Алла резала лук в котлеты и смотрела в окно.
Она видела, Иннокентий стоит уже минут пятнадцать у двери и что-то думает.
Размахивает руками, что-то бубнит.
Смешной, опять какую-то теорию сам с собой обсуждает, аксиому...
Алла делает фарш на котлеты, Кеша любит её котлетки, а у Аллы есть секрет, она лук мелко- мелко режет, прям очень мелко, целую луковицу и водички холодной добавляет, котлеты у Аллы...мммм...ум отъешь, так зять их говорит, Георгий.
Наконец-то Иннокентий вошёл в подъезд, Алла улыбнулась, чудак - человек.
Он тихо вошёл на кухню, прислонился к косяку, поправил очки.
-Привет, иди раздевайся, что ты в пальто-то? Иди переодевайся, мой руки, скоро будем ужинать...
Инокентий молча стоял, Алла посмотрела на него удивлённо.
- Кеша, что-то случилось?
-Ддда...Алуша...Я... ухожу.
-Куда? Ты что. на вторую работу устроился, на старости -то лет, - засмеялась Алла.
-Нет, Алла, пойми меня...Я ухожу от тебя. Выслушай и не перебивай я полюбил, Алла...
-Ага, - ловко перекидывая с одной руки на другую котлетку, говорит Алла, - так, ты полюбил хорошо.
- Алла, прими это достойно.
- Достойно значит, хорошо...Значит ты переодеваться не будешь?
-Нет, Алуша, я же...
- Уходишь, да, я поняла.
- Алуша...
-Что? Котлетки, как я понимаю ты не будешь?
- Котлетки? А с чем они, Алуша.
-В смысле чем? С мясом конечно. Значит, Кеша, ты полюбил?
-Я в смысле гарнир какой? Да...Алуша, полюбил.
-Вот как...полюбил... пюрешечка, Кеша, твоя любимая, на сливочках и сливочном же масле, масло масленое так сказать, а что же она, Кеша, хороша ли?
-Ой, хороша, Алуша, пюрешечка...а грибочки у нас есть Алуша?
-Грибочки, - Алла задумчиво смотрит на пока ещё мужа, - есть грибочки, Кеша...И водочка стоит, замерзает...Думала, сядем с тобой Кеша, да выпьем, сегодня день ведь такой...
- Выпьем? Водочки? Холодненькой? А какой день, Алуша?
-Ну как же...Кеша, тридцать пять лет назад, ты и я впервые поцеловались в этот день.
-Да ты чтооо, аяяяй, такой день надо бы это...отпраздновать бы, Алуша.
-Так и я о том же, Кеша. Но, милый мой человек, ты же уходишь...
-Куда?
-Как же, Кеша, ведь ты полюбил...
- Полюбил, - тихим голосом, опустив голову, говорит Инокентий, - Алуша, я вот что думаю...а может я это...не пойду сегодня? Ну раз праздник у нас...
-Нет, Кеша...идти надо, ты же полюбил?
- Полюбил, - опустив ещё ниже голову, говорит Инокентий, - но Алуша...
- Никаких, но, Кеша, - Алла начинает жарить котлеты, запах сбивает с ног и кружит Кеше голову, - ты же мужчина, полюбил, значит иди...
Кеша вздыхает, идти ему уже никуда не хочется, он бы переоделся сейчас в клетчатую любимую пижаму, вышел бы в любимых домашних тапочках на кухню, сел бы под уютный абажур за стол, выпил бы рюмочку беленькой, закусил грибочками...
Они маааленькие, один к одному, Алуша сама солила- мариновала, ты их вилочкой вот так, вот так, гоняешь по тарелочке наколешь и в рот, следом за беленькой...
А потом пюрешечку, да с котлеточкой...
-Так что, Кеша, бери себя в руки и иди...
-Куда, - очнулся Инокентий.
-Как куда, туда где ты полюбил.
-Да понимаешь...Алуша, не так чтобы и полюбил...Совсем и не полюбил, а так...временное помутнение...
-Слушай, - ловко переворачивая котлетки, говорит Алла, - а ты знаешь что, ты не уходи...
-Правда? - обрадованно спрашивает Кеша.
-Ну да ты зови её к нам.
-Кого?
-Ту, которую полюбил.
-Зачем же...Алуша?
-Как зачем? Кеша! Неужто я тебя, своего родного и любимого, могу оставить на чужого человека? А таблетки она тебе по утрам будет давать? А рубашечки гладить? Котлетки жарить, да следить, чтобы вдруг холестерин не подскочил это же тоже, уметь надо...котлетками кормить и за холестерином следить...
А будет ли она, Кеша, труды твои разбирать и перепечатывать, а?
Как я могу тебя оставить, Кеша?
Давай, звони ей...скажи, пусть собирает вещи и приезжает к нам жить, а когда докажет мне, что может, хорошо заботится о тебе, вот тогда может я и разрешу вам жить отдельно.
-Алуша, - глазки Кешины бегают, - а может ну её...эту любовь я же тебя люблю, у нас сегодня праздник тем более...
-Эээ, нет, милый друг, давай-ка, бери телефон и звони ей. А хочешь, хочешь я сама позвоню.
Как зовут её?
Галина Аркадьевна...Галя.
-Галина Аркадьевна...Кеша...а не та ли это Галина Аркадьевна, что у вас на кафедре работает лаборанткой?
-Та, Алуша.
-Эвон как. А с чего это ты эту мым...эту женщину полюбил?
-Понимаешь, Алуша, она сама меня первая полюбила...
-Ага, вон оно как. Значит она первая полюбила?
-Ну да. Сказала, что уже давно меня полюбила, а на днях, когда у Павла Ефимовича был юбилей, мы на кафедре...
-Я в курсе, вы немного выпили.
-Да, и Галина Аркадьевна, когда мы с ней понесли колбы...она...она, понимаешь Алуша, выпила шампанского.
-Какой кошмар, твоя Галя алкоголичка, Кеша!
-Так вот, она выпила шампанского и ты знаешь, мы понесли колбы, Галина Аркадьевна расстегнула верхнюю пуговицу, ей стало жарко...
-Какой кошмар, да она мало того, что алкоголичка, она ещё и развратница! А волосы, Кеша..скажи мне, волосы она не распускала...
-Нет...
-Фух, это хорошо...А когда ты её полюбил, Кеша? Когда вы колбы понесли или когда она пуговицу расстегнула?
-Ты смеёшься надо мной, да, Алуша. Мы..я полюбил, ну не то чтобы полюбил, гораздо раньше. Уже месяца три, как...мы тогда у Петра Ефимыча...Ты смеёшься, да?
-Я? Да боже упаси...звони своей развратной алкоголице, будем делить
-Кого?
-Тебя Кеша...
- Алуша, это всё Семёнов, он смеётся надо мной и говорит, что я подкаблучник, что я тридцать пять дет с одной женщиной, что так и умру не узнав плотских утех...
-Да ты что? Вот подлец, но Кеша, что-то мне подсказывает, что с лаборантшей, Галиной Аркадьевной, ты не познаешь всю глубину чувств...Скажи мне, Кеша...как низко ты пал?
-Алуша...Я ни-ни...это всё Семёнов, он даже заставил нас поцеловаться.
-Ах, он, проказник. А с чего ты вот так...решил уходить -то от меня, но завязал бы интрижку...
-Что ты...Алуша...Я слишком люблю и уважаю тебя...Я не смогу смотреть тебе в глаза, после того как...
- После чего? - Алла замерла в руках с лопаткой, она как раз собиралась переворачивать котлеты.
- После того как...я...как мы...поцеловались.
- Земляникин, ты и.д.и.о.т?
-Что, прости?
-Да то. Твой Степанов прохода мне не даёт на протяжении тридцати пяти лет, а теперь он решил таким образом убрать тебя со своего пути.
Давай, иди, иди, к своей распутной лаборантше, освобождай место Семёнову...
-Что? Взревел словно бык Инокентий, - Семёнову? Я его...я...Где телефон? Алё, алё, Галина Аркадьевна?
Между нами всё кончено, в смысле ничего не начиналось, но как же...вы и я...вы мне чётко дали понять, чтобы я...чтобы ушёл к вам жить...Ах, передумали...Что же...я рад...Да...и вам тоже...Хорошего вечера, да...действительно конфуз вышел...Ха-ха-ха, хорошо что разобрались...
А кто это у вас там?
Ах, Пал Палыч...Семёнов...ну привет ему передавайте...
***
Сидят под жёлтым абажуром чета Земляникиных, водочку холодненькую в честь первого поцелуя, что тридцать пять лет назад случился попивают...Котлетками с грибочками закусывают, так у них хорошо...
А конфузы, они со всеми случаются.
***
-Ало, ало, Алла Ивановна, это Семёнов, здравствуйте, Алла Ивановна, а что такое с Иннокентием Петровичем? Он, понимаете ли дерётся.
Да вот так, дерётся.
Пришёл, набил мне лицо...Говорит, что я к вам приставал, помилуйте, я вас лет пять уже не видел.
Тоже удивлены?
Кто наговорил? Какая Галина Аркадьевна? Наша Галина Аркадьевна? Да вы чтоо?
Она сплетница?
Да что вы говорите, и распутница...
Знаете...а с виду интеллигентная женщина...Ну замечал я за ней такое, замечал...Знаете, то глазом зыркнет...вот как-то прямо...развратно...
Ну что же, порешаем этот вопрос извините, что побеспокоил, ничего страшного, я не злюсь на Кешу, мы же друзья...Что? Моей жене привет? Обязательно передам...
Алла положила трубку на рычаг и тихо улыбнулась.
Подкаблучник говоришь, а этот...полюбил...я те полюблю, я те так полюблю...
Доброе утро, хорошие мои.
Обнимаю вас, шлю лучики своего добра и позитива.
Всегда ваша.
Мавридика д.