На грани гибели
Эффектные кадры с падением пылающего шпиля мигом заполонили все телеканалы. Но мало кто в тот момент знал, что под угрозой оказался и весь собор. Пламя с чердака могло перекинуться на башни.
На первый взгляд, в этом не было ничего страшного — ведь башни построены из камня, поэтому достаточно просто блокировать распространение огня вниз, в центральную часть храма.
Но на деле все было гораздо хуже. В Средние века не умели строить башни высотой свыше сотни футов (около 30 м), а башни собора, даже без учета чердачного этажа, были вдвое выше. Как же тогдашние строители сумели обойти подобное ограничение?
Фактически они соорудили телескопическую конструкцию. Нижний ее ярус составляла обычная каменная башня высотой 27 м. На ее крыше из мощных дубовых брусьев был собран прочный деревянный каркас. Хотя снаружи он был облицован камнем, именно деревянные детали обеспечивали прочность всего сооружения.
За восемь с лишним веков они приобрели исключительную прочность (со временем изделия из дуба не теряют, а наоборот, набирают прочность) и некоторую огнеупорность, но не могли противостоять высокой температуре. По оценкам экспертов, максимальная мощность пожара достигала 2500 МВт (для сравнения: мощность пожара тяжелой автоцистерны, полностью заполненной бензином, — 200 МВт).
Словом, требовалось любой ценой не допустить огонь в башни, ведь после перегорания каркаса могло произойти обрушение их верхнего яруса. Кроме того, на звонницах, венчавших башни, висели десять колоколов общим весом более 35 т. Их падение с 60-метровой высоты могло привести к обрушению всего собора. Примерно в 21.00 над северной башней взвилось пламя, свидетельствовавшее о том, что огонь все-таки проник внутрь.
Генерал и его сражение
Тушение возглавил начальник парижской пожарной охраны бригадный генерал Жан-Мари Готье.
Перед ним стояла исключительно сложная задача. С одной стороны, требовались максимально быстрые и эффективные действия по спасению уникального исторического объекта, с другой — слишком активные действия пожарных сами по себе могли угрожать древнему строению, а с третьей — промедление грозило гибелью культурных и исторических ценностей, хранившихся в соборе.
Генерал задействовал все имевшиеся в его распоряжении силы. К тушению были привлечены 600 пожарных, развернувших 18 рукавных стволов на подъемниках. Воду для них подавали из Сены два пожарных катера. В самой башне на 69-метровой высоте работали 20 пожарных.
С воздуха за развитием ситуации следили при помощи полицейских дронов, а внутрь нефа (центральной части собора), в самую опасную зону, был отправлен пожарный робот Colossus. Эта гусеничная машина тащила двухсотметровый рукав и способна была подавать до 3000 л воды в минуту.
Одновременно проводилась операция по спасению ценностей. Более сотни гражданских служащих образовали живую цепь, передавая из рук в руки уникальные исторические и религиозные реликвии.
Словом, развернулось настоящее сражение с пламенем. Ценой невероятных усилий к 21.45 парижским пожарным все-таки удалось остановить распространение огня в северной башне. Каркас устоял, колокола на ней не рухнули, и стены собора не обрушились.
Впрочем, это было только начало. Борьба с огнем продолжалась всю ночь, и лишь к 4 утра 16 апреля удалось локализовать пожар во всех частях собора. Еще спустя шесть часов было объявлено о ликвидации пожара.
Кто виноват?
Парижские пожарные стали настоящими героями дня. Пресса всячески превозносила их мужество, подчеркивала профессионализм рядовых бойцов и грамотность действий их командования. Для этого были все основания — несмотря на исключительную сложность пожара, собор удалось отстоять практически без потерь в личном составе (пострадал один огнеборец). 250 наиболее отличившихся на тушении пожарных были удостоены медалей, а генерала Готье наградили орденом Почетного легиона.
Однако все эти славословия не могли скрыть закономерного вопроса: как так получилось, что один из наиболее значимых культурных объектов едва не выгорел дотла? Ведь на бумаге с его охраной все выглядело великолепно — объект был оснащен передовой противопожарной системой, сотрудники, отвечавшие за его охрану, трижды в день совершали обход опасных зон, а менее чем за год до трагедии парижские огнеборцы даже проводили в соборе специальные учения по отработке действий в случае пожара. Почему же все эти меры не помогли?
Постепенно стали открываться неприятные подробности. Выяснилось, что еще в 2016 году профессор Версальского университета Паоло Вануччи, изучая риски террористических атак, обратил внимание на то, что в случае возникновения пожара на крыше практически невозможно защитить от выгорания чердак. Его отчет с подробным предупреждением был не просто проигнорирован, но и срочно засекречен. Это обосновывалось тем, что обнародование подобной информации могло спровоцировать поджог. В итоге спустя три года все произошло именно так, как и предсказывалось в отчете.
Также постфактум было обнаружено немало различных просчетов в организации пожарной безопасности. Словом, и перед французами встали извечные русские вопросы: кто виноват и что делать?
Как ни странно, хотя расследование началось в день пожара, на первый вопрос ответа нет и по сей день. Со всей определенностью удалось установить лишь то, что это не был поджог. Но что же стало причиной пожара? Наиболее вероятными считаются две причины — либо человеческая халатность при обращении с огнем, либо техническая неисправность, вызвавшая короткое замыкание.
В пользу первой версии говорит наличие строительных лесов снаружи храма (там велся ремонт), возле которых иногда находили окурки. Впрочем, представители строительной фирмы категорически отрицали причастность своих рабочих к их появлению. Кроме того, эксперты выражают сомнение, что такой небольшой источник тепла мог стать причиной пожара.
Вторая причина также казалась маловероятной, ведь на чердаке вообще было запрещено прокладывать электропроводку. Однако, согласно некоторым журналистским расследованиям, проводка все-таки была. В 2011 году проложили временную, на период ремонта колоколен, проводку для того, чтобы электрифицировать часть колоколов. Но после окончания ремонта проводка не была удалена и продолжала использоваться. Более того, один из молоточков, ударивший по электрифицированным колоколам, после пожара был найден заблокированным в положении, что косвенно свидетельствует в пользу версии о коротком замыкании. Впрочем, окончательная точка в расследовании причин пожара не поставлена до сих пор.
Что делать?
Нет ее и в отношении второго вопроса. Точнее говоря, что делать, понятно — восстанавливать собор, но вот как и когда это будет сделано? Первоначально президент Франции Эммануэль Макрон, незамедлительно прибывший на место тушения, заявил, что Нотр-Дам будет восстановлен в пятилетний срок. Позже даже была установлена дата первой церковной службы в обновленном храме — 16 апреля 2024 года. Увы, вскоре оказалось, что скучная реальность неподвластна даже президентским указам.
Следующая дата открытия собора была назначена под Олимпийские игры, которые состоятся в Париже с 26 июля по 11 августа.
На восстановление собора тратятся огромные материальные и денежные ресурсы. Так, осенью 2023 года был восстановлен шпиль. Как и его предшественник, он имеет такую же высоту и по своей конструкции (дубовый каркас, покрытый свинцовыми листами) также соответствует ему. В декабре на шпиль были установлены крест и флюгер в виде золоченого петушка.
Хотя французскими властями и заявляется, что восстановительные работы идут по плану, запланированная дата открытия собора незаметно переехала на конец года — первая церковная служба должна состояться 8 декабря 2024 года. Специалисты же осторожно замечают, что на полное восстановление Нотр-Дама может потребоваться 10–15 лет.
Подготовлено по материалам газеты "Спасатель МЧС России" №17, 2024
автор: Владимир Другак, фото из открытых источников