемониальных экскортах правителей. И хранились из поколение в поколение, как память о прародине, где сверлёные топоры были боевым оружием. И это - существенное предположение, общее для Шлимановского и Бородинского кладов.
Посмотрим теперь в обозримое историческое прошлое на предмет поиска вероятных аналогов, других отголосков этой традиции.
А смотреть, оказывается, нужно не далеко. И - в том же, северном, фатьяновском направлении.
У московских государей был парадный экскорт сопровождения из четырёх телохранителей - рынд. И оружием рынд были... топоры. И топорики эти были – чисто церемониальными. Для реального боя мало пригодными. (они, кстати, представлены в ГИМе, в залах допетровской эпохи). Истоков этой традиции уже при Иване III никто не помнил. Но ей продолжали следовать.
- Они, что, тоже каменные были?
- В древности, без сомнений, были каменные. До нас дошли лишь металлические топорики московитов. Но традиция-то фиксируется в Московии вплоть до 15-ого века! У нас она на 3000 лет дольше Трои просуществовала. За это время навыки изготовления сверлёных каменных топоров были забыты. А древние фатьяны – реликвии утрачены. Их и заменили металлическими, но сохранили саму традицию сопровождения вождя почётным экскортом из четырёх воинов. Вооружённых церемониальными топорами.
Происхождение троянских топоров, для меня, несомненно. Они - из северной культуры "сверлёных боевых топоров" А значит, из этой же культуры происходила и троянская правящая элита. Т.е., говоря проще, предками троянцев, по-видимому, были фатьяновцы.
А то, что традиция дожила до 15-ого века именно в Московии легко объясняется тем, что территория Северо-Восточной Руси - историческая прародина "сверлёных боевых топоров".
А дальше – совсем уж круто взнуздано. Троянцы, переселившиеся на Апеннинский полуостров после Троянской войны, согласно античной легенде, основали Рим. А от римской потом произошла и вся европейская цивилизация.
Вот из какой большой истории происходит наш маленький фатьян.
- Ты – интересный рассказчик, Рогов. Интеллект, пожалуй - самая неотразимая личностная черта мужчины. Мысль не моя. Но я в неё сейчас уверовала.
14.
Ничего не дал и весь следующий год поисков. Безрезультатным оказался и второй. Надежды Рогова тихо таяли. Он заметно сдал. И физически, и морально. Нет, он не спился. Но во взгляде его прочно поселились безысходность и тоска…
Он вёл, в общем, обычную жизнь стареющего холостяка. Функционировал, словно бы – на автопилоте. Вёл жизнь, в которой похожие серые дни складываются в бессодержательные месяцы, которые, в свою очередь, слагаются в годы. Годы жизни, ждать от которой, по большому счёту, уже нечего…
«Люди! Все мы с вами – немножко лошади. Каждый из нас, по-своему – лошадь» - вспоминалась ему иногда цитата из Маяковского, запомнившаяся ещё со школы.
Обращаясь периодически в своих размышлениях к вопросу, почему Ирина так, молча пропала из его жизни, он часто вспоминал один эпизод из их южного путешествия.
По побережью они кочевали с места на место, нигде надолго не останавливаясь. Переезжали однажды мост, перила которого были в изобилии обвешаны свадебными замками различных размеров, форм и цветов.
- Останови пожалуйста – попросила Ирина.
- Хочешь тоже повесить здесь замочек?
- Я это сфотографировать хочу. Но идея, навесить рядом с ними и свой, мне симпатична. Навесим?
- …У нас же нет замочка – останавливая машину за мостом отозвался Рогов (уже ругнувший себя мысленно за необдуманный словесный ляп). Он тут же понял, что Ирина почувствовала: от этой идеи Рогов хочет уклониться. И, после того, как она, сделав фото, вернулась в машину, он, желая сгладить не комфортную ситуацию, переориентировал тему в исторический её аспект.
- А Ты знаешь, откуда этот обычай взялся?
- Да, вроде, новомодная ведь традиция. Несколько лет, как появилась. Раньше её не было.
- Я Тибе сичас адын банальный вещь скажу: всё новое, это – хорошо забытое старое. В давние, ещё дохристианские ведические времена, славяно-русы на свадьбах союз новобрачных так же символизировали замыканием замка. Только стальных перил на мостах тогда ещё не делали. И потому, наверное, замок бросали в реку. А ключ отдавали невесте. На вечное хранение.
- И откуда ж ты это знаешь?
- Из археологии. Из публикаций. В те времена, если девушка вдруг умирала, не выйдя замуж, её хоронили, как невесту. Со всей соответствующей атрибутикой. В том числе и – с ключом от свадебного замка. Их теперь находят при раскопках.
«Надо было мне тогда доехать до ближайшего сельского магазина, купить там замочек и пристегнуть его на том мосту – думал сейчас Рогов. – Такая малость, но ей бы это, конечно понравилось. И, возможно, последующий ход событий был бы иным. Она быть может, не исчезла бы. Как писал Александр Дюма: «У каждой женщины, когда она в действительности любит, любовь несовместима с унижением, потому что настоящая любовь тоже честолюбива»».
Так бессюжетно прошли ещё три года…
15.
«Беспощадными должны быть те ураганы, что заставляют просить душевного покоя у пистолетного дула». (О. Бальзак. "Шагреневая кожа").
…Был у Рогова в интернете друг Николай. (В сети – Ник). Близкий по интересам, взглядам, мировосприятию. Несколько лет они общались в сети, но никогда не встречались в реале.
Жил Ник в какой-то южно - русской глухомани. В доставшейся от родителей хате, на краю станицы. Из общения с ним Рогов составил себе его сущностный портрет: одинокий мужик, средних лет. Явно – не заурядная, тонкая художественная натура. На жизнь зарабатывал ковкой, резьбой по камню, кости, изготовлял этнические музыкальные инструменты (варганы).
И ещё, по ходу общения, у Рогова возникло подозрение (убеждение), что Ник имеет какой-то физический недостаток. Это обстоятельство, вероятно, и объясняло несоответствие его высокого личностного уровня и одинокой его жизни в пасторальной глуши.
…Потом Ник куда-то пропал. Пару лет он совсем не появлялся в сети. Но, неожиданно Рогов получил от него письмо, из которого узнал о Нике вот какую историю.
Два года назад Ник …решил уйти из жизни. (Причины, мотивы его можно, наверное, понять, если представить себя на его месте). Однажды, тёплым осенним южным вечером он сел в своей хате в кресло, прокрутил в памяти всю свою, не шибко радостную, не богатую колоритными сюжетами жизнь… А потом выстрелил себе в сердце из дедовского нагана.
Здесь, однако, - вовсе не конец истории про Ника. Заканчивается только банальная её часть. И начинается удивительная.
Пуля добросовестно пробила Нику сердце. Прошла навылет. Но… оно (сердце) вовсе не хотело умирать. Продолжало биться. Ник, не сразу, но всё же понял, что не умер. А продолжает ещё пребывать в нашем мире. В груди теперь что-то хлюпало при каждом вдохе, сердце хаотично билось. Но он был жив и – в ясном сознании.
Ник посидел, покурил… Поразмышлял о том, что даже лёгкого ухода эта жизнь ему не подарила. Потом встал и пошёл в степь. Умирать…
…Нашёл его сосед. По кровавому следу. Уже – без сознания. Сосед выходил по малой нужде и слышал необычный хлопок в соседней хате. Сначала не обеспокоился. Потом, всё же решил сходить, проверить, всё ли ладно в доме Ника.
...Скорая успела застать его живым. Несколько месяцев Ник провёл в больнице, между жизнью и смертью. Но, к не малому изумлению медиков, выжил – таки.
Из больницы он вернулся в свою постылую хату. От мрачных мыслей его теперь очень отвлекала закрутившаяся сразу же, по его возвращению, катавасия с правоохранительными органами. Открытое на него уголовное дело за незаконное хранение оружия. (Закончилось условным сроком).
А, месяц спустя, …его разыскала и приехала к нему медичка – сестричка, выхаживавшая его в больнице.
Хэпи энд:
Ник теперь – женатый человек. И – молодой папа. Недавно у него появилась дочь.
«Я, собственно, вот по какому поводу тебе пишу – читал на экране ноутбука письмо Ника Рогов.- Друзей, по жизни, я - особо не нажил. А с тобой мы давно уж общаемся. И, вроде как, друг друга неплохо понимаем. Приезжай в гости. Может, в крёстные к дочурке тебя призовём…»
«…Удивительные ходы, порою, совершает жизнь – успокоившись после радости нечаянной размышлял Рогов. - Ведь, если вдуматься, эта девочка, дочка Ника обязана своим рождением …той пуле, которая пробила сердце её отца. Нарочно такой сюжет не придумаешь…»
16.
У Ника Рогову понравилось всё. И его тихая белая станица вдоль берега реки. И степные просторы вокруг. И его жена Маша. И его улыбчивая кроха - дочка, крёстным отцом которой Рогов стал.
День на пятый, может, пребывания Рогова у Ника в гостях, тот решил показать ему свою маленькую придомовую мастерскую.
Ник показывал свой кузнечный горн, инструменты, эскизы будущих изделий… Внезапно на одной из полок мастерской Ника Рогов увидел небольшой каменный предмет. Он узнал его сразу. Это был… ЭТО БЫЛА ТА САМАЯ ПОЛОВИНКА ФАТЬЯНА, ЧТО ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД ОСТАЛАСЬ У ИРИНЫ.
- …Откуда это у тебя?!
- …Ты меня напугал прямо. Чёго кричишь-то? Нашёл. Камень не обычный. Явно обработанный. Я и подобрал. Не пойму только, что это такое?
- КОГДА НАШЁЛ?! ГДЕ!?
- …Кажется, на острове, у нас на реке. Когда – не вспомню точно. Может, пару лет назад, Может, три…
- А что там, на этом острове?
- Там лошади. Полудикий табун. И лошадница – при них. Фермерша. С дочкой. Имя ещё у девчонки какое-то чуднОе: Фетиция? Фелиция?
- Фалестрия?!
- Да что ж ты так орёшь-то, брат? …Может и Фалестрия. Ты что ли их знаешь? Да объясни ты толком, чего ты так всполошился-то? На тебе же лица нет!
- Далеко до этого острова? Отвезёшь меня туда?!
- Да – без проблем. Километров пять вниз по реке. Утром и сплаваем.
- Сейчас поехали. До утра меня инфаркт может пристукнуть. Или ещё какой, другой «кондратий»…
- Вечереет ведь уже.
- Ник! Поехали!!! А то я пешком пойду.
- Ага. По воде. ...Ну щас. Маше только скажусь.
Полчаса спустя старенькая облезлая «казанка» Ника, тарахтя и чихая столь же старым «вихрем», разрезала носом зеркальную речную гладь. Несла их с Роговым вниз по течению. Ник, перекрикивая шум двигателя, рассказывал на всю реку: «Туда, на остров, ещё при СССР, свозили старых, больных, покалеченных лошадок из окрестных совхозов. Доживать. На мыловарню-то отправлять трудяг – совесть людям не позволяла. А многие лошади там, на вольном житье, оздоровились. Потомство стали давать. Сейчас поколение лошадиное полностью обновилось. Нынешний табун, от тех калек произошедший, - красавцы кони. Один к одному! Только дикие. Они ж там - на воле родились и выросли. Лошадницу тамошнюю только и признают. Она у нас лет пять назад появилась. Приехала откуда-то. Поселилась там, на лошадином острове. Фермерство оформила. За табуном ухаживает. Лечит их, корма им закупает, на зиму обеспечивает. Некоторых, кого объездить удаётся, потом продаёт. Тем и живёт».
- А как её зовут?
- Что?!
- Имя у ней какое?
- …Я не помню! Как-то обыкновенно зовут. Все местные называют её «лошадница с острова». Сразу понятно, о ком речь. У дочки вот имя вычурное. Я и запомнил.
- И где ж они там живут? В землянке?
- На острове, ещё до лошадей, военные связисты одно время базировались. Помещение от них осталось. Она его отремонтировала. В нём и живут.
Ты только, как причалим, сразу на берег не сходи. У неё там псы – не шуточные. Да и сама она – девушка серьёзная. Может и из дробовика шмальнуть, если что – не так. Были уж случаи… Подождём. Она сама на берег выходит, когда собаки лай поднимают.
В долгих, неотступных желаниях есть что-то сверхестественное, мистическое. Они начинают жить как бы самостоятельной жизнью. Корректируют под себя реальность. И …однажды сбываются.
…Они стояли на берегу. Молча, улыбаясь смотрели друг на друга. Привыкали к новой, для них реальности. К осознанию того, что встреча столько лет ими ожидаемая, наконец состоялась.
Где-то далеко, вверх по реке, тарахтел, постепенно угасая, старенький «вихрь» старенькой «казанки» Ника, возвращавшегося к себе домой.
Рыжеволосая синеглазая девочка, лет пяти, переводила изумлённо свой васильковый взгляд с мамы на Рогова и обратно.
- Мама! А это кто?
- Это …Рогов.
- Рогов? – (ребёнок очаровательно картавил) – это, котоРый, что ли, - …мой папа?
- Он самый – ответил вместо Ирины Рогов, присев перед девочкой на корточки. – Тот, который – твой папа.
- …Ты же стаРый.
- Ну что делать?! Я же долго вас искал. По тридевятым царствам, тридесятым государствам. Вот и постарел. Но теперь, когда я вас нашёл, стареть перестану.
- …И ты не умРёшь?
- Да – ни за что! Теперь, вместе, мы будем жить вечно.
17.
«Квартиру у меня тогда хотели отобрать. Как компенсацию за неквалифицированный уход за лошадьми. – Рассказывала Ирина. - Вследствие чего бюджет города понёс материальные потери в виде …моей Гераты. Вряд ли, конечно, отобрали бы. Но нервы бы помотали. А я, и без того, на пределе была. Смерть Гераты была, для меня, …как моя собственная. Хотелось забиться в какую- нибудь глушь. И не слышать никого, не видеть… В общем, отдала ключи отцу и уехала».
- А что ж – со мной-то так?
- …Надо понять моё тогдашнее состояние. «Шлея под хвост попала», как лошадники говорят. Ото всех убежать хотелось. А про тебя думала: «А кто я ему?! Ну, приезжает. Время не скучно тут проводит. И уезжает. А, когда он реально, отчаянно нужен, его и нет. Надо ему, моими проблемами грузиться?!
- …Всё же, меня об этом следовало спросить.
- …Может и надо было. Да - дело прошлое. Прости.
…А про этот остров в южной России, куда отправляли лошадей – пенсионеров, я сюжет в новостях однажды увидела как-то мельком. Раньше. Запомнила. Как сказку. А, когда всё это случилось, - его и вспомнила. Поехала остров сей сказочный искать. Здесь, с лошадьми и осталась. А скоро и дочка родилась. Я ведь, когда уезжала, не знала ещё, что уже …малость беременна. Здесь только поняла…
- А что с Гератой-то случилось?
- Случилось… Я сразу тогда подумала, что это – дело рук Семёна. Он же, змей, - хитрый. Наверное, по-тихому подтравливал её чем-то. Чтоб следов не осталось. И ничего бы потом никто не доказал. Да и не до доказательств мне тогда было. …Ладно. Если виноват, пусть его судьба накажет.
- Да – наказала уже.
- …И что с ним?
- Упал с коня. Позвоночник повредил. На инвалидности теперь. Твой Янычар его, кстати, сбросил. Сначала никого к себе не подпускал. Прямо, как Карагёз у лермонтовского Казбича. Потом, когда, через какое-то время Семёну его всё же оседлать удалось, тот его и сбросил.
- Откуда тебе это известно?
- Я пару лет назад ездил туда. Надеялся: может что-нибудь о тебе новое там узнали… А базой твоей теперь Элла заведует. Ученица твоя.
- ?! Неужели Элка?! Ой! Какую же радостную весть ты мне привёз! Ну, теперь я могу жить спокойно. Детище моё – в надёжных руках. На Элку можно положиться. Не зря, значит, я рисковала, приняв её.
- И в чём же был риск?
- Так, она же из Казахстана откуда-то приехала ко мне. Была не совершеннолетней тогда ещё. И сбежала из дому. У неё дома был свой конь. Но родители его продали. Она и сбежала от них.
- …А знаешь? Я ведь по фатьяну тебя отыскал. Ник подобрал здесь, на острове твою половинку, а я сегодня у него её увидел. Чуть с ума не сошёл. (Ник, - видно было – подумал, что я, и впрямь, свихнулся).
- Удивительно. Я ведь его давно потеряла. И даже не знала, где именно.
- Мистика сплошная. Наверное, этот топор, и вправду, был оружием амазонки Фалестрии. Она и подыграла, по жизни, Фалестрии нашей, вновь сведя вместе две половинки своего фатьяна.
- Что ты имеешь в виду?
- Всю цепь случайностей, приведшую меня к вам. Если бы Ник не пытался застрелиться, он бы не попал в больницу. Не познакомился бы с Машей. Их дочка не родилась бы. Я бы не приехал сюда на её крестины. Ник не показал бы мне свою мастерскую. Я не увидел бы у него твою половинку фатьяна. И она не привела бы меня сюда. …Очень кажется, что эту последовательность событий, вроде бы случайных, кто-то срежиссировал и выстроил. И царица амазонок из древнего мифа – первая у меня на подозрении. Мистическая конспирология. Или …конспирологическая мистика.
- Да, мистика… Да – кто бы это ни был, спасибо ему. За участие...
Ирина надолго замолчала. Молчал и Рогов. Он смотрел на малышку - Фалестрию и думал: «Быть может, оба моих рыжих деда глядят сейчас на неё с Небес и улыбаются». А маленькая царица острова амазонок сидела у Рогова на коленях и рассказывала ему стих Маяковского про лошадь, уморительно картавя и бесцеремонно перевирая авторский текст: «…Рыжий рРебёнок! ПРишла весёлая! Встала в стойло. И думала, что она – жеРебёнок. И стОило жить, и рРаботать стОило».