Годуновы сполна за грехи отплатили оплатили. Одно печалило: не увидел Борис кончины сына своего. Не рыдал над телом окровавленным, как ей пришлось. Не прижимал к груди своей голову родную и не покрывал поцелуями, в надежде, что откроет глаза. Вот уж кому доля лютая выпала, так это ей.
От людей слышала, что дети у Годунова выросли красивые, что было довольно странно. Внешность у Бориса и супруги его ничем непримечательная была. А вот насчет ума и хитрости спорить не будет. Бог щедро наградил их этими талантами. Только не пригодились они отпрыскам.
Федора сызмальства на трон готовили. Много образованию внимания уделяли. Совсем юным отроком отправлял послам дипломатически подарки и ставил свою подпись под именем своего батюшки, царя Бориса... Как и он мечтал страной править. Да не вышло.
Всего сорок девять дней удержался у власти и стал единственным правителем, которого не успели повенчать на царство. Он даже своей монеты отчеканить не успел. А все потому, злорадно подумалось инокине, что по своему скудному роду и по крови гнилой не имел права царский венец на голову возлагать.
Только ее сынок, Дмитрий Иоаннович из рода Рюриковых мог Русью править. И все последующие цари об этом помнить будут должны! Как только забудут, придется горькую чашу испить. Как и род Рюриковичей истреблены будут под самый корень. Это говорит она, Мария Нагая, мать отрока, причисленного к святым ликам.
Да и с Ксенией жуткие дела случились. Самозванец Дмитрий, едва в Москве оказался, тут же взял ее в наложницы и жил с ней, как с женой, полгода. Так что свой постриг под именем инокини Ольги девушка за счастье приняла. А вскоре оказалась она в той же самой обители, где когда- то сама Мария бедовала. Вот ведь как случается... Так что волей-неволей слова покойного супруга вспомнишь, когда говорил, что судьбу нашу не мы, а на небесах звезды рисуют.
Умом Мария-Марфа понимала — нельзя такой злой быть. Придется на том свете за все свои проклятия ответить. Но как тут не порадоваться, что дожила до счастливого дня! Исполнилась мечта всей ее жизни — не осталось на земле потомков ненавистного семейства. А может остались? Поговаривали, что родила в обители Ксения девочку. Коли это правда, значит где-то растет семя годуновское...
Марфа попыталась устроиться поудобнее на своем скудном ложе. Все тщетно! Тонкий тюфяк не делал постель мягче. В молодости неудобства подобные как-то незамеченными оставались. Занятая весь день молитвами и бесконечными послушаниями так уставала, что будь ее ложе усыпано острыми камнями упала бы ночью и не заметила. Но с годами все больше и больше хотелось отдыхать на чем-нибудь мягком.
Усталые косточки неги просили. Пусть даже матрац будет набит обычной соломой, лишь бы ее побольше было. Несбыточной мечтой стала перина на лебяжьем пуху. Хотя чего Бога гневить, после смерти главного врага ее жизнь в монастыре заметно лучше.
Как царскую вдову и мать царя с великими почестями привезли в Воскресенский монастырь. Ей много обителей видеть пришлось, но красивее этой не представлялось. Видать, всю душу в его строительство вкладывали бывшие правительницы, начиная со святой Ефросиньи Московской, в миру княгини Евдокии, супруги Дмитрия Донского.
Говорят, что основана обитель была на том самом месте, где пресвятая провожала мужа на Куликово поле, а потом с радостью встречала, когда живым со страшной сечи с победой вернулся. Что ни говори, а счастливая судьба дочери князя Дмитрия Суздальского выпала, впервые с завистью старой инокине подумалось. Не каждой женщине подобное выпадет!
С мужем всю жизнь в любви и согласии прожила. Детей здоровых и крепких нарожала. Внуков дождалась. Незадолго до кончины и вовсе на нее благодать опустилась. Не каждому такое чудо выпадает! Удостоилась благоверная счастья великого — привиделся архангел Михаила. Потом по ее просьбе икону с его изображением написали, которая теперь хранится в возведенной на ее пожертвования церкви Рождества Богородицы. Много добрых дел совершила благоверная, которую по сей день в народе поминают.
Мария-Марфа очень надеется, что и о ней через века помнить станут. Другой вопрос: как? Высохшей рукой, на которой сильно выделялись синие взбухшие вены, поправила выбившуюся из-под шерстяного плата седую прядь, сложила руки на коленях и замерла, слегка подрагивая телом — то ли от холода, то ли от возраста. Теперь уже и не понять...
Публикация по теме: Марфа-Мария, часть 27
Продолжение по ссылке