Погрузившись в воспоминания, я не заметил, как прошло тринадцать часов пути. Мои записи прервала проводница, постучавшаяся в дверь, я встал, перешагнув через Лису, которая всё так же мирно спала в проходе, отпер купе. Проводница, стоя в проходе, бросила взгляд в низ, одновременно с этим проснулась Лиса и подняла голову, повернувшись в сторону прохода. Женщина, заметив, что собака без намордника, бросила на меня укоризненный взгляд, но как только Лиса высунула язык и с довольной мордой уставилась на неё, она не выдержав расплылась в улыбке, сказала:
– Через пол часа ваша станция, остановка всего две минуты, так что будьте готовы.
После её ухода, когда мои воспоминания закончили свой стремительный бег, пришло предвкушение и волнение от предстоящего похода. Я представлял, как на перроне меня ждут с десяток людей, с такими же как у меня походными рюкзаками и счастливыми лицами, ведь для них сейчас, наконец, начнётся долгожданное приключение, потому что я был последним в группе и приезжаю позже всех.
Перрона нет, так же как и нет людей с рюкзаками, а есть только маленькая площадка только для того, что бы выйти из вагона. И бабушка, продающая землянику. На секунду она показалась мне галлюцинацией, пришедшей прямиком из моей тетради. Ведь она выглядела точно так же, как и та, у которой я купил ягоды в день нашего первого свидания. Я потряс головой, но она никуда не делась, я подошёл к ней и спросил:
– Извините, вы не видели здесь людей с большими рюкзаками, как у меня? – я немного повернулся что бы показать ей свой. – Они должны были меня встретить.
– Ой, сынок, не было никого. Я с утра здесь, но никого не видела. Не хочешь землянички? Вкусная, внучка моя собирала.
Конечно, я взял точь-в-точь такой же стакан, как и тогда, воспоминания вновь закрутились вихрем. А когда я положил ягодку себе в рот, словно очутился там, в тот тёплый день в парке. Но этот приятный поток прервал бросивший меня в пот вопрос бабушки.
– Ты, наверное, в город мёртвых?
Я уставился на неё, не говоря ни слова.
– Если да, то тебе вооон туда, – протянула она, показывая себе за спину. – Ты, наверное, кого-то потерял? – сочувствующе посмотрела на меня, я кивнул. – Здесь многое ищут умиротворения, сходи сынок, – прикрыв глаза кивнула она, – Иди всегда прямо, не ошибёшься.
Я, будто околдованный, с кружащейся мутной головой, стал спускаться в низ по небольшой лестнице, у бабушки за спиной.
– Постой! – крикнула она, я обернулся. – Возьми, ночами там бывает холодно.
Она вытащила у себя из сумки, стоящей рядом, фуфайку. Один в один, как из последнего сна, я вернулся немного назад всё в том же околдованном состоянии. Взял куртку и медленно кивнул в знак благодарности.
– И запомни! – она подняла палец. – Что бы подняться вверх, сначала нужно спуститься в низ, – после этих слов она отвернулась и через секунду выглядела так, будто и вовсе не разговаривала со мной.
Я взял куртку в подмышку, окликнул Лису и продолжил спуск с маленькой лестницы, ведущей к узкой тропинке, в лес.