На вопрос «Как угораздило выйти замуж за казаха?», моя бабуля отвечает: «Это зов крови!». Какой такой крови?
У меня мусульманские корни. Моя бабушка по папиной линии узбечка. Самая что ни на есть настоящая узбечка. И это предмет моей бесконечной гордости .
Бабуля, Эльза Абдрахмановна, родилась в 1939 году в городе Фергана. Узбекистан.
Маленькой Эле было два года, когда началась война. Папу сразу забрали на фронт. Он был военным, служил на границе. Начали приходить эшелоны с ранеными. Мама работала в госпитале медсестрой. Малышка внимательно всматривалась в лица военных, надеясь увидеть родное лицо. Пусть раненного, но живого папу. Всматривалась с надеждой и страхом… В глубь тыла отправляли таких искалеченных, что немыслимо было даже сохранить жизнь.
Папы не было, но были письма. Письма о том, как он любит маму, Элю и её старшего брата. Девочка подрастала и стала бегать к маме в госпиталь.
Посторонним вход на территорию медучреждения быль запрещен. Всем. Только не детям. Единственный запрет для детей – брать еду у солдат. Им нужно хорошо питаться, что бы набираться сил для скорейшего выздоровления. Эля старалась быть послушной. Но четырехлетней девочке, испытывающей постоянное чувство голода, это было нелегко. Выходя из госпиталя, малышка часто обнаруживала у себя в кармашке сухарик или кусочек сахара.
Эле нравилось бывать у солдат. Её появление в палате всегда вызывало оживление на лицах, измученных болью и тяжелыми думами. Недаром визиты ребятишек в госпиталь главврач называл психотерапией.
Она подходила, здоровалась, отвечала на вопросы. Обойдя всех, садилась на край койки и беседа продолжалась. Обращаясь к ней, кто-то называл девочку внучкой, кто-то дочкой.
Был у Эли и любимчик. Это был самый молодой солдат, дядя Сережа. Он называл малышку сестренкой. Учил стихам и частушкам.
Время шло. И, когда в редкие минуты общения с мамой Эля упоминала имя «дядя Сережа», у мамы почему-то глаза наполнялись слезами. Причину она узнала позже…
Однажды мама сказала: «Сегодня в госпиталь не ходи!». Девочка спросила: «Почему? Я обещала дяде Сереже!». Мама крепко прижала дочь к себе и прошептала: «Дяди Сережи больше нет…». Так не стало самого молодого, самого веселого, жизнерадостного и самого мужественного ранбольного из «Элиной» палаты.
Постепенно в город стали прибывать эвакуированные. Из-за огромного наплыва людей встала проблема питания. В кишлаках люди как-то выживали за счет личных хозяйств, хотя там на первом плане была задача «всё для фронта», а в крупном городе, переполненном беженцами, положение было критическим.
При появлении во дворе дома мамы, вместо радостного крика «Мама пришла!», звучало едва слышимое «Я кушать хочу»... Появились хлебные карточки.
В те дни, пытаясь взбодрить девочку, ей мама говорила: «Потерпи, осталось немного, вот закончится война, вернётся папка и мы снова заживём замечательно…»
С тех пор самой заветной мечтой Эли было лишь одно – «вернётся папа». Мечта, которой не суждено было сбыться. Которая запеклась болью в сердце на всю оставшуюся жизнь…
Папа, Хаитов Абдрахман, гвардии капитан, погиб в Австрии 27 апреля 1945 года.
Эти воспоминания записаны аккуратным почерком бабули в тетрадь. Для меня. Это самая дорогая тетрадь в моей жизни. Бабуле в этом году исполнилось 85 лет.
Когда она впервые увидела моего будущего мужа, ни капли не удивилась. Только улыбнулась и сказала: «Зов крови».