К нашему проекту памяти «Голоса исчезнувших деревень» присоединилась жительница краевого центра, детство которой прошло
в посёлке Анаш – Вера Яковлевна Бессмертных
Её воспоминания – о малой родине, ныне покоящейся на дне рукотворного моря. Анаш остался на карте района, но это заново отстроенный посёлок.
А тот, которому посвящены эти строки, теперь только в памяти…
ЛЮБИМАЯ РОДИНА
Опускается вечер, мое село в сумерках. А мы едем семьей с поля домой. Уставшая лошадь еле плетется, отец её не погоняет. На телеге много свежей травы, в которую мы, дети, спрятались, нам тепло и уютно. Лесная дорога тёмная. Отец – Яков Васильевич Бессмертных – что-то рассказывает о лесных зверьках, а маленькие просят сказку о Коньке-Горбунке. Папа знает её наизусть и рассказывает умело. Нам смешно и радостно. Мама, умаявшись за день, молчит. На её руках самый маленький – Алёша.
Кончается лесная дорога. Впереди просвет и огоньки. Это наше село, наш любимый Старый Анаш. Здесь наш дом с рябинками под окнами, с уже закрытыми ставнями, с чисто вымытым крылечком, на котором сидит наш самый добрый старенький дед Василь, ждёт, встречает нас.
Старый Анаш, село родное, такое милое и дорогое нашим сердцам. Мы родились здесь, росли, начинали учиться. И это есть наша родина – любимая, незабываемая. Здесь все знакомо до каждой травинки, до каждой тропинки.
На окраине села старая заброшенная мельница, а в центре полуразрушенный храм, но внешне ещё величавый. Частенько мы забирались на самый верх его по винтовой лестнице внутри, где когда-то была колокольня. Высоко!
Воскресным днем созывали нас друзья-подружки: Маня и Галя Кирилловы, Витя Терских, Тоня Лукина, Нина Терскова и другие. И мы бежали на лесную гору, называемую Гладким Мысом. Там так много клубнички! И с этой горы можно обозревать весь Анаш.
Удивительный мирок, гнездышко меж лесом и рекой – своеобразное живописное местечко среди пустынных гор золотого песка, где и трава не растёт – излюбленное место сельских ребятишек. Тут и ноги прогреешь в жару и прохладу найдешь, вырыв ямку.
А в местах, что ближе к лесу – арбузы! Да-да! Растут колхозные арбузы! Разрешено и полакомиться, но аккуратно. Их никто не сторожит. Их не крадут.
От реки лес и лес – далеко-далёко! Сплошная сосна, местами обширные березовые рощи. Лес ухоженный, прибранный. Дети села, не имея обуви, уходят в вглубь леса босиком. И … ничего! Из леса охапками приносят сочные, вкусные травки: первоцвет, называемый здесь петушками, заячью капусту и полные карманы маслянистых корешков саранки.
От леса речка , убегающая в протоку. За речкой степь широкая да бескрайняя с лихими ветрами и травой перекати-поле. Далее колхозные хлебные поля, где пшеница золотая и ярко-розовая цветущая с медовым запахом гречиха. Красота-то какая!
Анаш – это маленькое чудо. Это кладезь всего природного добра, богатства. В лесах – ягоды, грибы, орехи. В реке и речках – рыбы. В степи – ягоды и травы. Дети в этих местах, что та трава перекати-поле, кочевали по нашим местам то в труде, то в игре, познавая свой край, свою природу, местность.
Широка и глубока Протока. Из Енисея вытекает и в Енисей возвращается, образуя небольшой остров, богатый ягодами и травами. В летнее время остров – лучшее пастбище для колхозного скота.
Ранними летними утрами и поздними вечерами колхозные доярки в белых платочках и фартучках плывут на лодках на остров и обратно с молоком во флягах и громко-громко распевают песни. Далеко-далеко слышно! Дети вечерами бегут к речке, чтобы послушать пение доярок. И, конечно же, мечтают пробраться на остров, такой неведомый и таинственный пока что для малышей. Протока притягивает к себе взрослых смельчаков переплыть на другой берег. Не каждый осмелится.
Так немногими эпизодами вспоминается наш Старый Анаш, наше детство, жизнь наша. И какое бы оно ни было, осталось в памяти светлым, радостным, интересным и счастливым. Казалось, всегда и будет так.
ОДНА НА ВСЕХ БЕДА
Пришло иное время. 1941 год. В самый солнечный счастливый день лета – беда. Война!
Крепче всего врезался в памяти этот день – проводы на войну наших отцов, братьев, чьих-то мужей, наших добрых соседей.
Все сельчане идут к берегу реки. К Протоке. Медленно, тихо спускаются с горы. Пожилые мужчины поют военные песни, играют в гармони, бьют во что-то палочками, имитируя звук барабана. Зачем? Наверное, чтобы подбодрить уходивших на фронт. Женщины плакали молча, утирая краем платка или фартучка покрасневшие от слез глаза. Уходили односельчане, не зная, вернутся ли.
Дети всего села крутились около взрослых, не понимая их слез, не понимая, что значило слово «война». Деды украдкой утирали рукавом слезы и крестили, благословляли всех подряд, кому следовало уходить на фронт.
А у берега уже готовы лодки, они ждали тех, кому надлежало оставить село, дом, семью, детей надолго, а может быть, навсегда.
Вот и наш папа у лодки. Молодой – ему 34 года, красивый. Лёгкий ветерок шевелит его вьющиеся белокурые волосы. Он молчит, улыбается, а лицо бледное-бледное. Смотрит на маму, она стоит поодаль от отца, вокруг нее шестеро детей, самый маленький на руках, беременная седьмым ребёнком. О чём думали они тогда? Каково им? О чём думали все односельчане?
Те, кому на фронт, быстро сели в лодки, отчалили. Оставшиеся стояли на берегу, махали руками, платочками. Никто не уходил, пока лодки не скрылись за поворотом к Енисею.
Мама – Ольга Гавриловна Бессмертных – осталась одна с детьми: Маше – 14 лет, Нине – 10, Саше – 8, Вале – 6, Вере – 3 года 9 месяцев, Алёше – 1 год 9 месяцев – он на руках у мамы. И единственная опора, родной здесь человек, отец папы – старенький, самый добрый на свете наш дед Василь.
Пошли тяжкие ожидания писем, весточек с фронта. Ждали и маленькую местную газету с фронтовыми вестями. Пришла очередная газетка с большой картинкой. Дети тут как тут – к картинке. Рассмотрев её, все замолчали: на картинке Гитлер крутит мясорубку, в которую бросает детей. Что могло оставаться в наших детских сердцах, умах и душах? Этого не забыть.
Стали приходить горькие весточки односельчанам. Не минуло и нас горькое известие об отце. Сначала без вести пропавший, потом похоронка, потом ещё что-то плохое. И через долгое время добрая весть из госпиталя – отец жив! С очень тяжёлыми ранениями в голову, руку, ногу, но, главное, жив, и есть надежда, что выживет. И выжил! Долго выздоравливал. Раечке, которая родилась без него, было уже два с половиной года.
Маша, наша добрая сестрица Манечка всю войну работала на маслозаводе наравне со взрослыми, помогала маме выкормить младших. Способная, ответственная, ей не пришлось учиться дальше. Учиться пошли Нина, Саша, потом другие. А в Анаше школа только четырёхлетка. Мы любили свою школу. Деревянная, свободная, светлая. Учительницы, в основном молодые, строгие, но добрые. Красивые, аккуратные и даже нарядные (насколько было возможно в то время это сделать). Мы любили их и хотели на них походить. Помним и наших добрых медсестер, которые подлечивали нас в трудные времена (врачей не было в селе).
Так уж вышло, что наше раннее детство пало на жестокие годы войны, на голодные и холодные годы. Неизлечимая боль от войны осталась в наших сердцах – многие сельчане не возвратились домой.
ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ!
Кончилась война. Радостный день Победы. Радостный уже только тем, что войне конец. Всё плохое осталось позади, но в памяти – навсегда.
Наш папа выздоровел и продолжил работу в лесничестве. В 1948 году в нашей семье родился 8-й ребёнок – Мишенька. Михаил.
Отец с азартом принялся за работу в лесу. Он любил лес, свою работу и строго следил за порядком на каждой делянке. Требовал от людей исполнения определенных правил и сам добросовестно исполнял их. Маме и нам, детям, приходилось во многом помогать отцу: мы чистили просеки, чтоб не зарастали. Осенью и зимой заготавливали шишки сосны, обрабатывали их, чтобы получить чистые семена. Таких семян требовали от отца и от других лесников по 2-3 мешка. Работа эта очень тяжёлая.
Отец всех нас приучал к труду. Мальчишек – к мужским делам: к земельным и хозяйственным. Девочек мама тоже не баловала, заставляла делать всё. Научила нас шить, вязать, вышивать. Ну а хозяйские дела должны были знать все. Во всех делах мама была очень строгая. И в отношениях с людьми тоже. Учила доброте, отзывчивости, милосердию. Однако же, когда кто-то заболевал в семье, она становилась самой нежной мамой и самым добрым «доктором» для нас и для чужих детей: поможет, поделится и даст добрый совет.
Отец очень много работал. В его подчинении было несколько лесников, которые приучали население бережно относиться к своему лесу. И люди, понимая, что все это их, для них же делается, бережётся, поддерживали отца и лесников. Лес был чист, здоров. Приятно было туда идти или ехать. Уже в Новом Анаше отец наш работал до пенсии, даже чуть позже оставил своё дело. И передал он лес в полном порядке в чьи-то другие руки.
А что потом? Лесников сократили, оставили одного. А один в поле не воин. И каким же стал лес теперь? И почему? Ответить на эти вопросы могут жители Нового Анаша.
Ах, Старый Анаш: сердце нашего детства! Так хочется посетить его. Увы! Нет его более. Остался он на дне водохранилища. Навсегда. И только в воспоминаниях живёт.
– Да что там было? – спросят когда-то потом. А была жизнь: большая, сложная, трудная и очень интересная!
А Новый Анаш – это другая история, другая страничка.
Вера Бессмертных
