Про Ванечку я писала уже. А это было продолжение знаменательного третьего курса, девятнадцати лет и молодости, вылезающей из всех углов.
Москва. Дискотека. Нам, вообще-то, не повезло. Как раз с нашего курса и следующего ребят стали забирать в армию. Поэтому смысла поступать в институт не было. А кто и поступал - уходили на втором курсе. И если и возвращались отдельные экземпляры, то уже на два курса ниже, не к нам.
А военная кафедра была для всех, на радость и забавы (в хорошем, приличном смысле) офицерского состава. Даже форму вводили: военную рубашку, галстук, заколку и нашивки-полоски на рукав. Московские милиционеры обалдевали по весне, обнаруживая группы девушек непонятной ориентации и принадлежности. Фасон юбки не оговаривался, поэтому особо продвинутая девица к военной рубашке надевала по весне клешеную юбку из цветастого крепдешина. А что? Если душа просит? Но понятливости прохожим эта юбка не прибавляла. Да-да, я таки лейтенант запаса...
Так вот, возвращаясь к дискотеке. Незнакомый мальчик пригласил танцевать. У мальчика была шапка кудрявых тёмных волос и библейские глаза. А у меня кураж. И слова, аукнувшиеся через много-много лет:
- Меня зовут Оля, и я живу в 24 двушке...
Мальчик пришёл. А у нас, как всегда, толпа в крохотной восьмиметровой комнатушке и нехватка стульев. И я помню, что мне пришлось сесть к нему на колени, раз уж из-за меня пришёл. И ещё помню, что мальчика было жалко, поскольку принцессы из меня никогда не получалось, и я не столько сидела у него на коленях, сколько зависала на полусогнутых ногах, имитируя посадку. Да так удачно, что в весе моём он ошибся килограммов на двадцать.
Ах, третий курс, два месяца счастливой круговерти с забавными случаями, со смехом и томлением, светом в душе и улыбкой снаружи. С заброшенным институтом и прогулками в осеннем окраинном парке, под вековыми деревьями и по гнутому каретному мостику.
Мальчик этот, однако, как позже прояснилось, имел интересную особенность: привязав к себе, исчезать. Навсегда. И так раза три. Не со зла, не из-за игры. Просто такая особенность у человека, как цвет волос. О которой забываешь, глядя в карие библейские глаза. Такие восхищённые, такие ласковые...
И в эту осень он вдруг решил, сам себе, не сказав ни родителям, ни мне, что ему надо немедленно и добровольно уйти в армию. Представляю, как ошалели в военкомате, обнаружив двух добровольцев без всяких диагнозов, поскольку, он ещё и друга подбил на эту авантюру. Военкомат и расстарался: отправил служить в космические войска, на самый Дальний Восток. Раз уж доброволец.
Разумеется, помню последний вечер. Такой букет из счастья и горя не забыть никогда. А вот дальше уже только обрывки, клочки остались в памяти. Рапиры в углу за тумбочкой, оставленные на хранение. Сигарета перед сном, слёзы. Земляничное варенье его мамы... И со стиснутыми зубами навёрстывание упущенного в учёбе за это время. Наверстала. И сессию сдала, как обычно, на стипендию.
И письма, письма, письма...
Два года, как ни странно, прошли. И мальчик вернулся. А мальчики не возвращаются, на самом деле. Да и не к кому им возвращаться. Можно начать всё сначала, шагнув навстречу и растянув губы в улыбке. А можно растеряться от того, что только полголовы накручено на плойку, и как же я сейчас выгляжу, и что мне теперь делать, и надо ли оно мне всё снова...
Оказалось надо. Но оказалось не сразу. А тогда, когда стало уже поздно...
Хотя вот теперь мне кажется, что всё-таки всё случилось так, как случиться и надлежало.
2015