Горилка с перцем, сало с чесноком и коммунизм.
– А этот русский не такой уж и простой, – начал разговор, войдя в резиденцию консульства США в Симферополе, агент Джейкоб Кларк.
– Почему, Джейк, ты решил, что он русский? – спросил Питер Миленски, резидент ЦРУ в Симферополе и второй помощник консула.
– Фактов нет, но я давно за ним наблюдаю. С виду хохол до мозга костей: и речь, и поведение, замашки вроде такие же, но что-то в нём не так.
– А что именно тебя настораживает, Джеймс? – опять спросил Миленски.
– Ну, например, его выдержка и спокойствие. Я пытался несколько раз его скомпрометировать, но он всегда находил выход из сложной комбинации — это раз. Второе то, что, как сам мне сказал, он родом из восточных областей Украины, а именно из Донецка. А насколько я знаю, там мало кто говорит на такой колоритной «мове». Старшее поколение — да, а те, кто моложе, — редко.
– Ты считаешь, его надо взять в разработку?
– Думаю, ещё рано озадачивать нашего шефа, а пока я ещё его немного прощупаю.
– Давай, Джейк, как у нас говорят: «Не важно, что ты знаешь, а важно, кого ты знаешь».
– Именно, по-нашему: Still waters run deep, а по-русски: «в тихом омуте черти водятся».
С Джеймсом Кларком Павел познакомился в бильярдном клубе «Три шара», куда заходил по пятницам вечером. В это время там собирался разный народ, начиная от интеллектуалов-писателей до главарей ОПГ. Хозяином клуба был известный авторитет Владик Черномор, который и крышевал агентство «Шлях до перемоги». Так что для Павла это было ещё как отдание чести, или, на языке «братвы», проявление уважения к хозяину.
– Мистер, партию не желаете? – обратился к Павлу незнакомый мужчина лет тридцати пяти среднего телосложения, выше среднего роста. В руках он держал два кия и приветливо улыбался.
– Я не дуже добре граю… – ответил Павел.
– А что значит «не дуже добре»? – переспросил незнакомец, жутко коверкая украинские слова. Вы можете говорить по-русски, украинский для меня пока не доступен?
– Хорошо, можно и по-русски, только я играю слабо, да и то в русский бильярд, то есть в свободную пирамиду – Американку.
– О’кей, о’кей, американка моя игра, я сам американец.
Партию Павел проиграл в три шара. На самом деле он играл неплохо, но американец играл явно лучше.
– О, и это вы называете «играю слабо»?! Если бы не последний свояк, то я мог и проиграть партию. Гуд, хорошо! Предлагаю по стаканчику дринг – я угощаю.
– Я не знаю, что такое дринг, – притворился Павел.
– Ну, виски, водка, – пояснил америкос.
– Горилка, – уточнил Павел, – горилка с перцем – я угощаю.
– Так, – проговорил американец, – я угощаю виски, а вы горилка с перцем, о’кей?
Подошли к барной стойке.
– Виски этому джентльмену, – обратился к бармену американец.
– Горилки з перцем цему пану, – попросил Павел. – І їсти чорний хліб і сало.
Бармен понял игру:
– А чеснок тоже?
– Ну хто їсть сало без часнику? – удивился Павел.
– Да вы присаживайтесь за столик, а то ему не потянуть полный, – бармен налил треть стакана виски и полный стакан горилки с перцем. Официантка поставила все это на стол: на одной тарелочке кусочек лимона и небольшую шоколадку для Павла, а на другой — два бутерброда с салом на черном хлебе, два зубчика чеснока и соленый огурец.
– Не удивляйтесь, – увидев вытянутое лицо американца, пояснил Павел, – это наше гостеприимство – выпить и съесть всё надо обязательно! А потом можно сыграть ещё партию – о’кей?
– О’кей, – проговорил янки, прицеливаясь к стакану. – А за что выпьем? – оттягивая неприятный момент, спросил он.
– За дружбу, – ответил Павел.
– Нет, мы ещё не дружба. За знакомство. Меня зовут Джеймс Кларк, я репортер газеты New York Times – здесь в командировке.
– А я Черненко Михайло Васильович, кино- и фотокорреспондент агентства «Шлях до перемоги». Ну, за знакомство! – и он сделал пару глотков виски.
Американец никак не мог насмелиться выпить горилку. Он держал стакан и с растерянным видом смотрел на Павла.
– Можно я, Михайло, выпью половину? – упавшим голосом проговорил он.
– Не советую. Пить надо сразу все до дна, а так знакомство будет неискренним.
– Посмотри, как надо, – он зажал нос двумя пальцами и сделал глоток виски. – Ты помнишь, как наши и ваши встретились на Эльбе? Там вот также угощали друг друга — ты ведь смелый парень, а, Джеймс?
После этого американцу больше ничего не оставалось. Он зажал нос и стал медленно большими глотками втягивать содержимое стакана.
– А теперь закуси огурчиком быстрей и бутербродом, но сначала откуси чесночка.
Бармен еле сдерживал хохот. А Джеймс пошагово проделывал всю процедуру закусывания, как надиктовывал ему Павел.
– Оце добре! – заключил Павел, с наслаждением потягивая виски.
Минут через пять американец повеселел. От него несло таким чесночно - водочным перегаром, что Павел готов был выбежать из-за стола и больше не возвращаться. Особенно было неприятно ощущать этот «аромат», когда американец открывал рот, пытаясь что-то сказать, пережевывая сало. Этот букет, в молодости, правда, с самогоном, а не с водкой, называли «смерть фашистским оккупантам». Павел уже не напоминал ему каждый раз, когда он откусывал очередной кусок бутерброда, откусить еще и чеснока, потому, что находиться с ним рядом уже было пыткой или удушением как при газовой атаке. А того понесло на откровенность.
– Михайло, можешь называть меня Джейком, так проще и доступнее, о’кей?
– А меня зови просто Михаилом или Мишей, о’кей?
– По-английски — Майкл, можно к тебе так обращаться, мне так проще?
– Валяй, Джейк, Майкл так Майкл, – согласился Павел.
– Майкл, ты хороший парень! Ты хотел бы поехать в США – что ты здесь делаешь? Работаешь в каком-то мизерном агентстве. Почему не в «Киевской правде» или «Вечернем Киеве»? Ты же профессионал, как и я.
– Я там уже работал, – проговорил Павел, – работы много, а платят мало. Ты же видишь, какие времена у нас настали. А здесь агентство частное, работаем сами на себя. Бандиты хоть и обложили данью, но сумма фиксированная, а что свыше того, то почти всё наше, кроме налогов. Жить можно.
– А ты хотел бы жить в Америке? – вдруг спросил Джейк.
– Нет, – ответил Павел, – у вас там безработица.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Джемс. – Да такой безработицы, как у вас, нет больше нигде в мире! А нет… может быть, только в России.
«Американец прав, только что это – проверка на вшивость или?.. Хорошо, посмотрим, что дальше будет?» – подумал Павел.
– Да у нас каждый безработный получает пособие в несколько раз больше, чем ты, Майкл, только без обид.
– Джейк, давай ещё партию, – предложил Павел. – Реванш не хочешь? – честно говоря, он не знал, куда клонит этот янки, и решил сменить тему разговора. То, что перед ним сидел агент ЦРУ, настораживало особо. Видимо, Павел попал в их поле зрения. И это было не что иное, как прямой контакт по их инициативе. Тут было над чем подумать.
На этот раз выиграл Павел. Водка с перцем делала своё дело. Но американец не сдавался.
– Тайм-аут, Майкл, – предложил он, – ещё по стаканчику, только не вашей — с перцем, – Павел согласился и партию проиграл. Джейк был доволен.
– Вот так, Майкл, я же говорил, что я профи. На бильярде я зарабатывал себе на учебу в университете, – гордо заявил он. – У нас работать надо, пока молодой, чтобы можно было учиться.
– Я тоже работал в колхозе помощником комбайнёра два сезона подряд летом, когда учился в техникуме, – парировал Павел.
– А что такое колхоз? Часто слышу, но не знаю, что это? – с любопытством спросил Джейк.
– Ну как тебе объяснить? – замялся Павел. – Вот у вас есть кооперативы или фермерства сельскохозяйственные? Так это почти то же самое, только, если у вас это принадлежит хозяину, то у нас там тоже есть руководитель, только всё общее: общие средства производства и урожай.
– А, понятно, коммунизм! – воскликнул американец.
– Нет, коммунизм мы не достроили, – ответил Павел, а про себя подумал, что уже не построим никогда.
Выпили еще по порции виски. Расстались как друзья. Джейк ехал в такси рядом с водителем, а тот, бедный, не знал, как отвернуться от пьяного американца. Но американец был очень любознателен и всю дорогу расспрашивал, что такое колхоз и коммунизм, и чем одно отличается от другого?
Друзья, ваши отзывы, в виде комментариев, важны для меня.