Если помните, я поступила в институт в год перед Олимпиадой. И примерно с ноября 1979 года, нас в общежитие начали переселять с этажа на этаж, готовя верхние этажи к косметическому ремонту. Это, конечно, вносило определенный дискомфорт и неудобства, как нам, так и тем студентам к которым нас подселяли. Сначала меня переселили на 11 этаж к химикам, там я познакомилась и подружилась со своей тезкой, на год старше меня. Симпатичной и, совершенно не приспособленной к жизни девчонки. Она совершенно ничего не умела делать и на уме у нее была только химия! Она не расставалась с учебниками, с лекциями, брала их даже на прогулку. Месяца через два меня переселили на пятый этаж и поселили в комнату с вьетнамкой. О! Это было что-то! Впрочем, Нгует, так звали ее, была неплохая девчонка, но насколько их привычки, образ жизни отличались от наших. В комнате мы жили втроем: Светлана-второкурсница, Нгует и я. Она совершенно не воспринимала нашу еду, мы все-таки хоть что-то себе готовили, несколько раз угощали ее, но ей не нравились наши супы, наши вторые блюда. Чаще всего она со своими земляками варили рис и жарили селедку! О! Для нас это была газовая камера, мы пропахли этой селедкой и старались на время их готовки убежать с этажа!Еще мы так и не смогли приучить ее убирать после себя в ванной и туалете. Как только касался вопрос гигиены, Нгует сразу переходила на свой вьетнамский и твердила одно: «Нгует не понимает!». Был один неприятный момент, из-за которого я чуть не вылетела из общежития. В старших классах в школе, и на первых курсах института я увлеклась рисованием. Особенно мне нравилась графика. У меня было несколько альбомов с рисунками, как своими, так и копиями. И вот в одном из альбомов у меня были копии рисунков с гравюр Стасиса Альгирдо Красаускаса из цикла «Вечно живые». Если кто не в курсе, этот цикл был написан им к «Реквиему» Роберта Рождественского в стиле Чёрное и Белое, Смерть и Жизнь, Любовь и Смерть, Рождение и Смерть. Причем фигуры на гравюрах обнаженные. Вот пара гравюр из них, которые были у меня в альбоме.
И вот в один из дней в общежитие пришла проверка из института. Проверяли порядок и чистоту в комнатах, взаимоотношения с иностранцами. В нашу комнату зашли четыре человека. Одна из проверяющих, обратила внимание, что на моей кровати лежал раскрытый альбом с рисунками. Она взяла его и начала листать. И увидела копии с гравюр. Она повернулась к Нгует и спросила ее, нравятся ли ей эти рисунки.
Вьетнамку напугал тон этой дамы и она замотала головой: «Нет! Не нравится!». Дама повернулась ко мне и в буквальном смысле зашипела на меня, переходя на визг: «Ты что творишь?! Иностранцев развращаешь?! Да я тебя из общежития, да я тебя из института…» и т.д и т.п. Я ее выслушала и отвечаю: «Да Вы что? Это же копии с гравюр Красаускаса!» Мое возражение ее еще больше взбесило. Она аж пятнами пошла… Неизвестно, чем бы все закончилось для меня, но среди проверяющих оказался молодой человек, который был знаком с творчеством Красаускаса. Он прервал даму и сказал: «Да что Вы, это действительно знаменитые гравюры! Художник за этот цикл в 76 году получил Государственную премию СССР! Стыдно этого не знать!» Дама сверкнула глазами и выскочила из нашей комнаты. А молодой человек сказал мне: «Не бойся, ничего тебе не будет, а альбом все-таки убирай!»
Нгует поняла, что она стала причиной этого инцидента и стала подлизываться ко мне: «Галя, давай споем «Катюшу»! Ну пожалуйста!». Надо сказать, что иностранцев специально подселяли к русским, чтобы они быстрее привыкали к русскому языку. По мимо того, что мы с ней разговаривали на русском, учили и объясняли слова, мы с ней разучивали и пели русские песни, декламировали стихи… Но вот «Катюша» для вьетнамцев была самая любимая песня! В этой комнате я прожила до мая. В ускоренном режиме у нас прошли зачеты и экзамены и все иногородние были отправлены из Москвы! Москва готовилась встречать гостей Олимпиады! А я уехала на все лето домой! C Нгует сохранились дружеские отношения, в дальнейшем мы достаточно часто с ней пересекались и в общежитие, и в институте. При встрече она всегда радостно махала мне рукой и кричала: "Как дела? У меня все карашо!"