Мелькомбинат на Краснореченской — одно из самых гигантских предприятий в черте города. В большинстве исторических источников написано, что он «основан в 1936 году». Это немного не так. Решение о его возведении было принято еще в 1933-м, тогда же начали собирать коллектив строителей.
Непосредственно активные работы на стройплощадке начались 80 лет назад — весной 1934 года. На тот момент это место было далеко за чертой города.
- Еще недавно в окрестностях Хабаровска, в болотистой низине около маленькой корейской деревушки охотники промышляли диких уток, водившихся здесь в изобилии. Строители пришли сюда в начале 1934 года. Днем и ночью мощные насосы откачивали воду, рабочие возводили сплошные заграждения. Десятки раз обильные дожди уничтожали результаты работ, - вспоминал председатель правительственной приемочной комиссии М.Ханский.
- Борьба с болотами была героической. Особенно тяжело досталось сооружение фундаментов под многотонные производственные корпуса. Из-за болотистого грунта пришлось подводить сплошные бетонные подушки, - рассказывал председатель комиссии.
Болота здесь действительно были знатные. Как вспоминают бывшие сотрудники Мелькомбината, однажды, уже в 80-е годы при попытке пробурить скважину в окрестностях, бур наткнулся на странное непреодолимое препятствие. После раскопок выяснилось, что это танк, который когда-то утонул в трясине.
В начале работ на стройке не было ни палаток, ни бараков, сотни рабочих привозили-увозили сюда каждый день за несколько километров от города. Это само по себе представляло нетривиальную задачу, поскольку автобусов в Хабаровске еще толком не было. Людей возили на грузовиках (которых тоже было очень мало) и даже, вроде бы, «попутками» по железной дороге.
Уже к концу 1934 в окрестностях стройплощадки стало появляться жилье, причем не только временные деревянные общежития, но и частный сектор. Участки выделяли и помогали строиться в первую очередь передовикам производства.
Согласно воспоминаниям М.Бурцева, бригадира плотничьей бригады Мелькомбината, у него в декабре 1934 года уже был свой частный домик с огородом. О качестве этого домика, построенного менее чем за полгода, остается только догадываться (вероятно, это была простейшая щитовая «засыпнушка»-полуземлянка). Но факт остается фактом — он был. А у подавляющего большинства хабаровчан своего жилья вообще не было, они в основном ютились по каким-то углам, которые смогли найти.
- Нас перевели на сдельщину. Работаем днем и ночью, не считаясь со временем. Зарплата моя и членов моей бригады выросла до 600-700 рублей (это очень много по тем временам — Прим.ред.). Администрация Мелькомбината помогла мне построить себе домик и обзавестись огородом. Сейчас имею овощи и живу неплохо. В конце ноября из Ашхабада приехала мать моей жены. Ей тоже нравится наша жизнь, - описывал конец 1934 года Бурцев.
Проблема, правда, была в том, что купить ничего на заработанные деньги в районе Мелькомбината было нельзя, поскольку первый магазин здесь открыли только через пару лет. Да и то первое время в нем ничего не было.
Поэтому за покупками приходилось ездить в город, а до него попробуй еще доедь.
Надо отметить, что по сравнению с другими стройками Хабаровска того времени, дела на Мелькомбинате шли неплохо, график почти не срывался. Но в январе 1935 года случилась катастрофа. Из-за халатности рабочих, инженеров и пожарных произошел крупнейший пожар.
Как следует из материалов судебного процесса, возгорание возникло по следующим причинам.
- Котельщики Попов и Волков прогревали паяльными лампами трубы парового отопления на складе готовой продукции. Трубы вплотную соприкасались с деревянными частями здания. Отогревание проводилось без изоляции листами железа или асбеста. Инженер-механик Крятович не контролировал рабочих, - говорится в материалах судебного дела.
В результате полностью возведенный склад готовой продукции совершенно выгорел, были повреждены другие объекты. Ущерб составил 300 тысяч рублей, не считая косвенных убытков. Одним из обвиняемых стал дежурный пожарный Мишин, который, как на грех, в момент ЧП самовольно ушел ужинать. К тому же, как выяснилось в ходе следствия, он имел в своем распоряжении лишь один огнетушитель вместо положенных пяти.
Суд приговорил рабочих к трем годами лишения свободы каждого, инженер и пожарный получили по году исправительных работ. Кроме того, было вынесено частное определение в адрес замначальника строительства Шанца. За «формально-бюрократическое отношение» краевому прокурору рекомендовали привлечь его к уголовной ответственности.
Известно также, что перед самым пуском комбината на стройке почему-то начались проблемы с выдачей зарплаты. Рабочие волновались, а начальство то ли не могло, то ли не хотело толком ничего объяснить.
- Последний раз получали зарплату в феврале. В марте были лишь авансы. Теперь не выдают и этого. И.о.начальника строительства Чекунов избегает разговоров на эту тему и дал распоряжение не пускать к нему рабочих с просьбами о деньгах, - жаловался в апреле 1936 года рабочий Зоркин.
Впрочем, насколько известно, все разрешилось в итоге благополучно и на майских праздниках 1936 года состоялась торжественная сдача гиганта индустрии в эксплуатацию. На церемонию собрался весь краевой бомонд.
- После митинга все направились осматривать комбинат. Тов. Лаврентьев (глава крайкома партии - Прим.ред.) перерезал ленту и тот час же, под звуки оркестра и крики «ура» пустили в ход механизмы, - писала местная пресса.
На тот момент это было очень современное предприятие, причем, как утверждалось, оборудование там поставили полностью советское.
- Комбинат принят с оценкой «хорошо», по некоторым основным сооружениям «очень хорошо». Пробные выпечки показали высокое качество хлеба из муки хабаровского мелькомбината. Мельница перерабатывает ежесуточно до 20 вагонов зерна в высокосортную муку и ее обслуживает не более 20-25 рабочих в смену. Физический труд полностью заменен машиной. Вагоны с зерном разгружаются механизированными лопатами. Рабочие должны только управлять этими машинами. Это большая победа монтажников и эксплуатационщиков, - говорилось в отчете о приемке комбината.
После этого до самой войны продолжалась достройка, в частности, доделывали второй элеватор, корпус для обработки круп, ливневую канализацию и так далее.
Корейский поселок Сам-ир, кстати, осенью 1937 года полностью опустел, поскольку всех корейцев с Дальнего Востока депортировали в Среднюю Азию. Их дома, вероятно, отдали рабочим Мелькомбината.
Началась плановая постройка деревянного жилья и объектов соцкультбыта. Правда, по части последнего до войны толком сделать ничего не успели.
Жить в отдаленном поселке было сложновато. Многие женщины не могли работать, поскольку некуда было пристроить детей. Не было ни детсада, ни нормального клуба, ни столовой, ни регулярного сообщения с городом, ничего. При этом, вероятно, руководство комбината жило в центре, приезжая на работу на служебных машинах.
Интересную картину о нравах тогдашней верхушки общества можно составить по жалобе на одного из начальников завода. Точнее - его жену.
- А.И.Иващенко, жена технического директора Мелькомбината, поступила лаборантом 19 июля 1937 года. В июле она проработала 4 дня, в августе 22, в сентябре 12. Потом под предлогом отпуска уехала в Одессу. Вернулась 13 января 1938 года, прогуляв 4 месяца. В январе проработала 9 дней, в феврале 8, потом какими-то судьбами достала больничный лист сроком на 4 месяца. После этого опять ушла в отпуск, - писали три члена редколлегии стенгазеты «Мукомол» в адрес руководства края.
В 1939 году дама продолжала «работать» в том же стиле, при этом зарплату умудрялась получать исправно и полностью.
- Обойдя всех должностных лиц и получив ответ, что за прогулы по советским законам зарплата не выплачивается, Иващенко обратилась лично к директору комбината Морозову. И он издал «мудрый» приказ о выплате Иващенко за прогулы по ее вине. 18 октября начальник цеха Тасенко подал рапорт директору об увольнении Иващенко за прогулы, но Морозов прикрывает этого дезорганизатора, - писали члены редколлегии в конце 1939 года.
Чем кончилось дело, науке неизвестно. Можно лишь предположить, что после огласки так широко жить жене технического директора стало сложнее. Тем более, чуть позже, летом 1940 года такая «работа» стала уголовно наказуемой.
Свой нынешний вид поселок Мелькомбината стал приобретать после войны.
- В посёлке Мелькомбината построен детсад, строится рынок. Район полностью освещён, - рапортовал председатель исполкома Сталинского райсовета А. Ларионов летом 1949 года.
Также он докладывал о высаженных деревьях, построенных заборах и мосте через некую речку на Краснореченской. И она действительно здесь раньше была (в смысле, какой-то ручей, упрятанный в трубы и канавы). Теперь ничего похожего тут нет.
В конце 1940-х начался снос временных деревянных бараков и частных полуземлянок типа той, в которой жил и радовался своим овощам бригадир плотников Бурцев. К сегодняшнему дню ни одного довоенного строения в этом районе не сохранилось. Единственный двухэтажный деревянный барак и тот, по документам, построен в 1950-х годах.
Зачем его построили, непонятно. Согласно тогдашней концепции, комбинатовский поселок должен был полностью состоять из малоэтажных кирпичных «сталинок» со своим клубом, столовой, магазином и так далее.
Такие городки возводились тогда не только здесь, а вокруг всех предприятий, но потом концепция была признана порочной и всю оставшуюся территорию как-то хаотично застроили «хрущевками».
Клуб Мелькомбината служил очагом культуры не только для работников предприятия, но и для жителей всех окрестностей. Там крутили кино, а по выходным устраивали танцы.
Правда, уже к 1980 году, по воспоминаниям старожилов, он стоял закрытым «на лопату» И простоял закрытым вплоть до 1990 годов, когда его, «украсив» дополнительными арочками, новые хозяева Мелькомбината отдали под магазин и ресторан. Но мы до этого еще дойдем.
На территории самого Мелькомбината, помимо старых кирпичных цехов, в 1960-е построили огромные железобетонные элеваторы, ставшие основными производственными мощностями, и другие объекты. В итоге территория предприятия получилась едва ли не больше, чем его жилмассив. Правда, надо учесть, что там, помимо самого мельничного производства, базировались и подрядчики. Например, строительная организация, которая строила мелькомбинаты по всему Дальнему Востоку.
В те же годы с пуском трамвая и массовой застройкой Южного это место перестало быть глухой окраиной.
Что характерно, этот заводской район в позднесоветский период был достаточно спокойный, в отличие, например, от соседней Пятой площадки и многих других аналогичных. Здесь, судя по всему, ни при одном режиме не было ни особого бандитизма, ни каких-то «космических» скандалов.
С чем это связано, сложно сказать. Есть такое спорное наблюдение, что по общему правилу (с исключениями, конечно), в районах предприятий, производящих всякое «железо», в советские годы всегда больше дрались и хулиганили, а там, где производство было связано с продуктами - чаще занимались воровством с заводов всякого дефицита и устраивали всевозможные коррупционные схемы.
Но с мелькомбината при советской власти не особо что ценного и унесешь. Мукой и всеми ее производными государство снабжало в позднесоветские годы народ с особым тщанием и дешевых хлебобулочных изделий везде было хоть завались. Ими свиней кормили, ибо они стоили дешевле комбикорма.
В 1992 году «градообразующее» предприятие было акционировано, и тогда уже ситуация переменилась. На муке, уворованной с Мелькомбината, стало вполне возможно обогащаться. Особенно, если ты руководитель, и у тебя магазин в бывшем клубе под боком.
В конце 1990-х с подачи краевой администрации, в ходе громкого скандала предприятие забрали у владельцев, обвинив их в масштабных хищениях, и перевели обратно в госсобственность в форме КГУП. Но лучше от этого не стало. Дела, наоборот, шли все хуже, произошло новое акционирование и где-то в 2010-х годах производственная жизнь в огромных корпусах окончательно замерла.
В последние годы все чаще поднимается вопрос о реновации территории Мелькомбината.
Так, авторы научной работы из ТОГУ предлагали в 2020 году перепрофилировать объект в «культурно-развлекательный мультикомплекс». В частности, предлагалось превратить железнодорожное полотно в прогулочную тропу, кое-что отдать под гипермаркеты и общественные зоны, и при этом «частично сохранить малое производство».
В схемах принятого в прошлом году мастер-плана территория мелькомбината вообще отдается под жилую застройку.
Но снос гигантских корпусов стоит огромных денег, и где их взять - совершенно непонятно.
Похоже, в ближайшие десятилетия элеваторы так и будут служить лишь видовой площадкой для редких экстремалов. С них открываются прекрасные виды на город.
Напомним, ранее мы рассказывали о районе Шахтобазы, который так и не появился; об улице Гоголя, где жила, пожалуй, самая большая в истории Хабаровска семья и попадаются очень странные домики разных эпох; о Медгородке, название которого с годами забылось, но специфика осталась; о районе 38 школы, что начинался с загадочной застройки, которой сложно найти объяснение. Об этом, а также о многом другом читайте в разделе «Городские истории».
Иван Васильев, новости Хабаровска на DVHAB.ru
Фото: Данил Бирюков; Артём Самусев, сообщество VK «Хабаровск Неизведанный»; Дмитрий Меркулов, сообщество VK «Мëртвая зона»