Основная трагедия русской политической и общественной жизни заключается в колоссальном неуважении человека к человеку, если угодно, в презрении. Это обосновано до известной степени теми десятилетиями, если не столетиями, всеобщего унижения, когда на другого человека смотришь как на вполне заменимую и случайную вещь. То есть он может быть тебе дорог, но в конце концов у тебя такое глубоко внутри запрятанное ощущение: " Да кто он такой? Да кто ты такой? " Я думаю даже, что за этим моим подозрением меня в отсутствии права тоже может стоять "Да кто-то такой? "
Одним из выражений этого неуважения друг к другу - ирония, предметом которой является устройство в обществе. Самым чудовищным последствием тоталитарной системы является полный цинизм или, если угодно, нигилизм общественного сознания.
Набоков однажды сказал, когда кто-то приехал из России и рассказывал ему русский анекдот: "Замечательный анекдот, но всё это мне напоминает шутки дворовых и рабов, которые, издеваясь над хозяином, чистят его стойло".
Мы увидели голую, буквально голую, основу жизни. Нас раздели и разули, выставили на колоссальный экзистанциональный холод. Я думаю, что результатом этого не должна быть ирония. Результатом должно быть взаимное сострадание. И этого я не вижу. Я не вижу этого ни в политической жизни выраженным, я не вижу этого в культуре.
Это тем горше особенно, когда это касается культуры, когда самый главный человек в обществе - это человек остроумный и издевательский.
Мы можем кончить потерей общества. Каждый сам за себя. Такая волчья вещь.
Иосиф Бродский
