Она смотрела, как Борис идёт обратно к тем людям, что хотели забрать нехристя, и думала о своей жизни. Он только что напомнил ей, как чуть не ушёл из семьи. Разругался в пух и прах, но вернулся потому, что любил и боялся оставить детей. Сейчас терпение на исходе. Или Зинаида перестанет быть такой, или она будет жить одна.
Они молча сидели, ожидая, когда откроются двери, и Дарья Васильевна вынесет вердикт. И как только деревянная дверь отворилась и на пороге возникла низкорослая женщина, смотря на Веру, та всё поняла.
- Поздравляю, - ласково сказала, глядя на неё устало, - у вас мальчик.
Начало истории
Предыдущая глава
Зинаида на прощание не вышла. Вернувшись домой поверженной, она свалила все вещи нехристя в одну кучу, не заботясь о тем, что нижнее белье и ботинки перемешались, а потом толкала их по пакетам, чтобы спустя сутки, проспавшись и передумав вообще снабжать мальчишку хоть чем-то, выпотрошить полиэтилен до последнего носка.
- Пусть тебе там новые папка с мамкой покупают, - бухтела она себе под нос. – А мои кровные нечего по чужим домам растаскивать. Проще на помойку отнести, чем таким неблагодарным отдавать. Чего смотришь? – ругалась в его сторону. Только собака лает, а не кусает.
Ванька светился от счастья, как начищенный самовар. После того, как он остался в кабинете со страшной тётей, она вдруг подобрела. Налила ему чашку горячего чая, подвинула конфеты и пряники, взявшиеся будто по мановению волшебной палочки. Говорила ласково, но серьёзно. И он ей всё рассказал. И как бьют его соседские мальчишки, и как Зинаида относится, и как отобрали подаренное на День Рождения. А дядя Коля хороший, ему хочется снова поехать к нему хоть ненадолго.
И вот желание сбылось. Ванька не мог поверить, что сейчас, уже после Нового года, на который он просил у Деда Мороза, чтобы мама подобрела, получит желаемое. Дед выполнил условия, только не так, как представлял себе Ванька, даже лучше. Куда лучше того, что может быть.
И когда за ним приехали, всё же бумажки не просто белые листочки, а подкреплённые печатью документы, которые пришлось переоформлять, он уставился на Бориса, ставшего перед ним на одно колено, и чувствовал, как щиплет нос от слёз.
- Ну, Ванька, - в глазах мужчины стояла какая-то вселенская тоска. – Не прощаюсь, - обещал Борис, которому мальчишка стал третьим сыном. – Просто переедешь, но это не значит, что больше не встретимся.
Ванька заплакал. Он плохо помнил тех настоящих родителей, фотографии которых хранились у Бориса, но последние три года хорошо отпечатались в его маленькой голове. Помимо плохого было ещё и нечто хорошее, но непременно связанное с невысоким мужчиной, на голове которого расположилась небольшая залысина.
- Ну всё, - остановил сам себя Борис. – Долгие проводы – лишние слёзы. Мы ж не навсегда, - усмехнулся сам с себя, стирая скупую мужскую слезу. Что смог забрать у Зинаиды, выдал Бородину и Вере.
- Не надо, - остановила его Вера, посмотрев на пакеты. – Пусть жизнь начнётся с нового листа. Мой класс, когда узнал, что Ванечка теперь перебирается к нам, принёс многое. От души, от себя. Потому что там родители другие, понимаете?
Зинаида смотрела из-за полупрозрачной занавески, считая, что её не видят. Нарочно приоткрыла окно, чтобы слышать, что городские скажут. Ишь, ничего им не надо, сами с усами. Хотелось выскочить и наговорить сполна, да только стерпела. Пусть уходят из её жизни и больше не возвращаются.
Настя, проходившая мимо из магазина, потеряла дар речи, когда увидела около соседей брата и подругу. Она остановилась, распахивая глаза широко, не в силах произнести ни одного слова, и ей казалось, что перед ней два предателя. Не сказали, что приедут, не зашли к ней, а прибыли за чужим, совершенно чужим и ненужным мальчишкой, нехристем. Что скажет мать? Что скажут люди? Что думать теперь станут?
Она бросила ненавистный взгляд на Веру, а потом Бородина, и, не поздоровавшись, прошла мимо. И вся её фигура, и даже плащ, развевающийся на ветру, говорили об обиде.
Только боялись они рассказывать, что прибежит и помешает, что устроит истерику на всю улицу, что… Да многих таких что, о которых рассуждали вечерами муж и жена.
- Ничего, - сказал зачем-то Бородин, будто подбадривая самого себя. Он не собирался терять семью, он хотел сделать её больше и дружнее. Мать поймёт. Настя поймёт. Все со временем осознают, что не было иного выбора, потому что именно этот способен сделать Николая счастливым.
- Готов? – поинтересовался у Ваньки Бородин, и тот обхватил маленькими ладошками плечи, чувствуя, как взмывает вверх. Над землёй. Он оторвал голову и посмотрел с этакой высоты.
- Совсем скоро ты станешь таким же большим, - подбодрил его Николай.
И потекла жизнь понемногу. У Ваньки будто всё было впервые. Своя комната, ласковое пробуждение по утрам, нежные женские руки, зачёсывающие волосы, свой личный стул и даже шкаф, где по полочкам разместились новые вещи. А внизу стояла коробка с личными игрушками. Не сломанными и доставшимися от Васьки, когда тому уже надоест играть с ними, а своими, принадлежащими только ему.
Он всё так же ходил с Бородиным на занятия, а с Верой на подготовку. Если бы она только могла определить его в свой класс, обязательно бы сделала так. Но в этом году её третьеклашки перейдут в четвёртый, а значит, набирать новеньких будут коллеги.
Вера предпочла учительницу средних лет: справедливую и ту, на кого можно положиться. Увы, не все педагоги вели себя педагогично, и у некоторых проскальзывала неприязнь, когда в класс попадали ученики неславянской внешности. Таким преподавателям не место в школе, как считала Вера. Учитель – тот, кто ведёт за руку, кто показывает, как следует верно смотреть на вещи. Чему такой человек может научить подрастающее поколение?
Однажды, когда уже лето вступило максимально в свои права, они втроём прогуливались по небольшому скверу. Бородин отправился за мороженым, а Вера сидела на лавочке с Ванькой, рассказывая ему о бабочках.
- Чё, курица, с нерусем загуляла? – послышались слова, и сердце Веры ухнуло вниз. Она ещё не видела тех, кто говорил, но понимала: обращаются точно к ней. Повернув голову вбок, различила нескольких парней, которые лузгали семечки, и спокойно ответила.
- Я не делаю вам зла.
- Слыхал, Серый, - заржал один из них, толкая соседа, - не делает. Да ты, когда легла под узкоглазого, о чём думала?
Несколько прохожих бросили робкие взгляды и поспешили удалиться. Это не их война, не их дело.
Вера обняла Ваньку, продолжая сохранять спокойствие.
- Прошу вас идти дальше, куда шли. Нам не нужны проблемы.
Она пыталась говорить просто и тихо, не вызывая никакой агрессии со стороны. Но подобные методы не всегда срабатывают, особенно, если люди настроены на конфликт.
- Так у тебя уже давно проблемы, - подошёл один из них ближе, устанавливая ногу на скамейку рядом с ней и нависая. Он оскалился, будто хотел показать свои жёлтые, пахнущие никотином зубы поближе, и Вера сглотнула подступивший к горлу ком.
Ванька вырвался и ударил, как его учил Бородин, доставая врагу до паха. Парень ойкнул и схватился за самое ценное, а еще один в несколько шагов оказался рядом, хватая мальчишку за волосы. Всё произошло настолько стремительно, что Вера не успела ничего сделать.
- Он ребёнок, - испуганно дёрнулась со скамейки, но тут же была прижата к деревянной спинке тем парнем, что испытывал боль.
- Сидеть, с…ка, - прошипел он, впечатывая одной рукой её в сиденье, а второй держась за больное место.
- Помогите, - вскрикнула Вераа, пытаясь вырваться и добраться до того, кто держал Ваньку.
- Ты хоть слышала, что тут творится из-за таких, как они? – дёрнул мальчишку сильнее за волосы Серый. – Они режут нас, как свиней, убивают, потому что другие.
Она слушала страшную тираду, намереваясь сказать, как они заблуждаются в своей неведенье.
- Мы очистим страну, - подошёл ещё один. – А таких, как ты, следует наказывать, чтобы не ложились под кого попало.
Бородин возвращался с тремя рожками. Он выбрал шоколадное, ванильное и клубничное. По одному вкусу на каждого. Солнце приятно ласкало лицо и тело под рубашкой с коротким рукавом, и на душе было как-то сладостно и томно. Издалека он заметил группу ребят на том месте, где оставил свою семью, и улыбка мгновенно сошла с лица. Что-то было не так.
Несколько спин закрывали обзор, но он вдруг осознал, что сейчас там происходит нечто ужасное. Он бросился бежать, роняя на ходу мягкие сладкие шарики, которые, шлёпаясь на брусчатку, расползаясь разноцветными пятнами.
Продолжение здесь