Дракошкин дом. Ч.2
Никто меня особенно серьезно не воспринимал, считали слегка блаженной. Однажды застала, как служанки шептались, будто меня какие-то проходимцы поймали и держали у себя как рабыню, а потом я им надоела, вот они отвели меня не пойми куда и бросили умирать, а я возьми и выживи.
Ладно, подумаешь… Зато стало понятно, отчего я была избавлена от определенного рода внимания со стороны противоположного пола и даже любвеобильный кастелян мист Филандер ни разу не прижал меня в уголке, хотя грешил подобным со всеми симпатичными служанками и даже с не очень симпатичными.
Как-то так жили. С реалиями и бытом я почти справлялась – корсеты нереальная жуть – а вот с грамотой вышел затык.
Я, наивное дитя, решила, что раз знаю принцип, то выучить новые буквы и подставить к ним звуки будет проще простого. Как бы не так! Проблема пряталась в автоматическом знании языка и его же воспроизведение, которое прогружается в момент перехода через портал.
Дядюшка Дитмер уже готов был бросить это дохлое дело – научить меня, и тут до меня дошло, что внутри себя я слышу один язык, а на выходе получается другой! А я ни сном, ни духом. И когда я про себя думаю сказать и говорю «Доброе утро», оно может звучать как «Дрдрдр брбрбр».
Если есть в этом мире пособие для попаданок, обязательно нужно туда вписать, что стоит выбирать порталы с полной языковой версией по принципу «все включено»: понимать, говорить, читать и писать. Причем сразу, а не это вот бесплатное демо. А порталы уж точно можно выбирать. Особенно здесь. Но об этом чуть позже, сначала про мучения обучения.
– А есть такие штуки, в которые я, к примеру, говорю, а оно мои слова запоминает и мне ими же обратно говорит? – спросила я и скрестила все пальцы, какие у меня в организме были. Сейчас точно за дуру примут или за неместную, что еще опаснее, потому что выходит, что я коварная самозванка.
– Зачем?
– Надо, – закивала я. – Очень. Иначе не выйдет.
Святой человек! Или, как говорят здесь – верный. Вер – местное божество и все слова с частью «вер» автоматом принимают божественный смысл. Здесь даже не говорят «Я тебе верю», как угодно, но не так. Так вот, дядюшка посмотрел добрыми глазами, взял за руку и повел.
Так я впервые оказалась в той части замка, где обитали его хозяева, когда появлялись дома. Королева – Амаранта Драгсит, в девичестве Стоун, или ее брат Аркейн. Про последнего я знала только, что он – королевский инспектор. Что именно инспектирует – не сказали, будто это такая известная вещь, что и упоминания не стоит. Я и про инспектора просто услышала. А уж увидеть – никак. Этот таинственный тип, дракон разумеется, очень не любил изображения себя, так что по всему огромному замку не было ни одного его портрета. Зато драконьих голов и прочих барельефов – хоть отбавляй.
Галерея с могуче-прекрасными предками тоже была, мы с Дитмером как раз мимо нее в первый раз шли, но тогда я не особо интересовалась, потом сбегала посмотреть. Нашла королеву и всяких пап-дедушек. Столько надменной красоты в одном месте, бр-р. Хозяина замка не нашла. А позже подумала, что он, наверное уродился не слишком красивым или вообще страшненьким. Так бывает, кончились у вселенной красивые чернила как раз на нем. Вот он и не любил свои портреты.
Обстановочка в хозяйской части была, естественно, не чета той, в которой жили служащие и обычные стражи. Я в своем платье без всяких рюшиков чувствовала себя среди этой красоты, как залетная моль в шкафу с королевскими шубами. Рот разевался, а куснуть никак. От восторга и впечатлений.
Дитмер привел меня в комнату. Она была похожа на детскую и, пожалуй, когда-то ею и была, а теперь словно музей, в котором жила известная личность, когда была маленькой. Нашей целью оказался сувенирный стеклянный шар с потускневшим снегом и спящим дракончиком внутри. Самый обычный, привычный моему глазу шар со снегом, на красивой подставке и круглым камешком-кнопкой впереди, на который Дитмер и надавил. Снег в шаре пришел в движение, дракончик встрепенулся и сел. Дядюшка выжидательно посмотрел на меня.
– Э-э-э, здрасти, – сказала я, и дракончик повторил.
Штучка называлась звуковое зеркало, но эхо мне было ближе, дракончика я сходу окрестила Томом. Я услышала все звуки букв и дело пошло. И смех, и слезы… А-а-а, горы рубежные вот такой вышины, о-о-о, замок драконий вот такой ширины…
Вообще Рубеж – зрелище такое, что дух захватывает. Когда я впервые это снаружи увидела, сразу поняла, отчего все здесь живущие с таким воодушевлением говорят: Северный предел – корона мира, а Айскасл – ее сверкающий бриллиант. Горы здесь такой высоты, что когда ты смотришь, кажется, будто зубцы нагибаются над тобой, словно края глубокой пиалы. Там, на вершинах мечется ветер и облака плывут рваными клочьями. Кругом снег, такой белый, что больно смотреть, а лед кажется бирюзовым на просвет или изумрудным, или розоватым, если солнце всходит.
Рассвет здесь… Знаете, я расплакалась, настолько это было прекрасно. Сначала полная темнота, бархат с искрами звезд и россыпью диамантов созвездия Венца на юге, и вдруг – брызги света, взрыв, веер бьющих над пиками жемчужно-розовых лучей. Свет отражается от толщи облаков и мельчайших льдинок, мечущихся в воздухе там, на невообразимой вышине, и кажется, что это сами звезды сыплются вниз вместо снега. Затем все стихает. Свет стекает по склонам, разбегается по горным макушкам эстафетой, словно одна вершина загорается от другой новогодней гирляндой, воздух плавится и восходит солнце. Теплое, желтое, как политый медом оладушек. Свет касается лица, им хочется дышать.
Но несмотря на этот теплый свет, здесь все равно холодно. Из-за Рубежа. Потому что горы на самом деле вовсе не обычный камень, а сгущенная, застывшая магия. Именно она и охраняет Проходной мир от того, что за Рубежом, от хаоса. Именно откуда я и пришла. Каким-то совершенно невозможным образом. Вот почему я молчу о том, кто я, вот почему никто не должен знать. Попаданки в Проходном мире явление рутинное, тут этих порталов, как дырок в сыре, но я, как понимаю, вывалилась, капельку не долетев.
• • • • • • • • • • • • •
Начало ЗДЕСЬ