Для справки:
Фобос – спутник Марса.
Тритон – спутник Нептуна.
Ио, Европа – спутники Юпитера
Мощнейший электрический разряд отправил Калки в глубокий «обморок». Электроника транспортника вырубилась мгновенно – ни датчики, ни контроллеры не успели «ахнуть». Цифровые мозги вспыхнули от перегрузки и аварийно отключились. Испустив надрывный вопль – сигнал бедствия, – Калки заглох. Он продолжал двигаться, однако скорость стремительно падала: словно посреди пустоты Калки наткнулся на плотную подушку.
Через тринадцать секунд удар встряхнул корабль от рубки и до реактора. Обшивка на верхней палубе прогнулась и лопнула, вывернув острые рваные края. Ещё десять с половиной секунд потребовалось монстру, что обрушил на несчастный Калки электрический удар, чтобы расправиться с герметичными капсулами.
Чудовище, которое пришло из далёкого далёка, куда смотрят мощные телескопы Внутренних планет, изгнанник и агрессор, затаилось.
* * *
Системы корабля медленно восстанавливались в автоматическом режиме. Потребовалась множество циклов перезагрузки, однако только малая часть электроники запустилась.
Много позже, когда практически разрядились аккумуляторы, Калки зафиксировал, что к обшивке пришвартовался корабль. Дрожь встряхнула остов, буксировочные магнитные якоря присосались к бокам. Энергии не хватило, чтобы запустить сигнал тревоги или направить пакет предупреждения. Калки мог только регистрировать – «чувствовать».
Калки не виноват, что стал колыбелью монстра. Калки «умер».
* * *
Голубоватый огонёк резака просачивается через слои защиты внешнего люка на нижней палубе. Язычок плазмы ползёт по кромке, облизывает запирающий механизм, превращает в бесполезный оплавленный кусок металла и пластика. Огонёк заканчивает путь там, откуда начал, выскальзывает наружу, оставляя раскалённый добела след.
Внешний люк пару секунд остаётся на месте, а потом вваливается внутрь.
– Тук-тук! Есть кто дома?
Человек улыбается, пробегает взглядом по загруженному трюму. Молодое лицо тонет в подсвеченном индикацией шлеме. Скафандр из углепластика не несёт опознавательных знаков.
– Это мы удачно залетели, – весело говорит человек и переступает порог.
– Пошевеливайся, – командует второй, хлопает первого по плечу и встаёт на покачивающуюся дверь рядом. Луч света прорезает спящую темноту – второй человек водит мощным фонарём, знакомясь с добычей. Лицо за прозрачным забралом женское, но с широкими скулами и массивным носом. Женщина останавливается, смотрит, а потом вызывает мостик:
– Арнеш! Что на сканерах?
– Системы спят, живых нет. Источники тепла не зафиксированы. Чисто, кэп, – доносится из встроенных в шлемы динамиков голос механика, который остался в рубке. Оба человека слышат его.
– Что за груз? – вторая (та, кого назвали капитаном) указывает лучом фонаря на табличку на боку огромного контейнера. – Проверь остальные, Рэм.
– Слушаюсь, мам… мэм… капитан.
– Арнеш, что с кораблём? Критические поломки?
– Скорее, сели батарейки и кончилась горючка, – голос по ту сторону динамиков шипит, хрипит – человек на корабле отходит от микрофона. – Питания нет, дистанционно не могу взять управление. Попробую напрямую. Кэп, захвати поводок.
Капитан провожает взглядом человека с именем Рэм. Тот медленно идёт вдоль рядов с грузовыми контейнерами, скачивает на переносной планшет код, читает информацию и двигается к следующему. «Поводок» ожидает капитана у выходного шлюза собственного корабля: кругляш с выступающими контактами и длинный кабель, толщиной с руку ребёнка.
– Найди порт, Гун, ближайший, и подключи меня, – раздаётся из динамика голос корабельного техника.
– Не учи, щенок, – фыркает капитан и вытягивает кабель.
– Рэм! Ты слышал? Твоя мать на меня огрызается!
– Она такая же моя, как и твоя. Делай свою работу, Арнеш.
Мужчины смеются – лают и гогочут.
В голосе Гун не слышно веселья:
– Проверяй охрану, маячки и…
– У нас тут груз медикаментов, – вклинивается в разговор Рэм. Он стоит в дальнем от люка углу трюма, у последнего контейнера. – Антибиотики в основном. Есть стероиды и прочая лабуда. Ещё медоборудование и инструменты. Но, мам… мэм, такой химии не выпускают лет шестьдесят!
– Не важно, заберём всё. Арнеш! – командует капитан. Она подключает «поводок» в разъём у люка.
– Да-да! – отзывается тот, и несколько секунд в динамиках слышно его учащённое дыхание. Наконец, он выдаёт: – Старый корабль, очень старый. Постройки Марса, сошёл с верфей Фобоса в… Что б тебя перекосило, Гун! Девяносто лет назад! Тогда прабабка ещё в песочнице на Земле играла.
– Девяносто? – переспрашивает Рэм. Он спешит вдоль контейнеров к вырезанному люку, подходит вплотную к Гун.
– «Калки», – зачитывает Арнеш. – Назначение – перевозка санитарных грузов на станцию на… Тритоне.
– Она же давно сгинула. Эпидемия. Зачистка.
– «Калки» вёз им помощь, – медленно произносит Гун. – Не довёз.
Пока Арнеш копошится в электронике корабля, запитанной с их собственного борта, Рэм и Гун поднимаются на верхнюю палубу. Девять человек, экипаж транспортника, покоятся в капсулах: без электронного управления невозможно и поддержание жизни.
– Умерли во сне, – тихо произносит Гун.
– Выбросим за борт? – в голосе Рэма неуверенность. Он озирается – кругом смерть: команда мертва, мёртв корабль. Космический гроб посреди пустоты.
– Нет, ребята из медбригады о них позаботятся. Арнеш!
– Да, капитан?
– Готовься взять корабль на буксир. Я боюсь, мы долго торчим на одном месте. Можем привлечь внимание патрульных. В отличие от этого куска космического мусора, нас видно на сканерах.
Говорит это она для Рэма, который с готовностью ловит взгляд матери, кивает и спешно покидает мостик. Гун задерживается. Она видит то, что не увидел мальчишка, и читает судьбу корабля, словно книгу.
Сквозная дыра в обшивке, металлические листы смяты и вывернуты вовнутрь. Они раскрываются, как края глубокой раны. Через неё пробрался космический вакуум. Когда сели аккумуляторы, команда умерла, так и не проснувшись. Что ж, возможно, не такая уж плохая смерть.
– Кэп! – нарушает её мысли голос Арнеша. – Решила всплакнуть над кусками мяса?
– Это были люди, – строго отвечает Гун, но понимает, что достаточно задержалась.
У срезанного люка ждёт Рэм. Они возвращаются и закрывают за собой шлюз. Кишка перехода втягивается. Дыра, как от укуса пиявки, остаётся в борту «Калки». Тросы закреплены на обшивке магнитными якорями.
Пора сваливать, думает Арнеш, и провожает взглядом яркое пятнышко на сканере. На самом краю – далеко, чтобы быть замеченными, но искушать судьбу не стоит. За поясом астероидов полно патрулей. Они шныряют, охраняют торговые пути между внутренними планетами и Европой с Ио. А частный корабль в свободной зоне с громадой транспортника на буксире более чем подозрительный.
– Груз пригодится на базе, – Гун произносит это, а мысленно переступает через тяжёлое, как гора, предчувствие. – С медикаментами всегда проблемы. – Она стаскивает с головы шлем. Её волосы цвета перца с солью коротко подстрижены. Гун через пару лет исполнится шестьдесят, а вешать в шкаф капитанский мундир она и не думает.
Волосы Рэма темнее, гуще и длиннее, по-бунтарски выкрашены на затылке в зелёный цвет и на висках – в красный. Лицом он похож на мать – квадратные скулы и массивный нос, но выглядит женственнее. У него полные, чувственные губы, большие голубые глаза и светлая, гладкая кожа. «Красавчик» в шутку называет его Гун, а Арнеш подзуживает. Арнеш, который не помнит цвета собственных волос, предпочтя холодную металлическую гладкость имплантата на затылке и лаковый блеск безволосой кожи в остальных местах. Цвет его глаз изменяется специальной программой, а кибернетическая правая рука – от плеча до кончиков пальцев – требует сервисного обслуживания раз в год. Сорок процентов его тела переделано по последнему слову техники.
Арнеш не уважает лётный комбинезон, так говорит Гун. Он спускает верхнюю его часть, завязывая рукава на талии, и остаётся в белой майке. «Так виден стильный протез, – отвечает он, подмигивая Рэму, – и имплантаты».
Гун в тёмно-синем комбинезоне занимает капитанское кресло, Рэм – штурмана. Арнеш на месте, за техническим пультом, весело сообщает:
– Все системы работают нормально.
– На сканерах чисто, – отвечает Рэм.
Корабль, что видел старший брат, скрылся. Может, транспортник, может, рутинный патруль, решивший, что мелочь, вроде «Сигеи», недостойна внимания.
– Запуск двигателей, – командует Гун.
С увеличением тяги приходит вес, пилотов вжимает в кресла.
– Курс – «Пост первый», – отчеканивает Рэм.
– Кончился отпуск, летим домой, – весело отзывается Арнеш.
Гун молчит. Скоро предстоит расстаться с сыновьями.
* * *
Калки двигался. Как давно он не регистрировал усиления тяги, когда гудят двигатели, сообщая стартовый импульс. Навигационные системы молчат. Не течет топливо по трубам, не разогревается реактор. Калки на буксире, по тросам передаются вибрации.
* * *
Путь до базы в поясе астероидов не долог. Она спрятана и защищена от прямого вторжения. На подступах аванпосты и контрольные точки. Чтобы попасть к базе, нужно их преодолеть зигзагом. Летящие напрямик – незваные гости, враги.
Маленькая колония бунтовщиков двести лет выживает посреди бесчисленных камней. Официальное правительство Альянса Земли и Марса смотрит на них, как на тараканов, – не замечают, пока те не попадаются на глаза. Гун с сыновьями патрулировала дальнюю территорию, когда засекла – визуально на экране, не на сканере – мёртвый корабль: «Калки» не светился ни в электромагнитном, ни в инфракрасном спектре.
– Первый пост. Это «Сигея».
– Видим вас, «Сигея». С возвращением. Нашли «сундучок»?
– Ага, – весело отвечает Арнеш, – с витаминами. Ребята, примите запрос на вход в порт восемь.
– Запрос принят. Продолжайте путь.
За седьмым постом следует короткий перелёт до самой Весты. База «Бабочка» вгрызается в толщу астероида, как червь в картофель. Наружу, к портам, ведут восемь тоннелей: два из них заминированы – ловушки на случай вторжения; четыре – открытые пассажирские; седьмой – грузовой, огромный, как кратер старого вулкана. Восьмой – особый, туда направляются корабли, не желающие быть замеченными портовой толпой.
Закрытый изнутри и снаружи, восьмой порт получает запрос от приближающегося судна с транспортником на буксире. «Сигея», ласточка Гун Вайш, возвращается в гнездо с добычей. Транспортник напоминает большую спичку: такой же вытянутый, квадратный в поперечнике и с головкой жилого и командного отсеков. Без изящных изогнутых деталей и гладких форм, необходимых, чтобы рассекать воздух, и излишних для космических судов. Четыреста метров в длину, пятьдесят – в высоту и ширину. «Калки» с трудом помещается в доке, бронированные ворота едва не прищемляют ему хвост. Сигея уходит глубже, оставляя парковку «сундучка» на портовых роботов и захваты – гигантские клещи удержат неуправляемый корабль в тесном доке.
Пока на мостике Гун и Рэм Вайш в плотных синих комбинезонах завершают протокол возвращения, а Арнеш Бхат отключает двигатели, к стыковочному шлюзу спешат важные шишки в сопровождении охраны. Когда раскрывается люк, Гун с командой оказывается перед стеной встречающих, чьи лица серьёзные, словно на похоронах дальнего родственника, что не оставил наследства. Охранники в защитных костюмах и шлемах с опущенным прозрачными забралами держат оружие так, чтобы мгновенно открыть огонь по прибывшим.
Гун не жалуют в этой части Весты.
– С возвращением, капитан Вайш.
Старший по смене дёргает головой, обозначая приветствие, и вытягивается в струнку, чтобы казаться солиднее, чем есть на самом деле.
– Вы сообщили Дорджилу о моём прибытии? – спрашивает Гун. Её рука опускается на пистолет в набедренной кобуре. Рэм и Арнеш повторяют движение, хотя прекрасно знают: пока достанут свои пукалки, Гун разметёт половину встречающих. Она мастер стрельбы, и не только из ручного оружия.
– Командор занят, – отвечает вместо главного его заместитель.
Тяжёлый взгляд капитана «Сигеи» скользит по напряжённым лицами и останавливается на главе смены.
– Доложили или нет? – повторяет Гун, делая шаг вперёд.
Охранники на взводе, как один, вскидывают автоматы и отступают в стороны, готовые скрыться в боковых коридорах, если начнётся стрельба.
– Д-доложили, – дрожащим голосом отвечает молодой служащий порта, прижимающий простой регистрационный планшет к груди. Его взгляд дрожит, бегает. Мальчишка сейчас напрудит в штаны, думает Гун.
– Тогда прочь с дороги, – приказывает она, отпуская рукоять пистолета, и надвигается как танк. И доблестная охрана восьмого дока на дрожащих ногах отступает вглубь стыковочного коридора.
Арнеш улыбается, наклоняется к младшему брату и что-то шепчет. Тот кивает и тоже улыбается. Мужчины идут за матерью, озираются по сторонам, ожидая нападения, но никто не отваживается завязывать бой. Опасная Гун Вайш уходит, так и не поразив трусливых людишек своим гневом. И братья этому рады.
Вторая делегация встречает их в коридоре, что ведёт к главному пункту управления базой. На этот раз без возбуждённых вояк и оружия. Четверо белых воротничков, одинаковые, как клоны.
– Капитан Вайш, с возвращением на Весту. Командор Дорджил ожидает вас… – белый воротничок подглядывает в миниатюрный планшет, – …в кабинете на шестом уровне.
Дежурная улыбка – по-деловому дружелюбная – приклеивается к его губам; товарищи повторяют её. Они расступаются в стороны – двое влево, двое вправо, – пропуская Гун. Она идёт вперёд, не замечая их, к малым лифтам. Рэм следует за ней, но Арнеш хватает его за рукав и останавливает. На встречу с лидером Гун ходит одна.
* * *
Калки достиг порта?
Навигационные программы не отвечают. Пустота сменилась минимальной гравитацией. По обшивке шарят механики. Бока сжимают захваты. Распахнулись грузовые шлюзы, и люди вытаскивают из брюха контейнеры. Внутри появилась жизнь. Техники наполнили трюм и верхнюю палубу. С величайшей осторожностью, как прохудившиеся консервные банки, капсулы перемещают наружу. Те капсулы, в которых нет жизни. Где спит монстр.
Калки выполнил миссию?
* * *
– Ты опять притащила консервные банки?
Дорджил Брей стоит у окна во всю стену, за которым разверзлась пропасть – внутренности Весты, база «Бабочка». Командор Брей не любит официальные костюмы, предпочитая являться на встречи в комбинезоне члена инженерной бригады, которую возглавляет половину своей долгой жизни. Дорджилу семьдесят лет.
– Медикаменты, – коротко отвечает Гун. Заложив руки за спину, она прохаживается по кабинету вокруг двух кресел и низкого ящика, заменяющего стол.
– О-о-о, – тянет Дорджил. – Славный подарок. Пытаешься нас задобрить? Совет не одобряет твоего присутствия.
– Пока здесь решаешь ты, Совет может мочиться под себя сколько угодно, – говорит Гун и усаживается в кресло.
Дорджил садится напротив. С минуту он смотрит в глаза Гун и спокойно произносит:
– Тебя что-то беспокоит.
Не спрашивает, но утверждает. Гун не отводит взгляд.
– Корабль, «Калки»… Он похож на сундук с сокровищами. Я не удивилась бы, встретив такой на территории Альянса, на торговых путях, но не на задворках Пояса.
– Его могло снести.
– Или кто-то его там оставил, – возражает Гун. – Старый корабль с мёртвой командой и полным трюмом медикаментов. Я не знаю, что беспокоит меня больше – дыра в борту или целёхонький груз.
– Интуиция?
– Или паранойя, – Гун кивает. – Старею, – ей не составляет труда признать свой возраст.
– Это не твоя вина, – Дорджил улыбается, нежно, по-отечески. – Возможно, на корабле нет ничего, кроме медикаментов.
Гун не спорит.
– Ты это делаешь ради своих мальчиков? Совет тебя люто ненавидит. Тебе запрещено задерживаться на базе дольше двадцати четырёх часов, ты в курсе?
– Как всегда прав, – Гун улыбается, откидывается на спинку кресла и закрывает глаза.
– Останешься у меня или как всегда?
– На «Сигее» у меня уютная койка. Там не пахнет старческим маразмом.
Дорджил басовито смеётся, запрокинув голову и сотрясаясь всем телом. Под этот хохот Гун и покидает главу «Бабочки».
Она любит старика как отца, но его время уходит. Новая власть кусает за пятки. Члены совета из кожи вон лезут, чтобы Гун Вайш не крутилась у Весты на ворованном корабле. «Это привлечёт внимание патрулей!» – с таким криком провожали её в изгнание. На самом деле её не любят за непокорность.
Из-за неё на Рэма и Арнеша смотрят косо. Командир безопасников и руководитель научного центра, стиснув зубы, терпят братьев исключительно за умения и таланты. Однако чтобы работать в медцентре Арнешу пришлось сменить фамилию и почистить досье. Формальность, конечно, но…
Рэм и Арнеш не заслужили скитания под боком матери. Гун понимает, что не сумеет долго подкупать Совет подачками, вроде корабля с большим грузом медикаментов. Когда-нибудь сыновей попросят покинуть обжитой астероид. Гун надеется, что не увидит этого. Её путь был долог, но садиться на прикол она не желает.
В общественном коридоре Гун толкают локтями и посылают на множестве языков. Обычная суета, но она видит, что техники в серых комбинезонах и медики в красных спешат к восьмому порту.
Арнеш выходит на связь, когда Гун идёт над рынком. От густого смрада кружится голова, но она рада всевозможным запахам, человеческой вони, гнилым парам, что поднимаются из труб, и скрипящим под ногами решёткам. Космос стерилен и тих. Механический гул корабля не в счёт. Гун знает, что сердце будет щемить каждый раз, каждое её возвращение на Весту и «Бабочку».
Сигнал вырывает её из плотной пелены воспоминаний.
– Я быстро, – Арнеш говорит шёпотом, торопится. – Я на «Калки». Его разгружают. Медики писаются от восторга. Ты молодец.
– Мы молодцы, – поправляет Гун.
– Ну да, да. Но суть не в этом. Команда. Гвен говорит, что они умерли не от удушья.
– Кто такая Гвен? – Гун озирается. Она покинула рынок и идёт по коридору.
– Она санитарка. Она такого никогда не видела! Это… это словно поцелуй с молнией! От тел мало что сохранилось – сухие мумии. Их везут в медцентр. Я с ними. Сообщу.
– Хорошо.
Гун чувствует, как в желудке стягивается липкий узел. Не страх, но тревога. Интуиция или паранойя?
– Спасибо, что сообщил, Арнеш. Будь начеку. Может, пронесёт, но ты должен контролировать ситуацию.
Арнеш соглашается и просит о том же. Просит задержаться, но понимает, что зависит это не от неё. С этим он прощается и разрывает связь.
Тревога, о которой она рассказала Дорджилу, крепнет, вскипает. Жар отливает от рук, и кончики пальцев холодеют. Но время неподходящее, толпа напирает со всех сторон. Её, одинокую женщину, втягивает поток.
Гун не противится, отчасти наслаждаясь воспоминаниями о прошлой жизни на Весте, отчасти потому, что понимает – бесполезно. Вместе с потоком она бесцельно блуждает по узким коридорам и широким улицам, поднимается до верхних уровней и спускается к грязным районам в самом низу. Она даже позволяет себе выпить бурды, что продают там на каждом углу. Палёный, одновременно и горький, и сладкий, и кислый алкоголь – не та синтетическая смесь, которую наливают в резиденции командора Брей.
К докам она добирается порядком уставшая, взмокшая и пропахшая потом, но довольная. Ради таких моментов она и тащит на «Бабочку» всякий мусор, вроде «Калки».
«Сигея» пришвартована в дальнем углу носом к выходу: если потребуется срочно бежать, на манёвры может не оказаться времени. Гун знает.
На корабле тихо: воркует двигатель, который никогда не отключается. «Сигея» одинока, как и её хозяйка, и всегда настороже.
* * *
Калки пронзила вспышка электромагнитного излучения. Источник далеко, до дока долетели отголоски. Калки забыл, что значит эта вспышка: она выжгла электронный мозг.
* * *
Тревога будет Гун часа через четыре. Опасность не угрожает кораблю. Активировалась защита базы, к которой подключена «Сигея». Гун выскакивает в рубку, едва натянув комбинезон. Запрос к системе безопасности остаётся без ответа. В эфире статический шум.
Снаружи царит паника. Людей в коридорах больше, чем накануне. Несутся, сломя голову. Кто-то падает и уже не поднимается. Плачут дети, вопят женщины. Мужчины с круглыми глазами расталкивают толпу локтями.
Гун держит в руках по пистолету, ещё два в кобурах на спине, два – на бёдрах. Всего шесть тысяч выстрелов. Гун надеется, что этого достаточно.
Связь по базе нарушена, каналы перегружены, отовсюду гремит сигнал тревоги. Гун подбегает к информационному терминалу и видит, что отмеченные на карте научный и медицинский центров полыхают алым – наивысшая степень опасности. Туда накануне увезли капсулы с «Калки». Там, среди учёного персонала, Арнеш. Рэм в составе безопасников, разумеется, ринется на помощь.
Гун пару секунд смотрит на карту, выбирая короткий маршрут. Мимо проносятся вооружённые техники и охранники базы. Гун спешит вслед за ними. Она борется с людским потоком. Бежит быстро, насколько возможно, нещадно раздаёт удары направо и налево, но никто не обращает внимания.
На перекрёстке в них врезается вторая группа – телохранители членов Совета и командора. Среди них Дорджил Брей: белая грива собрана в рыхлую шишку на затылке, одежда помята. Командор держит в руках тяжёлый автомат. С ним пара механиков – испуганы, но крепко сжимают оружие.
– Гун! – пыхтит Дорджил. На щеках красные пятна, глаза сверкают.
– Что за шляпа творится? – спрашивает Гун, останавливая старика за локоть.
Лицо Дорджила багровое, блестит от пота – старому грузному командору затяжной кросс дался тяжело.
– Доложили об атаке!
– Альянс? – Гун подбирается. Дорджил тянет её по коридору вперёд, к эпицентру.
– Нет. Успели сообщить о жёстком электромагнитном излучении. Электроника научки сгорела. Связь только по оптике, но там не с кем говорить.
Дорджил поджимает губы и смотрит на капитана Вайш. Она сосредоточена и не хочет показывать, как испугана. Страх за сыновей заполняет сердце. Как бы она не храбрилась, каким бы смелым и опытным воином не была, она – мать.
– Район оцеплен, но тварь просачивается сквозь герметичные двери, как через фольгу!
– Оно… живое? – с удивлением в голосе спрашивает Гун.
– Так доложили. Тварь жрёт людей. Высасывает до последней молекулы.
Дорджил удивительно быстро для своих лет бежит по коридору, в кильватере за ним следует Гун. На каждом перекрёстке отряд пополняется новыми людьми. Пилоты, техники, простые жители, вставшие на защиту базы. Толпой, щетинящейся оружейными стволами, они достигают главного коридора и смешиваются с перепуганными безопасниками. Те кричат, ревут, как дети, и улепётывают сломя голову. Несколько офицеров упорядоченно отступают, периодически отстреливаясь, прикрывая товарищей.
Дорджил бросается к ближайшему мужчине в капитанском мундире, трясёт за плечи, но тот мотает головой, как дурная скотина, и машет дрожащими руками, в которых держит разряженный автомат. В глазах звериный ужас.
Гун останавливается, чтобы перевести дыхание и осмотреться. Запах и звук оглушают её. Пахнет озоном, машинным маслом, горелой проводкой, жжёным мясом и раскалённым металлом. Над гулом стрельбы оглушительно трещат электрические разряды. Трещат и воют, разбрасывая миллионы искр. Гун видит врага.
Паутина коронных разрядов, настолько огромная, что занимает весь коридор в сорок метров шириной. Плети голубого пламени хлещут по стенам и потолку, оставляя глубокие борозды. Ослепительно-белый узел – сосредоточение энергии – зловеще пульсирует, испуская новые и новые плети. Страшная «шаровая молния», заблудившаяся в толще астероида, упрямо продвигается вперёд, несмотря на сыплющиеся выстрелы.
Среди офицеров, ведущих заградительный огонь, двигается и Рэм. Он отступает. Поравнявшись с сыном, Гун дёргает его к себе, быстро обнимает, чувствуя, как рассасывается в горле комок тревоги. Рэм в первую секунду рвётся, но потом замирает. Он плачет.
– Он там! Там! Оно убило!.. Сожгло всех! – кричит Рэм и выворачивается из рук матери.
– Его не берут ни пули, ни лазеры, – докладывает старший среди безопасников. Он смотрит в глаза командору, переводит взгляд на Гун, и на мгновение на лице его отражается удивление и смущение.
– Что за дрянь ты притащила? – Дорджил наклоняется к Гун так близко, что кончик носа упирается ей в щёку. Капитан Вайш смотрит прямо – на монстра. Потом на старика. И тот отстраняется.
– Да помогут нам звёзды.
* * *
– Отставить! – приказывает Дорджил. – Не стрелять! Отступаем! Отступаем!
С круглыми от ужаса глазами, перекошенными ртами, охранники базы, техники и простые жители спешат убраться с пути монстра. У всех мокрые лица, бледные или наоборот, багровые.
Гун нервничает – перехватывает пистолет то одной рукой, то двумя. Стрелять бесполезно, Дорджил прав. Старик стоит впереди, не думая отступать, и внимательно вглядывается в живой электрический шторм.
Тварь занимает два перекрёстка, растягивается на двадцать или тридцать метров. Четверо замешкавшихся мужчин обращаются в головешки. Одно касание – режущий слух вопль и вспышка света. Гул статического электричества давит на уши. В наэлектризованном воздухе волосы на теле встают дыбом, и сыплют искрами металлические бляхи на одежде.
– Гун! Гун! – в самое ухо кричит Дорджил и до боли стискивает локоть женщины. – Я понял!
Капитан Вайш смотрит на старика как на полоумного. У него растрепались волосы, а на правом виске – от уха до брови – краснеет полоса ожога. Вместо ответа Дорджил указывает на стену, к которой присосалось щупальце чудовища. Гун видит, как тварь хватается за толстые, с ногу человека, кабели вдоль стены. Монстр, словно по рельсам, двигается по коридору, держась за них.
– Его нужно выманить к поверхности, чтобы он не добрался до центрального энергоузла. Терминал близко, но придётся пробежаться.
Гун кивает, хватает Рэма и рассказывает ему коротко о плане командора. Тот не понимает ни слова, но бежит за матерью к выходу из тоннеля. Технический терминал находится у его устья на втором уровне большого рынка.
– Я открою экстренный канал связи. Он дублируется оптикой, – рассказывает Дорджил, при этом сражаясь с панелью доступа. Из-за электромагнитного шторма, что неумолимо приближается, электроника слетела с катушек, на экране помехи, сенсор не работает. Командор вскрывает неприметный щиток и достаёт простую кнопочную клавиатуру.
– Ну! – кричит с надрывом Рэм. Он стоит за углом и наблюдает за приближающимся ужасом.
Гун следит за действиями старика, но поглядывает на Рэма. Дорджил клацает по тугой клавиатуре, вводя команды для заслонок и сервоприводов.
Минута…
Глубоко-глубоко, в техническом зале, где ревут генераторы, разрываются контакты. Сектор за сектором гаснет свет на Весте. Порты, рынки, тоннели, норы. Кое-где мгновенно перегружаются дублирующие батареи, гаснут большие экраны. Ток, что бежал по толстым кабелям исчезает.
Люди оказываются в плотной тьме, засвеченной вспышками выстрелов и кляксой ослепительной электрической бури, – и от страха стреляет во всё, что видят.
Монстр бесчинствует. Его щупальца растекаются по металлической решётке, хватают замешкавшихся защитников за ноги, сжигая до кости. Сосредоточение чудовища ещё не выползло на настил, но воздух над рынком раскалился, как газовая смесь в сопле реактивного двигателя.
Гун знает, что делать, но одной ей не справиться, а Дорджил нужен здесь. Времени в обрез. Она ищет глазами Рэма, уверенная, что тот неподалёку.
– Ты жива!
Гун резко разворачивается. Рэм. Рука висит плетью, по лицу течёт кровь, но в глазах облегчение.
– Помоги мне! – Гун приходится перекрикивать рёв битвы. Они оттаскивают Дорджила в сторону, ближе к стене. Там, возможно, его не достанут случайные выстрелы.
Рэм не слышит и половины из сказанного матерью, но кивает и бежит следом к боковому проходу. Серый, узкий, как стыковочный коридор, он выводит их далеко позади твари. Здесь всё сожжено – светильники, кабели, люди. Пол, потолок и стены покрыты гарью и глубокими трещинами. Удушающая жара, как в духовке. Монстр здесь и всюду.
По другую сторону коридора в устье крохотной норы Гун вскрывает щиток и врубает аварийный генератор. Монстр ревёт – от этого крика вибрируют стены. Он тянется к проводам, подтаскивая огромный, пульсирующий белым пламенем узел.
Гун бежит, бежит Рэм. До технического зала, посредине которого стоит грузовая капсула – невзрачная, вытянутая с обтекаемыми формами, словно гигантская пуля, с распахнутым люком, – они добираются за пару минут. Тварь втискивает сверкающую тушу в узкий проход и гонится за беглецами.
– Быстрее!
Монстр уже проник в зал и распустил щупальца, подобно гигантскому осьминогу. Гун успевает оттолкнуть сына. Хвост чудовища обвивается вокруг её правой голени. Женщина кричит и падает.
Рэм останавливается на мгновение, борется со страхом, но устремляется к пульту.
С низкочастотным рокотом запускается магнитный движок капсулы. Туша, стреляющая по стенам короткими молниями, устремляется внутрь, приманенная возникшим электрическим полем. Рэм закрывает ворота.
Магнитный рельс, на котором стоит капсула, басовито гудит, сообщая стартовый импульс. Шлюз в грузовой тоннель раскрывается всего на несколько секунд, капсула стремительно его преодолевает, развивая высокую скорость в считанные секунды. Грузовому транспорту Весты не положено возить пассажиров, поэтому о перегрузках никто не заботится. Тоннели, что опоясывают астероид, экранированы трёхметровым слоем диэлектрика, чтобы магнитная сила, которая толкает капсулы, не вступала в контакт с металлом в толще астероида. Изолирована и сама капсула – грузы бывают разные, и некоторые чувствительны к мощным магнитным полям.
Рэм стоит у терминала, Гун лежит без сознания. На схеме отображается крохотная точка – выпущенный снаряд с монстром на борту. Снаряд скользит по рельсам, увеличивая и увеличивая скорость. Вот он подходит к развилке – и устремляется в мусорный шлюз. При нормальных условиях через него сбрасывают контейнеры с отходами: разгоняют и выстреливают, как из рельсовой пушки. Сейчас точно так же «вылетает» капсула с живой электромагнитной бурей.
– Всё, – выдыхает Рэм и падает без сил.
Гун приходит в себя и смотрит на него сквозь пелену боли. Правая нога ниже колена превратилась в головешку. Тело подёргивает. Она устала, но счастлива – Рэм жив. Монстр отправился в дальний полёт.
– Арнеш… – хрипит обессиленная женщина и проваливается в беспамятство.
* * *
Гун Вайш выныривает из забытья, когда от колыхающейся под веками тьмы её начинает мутить. Словно при переменной гравитации, она то плывёт в невесомости, то падает. Не открывая глаз, прислушивается. Медицинский отсек: знакомое шуршание роботов, делающих по расписанию инъекции.
– Не притворяйся, я знаю, что ты проснулась.
Голос – резкий и расплывчатый из-за оглушающей дозы лекарств. Голос, от которого улыбка расползается на лице суровой женщины.
– Я в отпуске, – говорит она – тихо, сипло. – Отвали, – но открывает глаза.
Стерильная белизна ослепляет, слёзы собираются в уголках. Зрение фокусируется с трудом – всё из-за тех же лекарств. Гун улыбается шире, когда различает сына.
– Рэм… – голос, как металлическая стружка, обдирает горло. – Ты жив…
– Разумеется! – бахвалится мужчина, лицо светится неподдельным весельем. Он так же рад и знает, что ничего опасного для жизни матери не произошло. – Эй-эй! Не торопись!
Гун фыркает и приподнимается на локтях, устраиваясь удобнее на жёсткой постели. Тонкая простыня закрывает ноги, и Гун хмурится. Она знает, что потеряла правую голень – помнит и боль, и запах сгоревшего мяса, и уголёк ниже колена.
Рэм Вайш видит, куда смотрит мать, и немного смущается.
– Он хорошо прижился, – говорит он, подразумевая кибернетический протез.
Гун кивает, на это ей сказать нечего, тема закрыта. Улыбается – устало, но светло. Лицо ее молодеет на несколько лет, смягчаются черты и сверкают запавшие глаза.
– Арнеш… – хрипит она, отведя взгляд в сторону. Она боится услышать…
– Вышел поговорить с санитаром.
Гун вскидывается – жив!
– Как?..
– Это целая история. Он… думаю, сам расскажет, – Рэм щурится, словно стараясь не заплакать. Он садится на край кровати и сжимает руку женщины.
– Совет гудит, – Арнеш входит в палату и закрывает дверь. Он как обычно широко улыбается, несмотря на страшные ожоги на лице и руках. – Дорджил ломает комедию.
– Ему никто не поверит, – ровно произносит Гун, – что бы он там не сочинил.
– Не скажи. Тебя накажут, да, но командор постарается свести неприятности по минимуму.
– Хорошие новости, – Гун прикрывает глаза. Она не верит, что легко отделается.
Мысли тонут в подступающем головокружении. В тишине попискивают медицинские приборы.
– Ты не хочешь спросить, как я выжил? – голос Арнеша звенит от самодовольства.
– Ты всё равно расскажешь, даже если не спрошу, – Гун не перестаёт улыбаться, сама того не замечая.
– В точку! В общем, моё спасение – одновременно ответ на другой вопрос. Как такой монстр, которого ничем не удержать, проник на базу?
– Точно, – соглашается Рэм.
– Капсулы. – Арнеш улыбается шире при виде округлившихся глаз матери. – Я оказался внутри бури, некогда было раздумывать. Врубил тревогу – и прыгнул. С Гвен. Честно говоря, мало на что надеялся.
– Пока мы сражались, он прятался, – Рэм со смехом шутливо бьёт брата кулаком в плечо.
– Капсулы защищают от воздействия электромагнитных полей, экранируются. Тварь прорвалась через обшивку корабля, сожрав разом девяносто пять процентов электроэнергии, пробилась в капсулы. Команда погибла мгновенно. Он спал, пока капсулы не открыли в медцентре.
Всё встаёт на места – Гун понимает это, несмотря на туман в голове. Случай – один шанс и миллиарда – свёл «Калки» и безымянную тварь. И случай подбросил несчастный корабль на пути «Сигеи». Случай...
Рэм и Арнеш некоторое время сидят в палате, разговаривая вполголоса. Гун не вслушивается в слова.
Через десять минут приходит Гвен: высокая, щуплая, в красном халате санитарки, повязанном на бёдрах, и мешковатой белой майке. Её руки ниже локтя – киберпротезы, почти неотличимые от настоящих конечностей – личная разработка. Она на полголовы выше Арнеша. Наклоняется, чтобы поцеловать его в губы. Голос Гвен визглив, как скрипка в руках грузчика. Она поправляет прядь, неумело маскируя смущение, когда ловит внимательный взгляд Гун Вайш. Гвен настойчиво выпроваживает мужчин из палаты, под тем предлогом, что Дорджил ожидает их в резиденции.
– Все живы, – вздыхает Гун, сползая по подушке.
Медробот делает свою работу, вкалывает очередную дозу убойного коктейля лекарств. Веки тяжелеют, вновь подкатывает тошнотворная темнота, в которой качается реальность. Гун быстро засыпает, продолжая улыбаться.
Рассказ опубликован на Синем сайте.
Подписывайтесь на наш канал, оставляйте отзывы, ставьте палец вверх – вместе интереснее!
Свои произведения вы можете публиковать на Синем сайте , получить адекватную критику и найти читателей. Лучшие познают ДЗЕН!