Здоров, здоров, Никола, хоть здоровше видали и много раз. Сёдни мы так-то иначе привыкши здоровкаться, христосоваться следоват. Ну воистину, воистину, дорогой гость. У нас ноне новость предпразднишная не больно-то и весёлая. Слыхал? Ну да, церква погорела, прям накануне праздника светлого святого. Вся паства в трауре. Но имя настрой подняли, сказали, што всенепременно новую отстроят.
Почему? Неее, отстроют. То ж не больницу и не школу мусолить по десяткам годов. Церкву отстроют. А знашь што думаю? Што долго она ишо простояла. Ведь то не церква была по сути, а содомское место. Не, церква белокаменная там стояла и долго, почти три века. Вскоре, как поселение наше появилось, так и церкву отгрохали, а посля товарищи снесли её.
Потома там клуб отстроили. Пляски много годов плясали, в беседках винцо-пиvо, а то чего и покрепше пили и девок того... шшупали, курили... А посля, в 90-ых, вроде, опять под церкву отдали. Отплясались. Этим, как, язви ево, сандингом обмотали, купол посередь нагромоздили (нужон он там был, как мыши хобот) и церквой обозвали. Тьфу!
Я в тую церкву и не ходил ни разу. Верующий ли? Та неее, не особо, но иногда душа просит. Как заноет, так я к сыну, в Енисейск еду, там церквы настоящие есть, туды иду. Ну так вот, сгорела. Купол этот первый взлетел, как ракета с места взялся. Пошто так вышло? Так котёл у них в печи и насос, который воду туда подкачивал. Растопили, уголька подкинули, он и шаил ночь.
А по ночи лектричество кончилось, вода выкипат, насос не качат, уголь шаит. А утром свет дали и ледяная вода в раскалённый котёл потекла. Водородна бонба пошти. Вот купол и стартанул в небеса, взрыв и случился. Мне Федька мокрый так разъяснил. Пошто он мокрый? Посля как-нибудь расскажу, там, брат, така история... Так вот, вернёмся к нашей пастве. Хорошо хоть никого с людей там не было, не пострадал никто. Вот што главно.
Бабка? Ольга стряпат, у печи ворожит. Вот ничо не могёт, хворат, стонет, а как Пасха иль год Новый, иль Победы день, так столы полны наготовит, куды болезни деват.
Говорю, што куды стоко-то, ведь не едим мы уже много, на усыхание давно организма вместе с желудком и прочим ливером пошла, но бабке моей хучь ствол на голове чеши, полны столы. Потома ходит, таскат, соседей угошшат. Аньке больше ташшит, детей у той дом полный настроган, а из еды одни ложка да тарелки и тех не завал. Любят худоcpaчить. Не, продукты есть, да кто станет их есть, неготовые-то. Картоху и многое прочее сырыми не угрызёшь. Сидит дома, ничо не готовит, куски таскают. Хороша Аннушка, лишь хвалят мать да бабушка токма.
А вот Стёпка - мужик ейный человек хороший, не смотри, что покорёжен. Плоха рожа, да душа гожа. Работяшший. Деньги в дом ташшит, да прок от их невелик. Ну да Господь с имя.
Пойдём в хату, нальёт нам Ольга. Мне говорит, штоб ждал обеду, а с гостем плеснёт, в такой день не откажет. Пойдёшь? Ну я радый. Потопали. Ты смотрит-ка... запасливой, даже с яйцами своими в карманАх. Красивые. Ольга одобрит.
Вкусным сёдни накормит. У нас с ней пасхальное перемирие пока. В споре мы. Ну ничо. Молодые бранятся – тешатся, а старики - бесятся. Придём ко мнению единому.
-Ольга, у нас гости, на стол мечи, всё, что есть в печи! Ох, што-то в спину вступило. И нога заболела. Ох-хо... Годы и старость. Кхе-кхе, грехи наши тяжкие... Вона икона, туды крестись, Николай. Скидай сапоги, проходь...