Это мы сейчас горожанами стали. Как только новостройки до нас доползли так начальство городское и местное озаботилось нас таким счастьем порадовать. Особо ничего не изменилось. Цивилизация в виде городского отопления и канализации ещё только собирается к нам, а колонки на улицах для воды и раньше были. Единственное больше домов богатых стало. А чего? Старики мрут, молодые наследство делят, родительские избы продают. Деловые больше из-за земли, конечно, скупают и близость к городу свое значение имеет. От нашего посёлка до центра города полчаса езды. Если на машине, конечно.
Покупатели старые постройки сносят и себе терема лепят кто во что горазд. Так опять же это тот край, что ближе к городу. А наш как жил, так и живёт. Молодёжь в город на работу мотается, а старики хозяйство ведут да по привычке вечерами на скамьях у ворот собираются, новости обсуждают, за соседскую жизнь переживают.
За долгие годы соседства сжились, можно сказать, сроднились. Все друг друга как облупленных знают. И чего от кого ждать тоже не секрет.
Вот взять хоть Апраскиных. Всю жизнь у них семья положительной считалась, в пример неразумным ставилась. Ещё бы: дед фельдшером в местной больнице всю жизнь проработал, бабка бухгалтером на молокозаводе. Был в свое время такой в посёлке. Сын инженером на заводе в городе, а жена его воспитательницей в детском саду. Одно начальство сплошное да интеллигенция. И живут они хорошо. У них и старый дом вполне себе был добротный и не маленький. Так, когда сын женился, они в том же дворе ещё один построили. Прямо не дом, а дворец по тем временам. Он хоть и одноэтажный, а здоровенный. Квадратов сто двадцать, а то и больше. А чего не размахиваться? Усадьба у них почти сорок соток была. Сын в своём доме полное благоустройство наворотил. Воду в дом завёл, ванну установил, туалет в доме тёплый соорудил. Как со своим строительством управился так за родительский дом принялся. Старикам тоже все на городской манер переделал. На них глядя и другие начали свои дома пристраивать и переделывать. Так и жили Апраскины горя не знаю пока их дочка не выросла. С ней тоже поначалу проблем не было, а одно счастье. А уже во взрослом возрасте их девка, то есть дочка и внучка, учудила. Нет, так-то она у них девчонка хорошая. На модельера выучилась. С родительской помощью в городе маленькое ателье открыла. Кроме того машину водить научилась, сама за рулём. Машину, правда, ей родители купили когда она ещё доучивалась. Так и было за что. Умница, не гулена, на неё мать с бабкой нахвалиться не могут.
- Вот все у неё в руках горит. - Бабка соседкам вечерами на лавке рассказывает. - Позавчера надумала пирог испечь. Я бы с этим пирогом полдня провозилась, а она все скоренько замесила, в духовку и уже через полчаса не пирог, а объедение.
Тут же платок к глазам подносит, слезы вытирает и чуть от горя в обморок не падает:
- Я вот скажите, девоньки, куда её понесло? За Семку Сухорукова замуж собралась. Что ей больше парней во всем городе не нашлось? Да был бы красавец, а то только собак с подворотни пугать. Худющий, сутулый, глазенки как у воробьенка на вылупку - морг, морг.
"Девоньки" полностью с ней согласны. Не того парня внучка Тамарина выбрала, ох, не того. Не столько из-за самого парня, сколько из-за его семейки. Семья-то Сухоруковых вот полная противоположность Апраскиным. Там что мама, что папа те ещё "кадры". Отец всю жизнь с работы на работу порхал, да нигде долго не задерживался. Вот только последнее время, перед самой пенсией, остепенился и буквально до пенсии вахтером в общежитии досидел. И то люди удивлялись - как это он приработался? С его-то страстью за воротник заложить аж семь лет на одном месте продержался. Вахтером в общежитии строительного колледжа работал. А потом ему вообще счастье привалило. Наскреб болячек аж на третью группу инвалидности. И вообще дома засел. Долго люди удивлялись:
- Как так? Тут болячек хоть медицинскую энциклопедию пиши и никаких тебе групп. А ему вдруг раз и сразу третья! У него из заслуг только постоянное пьянство и пенсия как манна небесная на него, лодыря, до срока свалилась. А они отработали по тридцать - сорок лет, здоровье растеряли на производствах и никакой тебе группы. Даже некоторые у врача участкового спрашивали за что Тольке Сухорукову такая милость? Та только плечами пожимала:
- Болезь у него серьёзная. Вот и дали. Я-то тут причём?
Жена его, Файка, тоже от супруга не отставала. Лишний раз от рюмки не отмахивалась. Только от мужа большим постоянством отличалась. Много лет на овощной базе проработала. А потом, как база к частнику перешла, её скандальный характер новый хозяин терпеть не стал, уволил. Пристроилась мыть полы в магазине. Там, в этом супермаркете, уже раз пять хозяева поменялись, а Файка все работает. Её, правда, пытался предпоследний зав. магазином выпроводить за скандалы, да что-то пошло не так. Недели через две опять в тот же магазин устроилась на работу. Поскольку зав. магазином поменялся, а новый с её характером не сталкивался. Вот так и жили. Не сказать, чтоб шибко хорошо. Домишко у них от старости окнами на завалинки съехал. Крыша спину прогнула как кошка под ласковой рукой хозяина. Естественно, что до сих пор все удобства во дворе. Дома вечный бедлам, а двор что добрая свалка. Огород урожаями не радовал. Кто бы ещё занимался тем огородом. Да и осталось огорода только чтоб грядки самым необходимым засадить и картошки сотки три - четыре. Остальное они давно роздали когда ещё земля в нашем посёлке особо не ценилась. На их бывшей земле уже новые хозяева себя старожилами считаются. А вот чем богаты были Сухоруковы так это ребятишками. У них аж четверо. Три сына и дочка. Дочка самая старшая была. Ох и досталось девке. Считай, младшим за мать родную. Файке- то особо некогда было потомство пестовать. Она то в декрете, то на работе, а то у них праздник за праздником. Младшие, считай, на руках старшей выросли. Так Настя, как только школу окончила, тут же в другой город учиться уехала. И редко с той поры дома появлялась. А последние годы соседи уже и не помнят когда в гости наведывалась. Сама Файка её в разговоре не вспоминает. Словно и нет у неё дочки. А если и вспоминает то никогда добрым словом. Чаще все - ведьма да кикимора. Станут её соседки стыдить:
- Ты бы за языком-то следила. Чего это родную дочку таким словами чествуешь? Ладная у тебя девка и умница. Сама выучилась, сама в жизни устроилась.
- Как же - сама! - Файка слюной брызжет - Все жилы вытянули, пока её выучили.
- Ну как вы жилы рвали упомнить не могу, переводов от вас в помине не было, - усмехается Данилова, - всю жизнь на почте проработала, а такого, что твой Толечка учудил, во век не забуду. Это, бабоньки, когда рубли на мильоны поменяли. Её Толя дочь с днем рождения поздравлял и перевод выслал - пятьдесят рублей с барского плеча! Ты хоть помнишь сколько тогда булка хлеба стоила? Пять раз его переспросили: точно пятьдесят? Он даже психовать начал, скандал закатил. Так и отправили. Сильно мы тогда девку жалели. Не подарок от родителей, а издевательство.
- И чо? Он проверить хотел, дойдут или не дойдут деньги.
- Так чего проверять было коли каждый месяц "жилы рвали" дочь обеспечивать? И потом не появились с бОльшими-то деньгами.
- Так обиделись на неё. Она нам такое письмо написала, что отец неделю болел.
- Ага, алкогольной зависимостью. Не срами девку. Все равно тебе никто не поверит.
Файка со скамейки срывалась:
- Да штоб вы все провалились! Вжисть больше с вами на одной скамейке не сяду!
Хватало её на неделю. А потом опять средь соседок прописывалась. Только уже другие разговоры затевала. Чаще про сыновей повествовала. А про тех было что рассказывать. Второй сын у них рано "университеты" проходить начал. К тридцати годам успел пару раз отсидеть. И все по пьяни куролесил. Третий по другой линии пошёл. Этот все женился да разводился. Соседки со счета сбились его амуры подсчитывать. И во всех семьях по одному - два ребёнка оставлял. Так что Сухоруковы богаты на внуков были.
Продолжение тут.
