Серия десятая.
В обед этого дня произошло ЧП: стало плохо пожилой пациентке из отделения Соломатина. Случай на первый взгляд невыдающийся: учитывая коморбидность возрастных пациентов, а так же осложнения от лечения психотропными препаратами, госпитализация их в отделение реанимации или же другие стационары была не новостью. Неприятным открытием было то, что старушка, которую повозили по разным приёмным покоям столицы, скончалась в итоге в реанимации инфекционного отделения. Причем диагноз был выставлен однозначно и завел заведующего отделением, где лежала пациентка, в тупик: острое отравление фосфорорганическими соединениями.
Эта информация была доведена да Михаила Ивановича в кратчайшие сроки. В отделении прошла экстренная проверка: медперсонал переворошил личные вещи в тумбочках, были перетрясены матрацы, постельное белье - чем могла отравиться бабулька, проходящая лечение по поводу сенильного психоза, найдено не было. Медперсонал терялся в догадках, хотели было так же тщательно осматривать прибольничный участок, отведенный для прогулок больных, но кто-то вспомнил, что Лукерья Петровна на улицу за эти дни не выходила.
Палату Елизаветы решено было не обыскивать, но ломая голову над тем, как же всё могло произойти, Михаил Иванович вдруг вспомнил, что однажды, идя к ней на беседу, он заметил Лукерью Петровну, вышмыгивающую оттуда с пакетом в руках. Увидев его она стушевалась, начала кружиться на месте, но потом лихо припустилась галопом в свою палату с пакетом наперевес. В тот раз лечащий доктор хотел выяснить причину визита соседки из палаты напротив, но его что-то отвлекло. Вспомнив этот эпизод, Михаил Иванович решительно направился к Елизавете. Она выглядела подавленной.
-Следователь сейчас приходил, - встретила она новостью врача при входе.
-Был уже? - переспросил Михаил Иванович, бросая на неё беспокойно-придирчивый взгляд, - он звонил мне час назад, я дал согласие на опрос, но сам его не застал, у нас тут непредвиденное происшествие случилось.
-Какое происшествие? - удивилась Лиза.
-Нет, ты давай сначала расскажи про разговор со следователем. - по-свойски, как со своей хорошей знакомой, начал разговор Михаил Иванович. Он начинал доверять Лизе всё больше и больше. Тем более, что его мучали некоторые сомнения, в которых он хотел разобраться, и они находили своё подтверждение в словах Лизы.
-Спросил меня, как я нашла маму. Когда первый раз увидела, где? Я начала путаться в показаниях, ведь поначалу я боялась говорить на своего отца. Сказала, что увидела сразу маму в бассейне. Он спросил: "Так как же вы тогда упали со второго этажа? Для чего вы, увидев маму в бассейне, пошли на второй этаж? Чтобы спрыгнуть?" Я растерялась, не ожидала, что он начнет так досконально докапываться. Пришлось сказать правду, что маму я видела на втором этаже и пошла к ней. Он опять:
-Что дальше?
-Дальше я увидела её в бассейне.
-Значит она, после того, как увидела вас, спрыгнула? Вам не кажется это странным для поведения матери?
Тут я совсем растерялась. Я абсолютно, оказывается, не продумала свои показания, просто не ожидая такого напора и дотошности. И мне пришлось рассказать про то, что мама была, как не своя, и скорее всего уже мертвая на том втором этаже. Про то, что забежала я на кухню, увидела маму в бассейне и вдруг услышала, что сзади кто-то приближается. Я очень испугалась и спрыгнула из окна. Он опять мне не поверил. Сказал, что когда я увидела маму в бассейне, почему я подумала, что её кто-то убил? Почему не позвала на помощь? Гораздо естественнее в этой ситуации звать на помощь, а не прыгать из окна.
Я очень испугалась. Мои ответы действительно походили либо на ложь, либо на показания сумасшедшей. Но как рассказать человеку за пять минут всё то, что творилось в нашей семье годами? И почему он должен мне верить, если оба раза я начинала со лжи? Я разнервничалась и заплакала. Следователь был мрачней с каждой минутой, было видно, что он мне не доверяет. Я пробовала сказать, что увидела на кухне своего отца, который до этого хотел отравить мою маму, и поэтому его испугалась. но поняла, что он верит мне всё меньше и меньше. Тогда я сказала, что плохо помню события того дня и прошу меня простить. Он что-то писал, потом попросил меня расписаться в протоколе и ушел, сказав, что, возможно, ещё заглянет на днях. По-моему, я или подписала себе срок, или упекут меня теперь к вам надолго. - Лиза виновато, грустно и всё же с надеждой посмотрела на Михаила Ивановича. Тот что-то обдумывал, потом сказал:
-Ну это ещё ладно. В принципе всё сказанное не выбивается из общей картинки вашего тотального страха перед отцом. Так что в суде можно будет подискутировать, если меня пригласят в качестве эксперта, на чем вы с адвокатом, если дело будет обстоять именно так, настаивайте. Я сейчас о другом: Лиза, что у вас в палате делала наша пациентка - невысокая седая бабушка в синем халате, Лукерья Петровна? Вы её у себя видели?
-А, баба Лушка, как она мне представилась? - заулыбалась Елизавета. - так она у меня фрукты брала. Я с ней делилась. Всё то, что присылал мне отец, вызывало у меня отвращение, я это не ела, а выбрасывала в мусорный контейнер. Однажды она увидела меня за этим занятием, спросила, почему я еду выкидываю? Я ответила, что не люблю эти фрукты. Баба Лушка попросила у меня разрешение забирать мои фрукты себе. Я согласилась. И вот с тех пор раз в три дня она заходит ко мне и уносит пакет с фруктами и всей той едой, что для меня передает мой отец. Я к этому не притрагиваюсь. Я хочу забыть этого человека и не иметь с ним ничего общего.
-Когда она забирала фрукты в последний раз?
-Сегодня утром, как раз после нашего разговора.
-А когда их принесли?
-Их передали рано утром.
-Сегодня?
-Да.
-Что это были за фрукты?
-В последнее время я не смотрела, что мне приносили. Просто сразу их отдавала, даже не распаковывая.
Михаил Иванович сопоставлял факты, анализировал.
-То есть вы не притрагивались к гостинцам ни разу, всё забирала Лукерья Петровна?
-Да.
-И она всё это время была жива, до сегодняшнего утра. Следовательно, отравленную пищу вам доставили сегодня утром.
-Как отравленную? Как жива? Была жива? Что произошло? Что случилось?
Елизавета Федоровна схватилась ладонями за щеки, смотря на врача широко раскрытыми глазами.
-Ой, Лиза-Лиза, Елизавета Федоровна. Похоже, творится что-то страшное... Или это совпадение? - Михаил Иванович и сам не знал, верить ли своим догадкам? - Умерла Лукерья Петровна. Сегодня. Отравление фосфорорганическими соединениями. Как пишут в посмертном эпикризе - диагноз выставлен на основании характерной клиники. Будет ещё вскрытие, результаты экспертиз, но коллеги практически уверены, что произошло острое отравление, повлекшее летальный исход.
-Фосфорорганические? - переспросила Лиза, вздрогнув вдруг, как удара молнии, - У нас домработница, помните, я рассказывала, именно этим же отравилась, когда мамин сок выпила. Но выжила. Она потом рассказывала, что была страшная боль в животе, её рвало, пена изо рта даже шла. Но спасли, быстро как-то определили, желудок промыли.
-Да, Нестерову тоже рвало, живот болел. Но определить сразу не смогли, пока острую хирургию исключали, пока инфекцию. Время было упущено...
-Это отец! Это он! - вдруг, словно очнулась Елизавета. - Я знаю, он хочет убить меня.