Бумеранг
Свои первые бумеранги я делал еще в розовом детстве, занимаясь в авиамодельном кружке Дома Пионеров. Технология изготовления несложная, зато игрушка получается интересная. В зависимости от чистоты поверхности и выбранного профиля лопастей можно сделать бумеранг летающий быстро или летающий долго. Траектория полета зависит уже в основном от техники броска. Немаловажен и выбор материала для будущего бумеранга. Сделанные из сосновых реечек бумеранги прекращают летную жизнь уже после десятка грубых приземлений на камни или асфальт. Для долговечной конструкции нужен более стойкий материал.
В летном училище при переезде из старого Подвала в новый на складе случайно обнаружилась стопочка листов тончайшей миллиметровой авиационной фанеры. Как оказалось, фанеру когда-то выписали для изготовления деталей аэродинамической трубы. Излишки остались и благополучно сохранились. Училище переживало период, когда аэродинамическая труба успешно работала, серьезных научных работ, требующих изготовления легких и прочных конструкций не велось, а моделисты к тому времени отделились от Подвала в свое СКБ и потеряли всякое право и возможность распоряжаться Подвальными запасами.
Короче говоря, фанера сама напросилась, чтобы из нее сделали бумеранг.
Новый бумеранг получился двенадцатислойным и всего четыре миллиметра толщиной. Необычайный сплав летных характеристик и прочности. Что значит авиационная технология! После придания лопастям правильного профиля и отделки поверхности я покрасил изделие в ярко желтый цвет. Нанес красные полоски на концах лопастей и трафарет кенгуру в центре.
На летные испытания собрался весь Подвал. Бумеранг на бешеной скорости описывал круги над футбольным полем, желтой молнии подобный! Под конец испытаний даже в окнах ближайшей общаги оказалось полно зрителей, болельщиков и советчиков.
Что наша жизнь? - Игра!
Дюшес в туалете
Курсанты, несмотря на полное государственное обеспечение, все равно нуждаются в деньгах. Мизерной стипендии даже на сигареты не хватает, конечно, если не травить себя «Примой». А ведь хочется и в кино, и в кафе, и прикупить какой-нибудь приятной мелочи.
Выхода из положения два: либо тянуть с родителей, либо зарабатывать трудовой рупь на разгрузке вагонов на мясокомбинате, овощебазе или кондитерской фабрике.
За ночь ударной работы удавалось поднять до двадцати рублей. Местные алкаши со здоровыми сытыми пилотами соперничать на рынке труда не могли. Стычки бывали, но как правило, словесные. Курсанта побей - потом рота прибежит разбираться.
Польза от работы на объектах заключалась не только в зарплате. С предприятий, согласно профилю, можно было, несложно извернувшись, стырить то полтуши барана, то овощишек пару ящиков, то грильяжа и шоколада по паре кило.
Однажды в одном из походов на кондерку курсанты обнаружили спиртовую эссенцию Дюшес. Разведенная эссенция стала пользоваться огромной популярностью среди ценителей. Вроде пьешь разведенный спирт, а во рту остается благоухание. Стоит неровный строй на вечерней проверке, а у каждого курсанта словно леденец во рту. Никаких водок и ликеров не надо!
Но как-то раз курсанты, отмечая успешный набег на кондерку, или потеряли контроль за количеством выпитого, или воды для разведения эссенции до нужной кондиции не хватило. В итоге, по окончании банкета самый слабый желудком облегчил его в туалете. А так как был пьян, то в унитаз попало не все. Часть выплеснулась на пол и стены.
Спасибо случаю! Еще месяца два было приятно заходить в прежде всегда ужасно вонючий сортир.
Пистолеты и плоскогубцы
Леха по прозвищу "А.А." приехал в Актюбинск из Сызрани. Талантише в математике и радиоэлектронике! Он, как это часто бывает у выдающихся людей, был немного странноват поведением для своих девятнадцати лет. Леха был одержим идеей выживания в трудных условиях, поэтому всегда, и зимой и летом, ходил в туристических ботинках без носок, носил с собой метров двадцать альпинистской веревки с карабинами, в карманах у него всегда лежали нож и плоскогубцы, а на поясе по бокам болтались два игрушечных пластмассовых пистолета.
Леха играл в спасателя.
Случалось, начальник ОСО останавливал брякающего железками курсанта и требовал показать, что у него там под хэбэ спрятано. Безмятежно улыбаясь в глаза майору, Леха выкладывал свои игрушки, объясняя предназначение каждой. Увидев пистолеты, майор наливался краской и требовал объяснить поподробнее назначение оружия. Оказывается, пистолеты нужны были для приведения врага в замешательство с последующим пленением с помощью веревки. Лехины доводы действовали. Майор в полном замешательстве, отдавал курсанту всю его экипировку и немедленно удалялся, очевидно, опасаясь пленения.
Однажды в один из теплых весенних дней, рота пришла в общагу из столовки. Первые шеренги, во главе со старшиной уже стояли у подъезда, задние еще плелись, болтая и придумывая как бы увильнуть от очередной хоз.работы или уборки территории. В конце концов, все собрались, и наступила тишина. Старшина уже открыл было рот, собираясь начать деление на счастливчиков и неудачников, как вдруг из безмятежно голубого неба раздались странные звуки: «Э-э-н-н-джь! Э-э-н-н-джь!!!
Курсанты задрали головы. На подоконнике открытого настежь окна третьего этажа на слегка согнутых в коленях ногах стоял дежурный по роте А.А. Руки он вытянул вперед, и, целясь в степь из своего пластмассового пистолета, расстреливал осаждавших училище врагов.
- Леха! – весело снизу позвал старшина роты, - Ты давай, как всех перебьешь, слезай с подоконника и готовь роту к уборке!
Только тут заигравшийся дежурный увидел внизу сто смеющихся зрителей. Леха крикнул «Есть!» и быстро переключился на новый вид деятельности.
Уникальный Икбол
Улыбчивый, по-негритянски кучерявый узбек Икбол Гайназаров приехал в училище из киргизского города Ош.
С необычным для рядовых курсантов рвением взялся за учебу. Дело у него пошло легко и быстро. И это, несмотря на бесконечные дергания то в наряды, то на работы. Икбол не корпел над учебниками, он как-то своеобразно быстро их прочитывал и потом, лежа на кровати, подолгу размышлял вслух, стараясь понять смысл информации, которую только что прочитал.
Первый раз Икбол обратил на себя внимание, когда ходил по общаге, заглядывал в комнаты и просил показать ему пачки стирального порошка. Недоумевая, что именно он хочет увидеть на коробке «Лотоса», ему показывали все имеющиеся запасы. Икбол смотрел на дно пачки и со вздохом возвращал ее удивленным владельцам.
- Что ты там высматриваешь? – интересовались курсанты.
- Кто-то в бане по ошибке мой порошок забрал. Хочу найти.
- Ты его что, пометил?
- Нет, просто номер запомнил.
- Специально номер запоминал? – удивлялись курсанты, глядя на десятизначный номер серии, отпечатанный снизу на коробке.
- Я только раз посмотрел и запомнил.
- Ты даешь!
В тот раз порошок Икбол не нашел. Наверно израсходовали и пачку выкинули.
Пришла пора сдавать экзамены по коммунистическим предметам. Каждый решал эту проблему по-своему. Кто-то вскапывал огород преподавателю, кто-то строил гараж, кто-то рисовал плакаты с призывами вождей для украшения коммунистических аудиторий, кто-то надеялся на Шару. Каждый готовился заранее и основательно. Только Икбол спокойно читал аэродинамику и художественную литературу.
- Не переживаешь за философию?
- Выучу.
- Два дня осталось.
- Завтра выучу.
- Гнуться на философов не пойдешь?
- Сказал же, завтра выучу, что мне на них гнуться?
- Ну-ну…
К вечеру следующего дня Икбол лег на кровать с толстенным синим учебником Марксистско-Ленинской философии. И начал достаточно быстро его перелистывать, периодически поднимая глаза к потолку. Пролистал весь учебник, закрыл. С сожалением взглянув еще раз на тисненую обложку, разделся, умылся и, не обращая внимания на свет настольной лампы и бормотание соседа по комнате, запоминающего Ленинские цитаты, уснул.
На экзамен в свежеукрашенный кабинет Икбол вошел, спокойно улыбаясь и с интересом рассматривая, пахнущие свежей гуашью творения прогибщиков, развешанные по стенам.
- Берите билет.
Икбол взял ближе всего лежащий к нему листок.
- Билет номер 23.
- Готовьтесь.
Через пятнадцать минут курсант был готов отвечать. Вышел к кафедре и прочитал с листка слово в слово как написано в учебнике. Преподаватель не видел даже попытки списывать. Курсант просто спокойно сидел за столом и писал. Но так по памяти написать невозможно!
- На дополнительный вопрос ответите? – решил подстраховаться философ.
- Конечно, - уверенным голосом ответил Икбол.
- Обоснуйте с философской точки зрения победу учения Марксизма-Ленинизма.
Икбол на несколько секунд закрыл глаза, открыл и, глядя в потолок, начал говорить словами учебника. Преподаватель на всякий случай внимательно посмотрел на побеленный потолок. Там текст отсутствовал. Тогда он ошалело уставился на свободно и даже с выражением декламирующего курсанта.
- Спасибо, хватит. С такими знаниями в партшколе надо учиться, а не в летном училище. Ну, да, я думаю, это у Вас впереди. «Пять», молодой человек!
Слух о необычном ответе по философии быстро разнесся по роте.
- Поделись шпорами, или хотя бы расскажи, как их такие незаметные делать.
- Пацаны, я не пользуюсь шпорами. Я вчера просмотрел учебник и запомнил его. Сегодня я представил оглавление, по номеру пролистал в голове до нужной страницы, сел и списал все, что там было написано. Потом прочитал с бумажки.
- Ладно заливать! А дополнительный вопрос как отвечал?
- Так же. Представил оглавление, нашел номер нужной страницы, пролистал учебник и прочитал вслух. Очень просто.
- Бабушке своей мозги крутить будешь. Не хочешь делиться, не надо, - обиделись товарищи.
Поверить в то, что такое возможно, было просто немыслимо.
Икбол закончил училище и уехал в родной Ош. Способности свои он не рекламировал и не развивал, просто пользовался по мере необходимости.
Курсантская баня
Из забаненного.
Курсантские общаги в летном училище строили, руководствуясь принципом минимума удобств. Вонючий сортир без унитазов и дверей, умывальник в четыре раковины на сто человек и комнатушки в восемь квадратов, каждая на проживание восьми человек минимум.
А помыться? А постирнуться? А вещички куда сложить?
Ну-у-у-ууу?...
Для вещичек пришлось выделить отдельную ячейку, уплотнив проживающих еще на одно тело в каждой комнатке. Заведующим в ячейке-каптерке сел курсант из солнечного Еревана по фамилии... Собственно, зачем нам его фамилия? У него было замечательное прозвище-кличка - Миллитосян, в составляющие которого вошла часть фамилии и приставка "милли", замечательно отражающая размер ее обладателя. (Сейчас бы сказали "Нано", но тогда Чубайс был еще безвестен). Придется уточнить, что в данном случае к понятию "размер" относился только рост. Остальные важные для молодого мужчины размеры, ну, там, нос, кепка, (простите - летная форменная фуражка), длина острых борзо загнутых на манер турецкого паши концов ботинок были весьма достойной величины...
Так как насчет помыться?
Для этого в отдалении от общаг была построена баня. Вполне функциональная, дававшая раз в семь дней шанс смыть с себя разящий амбре недельного пота молодого, ведущего физически активный образ жизни организма.
...
Итак: "Баня", почти та, по А.Т. Но, наверно, лучше и точнее по Ф.Д.
Брезгливо ступая на цыпочках по холодному мокрому бетонному полу, одной рукой удерживая серый оцинкованный тазик-шайку с горкой назначенной стирке одежды и мочалкой-мылом-порошком, я открываю дверь в моечное отделение. Из полутемного проема в нос ударяет смесь ароматов прохладного пара, всех сортов пота, земляничного мыла и порошка "Лотос". Судорожно ищу глазами свободное от жоп, мокрого белья и тазиков место на цементных полках.
Воздух густо колышется бульканьем наливаемой и выплескиваемой воды, громом шаек, витиеватым многоэтажным матом моющихся курсантов.
Среди согбенных над тазиками задниц стирающих, бегает тело, озабоченно заглядывающее за мокрые занятые спины:
- Мужики, вы мой порошок не брали?
- Зачем мне твой порошок? У меня свой есть, - вежливо огрызаются ищущему.
- А откуда ты знаешь, что это твой? - с надеждой в голосе глупо спрашивает жертва неведомого порошочного вора.
- Вот видишь, я на коробке "М" написал. Это значит М-ой. Вот если бы здесь было "Т" написано, был бы Т-вой. Иди, не мешай стираться.
- Ну отсыпь, хоть горсть.
- Так и скажи, денег зажал на порошок. А теперь - "отсыпь"?! Иди других проси.
Голый буржуй, владелец меченого Лотоса, отворачивается и продолжает с остервенением стирать в серой пене форменные штаны и куртку.
Как-то никому не приходит в голову подумать о вредности для здоровья стирки едким порошком и мытья одновременно. Как сказали бы сейчас - экология того банного заведения была нивпи*дy, но тогда мало кто соотносил заморский термин "экология" с ежедневными тяготами жизни в неволе.
Но... Было, было!!! Было светлое пятнышко среди мрачной училищной бытовухи.
С отдельного входа, через дверь, заботливо обитую лакированными реечками, можно было попасть совсем в другой мир.
Табличка на двери гласила - "Моечное отделение офицерского состава".
Отделением заведовали, передавая его по наследству, уроженцы все той же солнечной республики, холя его, лелея, намывая и начищая, и вполне заслуженно пользуясь за свой непосильный труд благорасположением вышеуказанного в табличке "состава" в виде наличия прав и освобождения от обязанностей.
Но.., вернемся из Рая в преисподнюю.
Вот моется худенький курсантик. Все в нем ладно кроме небольшого ростика, выпирающих лопаток и почему-то загнутой в сторону пиписьки.
- Вовчик, а что это у тебя *** налево завернут? - интересуется шумный сосед тощего Вовчика.
- Не твое дело, обезьяна! - смело огрызается гогочущему лохматому черному осетину худосочный Вовчик.
- Ты его наверно всегда правой дрочишь, вот и испортил зaлyпy, - не унимается осетин. - Ты теперь левой дрочи, а когда выпрямится используй руки попеременно.
- Пошел, обезьяна! - злобно шепчет Вовчик, еще ниже склоняясь над шайкой.
- Вовчик, тебе к бабе надо. У них дырка прямая. Вмиг все исправится. Да только кто-ж тебе даст? - напоследок разит осетин и отскакивает от летящего в него грязного водопада вперемежку с носками и трусами.
- Вовчик, ****yлся что ли?!!!
- У-ууу, обезьяна волосатая!!!
...
"Рота, в колонну по четыре стройся!"
Чистые курсанты, увешанные мокрыми формой и бельем, лениво собираются в неровные шеренги.
"Ну сколько же, епвашумать, вас ждать нужно?!! Быстро бля, построились наxyй!!!" - ярится старшина.
Его матюги лишь ненамного ускоряют процесс.
Наконец из офицерского отделения появляется пышущий здоровьем, чистотой и саунным румянцем командир роты. Мужик из вологодских. Понимает толк в сауне, пусть даже и армянской. Почему-то его зовут Шпайзер. У майоров так. Имени нормального нет. Или "товарищ майор" или кличка. Хорошо хоть у Шпайзера кликуха не обидная.
Шпайзер - поэт и спортсмен. Отец родной. Почти комбат из песни.
- Ну что, братцы, давайте построимся, посчитаемся и пойдем домой, а то ужин в столовке остывает, - отечески предлагает майор.
Его тихий призыв проникает-таки в заскорузлые, но немного отмокшие после бани курсантские души. Рота наконец строится и под бодрое "Шагом марш!!!" вяло шаркает тапочками в общагу.
Разговор во второй шеренге/
Движение продолжается.
Страшный триппер
Курсантская жизнь не отличается веселостью. То учеба, то военные со своими идиотскими выдумками. От такой жизни порой хочется упасть и забыться. Просто выспаться, без зарядок и уборок территории.
Тоска!
Хорошо, что есть неунывающие люди в любом возрасте и в любом месте. Курсант Ваня Широков придумал развлечение. Себя, не отличавшегося классической красотой и больше похожего лицом на карикатурного еврея с крючковатым носом и глазами навыкате, он обозвал Страшным Триппером. И носился по коридору ротной общаги, задорно крича: «Я самый стгашный тгиппег!!!» При этом звук «р» он произносил картаво, что только добавляло ему сходства с евреем, а его шутке обеспечивало необычайный успех у сокурсников.
Представление шло уже неделю, когда к одному из курсантов приехали повидаться мать и сестра. Их провели в общагу, дневальный показал, в каком направлении искать комнату их сына и брата. Женщины пошли, озираясь на стены, выкрашеные мрачной зеленой масляной краской и испачканные пятнами клея, оставшимися от оторванной наглядной агитации и стенгазет.
Вдруг где-то в конце извилистого коридора, скрытый от наблюдателей туалетными кабинами, на опешивших гостей начал накатываться угрожающий крик: «Я Са-а-а-амый стга-а-а-ашный тги-и-и-иппе-е-е-ег!!!». Женщины в нерешительности остановились. Мало ли что в этой Бурсе творится? А вдруг выскочит из-за угла пораженный ужасными язвами маньяк и кинется насиловать беззащитных дам?
- Это что? – только и успели спросить женщины у растерявшегося дневального. В следующее мгновение из-за туалета выскочил, размахивая руками, Ваня. Он оказался совсем не страшный и совсем без язв, этот жуткий триппер. Увидев женщин, Триппер сконфузился, оборвал свой боевой клич и юркнул в ближайшую комнату.
Больше триппера в роте не было. К счастью.
Неуловимый часовой
Зима выдалась обильная снегом и метелями. Полевой аэродром "Хлебодаровка" замело так, что если бы враги даже захотели захватить самолет или локатор, то не смогли бы совершить свое гнусное дело только потому, что сил бы не хватило на откапывание вожделенных целей из под снега. Но зима зимой, снег снегом, а охранять от врагов стоянки и локатор надо.
Охраняли локатор обычно очень простым и надежным способом. Заступающий часовой получал ружье, три патрона, надевал тулуп, валенки и шел в оружейку спать. Через два часа его на посту в оружейке сменял другой часовой. Передача оружия происходила во сне, иногда в полудреме. Эх, если бы только враги знали!
Заступавший на сутки начальник караула тоже службу бдил по особому. Чаще всего напивался с вечера и очухивался только к вечеру следующего дня. Так что от него вреда обычно не было. Но в тот день начкара словно подменили. Во-первых, попался непьющий, больной, наверное, допился уже. Во-вторых, необычайно бдительный.
Пол ночи в метель начкар ходил по стоянкам, увязая в глубоких сугробах и выискивая часовых. Часовые, появлявшиеся как призраки из темноты, озлобленно наставляли на него ружье и требовали разводящего. Удовлетворенный начкар удалялся искать другого часового, а успокоенный посещением часовой залезал на свое место в нагретую дыханием кабину самолета.
Часам к десяти утра начкара посетила совершенно бредовая идея проверить несение службы на локаторе, находившемся на другом конце летного поля. От караулки до локатора по прямой расстояние около километра. Транспорта никакого, укрыться на локаторе от непогоды негде. Предполагалось, что часовой, получив оружие, сам пойдет по снегу полуметровой толщины охранять гос.собственность. Погуляет там два часа, после чего его на посту сменит очередной любитель острых ощущений. Естественно, как было сказано выше, часовые, сменяя друг друга, просто спали в оружейной комнате. И вот, проверка!
Пока начкар заводил и разогревал пожарный вездеход «Урал», разводящий караула Женя Борисов растормошил очередного мирно спавшего часового - Алика. Хорошо отдохнувший часовой, вспомнив свою значимость и осознав ответственность, быстро натянул валенки, тулуп, разыскал за шкафом ружье, патроны и выскочил на улицу. После темной душной оружейки ослепительная белизна снежного поля резанула глаза. На небе ни облачка, на снежном поле ни морщинки! От ночной метели остались только мутные воспоминания.
Начкар в «Урале» уже соскучился и начал бибикать, призывая в кабину разводящего.
- Давай, Алик, цепляйся за машину сзади, как приедем, выйдешь из-за машины, скажешь «Стой, кто идет», а там разберемся, - подталкивал Женя к машине зевавшего и щурившегося на солнце Алика.
Наконец, часовой забрался на бампер и уцепился за ручку. Женя пошел в кабину.
Натужно, преодолевая глубокую снежную целину, вездеход взял курс на черневший у горизонта локатор.
С близкого расстояния локатор был похож на необитаемый остров в Ледовитом океане. Несколько полузанесенных снегом будок, квадратный бугорок по периметру, под которым можно было угадать спрятанный под снегом заборчик и тишина... На девственном снегу даже сорочьих следов не сыскать. Здесь птицы не поют, деревья не растут. Начкар, не видя никаких признаков жизни на острове, уже начал подозревать, что и служба не несется.
- И где же твой часовой? – ехидно спросил он разводящего.
В этот момент в высокую дверь «Урала» кто-то снаружи постучал. Начкар высунулся в окно. Внизу, по колено в снегу, стоял завернутый в тулуп часовой, и, наставив на начкара ружье, мучительно вспоминал, что же сказать?
- Ты как здесь оказался? - не по уставу спросил начкар.
- Здесь, в сугробе сидел. Вы своей машиной чуть меня не задавили, - тоже не по уставу ответил часовой.
- Молодец, не оставляешь поста. Смена придет через час, - похвалил часового начкар.
Часовой переступил с ноги на ногу, ничего не ответив на похвалу. Начкар понял, что аудиенция закончена и начал выруливать вездеход на только что продавленную свою же колею. Алик запрыгнул на уже насиженный бампер и благополучно добрался до своей лежки в теплой оружейной комнате.
Враг не прошел!
Несчастный Дядя Ваня
Ярким майским утром очередная команда курсантов приехала на аэродром Хлебодаровка для прыжков с парашютом. Несколько дней до этого события проходили тренировки по способам приземления и использованию запасного парашюта, не говоря уже о полугоде занятий в аудитории для получения расширенной теоретической базы.
В небо над строем идущих на аэродром курсантов поднялся белый Аэрофлотовский биплан Ан-2 и закружился над полем, набирая высоту.
- Смотри, дверь открыл, сейчас прыгать будут, - крикнул кто-то самый глазастый.
От самолета отделился маленький комочек и полетел к земле. За комочком потянулась длинная ярко-оранжевая лента.
- Вымпел сбросили. Ветер меряют.
Самолет сделал вираж, выбрал правильный курс и немного в стороне от летного поля из него выпала группка из трех парашютистов. Двое сразу открыли свои парашюты, издалека похожие формой на хоккейные каски, а один секунд десять падал свободно, потом над ним раскрылся синий с белыми полосами квадратный купол и он полетел к земле, выписывая в небе пируэты и загогулины.
- Дыма ему не хватает, ишь, выкручивает!
После приземления парашютистов Ан-2 перестал гудеть в вышине и каким-то необычайным винтом понесся к земле. Через пару минут он уже мирно катился по полю за очередной группой.
Небольшая пауза и самолет опять набирает высоту над полем. На этот раз дверь открылась сразу в том месте, откуда только что прыгали парашютисты. Перед прыжками Ан-2 сбавил скорость и как стрекоза завис над какой-то известной ему точкой. Из двери выпал человек и быстро полетел к земле.
- Снова затяжным прыгают. Отчаянный, долго тянет!
Человек стремительно летел, раскинув руки и ноги.
- Техника слабовата, новичок! Сгруппироваться не может!
Пролетев еще секунд пять, новичок не стал открывать парашют и шмякнулся на грунтовую взлетную полосу летного поля, подняв небольшое облачко пыли.
- П…! – вырвалось одновременно из пятидесяти глоток. Строй замер. Раздались возгласы призывающие бежать на помощь несчастному.
Приземлившиеся раньше и уже успевшие собрать свои парашюты в большие пестрые комки, спортсмены, на удивление спокойно пошли к месту трагедии. Над жертвой собрался небольшой деловой консилиум. Никто не призывал на помощь, в отдалении не выла сирена "скорой".
Наконец, видя замешательство кандидатов в парашютисты, от консилиума отделился руководитель курса парашютной подготовки и подошел к оторопевшим курсантам. Он весело объяснил, что это был грубо слепленный манекен, "Дядя Ваня". Все идет по плану и беспокоиться не о чем.
Позже, курсанты работавшие в парашютке рассказали, что на манекен надели обычный парашют с круглым куполом и принудительным открытием и бросили для уточнения места приземления курсантов.
У манекена купол не открылся.
Водочка, трубочка
В Хлебодаровском карауле был пост, с которого и не уйдешь, и от непогоды никуда не спрячешься. Это пост охранника на воротах. Не часто, но периодически приходилось поднимать шлагбаум то автобусу с работниками, то бензовозу, то спешащему по делам УАЗику. Зимой движение несравнимо реже, но все равно, нет-нет, да и встанет перед воротами машина, освещая тебя фарами. Изволь, открой.
Однажды и мне пришлось сидеть в мелкой деревянной будке, открытой со стороны ворот, и, конечно же, со стороны ветра, при температуре минус двадцать пять. Может, эскимосы и порадовались бы такому теплу, но человеку, приехавшему из Ташкента, такая погода не напоминает о пальмах и загорелых девушках.
Я надел огромные валенки прямо поверх ботинок, на форменное пальто натянул широченный тулуп с необъятным воротником, опустил и завязал уши на шапке. Защитившись от мороза снаружи, чтобы не замерзнуть внутри, я положил во внутренний карман пальто полбутылки водки, сунул в горлышко длинную трубочку, другой конец которой вывел наверх к подбородку.
Редкому часовому удавалось так весело отстоять свои положенные часы на ночном морозе! К счастью, желающих потревожить спокойное несение дежурства не нашлось.
Как правильно прикуривать
Парашютка это большой деревянный сарай на аэродроме. В сарае аккуратно сложены десантные парашюты, спасательные, запаски и еще много всего, сделанного из ткани и веревок. Вещи очень горючие, поэтому меры пожарной безопасности серьезные и бескомпромиссные. Что же бедному курсанту делать, если покурить хочется, а спички ближе десяти метров к сараю подносить нельзя?
Двое парней, работавшие помощниками главного парашютиста, нашли выход каждый по-своему. Леха не курил принципиально, а Женя прикуривал от кипятильника и курил в сторонке, на улице. Чтобы поджечь сигарету, вставлял электроприбор в розетку и когда тот накалялся до нужной кондиции, прикуривал от него. Насколько такой способ соответствовал требованиям пожарной безопасности сказать трудно, но, к счастью, парашютка уцелела, курильщик тоже, но... как-то не совсем.
Однажды Женя пару суток не появлялся на людях, а потом пришел очень небритый, заросший молодой черной щетиной. Тайну своего преображения рассказал только самым близким друзьям. За давностью лет можно приоткрыть завесу над той страшной историей.
Женя закончил работу и блаженно вытянулся на остатках дерматинового кресла у открытой двери в сарай. Снаружи ветер гнал по неприветливому небу низкие серые облака, в жестяной щит с нарисованными на нем десантниками стучали косо летящие капли дождя.
«Лето, называется! Не Казахстан, а Пермь какая-то», - думал Женя, тоскливо глядя на мокрый щит. Он достал коричневую пачку Опала, вынул до хруста высохшую сигарету, воткнул кипятильник в розетку и стал ждать. Пока кипятильник разогревался, Женя печально рассматривал черное пятно на металлической трубке в месте частого прикуривания. «Выгорает что ли? Или просто копоть от табака?» - размышлял он. На кипятильнике появились красные точки, горящих соринок. «Пора!»
Женя поднес кипятильник к концу сигареты и стал всасывать воздух, прикуривая. Черное пятно на трубке от притока кислорода разогрелось до покраснения, Женя втянул первую порцию сладкого дыма и уже собирался с кайфом выпустить дым через нос, как вдруг кипятильник с сухим треском лопнул, щеки, нос и губы обдало жгучим жаром. Разорванная сигарета с беспомощно болтающимся на длинной табачной сопле комочком огня, выпала из израненных губ на пол.
Героическим усилием, превозмогая страх и боль, Женя первым делом затоптал упавшую сигарету, потом выдернул из розетки кипятильник и с ненавистью выкинул его на улицу под дождь. Упав в лужу, коварный электроприбор злобно зашипел на своего мучителя.
«Так тебе, гад!», - мстительно пробормотал Женя и повернулся к висевшему на косяке большому осколку зеркала. Вид лица в зеркале не обрадовал его обладателя. Черная угольная пыль покрывала щеки и нос. Шахтеры поднимаются на поверхность в более приличном виде. Пыль с воспаленной кожи смыть удалось легко, но зато стали отчетливо видны обильные черные точки застрявших в коже раскаленных песчинок. «Морда, как в угрях вся», - раскритиковал себя Женя. Трогать "угри" было больно. Для дезинфекции Женя ошпарил лицо водкой и в самых расстроенных чувствах сел в то же кресло отращивать маскировочную щетину.
Выйти в люди удалось только через два дня.
Сайгачья морда
Капитана Саманова, перевели из строевой части в летное училище на должность командира роты. Быстро разобраться в ситуации не удалось, и капитан с первых же дней лишился возможности наладить нормальный контакт с подчиненными. Курсанты высшего летного училища несколько отличались от колхозников и лесовиков, в восемнадцать лет призывающихся на срочную. Курсанты исполняли «Налево, кругом!», но как-то без особого пиетета перед четырьмя звездочками на погонах командира. На хамских курсантских ухмылках было черным по белому написано - «Недолго осталось!».
Очень сильно подводила внешность. Капитан был худенький, носил костюм сорок шестого размера, не обладал заметным ростом. Зато его худое скуластое лицо украшал здоровенный мясистый с горбинкой нос, благодаря которому капитан в профиль напоминал сайгака, среднеазиатскую антилопу. Естественно, уже через неделю никто из курсантов кроме как Сайгаком капитана не называл. Где тут взаимопонимание устанавливать!
И Сайгак начал мстить! Весь объем военного интеллекта и всю силу тщедушного организма Сайгак положил на вычисление и ловлю нарушителей дисциплины и распорядка. В свои законные выходные он, переодевшись, фланировал по улицам города, стараясь увидеть и запомнить самовольщиков. После отбоя он без предупреждения врывался в комнаты и бытовки в надежде застать курсантов за распитием. Он проводил бесчисленные построения, отрывая курсантов от изучения аэродинамики и навигации и читая нудные нравоучения на тему перманентного курсантского грехопадения.
В итоге Сайгак достал!
Курсанты стали его бить. Бедного били в плохо освещенных переулках города, в темных подъездах общаг, везде, где удавалось поймать охотника и следопыта. Родилась формула-предложение: «А не ударить ли нам по сайгачьей морде?». Сразу находилось несколько свежеобиженных желающих ударить.
В один из душных июльских вечеров на полевом аэродроме двое курсантов в сумерках направились в сторону стоянок самолетов. Может они шли в караулку, может в парашютку, может что в самолете забыли, а может и за водкой собрались в ближайшую деревню? Сайгак почувствовал добычу и, труся позади метрах в тридцати, начал в сумерках выслеживать нарушителей. Курсанты почувствовали погоню и замедлили шаг. Сайгак заволновался и остановился метрах в десяти от своих жертв. Курсант покрупнее ростом и погрубее голосом остановился, закурил и, обращаясь к звездам, громко сказал: «А не врезать ли нам по сайгачьей морде?!», и все так же глядя в пространство, сделал два резких шага в сторону оторопевшего Сайгака.
Бедного капитана сорвало с места, он прибежал в комнату командира отряда и, шлепая трясущимися губами о мясистый нос, начал жаловаться опешившему командиру на бандитов, алкоголиков и хамов в летной форме.
Командир терпеливо выслушал претензии, как мог успокоил капитана, а на следующий день отправил начальнику училища депешу с просьбой убрать Сайгака с аэродрома во избежание разлагающего влияния на курсантов.
Речка Танаберген
По степи, петляя среди пологих невысоких холмов, то пропадая в зарослях камыша, то разливаясь неглубокими озерцами, бежит речка. Вода в ней чистая, родниковая. Там, где дно выстелено желтым песком, веселая рябь играет на нем солнечными бликами. Водоросли вытягивают по течению длинные зеленые ленты. Камыш беззаботно шуршит жесткими листьями в ответ на приставания степного ветерка.
Идиллическое место! Райская красота и безмятежность!
Вот, только имя у речки странное. Вроде бы казахское по звучанию. Но такое русское по смыслу, присвоенное речке в отместку неведомому негру, если не полениться и прочитать название наоборот.
Рыбаки
В один из знойных июльских выходных трое курсантов задумали сходить половить рыбу в протекающей неподалеку от полевого аэродрома речке. Снасть купили заранее в магазине спорттоваров. Червей копать не стали, решили рыбу удивить хлебным мякишем. В незамутненных степных речках рыбе предостаточно обычной мясной пищи. Тут тебе и мотыль, и личинки, и даже пиявки. Но, вдруг, ей мясная диета надоела и простого хлебушка хочется?
Час с небольшим пешего перехода и друзья достигли цели короткого путешествия.
Красноперок, в изобилии снующих среди водорослей, видно даже невооруженным глазом. Лов начался немедленно. Но начался он в основном с человеческой стороны. Рыба энтузиазма в ловле и интереса к хлебу особенно не проявляла.
- Сволочи зажравшиеся, - ворчали рыбаки.
Обиженная рыба вообще перестала обращать внимание на непрошенных визитеров. Солнце поднялось выше и начало ощутимо припекать шеи и спины.
- Может ну ее, рыбалку, просто искупаемся да обратно пойдем?
Предложение приняли единогласно, разделись догола и залезли в прохладную прозрачную воду. Кайф! Сверху тонкий-тонкий теплый слой, вся толща прохладная, а у самого дна, подпитываемые родниками стелются пятна ледяной воды, будто и не июль на дворе и речка не в метр глубиной.
В конце концов, купаться тоже надоело.
- Давайте еще половим с полчасика. Если клева не будет совсем, ополоснемся и уходим, - предложил самый серьезный из рыбаков Олежка Фадин.
Трое рыбаков, не одеваясь, закинули удочки в надежде на проснувшееся рыбье самосознание.
Рыба по-прежнему игнорировала белый мякиш.
- Эк, мы тут в три удилища ловим! – пошутил один из рыбаков.
Легко родилась рифма: Мы ловили в три ..я, не поймали ни..я.
Отдохнувшие, загоревшие, курсанты съели наживку, запили водой из речки и отправились обратно.
Триптих
На аэродроме Хлебодаровка вдоль курсантских казарм проходила недлинная, но красивая аллея. К сожалению, один конец аллеи упирался в большой деревянный сортир на десять персон. Сортир вещь нужная, но недостаточно эстетичная. Вот и решило летное начальство совместить приятное с полезным и закрыть вид на сортир большими щитами с наглядной агитацией.
Целый выходной бригада художников из числа курсантов трудилась над сколачиванием щитов и росписью их самолетами на фоне закатного неба. Центральный самый большой щит нес на себе главную смысловую нагрузку. На фоне бордового заката и звездного неба пламенели слова Жуковского о том, что человеку суждено полететь, опираясь не на силу мускулов, а лишь на силу разума. С двух сторон справедливость мысли дедушки русской авиации подкрепляли изображения самолетов Як-18Т с бортовыми номерами 44809 и 44915.
К сожалению, и триптиху в целом, и обоим самолетам в отдельности не повезло спокойно пережить летнюю летную сессию.
В центральный щит с цитатой Жуковского на машине скорой помощи въехал пьяный инструктор.
У самолета 44809 при заруливании на стоянку в Хлебодаровке отказали тормоза и он накатился на впередистоящий самолет, порубив винтом капот и часть крыла.
Самолет 44915 на аэродроме "Нагорный" обслуживали авиатехники. Они запустили двигатель и проверяли его на различных режимах, но по необученности сорвали самолет с тормозов, резко развернулись и воткнулись в соседний на стоянке. К счастью, во всех трех случаях обошлось без жертв.
Мистика!
Облака
Когда смотришь на облака с земли, то видишь плоскую картину. На фоне голубого неба медленно плывут большие белые пятна. Они меняют форму, цвет, двигаются, но остаются при этом плоскими изображениями, как в кино.
Совсем иное дело летать между облаков на самолете. Внутренне ты как бы вырастаешь в размерах и ощущаешь себя не мухой, летающей вокруг белых гор, а человеком, бегающим вдоль снежных куч, залезающим на них и скатывающимся в щели и дыры. Облака уже не представляются необъятными, холодными и грозными. Самолет кружит, рассекая красным крылом рыхлую плоть, забирается в кромешном тумане вверх и, выскочив свечой из белых куполообразных вершин, бесстрашно падает обратно.
- Штопоры, горки и петли на сегодня отменяем, - сказал мне инструктор, усаживаясь в правое кресло Як-18Т. – сегодня пойдем в зону 3, в сторону Орска, я тебе облака покажу.
- Что там будем делать? - спросил я. Хотелось на всякий случай вспомнить скорости и технику выполнения основных фигур.
- Просто полетаем. Для кайфа. Только потом об этом не болтай.
- Понял!
Самолет взлетел, на пятидесяти метрах развернулся и взял курс в намеченную пилотажную зону.
- Держи набор побольше и привези меня вон к тому облаку, а там порезвимся, - сказал инструктор и, закинув руки за голову, вытянул губы трубочкой, насвистывая.
Я, как и требовалось, привез командира к облаку, набрал высоты сколько самолет успел и, нажав на кнопку СПУ, спросил: «Дальше куда?»
- Давай управление, расслабься и получи удовольствие.
О-о-оооппп-а-а-а!!! Самолет помчался по извилистому тоннелю чистого воздуха, окруженный со всех сторон белыми стенами.
- А теперь свеча! Переворот!! Вправо по ущелью!!! – комментировал в СПУ инструктор невероятные выкрутасы самолета. В какой-то момент стало непонятно, где за этим белым месивом находится земля, а где небо. Я очень удивился, внезапно увидев зеленые квадраты полей над головой, как раз в тот момент, когда ожидал увидеть там солнце.
- Теперь космический эксперимент, - весело объявил инструктор. – Держи на ладони карандаш!
Я, преодолевая внезапную перегрузку, вытянул ладонь над козырьком приборной доски.
- Убирай ладонь! – скомандовал инструктор.
Карандаш остался висеть в пространстве!
- Невесомость, как в космосе! Лови, лови карандаш обратно! - крикнул инструктор.
Я едва успел ухватить карандаш, как рука, словно налившись тяжестью, провалилась вниз.
- Давай, теперь сам погоняй. За газом я послежу.
Ага-а-а! Я забавлялся как ребенок на перине. Гонял с сумасшедшими кренами вокруг вершинок облака, проделал в облаке пару сквозных дырок, скатывался с облака, как со снежной горки на санках.
- Хватит! Пора домой, запрашивай снижение в круг, - прекратил веселье инструктор. – Вот у альпинистов есть горы, у моряков море, а у летчиков облака! И еще неизвестно, что интереснее!