Предыдущую главу 13.1 читайте здесь
НЕОЖИДАННОЕ И ОЖИДАЕМОЕ
(ноябрь-декабрь 1916)
В Ревеле Стрельцов вновь погрузился в рутину каждодневных проблем. Ему хотелось скорее завершить не терпящие промедления дела и освободить время для важной поездки в Петроград. Возвращаясь в мыслях к недавнему разговору с Непениным, Илья Иванович все время вспоминал укор вице-адмирала о том, что разведка Балтийского флота и ее руководитель организуют связь с агентурой за рубежом с использованием давно известных способов, не применяя новинок техники. Полковник обдумал разные варианты, проконсультировался со специалистами и пришел к выводу о том, что для передачи экстренных сообщений из Либавы от «Ферзя» в Ревель, необходимо попробовать применить самое современное средство – радиосвязь. Этот вопрос он решил обсудить со своим заместителем лейтенантом Тихоновым, на которого теперь возлагалась вся нагрузка по руководству «Ферзем».
– Владимир Константинович, прошу доложить, что вами сделано по руководству нашим разведчиком, внедренным в органы управления германской военно-морской базы Либава. Больше всего меня интересует совершенствование действующих условий агентурной связи.
– Мы увеличили количество почтовых адресов для переписки с «Ферзем», подобрали еще два тайника в Либаве. Кроме того, я готовлю сейчас агента-связника для работы с ним.
– Это все?
– Пока все!
– Понятно. Именно так я на днях докладывал командующему флотом. А он меня, как несмышленыша, раскритиковал и потребовал для организации связи с важными агентами использовать передовые достижения науки и техники, а, конкретно, радиосвязь.
– Илья Иванович, но мы с вами не являемся специалистами в области радиосвязи. Следовало бы обратиться либо к Ван-Ванычу Ренгартену, либо к нашему Булавину. Вместе с тем, что же получается? Радиоразведчики с агентурой не работают, не знают их задач и возможностей, как же им объяснить, что нам требуется?
– Я думаю, кого-то из радиоспециалистов нужно привлекать к работе с агентурой для организации радиосвязи. Начнем работу с обеспечения «Ферзя». Вот что надо сделать, записывайте. Во-первых, в Либаве или где-то поблизости от нее подберем конспиративную квартиру и сделаем из нее радиоквартиру. Во-вторых, нам потребуется радиопередатчик небольших размеров. Я читал, что после изобретения вакуумных радиоламп специалисты получили возможность создавать компактные радиопередатчики. Для работы на нем надо подготовить агента-радиста и перебросить в тыл противника в качестве помощника «Ферзя». Таким образом, на радиоквартире будет размещен радиопередатчик, и срочные донесения «Ферзя», зашифрованные, его помощник азбукой Морзе начнет передавать на наши посты радиоперехвата. Но это не все. Пишите, в-третьих. На радиоквартире понадобится и хороший радиоприемник. Мы отсюда будем передавать указания разведчику, а он в Либаве будет их получать и выполнять. Как вам моя идея?
– Впечатляет!
– Вот и хорошо. Осталось только воплотить идею в жизнь. Есть у вас что-нибудь для меня?
– Илья Иванович, вы просили поискать любые сведения о капитан-лейтенанте Вильгельме Канарисе, с которым в Киле познакомился наш «Ферзь». Британские газеты за лето прошлого года сообщали, что среди офицеров экипажа немецкого крейсера «Дрезден», интернированного в Чили после гибели корабля, находился обер-лейтенант Канарис.
Он прославился тем, что сумел бежать из Чили в фатерлянд. Больше пока никаких сведений нет, но я буду продолжать поиск. Судя по всему, это действительно флотский офицер, очень энергичный и способный. Как говорится, далеко пойдет…
Стрельцов задумался. Мысли его в тот момент были не о незнакомом капитан-лейтенанте Канарисе. Есть о нем сведения, и ладно. В разведке ничего лишнего не бывает. Мысль была другая: он неожиданно для себя отметил, насколько вырос его заместитель Володя Тихонов как офицер агентурной разведки. Буквально на глазах, в течение года стал самым опытным сотрудником разведывательного отделения. Пожалуй, на него можно возложить обязанности руководителя. Справится. А самому откликнуться на предложение Александра Васильевича Колчака и уехать в Севастополь.
Не раскрывая своих планов, он спокойно сказал:
– По связям «Ферзя» надо продолжать работать, все может пригодиться. Вы мне напомните, когда было отправлено сообщение в адрес разведчика с постановкой первых задач?
– Пять дней, как сообщение ушло. В конце следующей недели можно ждать его ответ.
– Хорошо. Продолжайте руководство «Ферзем» самостоятельно. Мне представьте его доклад по решению поставленных задач.
Илья Иванович заметил в руке собеседника конверт и спросил:
– Из дома пишут?
– Да, вот, матушка из Петрограда письмо прислала. Обстановка там сейчас день ото дня усложняется. Политизация общества на бытовом уровне происходит. Соседка ее в Финском переулке, Антонина Васильевна Ильина, интеллигентная женщина, скромная вдова, а оба сына в политику ударились! Причем, один – офицер, прапорщик, а второй – слушатель Гардемаринских классов. Вот-вот в мичманы произведен будет. Еще недавно, Илья Иванович, политических можно было обнаружить среди нижних чинов, а теперь господа офицеры рэволюционэрами стали. Чудны дела твои, Господи! Я этого Федьку, гардемарина, с детства знаю, он на три года меня младше. Помню, на Суздальских озерах купались, он чуть не утонул, я его уже со дна доставал. Откачали. Хороший парень был, Политехнический институт окончил. И вот, на тебе, политический…
Разведчики помолчали, понимая друг друга без слов.
Вечером через несколько дней Стрельцову принесли письмо от Мишеля Анташева. У них успела завязаться переписка. На сей раз Миша писал из Петрограда, куда он на несколько дней приехал в командировку. Спрашивал, нет ли у Ильи Ивановича возможности хотя бы на денек вырваться в столицу, чтобы встретиться и поговорить. Есть темы для обсуждения.
Об одной из них Анташев не удержался и сообщил в письме. На Кавказе ему по роду службы приходится заниматься приемом беженцев из Турции. Среди них бывает много разного люда, но один человек его просто изумил. В очередной группе беженцев он приметил высокого турка, изможденного и одетого в потрепанную одежду. Что-то в нем показалось контрразведчику неуловимо знакомым. Когда этот человек проходил мимо него, оказалось, что они действительно знают друг друга, потому что турок вдруг весело по-свойски подмигнул ему. Анташев написал, что он почти уверен, этим человеком является их общий знакомый «З.» из Петрограда, с которым Стрельцов познакомил его прошлым летом. К сожалению, позже переговорить с ним не удалось.
Илья Иванович задумался. Выходит, этот незнакомец оказался военным разведчиком полковником Генерального Штаба Заировым. Вот так дела! Полковник, видимо, решил сам отправиться в тыл противника для выполнения разведывательных задач. Что же, Заиров может, он человек решительный и разведчик опытный. Однако хотелось бы попасть в Петроград, поговорить с Анташевым. Может, и Заиров уже возвратился из командировки. Интересно было бы и с ним встретиться. Но главное – необходимо обсудить с Анташевым поступившее предложение Александра Васильевича Колчака, который хотел бы видеть Стрельцова в Севастополе в качестве начальника разведки Черноморского флота. Анташев уже знает южный театр военных действий, может сообщить много информации, прежде чем Илья Иванович сделает выбор: принять предложение или отказаться от него.
Решено! Завтра надо собираться в Петроград.
Днем 18 декабря Стрельцов позвонил военному коменданту морского порта Ревель с просьбой сообщить время выхода дежурного миноносца в Петроград. Однако капитан 2 ранга разочаровал: сегодня не будет миноносца ни в Петроград, ни в Гельсингфорс. Илья Иванович знал, что пассажирские поезда с ревельского вокзала уже давно не ходят из-за опасности попасть под бомбежку германских аэропланов или диверсию вражеских агентов. Добираться грузовым составом пришлось бы долго, не менее суток, а то и двух. Оставался только морской путь. Пришлось интересоваться у коменданта, какие гражданские суда сегодня пойдут в сторону Петрограда? Тот обещал выяснить вопрос и сообщить о любой оказии.
Илья Иванович готовился к отъезду, разбирал документы, прикидывал, что из вещей нужно взять с собой. В этот момент в кабинет постучал и вошел Тихонов. У лейтенанта был вид именинника, что заинтриговало начальника, и он спросил:
– С чем пожаловали, Владимир Константинович?
– Илья Иванович, есть хорошая новость. «Ферзь» прислал первое разведывательное донесение. Система, созданная нами, заработала! Я только что расшифровал сообщение от разведчика и готов представить вам текст шифрограммы.
– Давайте-ка сделаем иначе: вы доложите устно о том, что сообщает «Ферзь», как вы оцениваете его положение и возможности по добыванию интересующих нас сведений, какие у него перспективы. Не столь интересно сухой документ читать, гораздо интереснее обсудить его со всех сторон. Начните с того, какие сведения о германских кораблях, базирующихся в Либаве, разведчик смог сообщить в донесении.
– Комфлот потребовал, чтобы «Ферзь» докладывал о подготовке каждого германского корабля к выходу в море из военно-морской базы Либава. Это требование доведено до разведчика, и он в первом донесении сообщает, что по состоянию на середину декабря в Либаве базируются две флотилии морских тральщиков в составе девятнадцати единиц, остатки Десятой флотилии эсминцев из четырех кораблей, а также два бронепалубных крейсера «Аугсбург» и «Кольберг». На последнем держит флаг командующий силами Балтийского моря контр-адмирал Ленгеман.
– Хорошо. Это полностью совпадает с имеющимися у нас данными. Продолжайте.
– В обеих флотилиях морских тральщиков ежедневно по пять-шесть тральщиков выходят из базы на боевое траление в разные районы Балтийского моря. Нередко корабли гибнут на минах, вместо них прибывают другие, новые или после ремонта. На тральщиках заметна текучесть командных кадров, зачастую экипажи уходят неукомплектованными. Поэтому сложно докладывать о бортовых номерах кораблей и их командирах. В то же время на флотилии эсминцев все боевые единицы пока находятся на приколе. После того, как месяц тому назад флотилия при прорыве в Финский залив потеряла одновременно семь новейших кораблей, из Берлина назначена комиссия по расследованию. Контр-адмирал Ленгеман временно отстранил от исполнения обязанностей командира флотилии капитана 2 ранга барона фон Витинга, хотя лично посылал его в тот бой без разведки. Командовать флотилией на период расследования назначен начальник полуфлотилии капитан-лейтенант Регенсбург. В составе соединения находятся оставшиеся целыми эсминцы S-56, командир капитан-лейтенант Крех, V-77, командир капитан-лейтенант Стратман, V-78, командир капитан-лейтенант Кранц, G-89, командир капитан-лейтенант Зауле. Ошвартованными в базе крейсерами «Аугсбург» и «Кольберг» командуют капитан 1 ранга Андреас Фишер и капитан 2 ранга Курт Франк соответственно. Крейсера пока тоже стоят без движения. Адмиралштаб запретил выходы в море кораблей 1-го и 2-го ранга до окончания работы комиссии по расследованию.
– «Ферзь» демонстрирует высокий класс работы. Именно такая подробная информация нам и требуется. Но как он ее добывает, каково его положение после начала выполнения разведывательных заданий? Что он сообщает об этом?
Тихонов закрыл папку с лежащей в ней шифртелеграммой, которую он использовал в качестве шпаргалки. Немного помолчал, обдумывая ответ, а потом, как само собой разумеющееся, сообщил:
– «Ферзь» доложил, что в его положении осложнений никаких не имеется. Интересующие нас сведения он получает либо из документов, которые приходят в отдел тыла военно-морской базы, либо лично при нахождении на тех причалах, где стоят боевые корабли. Я полагаю, что по документам идет большой объем информации – ведь корабли при подготовке к выходу в море запрашивают в его отделении шкиперское имущество. В других отделениях, например, в топливном – необходимые запасы топлива. В отделении артиллерийского вооружения – боеприпасы, в минно-торпедном – мины и торпеды, соответственно. Уже по этим заявкам можно определить, какие корабли и куда готовятся к выходу. Наш разведчик сообщил, что у него установились хорошие отношения с коллегами – начальниками других отделений. Все они – флотские офицеры, получившие в боях тяжелые ранения, в продовольственной службе есть офицер с ампутированной рукой и одним глазом. «Ферзь» в быту оказывает им какие-то услуги, те платят ему дружеским расположением. А через друзей много информации можно добыть…
– Владимир Константинович, выходит так, что немцы всех здоровых офицеров на корабли отправляют, а в тылу только калеки служат. И то, по сообщению «Ферзя», на кораблях некомплект командных кадров ощущается. Так дело пойдет – через год войны им некого будет на мостик ставить. Вы обязательно отметьте этот факт в докладе комфлоту. «Ферзь» на нем специально внимание не заострял, но, судя по переданным им деталям, дело обстоит именно так.
Тихонов кивнул в знак согласия и сделал пометку в служебном блокноте.
А Стрельцов тут же заговорил о новых задачах для разведчика:
– Поставьте ему задачу поближе сойтись с начальником отделения вооружения. Через этого офицера под соответствующей легендой можно получать сведения о новых видах боевой техники, поступающей на германские корабли с военных заводов. Это очень важно! Сначала следует установить перечень поступающих видов боевой техники и вооружения, а потом охотиться за техническим описанием узлов и оборудования, которые будут монтироваться на боевых кораблях.
Постепенно в беседе двух офицеров-разведчиков сложился четкий план, по которому «Ферзь» будет работать в ближайшие месяцы.
К вечеру того же дня 18 декабря от коменданта морского порта Ревель стало известно, что к выходу готовится буксирный пароход «Ладога», его капитан предупрежден и готов взять в рейс полковника Стрельцова. В морской порт Петрограда пароход должен зайти завтра днем. У Ильи Ивановича не было выбора, пришлось срочно взять дорожный саквояж и ехать на причал. Ему прежде приходилось бывать только на военных кораблях, на которых царил безукоризненный порядок. Вспомогательный и торговый флот казался совершенно неведомым, собранным из маленьких, пропахших мазутом пароходиков. Вид нового, аккуратно выкрашенного шаровой краской морского буксира «Ладога» приятно поразил чистотой и порядком на палубе. Матросы готовились к отходу, пожилой капитан лично встретил важного пассажира у трапа и рассказал, что пароход перед войной был построен на Сормовской верфи в Нижнем Новгороде, машина у него ходкая, так что утром, «как пить дать!», «Ладога» подойдет на Кронштадтский рейд.
– Не извольте беспокоиться, ваше высокоблагородие! – басовито добавил капитан.
Стрельцову отвели свободное место на деревянной скамье у длинного стола в нижнем помещении у камбуза, которое использовалось в качестве столовой и места для отдыха членов экипажа, свободного от вахт. Илья Иванович снял форменное пальто и фуражку и повесил на крючок у трапа, ведущего на палубу. Он по обыкновению достал из саквояжа кипу свежих газет и сел читать.
Петроградская пресса пестрила сообщениями и первыми подробностями об убийстве Григория Распутина. Событие было важным, сулившим большие перемены в России. Интересно, какие силы стоят за этим заговором? То, что убийство произошло в результате заговора, Илья Иванович не сомневался. Кому выгодно? Германии? Нет, пожалуй, в большей степени, Англии. Опять «англичанка» повсюду суется! Не к добру это…
Газет было много, в помещении тепло, паровая машина работала почти неслышно, судно немного покачивало на легкой волне. Клонило в сон.
Стрельцов очнулся от дремоты с каким-то ощущением тревоги. Грудь сжимала тяжесть, ноги поламывало от неудобной позы. Он встал и решил выйти на палубу подышать ночным воздухом. По крутому трапу вышел на ют. Кормовая часть судна была прикрыта надстройкой, ветерок здесь почти не чувствовался. Илья Иванович выглянул за надстройку вдоль левого борта. Ночное беззвездное небо позволило разглядеть приближающуюся темную громадину острова Гогланд. «До Петрограда часов шесть хода», – подумалось машинально. Стрельцов подошел к леерному ограждению у среза кормы.
Несколько минут он без всякой мысли смотрел на пенную дорожку, остающуюся в море вослед за идущим судном.
Ее вид завораживал взгляд так же, как огонь костра в темноте. Наконец, оторвавшись от пенного буруна, он поднял глаза и повернулся немного влево. Увиденная картина ошеломила: встречным курсом мимо буксира проходил огромный боевой корабль. Ни единого проблеска света в его иллюминаторах, ни одного ходового огня по бортам и на палубе. И вместе с тем, корабль шел в лучах какого-то сияния, которое позволяло разглядеть его выступающий книзу форштевень с глазницей прожектора, жерла пушек вдоль бортов, трубы, мачты, шлюпки… Но ни одного человека из команды. По всем признакам это – русский броненосец времен прошлой войны, он даже выкрашен именно так, как красили корабли в начале века. Как он сюда попал, почему он идет по мелководью, где даже буксиру не пройти? На все вопросы можно было дать лишь один ответ. Из Финского залива в Балтийское море направлялся тот самый корабль-призрак, о котором шепотом между собой говорили моряки. Почему он попался навстречу маленькому портовому буксиру, оставалось только гадать. Вокруг лежала ночная мгла и тишина.
В этот момент в уши молотом ударил страшный грохот, а глаза ослепила яркая вспышка. Гигантская сила оторвала Стрельцова от палубы и погрузила во тьму.
Дежурный флотского поста наблюдения и слежения на вершине острова Гогланд увидел вспышку взрыва морской мины на южном фарватере в семи милях от острова. Тут же на посту сыграли тревогу, и к месту взрыва пошел паровой спасательный катер. Спасатели вернулись утром, когда совсем рассвело. Доклад командира группы спасателей был печальным. На месте ночного взрыва никого из живых или мертвых обнаружить не удалось. Плавал лишь спасательный круг парохода «Ладога», приписанного к морскому порту Петрограда, чья-то меховая шапка и несколько досок. Так и доложили по телеграфу начальству в Кронштадт и в Гельсингфорс.
С утренней сводкой о происшествиях за сутки на стол командующему флотом Адриану Ивановичу Непенину легла запись:
«По сообщению с поста НиС, расположенного на о-ве Гогланд, в 4 часа 47 минут утра 19 декабря с.г. в семи милях к зюйд-весту от оного подорвался на всплывшей морской мине буксирный пароход «Ладога» Балтийского вспомогательного флота, возвращавшийся из Ревеля в Петроград. Накануне, 18 декабря в 23 часа 10 минут военный комендант морского порта Ревель известил дежурного по штабу флота о том, что на буксире «Ладога» в Петроград убыл начальник разведывательного отделения штаба Балтийского флота полковник Генерального Штаба И.И. Стрельцов. Спасательная группа с острова Гогланд, прибывшая к месту подрыва буксира через час после случившегося, не обнаружила на месте катастрофы ни живых, ни мертвых. Имеется реальное предположение, что И.И. Стрельцов погиб вместе с экипажем».
Дочерям Ильи Ивановича Стрельцова Анне и Марии вице-адмирал Непенин лично написал письма, в которых сообщил о гибели отца.
Альбина Илонен (Голубева) узнала о смерти Ильи Ивановича из письма, которое получила от бывшего сослуживца по министерству иностранных дел. Она сообщила о трагедии Кристине, с которой сдружилась после первой встречи.
Конец 1 книги.
Послесловие к 1 книге.
Поставлена последняя точка в романе «Броня Балтики». Волею сюжетных коллизий главный герой в финале исчезает среди морских волн после подрыва судна на случайной мине. Читатель вполне резонно может упрекнуть автора в выборе слишком суровой судьбы для полковника Генерального Штаба Ильи Ивановича Стрельцова. Но таким ли неожиданным оказался финал?
Трагический взрыв у острова Гогланд в Финском заливе произошел в конце декабря 1916 года. На пороге стоял страшный для России 1917 год. Стрельцов – персонаж вымышленный, но он прошел по страницам романа бок о бок с реальными личностями, фактически служившими в те годы на Балтийском флоте. И если посмотреть, как сложилась жизнь у них, тогда становится понятно, что автор не мог допустить, чтобы и Стрельцов попал на жернова истории. Мгновенная гибель в море оказалась для него далеко не худшим финалом.
Ниже приводятся фактические сведения о тех морских офицерах, которые являлись современниками Ильи Ивановича Стрельцова и попали из энциклопедий на страницы романа в качестве его сослуживцев по Балтийскому флоту.
Капитан 1 ранга Ренгартен Иван Иванович. В апреле 1918 года уволен со службы. Остался в Советской России. Преподавал в Морской академии на кафедрах морской войны и службы Генерального Штаба. В январе 1920 года умер от сыпного тифа в Петрограде.
Капитан-лейтенант Арцишевский Антон Генрихович. В годы Гражданской войны участвовал в Белом движении. Воевал в армии Колчака. В 1920 году попал в Китай. Жил в эмиграции, умер в СССР в 60-е годы.
Контр-адмирал Дудоров Борис Петрович. Создатель морской авиации Балтийского флота. С 1917 года постоянно находился за пределами России в эмиграции. Умер в 1965 году в США.
Адмирал Канин Василий Александрович. В годы Гражданской войны участвовал в Белом движении. В 1919 году эмигрировал во Францию. Умер в 1927 году в Марселе.
Адмирал Кербер Людвиг Бернгардович. После Февральской революции был отстранен от должности командующего флотилией Северного Ледовитого океана. В 1918 году эмигрировал в Англию. Умер в 1919 году в Лондоне.
Адмирал Колчак Александр Васильевич. В феврале 1920 года был расстрелян по постановлению Иркутского военно-революционного комитета большевиков.
Адмирал в отставке Скрыдлов Николай Илларионович. После объявления большевиками политики «красного террора» 74-летний адмирал был взят в Петрограде в заложники и в октябре 1918 года казнен.
Вице-адмирал Бахирев Михаил Коронатович. В январе 1918 года был уволен в отставку без права получения пенсии. Поступил на должность заведующего учётным отделением Центрального народно-промышленного комитета. В ноябре 1919 года был арестован в качестве заложника. В январе 1920 года был расстрелян в Петрограде по постановлению Коллегии ВЧК.
Капитан 1 ранга Пален Павел Михайлович. Командир крейсера «Адмирал Макаров», в последствие – линкора «Измаил». В начале 1918 года был уволен со службы. В августе 1918 года по постановлению Коллегии ВЧК был арестован в качестве заложника, а осенью 1918 года уничтожен вместе с остальными заложниками на барже около Кронштадта.
Контр-адмирал князь Черкасский Михаил Борисович. В годы Гражданской войны принимал участие в Белом движении на Украине. В январе 1919 года попал в плен и был расстрелян петлюровцами в Золотоноше Полтавской губернии.
Но первой жертвой революционных потрясений стал командующий Балтийским флотом и основатель его разведывательной службы вице-адмирал Непенин Адриан Иванович. В марте 1917 года он был убит восставшими матросами в Гельсингфорсе.
Русский гидрограф и полярный исследователь Борис Андреевич Вилькицкий, служивший под началом Непенина, в опубликованных записках написал так:
«Я служил в Ревеле, в службе связи Балтийского флота, учреждении, поставленном на огромную высоту доблестным адмиралом Непениным, безнаказанно убитым при Керенском на посту командующего Балтийским флотом. Секретнейшая работа службы связи по выяснению операций германского флота парализуется окончательно, так как новой власти все «секретное» особенно подозрительно. На флоте офицерство и лучшая часть матросов группируются вокруг некоторых начальников, оставшихся популярными в силу своей энергии, честности и патриотизма, но и этим начальникам не видно во всероссийском хаосе никакой силы, на которую можно опереться…».
Можно предположить, что «секретный» полковник Стрельцов тоже вряд ли нашел бы в том хаосе силу, «на которую можно опереться».
Кстати, сам контр-адмирал Борис Андреевич Вилькицкий, именем которого назван пролив, отделяющий полуостров Таймыр от архипелага Северная Земля и соединяющий Карское море с морем Лаптевых, после революции остался в Советской России, но в 1919 году предпочел перейти на сторону Белого движения. По окончании Гражданской войны жил в эмиграции. Умер в 1961 году в Бельгии.
Илья Дроканов. Редактировал Bond Voyage.
Все главы романа читайте здесь.
======================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк и написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
======================================================