Этой ночью я почти не сплю. Да и как кто-нибудь после всего услышанного мог бы заснуть? В голове снова и снова, словно поставленные на повтор, проносятся сцены из маленького домика на окраине города. Заплаканное лицо мисс Абернатти, ее дрожащие руки, плач. Я ворочаюсь с бока на бок, так, что даже просыпается Кейт, спрашивает, не заболела ли я. Как ей ответить? Я и впрямь чувствую себя плохо, и лицо мое пылает. О сказанном Бэзилом я вовсе стараюсь не думать - стоит только это сделать, как подводит живот, мне кажется, что в желудок проваливается что-то ледяное. Свадьба...
Утром, когда меня вызывает к себе мисс Поллин, слова горничной, передавшей мне приказ прийти, кажутся угрозой. Мисс Поллин, должно быть, прознала о том, где мы с Коди были. Зачем иначе ей звать меня в такое раннее время? Я собираюсь, как на эшафот. Кто знает, где я могу оказаться после этого разговора? На всякий случай, я беру с собой теплое пальто. Лучше перестраховаться.
- Проходите, - привычным жестким тоном говорит она, когда я робко стучу в дверь и заглядываю в кабинет. В комнате все еще пахнет успокоительным, но мисс Поллин гораздо более собрана и деловита, чем вчера. Я осторожно присаживаюсь, ожидая, когда она начнет разговор. Мисс Поллин, точно издеваясь, тянет, разглядывая лежащие перед ней бумаги. Наконец, когда мои нервы натянуты до предела, она ставит маленькую печать в документе и, сняв очки, внимательно смотрит на меня.
- Мисс Магдалена, вам уже известно о том, что ее величество решила поспособствовать вашему скорейшему замужеству?
От этих слов с моих плеч точно сваливается поклажа камней. Против воли лицо расплывается в улыбке. Господи, спасибо, меня никто не арестует!
- Да, мисс Поллин, Бэзил передал мне.
- Для своих работников дворец сам организовывает церемонию. Конечно, если вы не хотите сделать это самостоятельно.
Готовиться к свадьбе, которая не состоится? Выбирать платье, церковь, составлять список ненужных гостей? Этого мне еще не хватало.
- Нет, не хочу.
- Хорошо, - кивает старшая горничная. - Тогда я дам распоряжение. Все что от вас потребуется, составить список приглашенных. Думаю, в понедельник будет самый раз. Сегодня вы с мистером Бэзилом можете поехать домой и все как следует обсудить. Я сообщу вам, когда портные будут свободны. И еще, - она тяжело вздыхает, - Его высочества намерены так же посетить сие мероприятие.
Должно быть, она ожидала от меня криков восторга или какой-то иной радостной реакции, но я только и могу, что кивнуть. Свадьба сейчас для меня то же самое, что смерть. Рано или поздно ожидает, но кажется чем-то далеким, не осознаваемым.
Должно мисс Поллин все списывает на нервы, потому что не отпускает очередной нравоучительный комментарий, а ограничивается лишь многозначительным поднятием брови..
- Можете идти. На работу не опаздывайте.
Бэзил уже встречает меня у комнаты.
- Ты от мисс Поллин?
Я киваю.
- Едем?
А что я еще могу сделать?
В машине мы почти не говорим. С напускным интересом я вглядываюсь в очертания улиц за окном, Бэзил мрачно молчит. Впервые за все время мне настолько неуютно рядом с ним.
- Ты злишься на меня? - наконец спрашивает он, когда мы останавливаемся на светофоре.
- Злюсь? За что?
- Вот и я не понимаю, за что. Как будто это я просил у Тедди как можно скорее нас поженить. Я тут не причем, Магдалена.
- Знаю, - сдаюсь я. - Но просто это все... Кошмар.
- Кошмар? - переспрашивает он, и голос Бэзила дрожит от плохо скрываемой злости. - Вот уж не думал, что брак со мной казаться кому-то кошмаром.
- Ты же понимаешь... - начинаю я, но Бэзил взмахом ладони велит мне замолчать. Он резко нажимает на педаль газа и мы со свистом срываемся с места.
101.
Пусть Бэзил думает, что хочет. У меня нет времени на его обиды. До свадьбы всего месяц, а мы понятия не имеем, что делать дальше. Теперь, когда картинка почти сложилась, я внезапно обнаруживаю, что все это время даже не задумывалась, куда с ней идти? Представить народу, королеве, Эндрю? Или попросту разобрать пазл, спрятать в коробку и убрать подальше с глаз.
Даже теперь я не могу перестать думать о том, какие последствия все это будет иметь для Эндрю. Я не желаю ему зла, я все еще хочу свести урон к минимуму, хотя цель моя едва ли это предполагает - лишить его трона, изолировать от Тедди.
Ну приду я к ее величеству, представлю ей все, что мы имеем, даже притащу с собой Коди, а дальше что? Предположим, она его примет, будет терпеть меня из-за чувств к нему, но это ничего не изменит. Эндрю по-прежнему будет наследником, а мы, фигурально выражаясь, тем временем положим головы на плаху, ведь вопрос времени, когда обо всем станет известно королю. У нас нет ни одного вещественного доказательства, ни одного цифрового следа, который бы нельзя было оспорить.
Есть только один способ, при мысли о котором меня охватывает дрожь - шантаж. Рассказать Эндрю все, что мы знаем. Показать письмо от Фредди, блефовать. Потребовать у него отречения, а затем при помощи несуществующего пакета доказательств заставить держаться на отдалении от Тедди.
Но страшно даже подумать, чем это все может обернуться. Если даже сказать, что файл, разоблачающий его, уже выгружен на сервер, и не будет обнародован, если вовремя продлевать время отложенной публикации, Эндрю попросту расправится со мной и Бэзилом, а Коди отправит в заключение, время от времени выпуская из изолятора лишь для того, чтобы ввести код. И продолжаться это будет до тех пор, пока под очередной пыткой Коди не сообщит его Эндрю, и будет убит.
Я в растерянности. Я как та мышь, что, миновав хитросплетения лабиринта, нашла не выход, а крохотный кусок заплесневевшего сыра. Мы прикладывали так много усилий, пытаясь придумать, как бы получить данные, что никогда даже не задумывались о том, что станем с ними делать.
Мне бы сейчас пригодился хороший совет, но Бэзил со мной не разговаривает, а Коди далеко. Не к Эйбу же обращаться? Вчера он дал мне свой номер телефона, велев звонить, если понадобится помощь, но как я могу поставить его жизнь под удар?
Весь день я провожу у монитора. не найдя себе другого занятия, я по второму кругу проглядываю все фотографии, поражаясь, что я прежде не замечала, как много среди них изображения маленького чернокожего мальчика. Одна из них мне особенно нравится. Годовалый Коди, одетый в смешной костюмчик, не то пингвина, не то дворецкого, сидит на руках у смеющейся Елены. Она буквально светится от счастья, и малыш отвечает ей взаимной улыбкой. Жаль, что я не смогу показать ее Коди во дворце - мне так бы хотелось увидеть его реакцию.
Я выключаю ноутбук и хочу уже идти в ванную, когда в дверь кто-то стучит. Поначалу мне кажется, что это Бэзил пришел мириться, но потом я понимаю - стучат во входную дверь. Интересно, кто это пришел? Я не слышала, что бы Бэзил рассказывал о том, что общается с кем-то в городе. Стянув волосы в пучок, я достаю из шкафа банный халат и спускаюсь вниз, уверенная, что, кем бы ни был поздний визитер, он уже ушел, но на полпути сталкиваюсь с Бэзилом нос к носу. Вид у него странный.
- Это к тебе, - едва разжимая губы говорит он.
- Ко мне?
Любопытство берет надо мной верх. Обогнув Бэзила, я спускаюсь в коридор и сердце мое пропускает удар. У входной двери смущенно улыбаясь стоит Эндрю.
102.
- Ты с ним не должна никуда идти! - шипит у меня над ухом Бэзил. Он напрочь проигнорировал закрытую дверь, ворвавшись в комнату, когда я доставала уличную одежду, и не отходит все то время, что я переодеваюсь. - Ворвался в дом на ночь глядя, требует, чтобы ты пошла с ним. Ты хоть знаешь, что он собирается делать? Он же не в себе.
- А что ты предлагаешь? - зло отвечаю я. Во мне говорит злость на Бэзила. Мало того, что мы не успели примириться после размолвки в машине и он весь день меня игнорировал, так еще и теперь несет пургу. - Мне нужно сказать, простите ваше высочество, Бэзил считает, что у вас не все дома и не разрешает мне с вами прогуляться?
- Хоть бы и так!
На это я даже не утруждаюсь ответить. Бэзил сегодня попросту невыносим. Я даже рада наконец-то выйти из этих четырех стен, пусть даже с психически нестабильным принцем Эндрю. Оправив свитер, я мимо Бэзила проскакиваю прочь из комнаты и спускаюсь вниз. Эндрю стоит все там же, терпеливо ожидая, пока я оденусь. При виде злого лица Бэзила его губы едва заметно кривятся в усмешке, но он ничего не говорит.
Я думала, что он предложит сесть в машину, но вместо этого Эндрю сворачивает в сторону центральной улицы. Автомобиль из королевского гаража, на это раз лишенный опознавательных знаков, медленно следует за нами. Эндрю удивительно хорошо ориентируется в хитросплетении улиц. Миновав квартал многоэтажных домов, мы сворачиваем на неприметную дорожку, выходящую на речную набережную. В такой поздний час здесь нет ни одного гуляющего. Светят фонари, плещется о каменные берега река, пахнет застоявшейся водой.
- Я часто бываю здесь, - говорит Эндрю. Он впервые подаёт голос с того момента, когда мы вышли из дома, - люблю прогуляться вдали от чужих глаз.
- А как же охрана?
Он кивает назад, где, обернувшись, я вижу двоих гвардейцев в штатском, следующих за нами на приличном расстоянии.
- Я услышал новости о тебе и этом гвардейце. Это правда?
Я киваю и Эндрю издает громкий смешок.
- Не знаешь, как ещё протянуть время? Ты так сильно хочешь лишить меня короны?
Я сбиваюсь с шага, потрясенная его словами. Неужели он догадался? Меня начинает мутить от страха, а ноги становятся ватными.
- Брось, Джейс, сегодня вечер откровений. Ты мне, я тебе. Без лжи. Клянусь своей короной, я не стану выдавать тебя и не отдам солдатам, мне даже нравится идея посоревноваться друг против друга. Сядь, - он указывает на скамью, и я послушно опускаюсь. Что-то в тоне и поведении Эндрю заставляет меня верить вопреки всем доводам рассудка. Он и в самом деле не намерен отдавать меня под суд. Во всяком случае не сегодня.
- Поиграем в одну игру. Правда за правду. Я буду честно отвечать на все твои вопросы, и взамен потребую того же. Я даже позволю тебе начать. Спрашивай, не стесняйся.
- Что тебе известно и откуда?
Он усмехается.
- Сразу нарушаешь правила? Два вопроса вместо одного? Ну, хорошо.
Сегодня днём, возвращаясь хорошо известным тебе маршрутом, я ехал мимо приюта святого Луки и вспомнил о нашем первом визите. Подумал, хорошо бы было спросить у администратора, что конкретно необходимо закупить. Я зашёл, а она внезапно начинает извиняться, - простите, я забыла распечатать один документ для её величества, сама не знаю, как это вышло. И она распечатала. Список детей выбывших из приюта семнадцать лет назад и места, куда они были переведены. Тут все встало на свои места. Ты ищешь доказательства моей подмены и, думаю, нашла их. И вот мой первый вопрос - это так?
- Так.
Эндрю кривит губы в злой усмешке.
- Тебя подменили, я права?
- Да. Ты хочешь, чтобы меня, согласно закону, судили, как самозванца и казнили?
- Нет, - решительно возражаю я, и это чистая правда. - Я хочу остановить твоё безумие.
- Как и я.
- Что? - поражаюсь я. Эндрю молча запускает ладонь в карман пальто и что-то из него вынимает, протягивая мне.
Я бросаю взгляд на пузырек с таблетками. Я видела его, отрабатывая общественные часы в больнице. Что-то ужасно знакомое, но я не могу вспомнить ничего конкретного.
- Моё новое лекарство, - поясняет Эндрю, - сильнее предыдущего. Позволяет мне контролировать вспышки гнева.
- Расскажешь?
Эндрю немного утрачивает уверенность, поигрывая пузырьком в руке, а затем, когда я решаю, что ничего уже не смогу из него выдавить, кивает.
- Ладно. В конце концов, я и сам хотел выговориться. А ты все равно никому не проболтаешься, иначе и себя утащишь на дно.
Ты ведь уже знаешь о том, как я появился на свет? Королю нужен был сын, он не хотел видеть под носом вечное доказательство измены матери, лучше уж совершенно чужого ребенка.
Ух ты, - проносится у меня в голове, - да он ничего не знает о Коди! Не знает истинных причин подмены. Какое облегчение!
- Младенца отвезли в приют святого Луки, но взять оттуда другого не смогли - таких маленьких детей там не было. Тогда кто-то из окружения отца и вспомнил, кажется Блейкр, что в изоляторе находится одна из "Детей свободы". Ей уже был вынесен приговор в государственной измене, но привести его в исполнение пока что не могли - она ждала ребенка. Рожать ей было рано, но отца это не остановило.
Эндрю глубоко вдыхает, делая паузу.
- Моя мать, я имею ввиду биологическую, была типичной представительницей террористов. Сейчас как-то все позабыли, что изначально война с ними началась из-за наркотиков. "Дети свободы" организовали и контролировали наркотрафик на территории Соединенного королевства. Мать была наркоманкой, даже в изоляторе ей приходилось давать малые дозы, чтобы она не сильно расходилась в ломке, - уголки губ Эндрю приподнимаются в жестокой улыбке, - Не думал тюремный врач, что ребенок, отравленный еще в утробе, когда-нибудь станет принцем.
Реджинальд велел вызвать преждевременные роды. То, что младенец родится недоношенным и к тому же будет болен из-за наркотиков, отец в то время не думал. Ему нужен был наследник. Даже если бы я прожил год, его бы это устроило - он надеялся, что мать забеременеет, и родит истинного принца Теппела. Наша совместная фотография втроем - отец, мать, и я, с едва виднеющимся в одеяле лицом стала последним разрешенным изображением. Отец запретил фотографию, интернет перестал быть цифровым. Даже в своем дворце он запретил видеосъемку, рискуя безопасностью. Никто не должен был видеть принца, никто не должен иметь доказательств, если он умрет.
Я сам это слышал от отца. Они с матерью часто при мне ругались, думая, что я слишком мал, чтобы что-то понимать или тем более запомнить. Долгие годы мать отказывалась меня принимать как сына, отцу я был не нужен. К тому же вскорости стало известно о моей болезни, что совсем не придавало мне очков в глазах Теппелов.
Этот пузырек, - он встряхивает его в ладони, - позволяет мне справляться с эмоциями. Когда они становятся слишком сильными, меня заклинивает, я перестаю себя контролировать.
- Ты хочешь убить Тедди? - прямо спрашиваю я. Эндрю вздрагивает.
- Порой невыносимо. Но не для того, чтобы избавиться от него. Я ничего не имею против мальца. Но видеть, как над ним трясется мать, знать, что отец думает только о том, как избавиться от самозванца и посадить на престол истинного принца - это невыносимо. Я сам слышал, как он это обсуждает с Блейкером. Старый козел в курсе всего, ты же видела, как он со мной общается.
Я никогда не замечала ничего странного, но все же киваю.
- Накануне стрельбы у фонтана я слышал, как они обсуждают покушение на меня. На меня! Господи! - он качает головой, точно пытаясь отогнать от себя страшные видения. - Мне недостаточно быть любящим сыном, недостаточно подчиняться их воле и следовать их пути. Я ничтожество. Отец выбрал для этой цели Джейка, обещал ему свободную сытую жизнь в Карсте, если он не станет болтать. Отец полагался на наши дружеские отношения, считал, что Джейку не составит труда улучшить момент, когда я предложу ему составить мне компанию в городе.
Он не думал, что Джейк обо всем расскажет мне. Мне удалось его перекупить. К счастью отец не лезет в мои дела и не контролирует каждый шаг. Я отдал приказ повысить рейтинги семьи Джейка, а он в ответ должен был попугать вас с Тедди. Джейк понимал, на что шел.
- Ты отправил друга на смерть?
- Я должен был умереть сам? Признаюсь, после этого я сорвался. У меня уже был тяжелый период в прошлом, но на этот раз все стало еще хуже. Таблетки и спиртное, как оказалось, плохо сочетаются друг с другом. Я наделал много ошибок. Тедди не должен был стать инвалидом, как и рушить отношения с Катериной я не хотел. Но я не соображаю, что делаю, когда срываюсь. Перед глазами точно алая пелена. Если и проблеснет проблеск рассудка, и я попробую себя остановить, то мне просто становится плохо, не хватает воздуха, я почти теряю сознание. Ты не знаешь, Джейс, что такое не владеть собой.
Внезапно он обрывает свою речь и смеется. Я непонимающе смотрю на него.
- Прости. Это так странно. Я впервые в жизни кому-то выговариваюсь. Странное чувство. С тобой я не боюсь, что мои слов будут переданы отцу или кому-то еще. Ты зависишь от моего слова, Джейс, и ты это знаешь. Отец попросту избавится от тебя, если ты скажешь что-то лишнее. А Елена... не знаю. Она пыталась обо мне заботиться, но, кажется, видеть меня ей всегда было невмоготу. Проще было нанять очередную няньку, пока и та не сбегала. Вот и вся правда о наследнике престола Эндрю Теппеле. Я - ничто. Сверкающая тень.
Я сжимаю его ладонь, и он вздрагивает, когда наши руки соприкасаются. Кажется мне, или его глаза увлажняются? Как бы то ни было, Эндрю отворачивается, глядя на светящийся вдалеке мост.
Не знаю, могу ли я хоть кому-то объяснить, что чувствую в этот момент? Я и сама не понимаю толком. Я не могу избавиться от прошлого, не могу забыть все, что совершил Эндрю, как и не могу отступить от идеи защитить Тедди. Но и этому взрослому мальчишке, сидящему рядом со мной на скамье тоже нужна защита. От прошлого, будущего, собственной семьи и самого себя. Мне безумно, до слез, жалко Эндрю Теппела, ребенка буквально вырванного из утробы матери и отравленного еще до рождения. Кто знает, кем бы он мог стать, не будь жизнь так к нему жестока? И как его судить за то, что он сам превратился в палача.
- Эндрю, посмотри на меня, - прошу я. Он нехотя поворачивается. - Я верю тебе. Просто верю, без каких-то доказательств, сомнений и поисков правды. Хорошо?
Эндрю кивает, а затем притягивает меня к себе, пытаясь поцеловать. На этот раз я аккуратно но решительно отстраняюсь.
- Эндрю, не нужно, - как можно мягче говорю я. Он издает приглушенный вздох.
- Господи, я даже на это не способен. Не знаю, как себя вести, когда кто-то...
Он не заканчивает, но я прекрасно понимаю, что он хочет сказать. "Кто-то добр ко мне". Так по-детски, и так горько.
- Можно и так, - я предлагаю ему руку, и Эндрю со смешком ее пожимает.
103.
Я возвращаюсь в квартиру далеко за полночь. Эндрю провожает меня до порога и, пожелав доброй ночи, уходит. Я даю ему время отъехать, и лишь после этого нажимаю дверной звонок.
Бэзил открывает практически мгновенно.
- Господи, я все-таки заснул, - говорит он, потирая глаза. - Ждал, когда вернешься, просматривал файлы. Сам не заметил.
- Не стоило, - я захожу внутрь и снимаю сапоги. - С Эндрю я в полной безопасности.
- Ты хоть сама себя слышишь? - тотчас возмущается Бэзил. - Этот человек...
- Да, да, я помню. И про избиение, и про стрельбу и про отравление. Но это было в прошлом. Сейчас все иначе.
- Магдалена...
- Бэзил, прошу тебя...
Я слишком устала, чтобы спорить, но он не желает останавливаться.
- Ты влюблена в принца? Ведь так? Тебя точно подменили с того дня, когда мы вернулись во дворец. Если он тебя чем-то шантажирует, ты только скажи.
Я не сдерживаю смеха. Бэзил - идеалист. Он считает, что мир делится на черное и белое, но это не так. Он как черно-белая фотокарточка, меняет и меняет оттенки, имея сотни, миллионы неуловимых глазу градаций. Я поняла это, когда после Аттестации мой мир рухнул. Было странно осознавать что ты, кто старался всегда придерживаться законов да и просто жить по совести, являешься угрозой государству. Угрозой настолько серьезной, что должна быть навсегда изолированна от общества.
Но в изоляторе тоже была жизнь. Был Коди, подаривший мне многие минуты веселья, доктора, искренне заботившиеся о нашем здоровье, была красотка Эмбер. Я начала видеть разницу между жестокостью закона и жестокостью людей.
И там, где есть человек, существуют тысячи причин совершенных ими поступков. Ошибиться здесь гораздо проще, чем попасть в цель. Так произошло и с Эльзой. Я ничуть не сомневалась, что Эндрю стал причиной ее смерти. Я была неправа. Королева лично застала Эльзу, когда та прятала в кармане серьги с бриллиантами. Поэтому ее арестовали. Его участие ограничилось лишь тем, что он предложил матери вернуть меня к Тедди, говоря, что и за первой кражей наверняка стояла Эльза. Его слова не могли ей навредить - кража у королевы приравнивалась к измене.
- Почему ты решил от меня избавиться? - спросила я, когда он все рассказал.
- Потому что ты его защищаешь. И в первую очередь от меня самого. Ты не навредишь ни одному из нас. Думаю, это не по силам ни одному гвардейцу.
Проверить слова Эндрю не составляет никакого труда. Копии всех бумаг, подписываемых королем лично, хранятся в открытом доступе дворцовой библиотеки. Там будет и протокол обвинения, с подробным описанием ситуации.
- Я не влюблена в Эндрю, - отвечаю я Бэзилу. - И он меня не шантажирует. Я просто хочу все сделать правильно. Разве не этого мы добивались? Чтобы каждому досталось свое. По справедливости.
Бэзил кивает. Хороший знак.
- Тогда хватит спорить. Уже слишком поздно. Я устала, поговорим обо всем утром. Оно вечера мудренее.
И в самом деле, когда я просыпаюсь на следующий день, моя голова абсолютно пуста от лишних мыслей. Как будто я всю ночь обдумывала произошедшее и наконец-то нашла выход. У меня есть план. И действовать в этот раз я буду одна.