- А как мы собираемся драпать? - спросил Ник, когда вся компания забралась в лифт, с трудом в него впихнувшись.
- Я знаю только один способ, - усмехнулся Дима, - через картину. Если у кого-то есть другие предложения, то я их с удовольствием выслушаю. Я на сто процентов не могу быть уверенным, что мой способ сработает.
- Я другого пути не знаю, - вздохнул Ник. - Через заповедный лес дорог нет, а через охранный тем более. И даже если эти самые потомки шаманов, о которых говорил Нечай, существуют, всё равно быстро провести нас через огромные леса они не смогут.
- А вертолет? - вдруг вспомнил Никита.
- Не выйдет, - покачал головой Гриша, - Я видел, как Хозяин вытащил какой-то прибор из блока управления, когда привез нас сюда. Без него машина явно не взлетит.
Лифт поднялся из подвала на первый этаж, остановился, шкаф, чуть скрипнув, начал отодвигаться, и замер. В закутке, где стояли люди, погас свет.
- Всё, электричество кончилось, - вздохнул Григорий.
- Похоже, Нечай начал свой ритуал возвращения и уничтожения, - покачал головой Дима.
- Лиза, - крикнул Никита, - у вас там всё в порядке?
- У нас, да, - раздался из-за шкафа голос девушки, - а вы почему не выходите?
- А у нас лифт больше не работает, - сообщил Дима, - нам отсюда не выйти. Может, надо попробовать шкаф сломать? Но у нас тут никаких инструментов нет.
- Сейчас, что-нибудь сообразим, - раздался голос Эвы. - Лиза, ты говорила, тут у Хозяина мечи есть и топоры.
- Да, пойдем покажу, в соседней комнате много оружия, - голос Лизы стал удаляться.
- Думаю, нам надо отодвинуться от шкафа, - усмехнулся Никита, - у моей девушки рука тяжелая, она тут всё сейчас разнесет.
Камера лифта была очень маленькой, но ее пленники смогли рассредоточиться вдоль трех стен, и тут же огромное лезвие алебарды раскололо надвое заднюю стенку шкафа.
Через минуту весь шкаф превратился в щепки, и бывшие пленники смогли выбраться в библиотеку.
- Мама! - Лиза повисла на шее у Марии, на глазах девушки были слезы.
- Доченька! - женщина обняла дочку.
- У нас мало времени, - нахмурился Никита, - Димыч, давай рисуй. Другого пути у нас нет.
Художник тут же схватил кисть.
Он быстро дорисовал свою комнату в Соцгороде и посмотрел на окруживших его людей.
- Всех рисовать? - спросил Дима. - Или, может, кто-то желает остаться?
- Я не знаю, - Эва покачала головой. - Меня, наверное, не получится. Я же здесь родилась.
- Я без тебя никуда не пойду, - неожиданно заявил Никита, и обнял дочь шамана.
- Никита, не говори глупостей, - Эва покачала головой, - ты ведь понимаешь, что это верная смерть. Терем и всё вокруг вот-вот взлетит на воздух.
Пока Дима рисовал свою комнату, Лизе и Эве успели рассказать, что задумал Хозяин.
- Я не хочу жить, если ты погибнешь, - заявил Никита. - Или мы вместе пойдем в наш мир, или вместе погибнем здесь. Иначе не может быть.
- Я рисую всех, - сказал художник, видя, что больше никто не собирается строить из себя героев.
- Конечно, рисуй, - поддержала парня Мария, - надо дать возможность всем уйти отсюда, будем надеяться, что Эва сможет пройти в наш мир. Вы ведь сюда раньше смогли войти, хотя и не принадлежали этому миру, почему бы не случиться и обратному.
- Конечно, хорошо бы нарисовать и тех, кто остался в заповедной чаще, - пробурчал Дима, изобразив Лизу, Никиту, их маму, Гришу и его отца, и приступая к изображению дочки шамана, - но, боюсь, все они на лист не влезут, да я и не всех помню, а кого-то вообще не знаю.
- Остальных не надо рисовать, у нас времени совсем не осталось, успеть бы самим убраться, - нахмурился Никита, - мы не можем спасти вообще всех. Я понимаю, что Эве хотелось бы спасти отца и друзей, но...
- Не надо из-за них рисковать своей жизнью, - покачала головой дочь шамана, - этот мир умирает, в принципе, мы уже давно живем в ожидании смерти. Мне жаль всех, но это судьба. Дима спасет тех, кого сможет, с этим нужно смириться.
А у Димы, между тем, Эва никак не выходила, он никак не мог ухватить образ девушки, ее образ ускользал, не давался.
- Эва, встань прямо передо мной, - сказал художник, - ты у меня не получаешься, я должен тебя хорошо рассмотреть.
Девушка встала рядом с мольбертом и посмотрела на картину.
- Дима, рисуй себя, меня потом нарисуешь, - сказала она, - если ты отсюда не уйдешь, никто не уйдет.
- Да, Дима, Эва права, - Лиза обвила рукой талию художника, - ты важнее всего, без тебя рисунка не будет.
И тут земля дрогнула, стены библиотеки зашатались, с потолка посыпалась штукатурка.
- Быстрее, Димочка, - крикнула Мария.
Дима быстро стал набрасывать свой портрет, но он понимал, что не успевает. Всё вокруг ходило ходуном, было слышно, как рушатся стены терема за пределами библиотеки. Художник с трудом удерживал кисть, Ник и Гриша схватили мольберт, не давая ему свалиться.
Послышался низкий гул, шатание прекратилось, но стало создаваться впечатление, что комната летит куда-то вниз, как обрушившийся лифт. Скорость всё увеличивалась, солнечный свет за окном погас, но в комнате почему-то не стало темнее.
- Мы падаем, - удивленно произнесла Лиза.
Себя Дима смог изобразить скорее в форме шаржа, детали дорисовывать было некогда. Он посмотрел на стоящую рядом с мольбертом Эву и быстро набросал ее образ в таком же стиле, он очень надеялся, что этого хватит.
Гул усилился до такого уровня, что заложило уши. Скорость падения стала страшной, появился эффект невесомости.
- Уходим, - крикнул Дима, стараясь перекричать гул, - закрываем глаза и делаем шаг вперед.
Сам Дима подхватил за талию стоящую рядом Лизу и шагнул к мольберту.
Гул стих. Вокруг стояла мертвая тишина. Было темно и не видно ничего. Дмитрий ощущал, что рядом никого нет. Прошло минут десять, ничего не происходило.
И вдруг краски обрушились на художника. Свет и звуки ворвались в мозг. Дима стоял в своей комнате в Соцгороде, его руки обнимали талию девушки, прижавшейся к нему всем телом.
И тут теплые губы коснулись его губ.
- Ты сделал это, - сияющие глаза смотрели в его глаза, художник не видел ничего, кроме этих радостных глаз.
Дима крепче прижал к себе хрупкое тело и прильнул губами к губам любимой девушки, не собираясь отрываться от них никогда.
Прошло много времени и деликатное покашливание совсем рядом прервало бесконечный поцелуй.
- Доченька, я всё понимаю, но не надо уж так прямо на людях, - раздался голос Марии.
Дима наконец огляделся. Мария с улыбкой стояла рядом с обнимающейся парой, за ней стояли Гриша и его отец, а за ними, тоже обнявшись с счастливыми улыбками на лицах замерли Никита и Эва.
- Мама, а ты не будешь возражать, если у тебя появится зять? - спросила Лиза и поцеловала Диму в щеку.
- Я буду просто счастлива, - усмехнулась Мария, подошла и обняла счастливых детей.
Конец