Вообще, что такое династия? От отца к сыну одно дело. Если задуматься, династия признак мастерства. Страна, место, где много династий можно назвать уникальным. Ведь династия собирает из поколения в поколение методы, секреты, особенности ремесла, которым занимается.
Поэтому, рассказ о Владимире Ветрогоном был бы неполным без рассказа о его сыне - Андрее.
С Андреем Ветрогонским я познакомилась в студии, где занималась живописью. Учитель большого формата. Учитель уверенной линии и неожиданного натюрморта. С его подачи в студии могла появиться настоящая яичница, вокруг которой немедленно собиралась творческая группа. Первое, чему учит он учеников - композиция. Умению ее увидеть. Умению скомпоновать предметы так, чтобы было интересно. И быть смелей.
Династия
Знаете, почему династия - это мастерство?
Мне, правда, интересно ваше мнение, что думаете.
Поделюсь своими размышлениями. Как-то были мы в мастерской Андрея Ветрогонского. Он показывал свои картины, сказал несколько слов об отце. Кстати, он у него учился. На выставке Владимира Ветрогонского в зале с работами учеников есть дипломная работа Андрея Ветрогонского. Но я отвлеклась. Хотя это тоже очень важно.
Мелькнула у Андрея фраза, что он хотел отличаться от отца (это не дословно, но смысл в том, чтобы не быть похожим). Мне слова Андрея тогда запали в душу. Поверхностно если смотреть, то часто можно услышать от детей, что они не хотели или не были похожи на родителей (отца или мать). Некоторые и правда отталкиваются от родителей настолько, что совсем отрицают их. Только потом выходит очень забавно. Посмотришь на сына/дочь, а они так же нос морщат или походка точь в точь.
Быть непохожим
Путь к непохожести может быть разным. Честно, не ожидала, что Андрей Ветрогонский учился у отца. Быть непохожим можно через изучение мастерства родителя. Через отрицание люди часто приходят в точку ноль, становятся подражателями. Начинают изучать мастерство родителя и не идут дальше.
И все же я поймала себя на мысли о похожести. Династия тем и отличается, что изучив мастерство предков, добавляя свое, потомок берет с собой весь багаж. Методы, инструменты, секреты и особенности впитывает. И передает своим детям/ученикам. Так рождается династия.
Похожесть я уловила в лаконичности. Упрощении и некоей формализации форм. У отца упрощение доведено до максимального обобщения, минимизации форм. Но они более мягкие, плавкие. Более спокойные, если хотите.
Работы Андрея динамичные. Всегда есть острота, напряжение линий. Четкость, ровность. Уверенность руки. Чему Андрей учил и нас.
Есть четкость форм. Контрасты форм, обводки, иногда смягчаются в цвете тонкими переходами, добавляющими глубины.
Еще одна важная деталь. Художник деликатно скрывает от нас персоналии. Ему достаточно знать самому, кого он пишет. За личностью он видит эмоцию.
За пейзажем тоже эмоцию. И он ее усиливает. Усиливает гибкой и упругой линией. Четкими пятнами цвета. Кажущейся гипертрофированной, но нет, перспективой. Острота, динамика, проникновение форм друг в друга, создающих остроту и наложение событий друг на друга.
В своих картинах художник уходит от маркеров эпохи. Мы не узнаем, какие это года, пока не посмотрим внимательно на год написания картины. Но даже этот год для нас не будет значить ничего. Настолько пейзаж, портрет, натюрморт переработаны и представляют авторское видение. Да, мы можем узнать места, где сделан тот или иной городской мотив. Но рисунок, картина с одинаковым успехом могли быть сделаны и 50 лет назад и сегодня.
Автобус ушел
Вообще, игра с плоскостями пространства - один из вызывающих любопытство и улыбку приемов художника. Андрей нам словно подбрасывает загадку: а как оно есть на самом деле. Разгадаем ли.
Мы словно упираемся в зеркало, однако, если внимательно присмотреться, зеркало оказывается стеклом. Как часто мы смотрим в отражение стекла как в картину?
Успеем
Некоторые рисунки за счет разных фактур можно принять за коллажи.
Такое впечатление создаётся от контраста обобщения и вибрации зернистой поверхности. Фактуры добавляет и линия. То, чего больше всего боятся начинающие художники, здесь используется. Посмотрите на колеса велосипедов. Кажется, что художник не может ровно и одной линией нарисовать колесо. Но ведь это не так. Накрученные овалы создают динамику движения. Колесо крутится. Оно не может быть точным и ровным как стена дома.
Художник играет композицией картины. Разворачивает пространство, наклоняет дома. Мы словно оказываемся в зазеркалье.
Воскресенье
Андрей использует прием обобщения в рисунке с зимним двором. Он одним движением обрезает стоящие машины. Ровняет их, срезает формы. Одновременно мы видим формы машин. Обобщающая белая линия создает эффект засыпанных снегом машин. Шероховатые стены домов производят впечатление наклеенных старых газет. Иллюзия света, прозрачности, а так же богатства цвета создается цветом домов справа и слева. От чего серый становится холодным, даже с фиолетоватым оттенком.
Качели и Renault
Честно, обожаю машины Андрея Ветрогонского. И городские пейзажи тоже. Очень. Кажется монохромно. Но ограниченность цвета никак не влияет на эмоцию. Она здесь есть всегда.
Кстати, качели почти не бросаются в глаза. Есть Рено и нависающие стены домов. Фонари. В общем достаточно просто решен свет фонаря. Пространство неба под глазом фонаря оставлено белым. Работает как свет и небольшая линия отступа с просветом белого от вертикали стены дома. Обобщенные пространства неба и снега смягчают избыточную графичность дома.
Важным, и заставляющим смотреть произведения Андрея Ветрогонского, является их внутреннее богатство. Обобщение, как у отца. Но другое, наполненное деталями. Присмотреться, увеличить - машина на машину не похожа, человек на человека, дерево на дерево. Художник мастерски создает иллюзию формы. Где надо, накручивает круги и овалы, где-то штрихует. И вот мы уже видим то, что видим.
Ну вот обратите внимание на деревья в картине "Крутой подъем". Присмотреться поближе - нет там никаких деревьев. А отойти подальше, все есть: ветки, стволы.