Н-да, уж, чего не ожидал - того не ожидал. В комментариях к моей позапрошлой статье о писателе - фронтовике Викторе Петровиче Астафьеве разгорелись нешуточные баталии - одни отдают всевозможные почести автору самого, пожалуй, страшного романа о Великой Отечественной войне "Прокляты и убиты", другие же его ругают, смешивая человека с грязью так, как вряд ли кого-либо другого. Нет, я знал, что к Астафьеву отношение у общества неоднозначное, но чтобы настолько - для меня это прям откровение. Тем паче, что споры, подобные комментам к моей статье об Астафьеве, набирают обороты и в публикациях других авторов Дзена, написавших на эту же тему, в том числе и в блоге искренне уважаемого мною писателя Захара Прилепина, который Астафьева тоже ругает.
Но только если Прилепин высказывает своё отрицательное мнение о Викторе Петровиче как бы аккуратно, то многие из тех, кто читает блог Захара, кто подписан на него, несут затем такое по сетям! Такое! Нет, культурными словами не выразить к этим людям моего негативного отношения за их поведение и неустанное клевание давно умершего человека, вкусившего все "прелести" войны в полном объёме.
В общем, думаю, пришла пора разобраться, что же случилось с Астафьевым на рубеже 80-х/90-х годов и что продолжает происходить сегодня, касаемо его же имени... Здравствуйте, дорогие мои подписчики, читатели, гости. Сегодня с Вами опять я, блогер и писатель, скажем так, местного значения, потому как и до Прилепина, и до Астафьева мне далеко - Артём Чепкасов... Погнали... Эээ, давайте разбираться...
Часть первая: окопная правда по Астафьеву...
Итак, в чём же конкретно обвиняют сегодня Виктора Петровича Астафьева? Первое - в чернушности его произведения о Великой Отечественной войне. Мол, не было того, что он там написал и он абсолютно всё - всё наврал, смачно так харкнув тем самым и во всех наших дедов да прадедов - фронтовиков, в их Подвиг, и в поистине Великую Победу советского народа под руководством коммунистической партии над нацистско-фашистским игом.
Роман Виктора Петровича Астафьева "Прокляты и убиты" впервые увидел свет в период с 1992 по 1994 годы. Почему на протяжении двух лет, а не сразу? Так потому что писался в двух частях и сначала вышла первая часть книги, а, спустя какое-то время, вторая.
В первой части под названием "Чертова яма" (в своей позапрошлой публикации я ошибочно написал "Волчья яма") описывается прибытие молодого пополнения в запасный стрелковый полк где-то под Новосибирском и, как уже известно точно, это 21-й запасный стрелковый полк 23-й запасной стрелковой дивизии. Полк этот, имевший номер В/Ч 94, дислоцировался в городе Бердске Новосибирской области, при этом нужно учитывать, что тот город Бердск, который мы знаем сегодня - это не тоже самое, что город Бердск в годы Великой Отечественной войны. Старый город Бердск, как и места дислокации 21-го ЗСП, были затоплены при строительстве Обского водохранилища, называемого нами, новосибирцами, Обским морем и где моя семья очень любит отдыхать летом. Ничем не хуже настоящего моря, только что вода не соленая, а так - красота и умиротворение. Душевный покой.
Так вот, в первой части романа Астафьев описывает, причём предельно натурально, быт красноармейцев - запасников зимой 1942/1943 годов. Напомню, сам Астафьев призвался Советским РВК г. Красноярска 23 октября 1942 года и направлен на обучение в Бердский запасный полк 25 октября 1942 года, куда, надо полагать, прибыл через пару - тройку дней. То есть, очевидно, что автор романа писал то, что видел лично. И я сейчас не готов утверждать что-либо конкретное непосредственно о Бердском 21-м ЗСП, так как его документы в архиве изучал ещё мало и в основном списки личного состава за осень 1941 года в поисках одного без вести пропавшего бойца - деда моего хорошего знакомого. Кстати, этот мой знакомый, будучи руководителем одного из поисковых отрядов, не первый год уже копает на Зайцевой горе в Калужской области и сколько там лежит ещё наших солдатиков, так и никакого романа Астафьева не надо, дабы понимать, насколько ужасной была та война и как в считанные дни в бесплодных атаках погибали целые дивизии. Учитывая же, что я сам пока по деду того моего знакомого ничего ещё не нашёл, не сомневаюсь, обязательно вернусь к документам Бердского 21-го ЗСП и вполне вероятно, увижу документальное подтверждение описанному Астафьевым в первой части своего романа.
Но зато я видел документы, к примеру, 176-го армейского запасного полка в канун Курской битвы, так как через этот полк проходил мой дед - тоже, к слову, из-под Красноярска, как и Астафьев. Так вот в 176-м АЗСП 6-й гвардейской армии в мае - июне 1943 года зафиксировано такое количество нарушений, как просто воинской дисциплины, так и Закона, что я сам никогда бы в это не поверил, кабы лично не видел этих документов. Ну, потому что я - патриот, а патриоту в такое верить сложно. Сложно, но можно. В отличие от "Ура-патритов". Особенно, если видел документальное подтверждение своими собственными глазами. Просто так уж выходит, что ровно же настолько, насколько либерасы доказывали ничтожность Великой Победы из-за её неимоверных потерь Красной Армии, различные "ура-патриоты" сегодня пытаются доказать, что ничего страшного не происходило и скоро договорятся до того, что победили мы, вообще, без потерь, а никаких окружений наших войск и отступлений до Москвы и Сталинграда не было и пусть только попробует хоть кто-нибудь вслух сказать, что всё это, увы, было - сразу же окажется в "предателях" и очернителях фронтовиков. И таким поведением "ура-патриоты", между прочим, обесценивают саму Великую Победу едва ли не больше, чем это делают либерасы своим враньём о наших потерях.
Так вот, в 176-м АЗСП происходило буквально всё, чего не должно было происходить, кабы по уставу-то всё было бы. Начиная от банального воровства, неуставщины да неисполнения приказов вышестоящих и до дизертирства.
Например, старшина одной из учебных рот зажимал бойцам положенные им ежедневно чай, табак и сало, да продавал всё это налево. Сержанты же другой учебной роты внаглую отлынивали от исполнения своих прямых обязанностей и обучением личного состава, большинство из которых новобранцы, пороху не нюхавшие, не занимались совсем и находились либо в самоволках, либо же дрыхли весь день под нарами в землянках, чтобы их командиры за этим занятием не застали. Командиры, кстати, спалили и наказание ждать себя не заставило, а в приказе о том наказании прямо отмечается нечищенное оружие, неудовлетворительное хранение боеприпасов и антисанитария в помещениях. Конечный итог пребывания моего деда в 176-м АЗСП - маршевая рота в состав 375-й стрелковой дивизии, то есть, на передок. Но самое интересное здесь то, что лейтенант, сопровождавший маршевиков, заболел гонореей и вместо того, чтобы остаться либо в боевой части, либо вернуться в запасный полк за новой маршевой ротой, отправился в госпиталь. Никто не хочет задаться вопросом, где молодой офицер подхватил эдакое "ранение"? Неужто в бою с врагом. Или, всё же, был у него повальный грех по принципу "Война всё спишет"? Кстати, в архивных документах этой же дивизии довольно-таки интересно почитать, как начальник её строевой части делил девушку - воеврача с одним из комполков. Прям по Бондареву. И в этой же дивизии один лейтенант бухал не просыхая несколько дней так, что в итоге целого комполка при всех послал на три буквы, после чего ему был определён штрафбат в качестве наказания. А другой лейтенант взял да и застрелил бойца из табельного за то, что тот не уступил ему место в землянке, то бишь, не выполнил прямой приказ вышестоящего по должности и званию, да по разумению самого лейтенанта, нарушил тем самым требования известного приказа 227. Лейтенанту, правда, за этот самосуд тоже в итоге штрафбат припаяли.
Вообще, про 375-ю стрелковую дивизию, в которую и попал мой дед с маршевой ротой, я уже писал на нашем с Вами военно-историческом блоге. Сражалась на Курской Дуге она более, чем достойно, но в итоге почти вся была уничтожена при выходе из тактического окружения через лог Сухая Плота. Их немцы просто и тупо расстреливали в упор из минометов и полевых арторудий - нечто похожее на трагедию 2-й Ударной армии Волховского фронта у Мясного бора, но в гораздо меньших масштабах. Однако моему деду повезло выжить, как почти годом ранее и у 564-го железнодорожного разъезда 30-ю километрами севернее Сталинграда, где его 207-ю стрелковую дивизию второго формирования фрицы буквально вынесли с поля боя всего за каких-то два дня. Дивизию потом пополняли дважды за счет тыловых подразделений, в том числе заградотоядов, но в итоге она опять была по факту уничтожена и её расформировали совсем. И тоже самое, кстати, происходило почти во всех стрелковых дивизиях Сталинградского (позже Донского) фронта. А как 112-я стрелковая дивизия бежала с позиций и её у Гумрака остановили бойцы 10-й дивизии НКВД, но остановили не расстрелами в спины, а тем, что сами заняли оборону на позициях 112-й и тем самым, своим примером, вернули в окопы бегущих красноармейцев, пресекли в их рядах панику - Сталинград был удержан до подхода резервов, в том числе известной дивизии генерала Родимцева. И, кстати, в тоже время, в октябре 1942 года, из специально сформированного 153-го (номер сейчас могу путать) фронтового запасного стрелкового полка так же отмечаются случаи массового дезертирства. И в смертельные атаки что у 564-го ж/д разъезда, что на Курской Дуге потом гнали бойцов 207-й и 375-й СД, между прочим, их же командиры, а вовсе не особисты НКВД и заградотряды. В нашем блоге, кстати, и про 207-ю СД, её гибель тоже есть ряд статей - почитайте, пожалуйста, прежде чем истерики поднимать о том, что должен был Астафьев писать в своём романе, а чего нет.
Возвращаясь же к теме запасных полков, то, восстанавливая боевой путь своего деда, я изучал архивные документы 120-го Канского запасного стрелкового полка за май - июнь 1942 года, и о, что же это я такое пишу, какое я имею право, очернять Победу и советских бойцов, но, увы, и там фиксировались неоднократные случаи воровства и дезертирства, а так же нарушения воинской дисциплины и голод. Именно из-за голода бойцов отправляли в боевые части очень быстро, практически безо всякой подготовки - вместо месяца - двух от силы пара недель. Мой дед в 120-м ЗСП пробыл с 02 по 15 июня 1942 года, и почти все эти дни провел не за боевой подготовкой, а на работах по лесосплаву в помощь местным рабочим. Причём на котловое довольствие дед был поставлен только 04 июня и возникает вопрос, что он ел целых два дня своего пребывания уже в солдатах. А потом его, такого вот неподготовленного, ждал Сталинград и как он там выжил, одному Богу известно.
Ой, как-то у меня так невольно вышло, что я уже рассказал здесь и не раз о том, что реально творилось в стрелковых частях Красной Армии на передке, хотя изначально касался, вроде как, только темы запасных полков, но, может, оно и к лучшему. Может, Вам, понятнее так будет. Итак, вторая часть романа Виктора Петровича Астафьева "Прокляты и убиты" называется "Плацдарм" и, как Вы понимаете, друзья, неспроста. Да, речь в этой части идёт непосредственно о боевых действиях по форсированию Днепра в октябре 1943 года и, кстати, Астафьев лично принимал участие в этих боях - просто посмотрите его наградной лист к медали "За Отвагу" от 20 октября 1943 года. И насколько мне известно, это тот самый Букринский плацдарм, который, если смотреть архивные документы всех задействованных там тогда частей, никто на самом деле не бросал. Однако у того же Юрия Бондарева в его "Батальоны просят огня" намёк вполне конкретный - штабные командиры бросили переправившуюся через Днепр советскую пехоту без поддержки артиллерии. Я не знаю, вполне возможно, в случае с частью, в которой воевал Юрий Бондарев, именно так и было и он об этом написал, но в большем масштабе такого не было и на Букринский плацдарм даже танковые бригады переправляли в помощь матушке - пехоте. Однако Бондареву, лично мной тоже очень уважаемому, никто из сегодняшних "ура-патриотов" не предъявляет, мол, как же это он в своих "батальонах" посмел опорочить советского воина, его высшее командование, а, значит, и всю Советскую власть. Впрочем, лично мне всё понятно здесь - Юрий Бондарев писал свою книгу ещё в пятидесятых годах и, естественно, вынужден был сгладить острые углы, а Астафьев свой роман писал уже в девяностых, когда можно было не стесняться и не бояться. Но повторю, если внимательно, вдумчиво читать бондаревские "батальоны" или воробьёвские "Убитые под Москвой", то тоже легко можно разглядеть претензии авторов этих замечательных, проникновенных книг о войне, к штабам, тыловикам и прочим, кто спокойно сидит где-то там в тепле, пока пехота здесь, на передке, сдыхает в муках. Так в чем разница-то между Бондаревым и Астафьевым, написавших свои самые известные романы об одном и том же военно-историческом событии? Один просто написал помягче, а другой пожёстче, и всё. Но так это, во-первых, художественный стиль каждого, а, во-вторых, веяние времени.
А итог первой части данной публикации таков, что лично я уверен, Виктор Петрович Астафьев писал в своём "Прокляты и убиты" правду той войны. Жуткую, настоящую правду. И не сомневаюсь я в этом, потому что лично видел архивные документы той войны. Страшные документы, реально волосы дыбом встают, когда их читаешь в тихом, просторном и уютном читальном зале Подольского ЦАМО РФ. А кто мне не верит, так это Ваше право, но, если Вы честны хотя бы сами перед собой, то сами сгоняйте в архив да почитайте и Вам точно станет стыдно перед рядовым ветераном Великой Отечественной войны - Виктором Петровичем Астафьевым. Кстати, поговаривают, он писал продолжение романа, но так и не дописал. Почему? Так, может, потому что заклевали его? И что было бы в той части? Может, про то, что он видел на фронте уже не в 1942 и 1943 годах, а в 1944 и 1945, когда наши, наконец-то, окончательно научились воевать и уже не немцы в два счета выносили наши дивизии с поля боя, а наоборот, наши деды и прадеды лупили немцев и в хвост, и в гриву, разбивая уже их дивизии на раз - два. Да, и то, думаю, моему прадеду - рядовому штрафнику 338-й Краснознаменной "Неманской" стрелковой дивизии было всё это до одного места, когда его на свои гусеницы наматывал немецкий танк. Мой прадед в последнюю минуту своей жизни, что выпала ему на 20 августа 1944 года у небольшого местечка Ветраки в Литве, наверное, тоже плохо думал про штабных и тыловиков, что в попытках спасти от окружения целый полк, кинули его штрафную роту под танки. А, может, и ничего не думал мой прадед - не успел. Раз и всё. Как и треть его полка в тот день. И я думаю, и мой дед, и мой прадед - рядовые пехотинцы, были бы полностью согласны с тем, что Астафьев написал в своей книге...
Часть вторая: "плевок" Астафьева в Победу и фронтовиков...
Про самый неоднозначный роман Виктора Петровича Астафьева "Прокляты и убиты" мы поговорили, и там, на мой взгляд истинная правда всей жути Великой Отечественной войны, а, если бы он дописал его, то смею предположить, мы узнали бы немножко иную его правду, нежели ту, что знаем теперь. Например, про то, как советский солдат, преодолев все ужасы, описанные в первых двух частях романа, всё же, Победил и именно теми ужасами Великая Победа и ценна по сей день. Подвиги, как я уже писал, совершаются не в штабах, а в крови, грязи, вони, разлагающихся трупах твоих товарищей и через преодоление собстственного страха перед, казалось бы, бессмысленной смертью. В штабах эти подвиги только планируются и подчас бесжалостно и даже цинично. Просто потому, что иначе никак, но как это может понять обычный солдат на передке? Ему-то кажется, что по-другому как-то можно воевать, да штабные вот не умеют и не хотят. Так что всем тем, кто ругает Астафьева за его чернушный роман о Великой Отечественной войне, предлагаю представить себя с винтовкой в окопе против танка, а сверху ещё и авиация утюжит. Что Вы в этом случае будете думать про своё командование, а через то про и про всю власть. Словом, просто начните уже учитывать психологию рядового бойца и Вам тут же всё станет понятно. Легко сегодня быть "ура-патритом" и не легко было быть рядовым бойцом в окопе передовой линии обороны году так-эдак в 1942 или 1943...
Теперь же мы поговорим о том, что ещё различные "ура-патриоты" ставят в вину Виктору Петровичу. А именно то, что он позволял себе говорить в начале 90-х годов о Великой Отечественной войне. О бессмысленных больших жертвах и о том, что такой Победой гордиться нельзя, а надо каяться. Каяться за то, что коммунисты отреклись от Бога и за это же и поплатились ужасами самой большой и страшной войны человечества. И признаюсь, мне тоже эти слова уважаемого мною писателя - фронтовика, как ножом в спину. Неприятно, если не сказать большего. Омерзительно даже. Но один ли только Астафьев говорил тогда все эти гадости?! Ну-ка, давайте-ка, положа руку на сердце.
Мне в ту пору двенадцать - тринадцать было и я прекрасно помню, как в нашем доме собирались мужики - друзья и коллеги отца. Все сыновья фронтовиков и некоторые из них ещё вчера были коммунистами и даже какими-то там депутатами на местном уровне, и все они, на чём свет стоит кляли Советскую власть, поливая попутно грязью и Великую Победу. Все они наперебой вспоминали рассказы своих отцов - ветеранов Великой Отечественной войны. Страшные рассказы и много позже, помятуя их, те рассказы, я потому-то и не удивлялся особо тому, что прочёл о войне у Астафьева. Почти один в один, а теперь вот ещё и архивные документы той войны поизучал.
Но мой отец, кстати, нет. Он не был коммунистом и его даже из комсомола-то выгнали за драку, но при этом он один защищал, как мог несуществующую уже к тому времени Советскую власть и не позволял плохо говорить о Победе в Великой Отественной войне, а его за это поднимали на смех. Его же друзья в его же доме. А просто потому что тогда из каждого утюга лилось про то, что победили зря и что лучше бы сдались немцам и сейчас пили бы "Баварское". То есть, на население нашей страны тогда обрушился такой шквал либерасной лжи, что неискушенные в грязных политических игрищах люди не могли в это не поверить. Либерасы ведь открыто действовали по геббельсу - повтори ложь сто раз и она станет правдой. И где же тут мог удержаться Астафьев - человек по факту без образования толкового, но зато насмотревшийся на войне от и до. Что же он, спросите, не перепроверил через архивы, как всё было на самом деле? А кто бы его тогда в эти архивы пустил? Это раз. А два, даже если бы и пустили, то что бы он там увидел? Да, тоже самое, что и я сегодня - как, например, за два дня боев немцы буквально под корень уничтожили 207-ю стрелковую дивизию второго формирования, но командиры этой дивизии всё гнали и гнали бойцов в атаку. Или бы про то, как в Канском 120-м запасном стрелковом полку бойцы голодали, воровали и дезертировали. Только зачем Астафьеву всё это было смотреть в архиве, когда он ровно эту же картину видел собственными глазами и в своём Бердском 21-м запасном полку? Мало видеть архивные документы, их ещё и анализировать уметь надо, чтобы понять, что других способов победить попросту не существовало, ибо враг был слишком силен и умен. Но в конечном итоге всё было не зря и боевые потери нашей армии в той войне были на самом деле не такие уж и катастрофические, как их нам рисовали либерасы. Но это у нас сегодня есть возможность, посмотреть и проанализировать, понять. А у Астафьева этой возможности не было, как и у абсолютного большинства развалившейся страны да ещё на фоне повсеместной антисоветской истерии. Словом, прежде чем обсуждать соринку в чужом глазу, из своего глаза бревно выньте.
Заявляю со всей своей ответственностью, Астафьев - не иуда. Он - жертва! Жертва небывалого обмана предателей страны, в первых рядах которых стояли всё теже поздние коммунисты - партноменклатурщики. Эти они, умело и хитро используя личную поствоенную психологическую травму писателя, то, что он видел на войне своими собственными глазами, накрутили ему дальше так что он уже не мог сопротивляться. Про небывалые потери и прочее. И сопротивляться тогда той лжи не мог, вообще, никто, а не только Астафьев, учитывая, что у каждого была припасена какая-нибудь обида на местного чиновника от КПСС. Так что Астафьев - не предатель. Предатели - солженицин и окуджава, который так и вовсе оправдывал террориста басаева, при этом сам на фронте толком и не побывал. Словом, ни окуджава, ни солженицын не понюхали пороху, в отличие от Астафьева, который якобы тоже говорил про себя, что всю войну в госпиталях проволялся и на фронте почти не был, но только вот его наградные листы говорят об обратном и он, как минимум, весь 1944 год провоевал. У Астафьева, судя по его биографии, всего две военные травмы - легкое ранение в руку в 1943 году и потом аж только в 1945 году тяжелая контузия, от которой он, действительно, так и не оправился да на самом деле, долго лечился и потому на фронт уже больше не вернулся. Но так там уже и конец войне был, а вот в период между летом 1943 и зимой 1945 Виктор Петрович безвылазно находился на фронте. На передке. Так что, говоря о том, как он по госпиталям валялся, он, вероятнее всего, имел ввиду уже то долгое своё лечение в 1945 году, а вовсе не весь свой боевой путь. Во всяком случае, в ноябре - декабре 1943 года, когда в попытках отбить обратно Киев, немцы в районе Фастова и Житомира вновь смели ко всем чертям наши, продолжавшие наступать, части, взяв при этом несколько стрелковых полков в окружение, Астафьев был там и всё видел своими глазами. И увиденное, вряд ли, напоминало ему наши ошеломляющий успех и скорую Победу, а напоминало то, что он видел месяцем ранее на Букринском плацдарме и о чем потом написал в "Прокляты и убиты". Правдиво написал, а его за это мордой в грязь. Нехорошо. Кстати, там под Житомиром попал раненым в плен и мой дед, который рассказывал, что потерял сознание при ранении, а когда очнулся, кругом одни убитые и пополз за помощью к местным жителям, а те его фрицам и сдали. Так-то...
В общем, не зная, как и что происходило во время Великой Отечественной войны на других участках фронта, а имея перед глазами лишь собственный, не слишком успешный боевой опыт, Астафьев поддался повсеместной антисоветской истерии и лжи. Поддался, как и все тогда, но плюсом к тому ещё и вполне определенная особенность любого творческого человека, постоянно метаться из крайности в крайность, постоянно искать новые бурные впечатления. И этой особенностью Астафьева, как человека безусловно творческого, либерасы воспользовались с лихвой. Сволочи. Они, повторю, обманули тогда всю страну и мало, кто всерьёз им противостоял, все из-за своих личных обид на собствееных начальников, бывших, разумеется коммунистами, а через то и на всю Советскую власть, хотели верить либерасам и верили. А многие так и по сей день верят. Так что прежде чем ругать за "плевки" в Победу одного только Астафтева, обернитесь в прошлое своих семей, а то и в своё собственное.
Да, мой отец до последнего был за зюганова, верил ему и потому я сейчас зюганова да и всю эту КПРФ терпеть не могу. За то, что обманули моего отца. Человека, который один мог сказать целому директору школы, чтобы тот не смел его детей перетаскивать на антисоветскую сторону. Да - да, мой директор школы, тоже вчерашний коммунист и заодно по совместительству иногда учитель истории в нашей же школе, настойчиво втюхивал мне книги перебежчика резуны, которые я читал запоем и проникался, "чего советская власть вытворяла". Благо мой отец вовремя увидел у меня эти книги и лично их отнёс директору школы. Так-то, друзья. В то время вся страна, за исключением буквально единиц, слетела с катушек на полном ходу, но треплят сегодня за это одного только Астафьева - реального ветерана войны и участника боевых действий...
Часть третья: Захар, Вы не допоняли Астафьева...
Ну, и теперь о самом главном. Дело в том, что больше всего в вопросе с Астафьевым меня поразила позиция Захара Прилепина. Я на полном серьёзе считаю этого человека Величайшим русским писателем современности, но я уверен, он не понял своего коллегу по военной прозе. Нет, Захар Прилепин, в действительности, не умаляет, а наоборот признает и принимает талант и литературное мастерство Виктора Астафьева, но о его самом известном романе и его позиции в 90-е отзывается в резко негативном ключе. Дело в том, что, как я уже отмечал выше, не все же почитатели таланта Звхара настолько сообразительные, как и я (шутка юмора, но в каждой шутке доля правды), а потому несут такой бред, прикрываясь, собственно именем самого Прилепина, перефразировав его слова, переиначив смысл им сказанного. Так что, простите мне мою бестактность, Захар, но Вам, как писателю # 1 и общественному деятелю, поаккуратнее надо бы. Пожалуйста.
Так вот, уважаемый и любимый современный мой писатель, что я имею сказать Вам. Вы, безусловно, патриот нашей России, но Вы, как мне кажется, тоже кидаетесь из крайности в крайность. Вспомните свой же роман "Патологии". Это замечательнейшая, одна из моих самых любимых, книга о Чеченской войне. Заявляю об этом прямо, как непосредственный участник тех событий и видевший многое своими глазами. Но она тем и замечательна, что максимально правдива. И теперь вспомните, как же Вас за неё ругали. За её грязь и ужас, безнадёгу. Прочитав её, можно смело заявлять, что мы зазря угробили свою армию в Чечне и гордиться достигнутой в итоге Победой тоже не приходится. Вам за эту книгу тоже можно предъявить, что Вы плюнули в русского солдата, опорочили его, очернили действия Кремля по наведению конституционного порядка и восстановлению законности в этой многострадальной северо-кавказской республике. Но это ведь не так и Вы просто написали там правду. Жуткую, кровавую, но правду, за что Вас обвиняли во лжи, про Вас говорили гадости, мол, да, что там этот Прилепин мог написать, что он знает-то о той войне, коли и не воевал даже толком. Подумаешь, командир взвода ОМОН. И что? Было - было это, уважаемый Захар, я хорошо помню, но тем и ценнее Ваша та книга для меня. Даже несмотря на отрицательный отзыв о ней другого моего знакомого писателя - участника Чеченской войны и личной дружбой с которым я дорожу. И тем не менее...
Нет, Вы, конечно же, можете мне сказать, что в "Патологиях" я ничего не понял, но, поверьте, я всё прекрасно понял, потому что я тоже был на той войне. Я не воевал, нет, но я был там и всё видел своими собственными глазами. Глазами рядового мальчишки - срочника, чьей задачей, кстати, было обеспечение постоянной бесперебойной проводной связи между блокпостами и ПВД полка. А между починкой линий связи, я еженочно заступал в боевое охранение боевых машин полка. Да, я как и Астафьев, был телефонистом - линейщиком, только он в Великую Отечественную, а я в Чеченскую. И он воевал, его бомбили, а я нет, меня не бомбили - у боевиков самолетов и тяжелой артиллерии не было. Да, меня мог убить снайпер или могли взять в плен, пока я с автоматом и катушкой в одиночку ползал по грязи и искал разрывы в проводах да соединял их. Но Бог миловал. И, всё же, я войну видел своими собственными глазами и тех, кто реально воевал, особенно наших, полковых, разведчиков. Это было тогда, в 2000-м году, аккурат после подлого расстрела боевиками безоружных пацанов - дембелей из 99-й ДОН, о чём Вы так же упомянули в своём самом лучшем на мой взгляд военном, а правильнее сказать, антивоенном романе. И именно поэтому я на "ура" воспринял Ваши "Патологии", но это Ваша книга для меня абсолютно равна "Проклятым и убитым" Астафьева. По правдивости грязи, вони, страхе и крови любой войны в них. Так что Вы, уважаемый Захар, хотите серчайте на меня за это сравнение, а хотите нет, один в один с Астафьевым. Вы очень - очень похожи с Виктором Петровичем, но следуем далее...
У меня, вообще, все Ваши книги любимые и среди них сборник рассказов "Грех" да роман "Обитель". И вот в последней, поверьте мне, как искушенному читателю, тоже едва ли не в каждой строчке можно прочесть откровенную претензию к Советской власти. Ах, она такая - рассякая что творила с людьми на Соловках. И Вы, конечно же, и в этом случае вправе сказать, что я ничего не понял в этом романе, но поверьте мне на слово, я понял. Понял и книгу эту люблю точно так же, как и Ваши "Патологии", и "Прокляты и убиты" Астафьева за правдивость. Правдивость на фоне таких разных персонажей, их простых, человеческих диалогов и мотивации действий. Мне, вообще, научиться бы писать, как Вы и как Астафьев, а то так и останусь на веки вечные писателем местного значения.
Ну, и самое главное. Единственное, чего я не понял, так это того, как при всей Вашей яркой любви к коммунистам и к Советской власти и всём Вашем неприятии антисоветчины Астафьева, Вы спокойно взираете на одного, вне всяких сомнений, талантливого режиссёра. Я говорю сейчас о Никите Сергеевиче Михалкове, с которым Вы вместе были в предвыборном штабе действующего президента, за которого лично я всегда и голосую. Вы, уважаемый Захар, с такой нетерпимостью отзываетесь об астафьевских "плевках" в Великую Победу, а рядом с Вами в тоже самое время человек, который в эту же Победу наших дедов и прадедов так смачно харкнул да не один раз, что Виктор Петрович нервно курит в сторонке. Все вот эти вот михалковские "утомлённые солнцем", что это, как ни самый что ни на есть откровенный и донельзя омерзительный, гадкий плевок в ветеранов Великой Отечественной войны, во фронтовиков, в Великую их Победу и несомненно положительную роль коммунистической партии да лично в товарища Сталина? А ведь, как говорил любимый, уважаемый и Вами, и мной, Владимир Ильич Ленин: "Кино - важнейшее из искусств". Не книги, а кино, понимаете? Ну, потому что человек так уж устроен, что ему яркая картинка с телеэкрана заходит в мозг куда как лучше, нежели то, что он прочёл в книге. Более того, не секрет, что сегодня большинство населения предпочитает смотреть, а не читать. Так что куда уж там антисоветчику Астафьеву до неменьшего, а то и большего антисоветчика Михалкова? И при всём при этом, Никита Сергеевич, само собой, понимая, что натворил, до сих пор за свои эти фильмы не покаялся, да, судя по всему, каяться и не собирается. И за что ему-то, тоже обласканному Советской властью и не только из-за своего отца - изумительного советского поэта, но и за свои талант да трудолюбие, так сильно эту самую Советскую власть не любить? Однако не любит и в своих фильмах очерняет и, между тем, Вы с ним соратники. И вот этого я понять, действительно, не могу.
И в заключение столь длинной по обыкновению своей публикации хочу сказать, что все те друзья моего отца, что в начале 90-х годов поносили Советскую власть и коммунистов да плевали грязью в Победу, все они, в отличие от моего отца, живы ещё. И Слава Богу. Живы и оплакивают СССР, признаются в любви к коммунистам, вздыхают, что либерасы их обманули, искусно играя на личных мелких обидках каждого. А я их слушаю и так хочется им в лицо плюнуть, но не могу себе этого позволить хотя бы из-за уважения к возрасту. И, может быть, большое уважение к Виктору Петровичу Астафьеву я испытываю именно ещё оттого, что он не счёл для себя, как для фронтовика и писателя, возможным переобуваться второй раз в жизни. Я практически уверен, Астафьев, когда понял, как же его обвели вокруг пальца подлецы - либерасы, всю оставшуюся жизнь клял себя за свои необдуманные слова, за то, что дал себя обмануть, но молча, по-солдатски, нёс свой крест. Так давайте же просто оставим его уже в покое - он там, где мы все однажды будем, думаю уже всё обсудил со своими однополчанами и они его, наверняка, простили, потому что русский солдат - он до боя и после самый добрый солдат в Мире. На этом сегодня всё. С Уважением, писатель Артём Чепкасов
Короткое послесловие: прошлого мы не изменим и роман "Прокляты и убиты" уже есть и будет всегда, и пусть будет. Но вот то, что сегодня с попустительства минкульта России снимают про Великую Отечественную войну, очерняя Великую Победу советского народа в разы больше, чем Астафьев, вот не выйти этому всему, наподобие фильмов "Ржев", "Утомленные солнцем", "Воздух", мы можем помешать. Вы, уважаемый Захар, можете. Спасибо Вам.